Где-то посреди ночи

      В такси так же холодно, как и на улице. Кирилл сел на переднее сиденье, но мы бы и так не поговорили, потому что он явно обижен на меня. Да и схуя он обижается, если обижаться должна я?       Ехали мы больше часа, я успела изрядно замерзнуть, потому что холод пробирал даже через кофту, хорошо ещё, что снега нет — для меня это показатель уровня холода.       Кажется, отморожу себе сейчас вообще всё, что только можно, и Кире придется звонить в скорую, потому что могу еще и в обморок упасть.       В машине тихо играет какая-то песня из ТикТока, почему — не совсем понятно, видимо, личный плейлист водителя эконом-такси. К слову, трек не такой уж и плохой, но закончился тоже быстро.       Меня, как и всегда, убивают мои мысли о ближайшем будущем. Что будет? В голове бардак, с которым я точно не разберусь.       На морозе всегда очень хочется спать. Поглядываю на Кирилла исподлобья, зевая. Он такой же спокойный, как и всегда. Солнце выглядывает из-за облаков, и теперь я вижу лишь очертание лица парня. Встречаемся взглядами. Дрогнул. Заметил мои глаза на себе, видимо, почти сразу, а ответную реакцию показал только через несколько минут.       Ненависть. Помню, как спросила у него вчера, за что, а он кинул в ответ простое «не знаю». Сделал вид, что причины нет, но я знаю, что что-то тут не так.       Вспоминаю суть его расстройства. Его и, наверное, моего, если диагноз был установлен точно. Хладнокровие ко всему и, конечно, нарциссизм. Нет, не верю. Это точно не про меня, а вот Кирилл…       Ощущение, что у него на уме лишь деньги, которые он так мастерски делает на концертах. Тогда, я не вижу смысла брать меня к себе, как питомца. Взял, чтобы поиздеваться? Может, это из-за болезни? Он совсем не лечится, только хуже себе делает, употребляя. Ему плевать на всё и всех, кажется, даже на себя, и я бы даже подумала, что он банально в депрессии, но ведет себя совсем по-другому.       Обычный психопат.       Я спрашивала про горящий дом вчера. Да он сам его сожжет, если захочет, уверена. Даже зная, что без него останется буквально ни с чем. Даже если этот дом — его любимое место.       Холод сковал так, будто вокруг моей шеи очень много хрома.       Мы приехали.       Аэропорт «Шереметьево». Надо же… давно я тут не была.       Солнце засветило ещё ярче, тучи развеялись, значит, точно полетим, а теперь и главный вопрос — куда?       Спустя некоторое время, всё же решаюсь задать этот вопрос:       — Кирилл, — пока стоим на очереди к паспортному контролю, я дергаю парня за рукав зип-худи, но реакции ноль. — Кири-илл.       Даже глазом не моргнул. Ребят тоже нигде нет — не у кого спросить, а на таблички я посмотреть не догадалась, ну а тут их, как на зло, нет и не было.       — Кира, — пытаюсь дозваться до него, но ему настолько всё равно, что просто пялит на спину какого-то рослого мужчины спереди. — Кира-а-а.       — Отъебись уже, — монотонный полушепот. Люди, услышавшие эту фразу поворачиваются на нас, а затем отворачиваются обратно, понимая, что я лишь питомец и это, кажется, в пределах закона, пусть общественные нормы и нарушает. Да и похуй Кириллу, вроде, на всё это.       — Кир, ну ответь, — всё равно молчит. Уже готова разочаровываться в своей жизни окончательно. Вот за что мне это? Кира упрямый, как осёл, по другому его, в целом, и не назовешь.       — Что-то случилось? — тот самый огромный мужчина поворачивается к нам, но обращается явно не ко мне, будто не принято хозяевам разговаривать с чужими питомцами.       — Всё отлично, — отвечает Тимошенко, хлопая ресницами, а сам незаметно схватил моё запястье и сжал до боли, чтобы я замолчала.       Мужчина отворачивается. М-да, не мой день сегодня, это уж точно. Тупица — правильно Кирилл говорит обо мне.       Перед нами так же стоит какая-то молодая женщина, вся в розовом, и, видимо, их сын, что был примерно моего роста и, кажется, возраста. Светлые длинные волосы гораздо ниже плеч, голубые глаза, но темные брови и тонкие губы. Неплохо выглядит. Одежда ещё лучше — черная огромная футболка и такие же штаны, а на ногах тоже черные вансы.       — Привет, — шепчет он мне. Я удивленно смотрю на него округлившимися глазами, моргаю пару раз. Почему он заговорил со мной? Его не накажут за это? — что случилось? Я могу чем-то помочь? Ваш хозяин не отвечает Вам.       Обращается ко мне на «Вы», хоть я и питомец. Я определенно в шоке.       Вижу укоризненный взгляд Киры, перерастающий в гневный, но всё равно отвечаю.       — Вы можете ответить, куда мы полетим?       — Мы в Дубай, а Вы… не знаю, честно, — пожимает плечами, грустно смотря на меня. — Как Вас зовут?       — Люся, а Вас? — отличное знакомство, конечно, было бы, если бы Кирилл сейчас не прожигал нас взглядом.       — А я Коля. Можем перейти на «ты»?       — Конечно! — радуюсь. — сколько тебе лет?       — Восемнадцать через несколько дней, а тебе? — он явно рад новому знакомству, будто ему не разрешали заводить друзей до этого.       — А мне семнадцать… тоже. Когда у тебя день рождения? — интересуюсь. Наш диалог проходит довольно шаблонно, будто мы два ребенка в песочнице, которые знакомятся друг с другом, пока родители не видят.       — Одиннадцать-одиннадцать. Кстати, я родился в одиннадцать утра! Можно сказать, сын Кишлака, — солнечно улыбается, пока я недоумеваю. Нихуяшечки себе.       — В-воу, у меня тоже! — начинаю радоваться, напрочь забыв про своего хозяина.       — Правда?! — восклицает Коля, улыбаясь еще шире, когда я отвечаю на его улыбку.       — Ага! — радости нет предела и конца… нет, есть. И это Кира, одернувший меня за руку и продолжающий сверлить во мне дыру. Смотрю на него с немым вопросом, но он снова молчит, поэтому продолжаю разговор. — А почему ты разговариваешь со мной? разве можно хозяевам говорить с чужими питомцами? — прямо в лоб спрашиваю то, что было интересно, поставив собеседника в тупик.       — Ой, а ты из касты хозяев? — и только сейчас понимаю, что Коля такой же, как и я.       — Нет-нет! — отрицательно мотаю головой, размахивая руками. — я думала, что ты…       — Ахах, нет, — посмеивается парень, почесав затылок. — я тоже питомец. Мои хозяева взяли меня, потому что не могли иметь детей… мы из Америки, поэтому я с ними уже несколько лет.       — О… ого, надо же… — я удивлена. Надо ведь было так спутать!       — Да-а… а тебя почему взяли?       В тупик меня поставил. Растерянно спускаю рукава кофты ниже, смотрю в пол.       — Не знаю.       Смешок со стороны Кирилла. Смешно ему, блять, а я ведь правда не знаю.       — Твой хозяин похож на «Пошлую Молли». — теперь поперхнулась я. Знал бы ты, Коля, насколько похож, думаю, было бы уже не до смеха. Поворачиваю голову на Киру, который уже смеха почти не сдерживал. — ну, на Бледного.       Молюсь, чтобы Кирилл не сказал ничего лишнего, как это бывает обычно, но…       — Это я и есть.       Неловкое молчание. Перевожу взгляд на удивленного Колю, глаза которого забегали от неожиданность, а губы разомкнулись.       Кира самодовольно поднимает голову, смотря куда-то вдаль. Так. Если мы на паспортном контроле, значит, едем за границу… далековато, но куда? Единственный вариант — Казахстан или Беларусь, потому что «Пошлая Молли» давала концерты только там, а все остальные страны были в конце тура, насколько помню. Или есть какое-то негласное выступление?       Настала очередь небольшой семьи моего нового знакомого, и они ушли в своеобразную кабинку, оставив меня наедине с Кириллом. Черт, совсем одна, еще и с ним.       Поглядываю на него исподлобья, понимая, насколько мне не повезло. Его самолюбие просто зашкаливает.       — Не смотри на меня так, я тебя не сожру, — фыркнул он, закатив глаза. Ага, не сожрет, конечно… заживо проглотит, прямо как свои таблы.       Зато, наконец-то заговорил со мной. Даже как-то легче стало.       Уже в дьюти-фри мы встретили ребят. Ночь сегодня была такая себе, поэтому я улеглась головой на сумку Лёвы, а ноги закинула на соседнее сиденье. Надеюсь, хоть за это меня отсюда не попрут.       Кирилл поглядывал то на меня, то в свой телефон, что-то печатая. Постоянно с кем-то общается — друга себе нового завёл? Да кто с ним вообще захочет дружить? А, ну да. Я же буквально окружена его хорошими друзьями.       Хозяин предмета, послужившего мне подушкой, мирно сопел недалеко от меня. Костя с Димой играли в какую-то игру на телефонах. Охренеть, взрослые парни, а играют в игры… ладно, кого я обманываю, я бы, наверное, поступила бы так же.       Паша, Люба и Анжела просто общались о своем, а мне оставалось лишь размышлять о жизни, потому что уснуть я так и не смогла. Напротив нас сидела семья Коли, которая, как оказалось, летит туда же, куда и мы. Да даже об этом я подумать толком не успела.       Нахуя нам в Дубай? Кирилл отдохнуть решил? Зачем тогда тащить за собой всю группу? Коллективный отдых? Корпоратив?       От скуки начинаю разглядывать хозяйку моего нового знакомого. В розовом костюмчике, с ярко-розовой помадой на губах и таким же ярким макияжем, она смотрела на себя в зеркало. Выглядит достаточно молодо, я бы дала ей лет тридцать, а вот муж её уже будто постарше, сорок-пятьдесят. Они две противоположности. Он похож на скинхеда, а она — вылитая барби.       Коля на их фоне выглядит то ли «дед инсайдом», то ли малолетним металлистом, я так и не решила, с кем его ассоциировать.       Он тоже смотрит в ярко горящий экран телефона. А чем ещё тут заниматься? Скукотища смертная.       Через громкоговорители постоянно произносят названия рейсов, а нашего всё нет и нет. Втыкаю в одну точку уже больше часа. Слишком рано приехали.       — Малышка, блять, проснись! — меня трясет в воздухе Кирилл, отчего я и правда просыпаюсь, удивленно оглядываясь. Мы стоим в очереди на проверку билетов. Почти самые первые. — Фух, слава богу. Слезай давай, я тебе не батя. — ещё бы такого батю иметь.       Он ставит меня на ноги, вручая ручку от моего чемодана. Я не проронила ни слова, уставившись на бортпроводницу, вопросительно смотревшую на нас, ожидая того, чтобы мы отдали ей эти самые билеты.       Идём по трапу к самолету. Всё как в тумане. Хочу спать.       Место мне досталось у окна, рядом с Кирой, конечно, а самих сидений у нас было всего два. Плюхаюсь в кресло, сразу откидывая спинку.       — Задвинь обратно, — пробурчал мой вечный сосед по сидению, пока сам пристегнулся, а потом отстегнулся обратно, вставая с кресла. — я в туалет. Только попробуй куда-то уйти!       Медленно киваю, переводя взгляд на забытый Кириллом телефон, мысленно просыпаюсь. Телефон. Точно.       Хватаюсь за него со скоростью света, не отдавая отчета своим действиям. Мой план показался мне гениальным. Усталость как рукой сняло.       Захожу в заметки, нахожу ту, что с надписью «дневник» и копирую абсолютно весь текст, судорожно пересылая его самой себе через Телеграм, а после удаляю сообщение у него и кидаю устройство обратно, стараясь как можно естественней лечь на всё ещё раздвинутое кресло.       Через две минуты Кирилл вернулся. Снова мокрые кончики волос, снова отряхивает ладони от воды, после вытирая их о кофту.       — Ты телефон забыл, — пытаюсь улыбнуться, чтобы не выдать себя.       — Не забыл, а оставил, — отвернулся от меня, поёрзав на кресле, после чего спрятал телефон в карман. — Я спать.       — Сладких снов, — понимаю, что я уже не усну точно. Пока есть интернет, нужно скопировать весь огромный текст уже к себе в заметки, чтобы Кира ничего никогда не узнал.       — Ага.       Вечно он чем-то недоволен. Ничего, сейчас постараюсь узнать, почему. Нужно лишь дождаться, когда он уснет.       И через десять минут он и правда уже спал. Значит, можно читать, и… я ждала этого вечность.       «пиздец нахуй. ну просто пиздец. ног не чувствую, что за хуйня бляьь…»       Это он писал, видимо, после комы. Даже жалко его стало, в конце концов, это он из-за меня… а я осталась цела. Ненавижу ворошить именно эту часть прошлого, но придется.       «из за нее. это все изза нее. это она виновата во всем. поэтому я и тут.»       Я… виновата. Охуеть.       «блять мне было так плохо тогда, что я захотел сдохнутб окончательно, вот пожалуйста. сдох. лежу прлумертвый на своей кровати, а этой наверное хорошо там, у нее оказывается какой-то левий. нихуя себе. да пошла ка ты нахуй, малышка, я за тебч тут переживаю, а ты со своим рыжим пидором бегаешб. да пвсть сдохнут все нахуц.»       Видимо, у него сильно дрожали руки в этот момент. Волновался, может, а может просто после комы не восстановился. О содержимом записки могу лишь молчать. Обида?       «сука как я заебался щас сдохну нахуй. не пришла даже. пиздец.»       Читаю только то, где сказано про меня. Не пришла… я правда даже не навестила его?       «ненавижу. ненавижк их всех. я ебаныц психопат, а эта дура шизофреничка чертова. ненавижу.»       Я?…       Читаю все записи так же стремительно и быстро, как Кира падает в моих глазах.       «гуляют там. хахахахахахаххаахахахахахахахахахаххахахаахахаххахахаха. понятно. мило. хд.»       Мы с Лёвой, видимо. Кажется, тот самый день, когда… о боже. Лучше снова забыть.       «размажу уебку ебало. расскажу, что мне не похуй. посмотрим, блять, кто с кем погуляет. пидоры ебучие. ненавижу.»       «хотя я и сам уёбок. еще хуже даже. пиздец, что я тогда слелал… это же пиздец откровенно нахуй. тут уже и я уебан. да нет, не так. я уебан. у них у всех нсть причины меня ненавидеть. или нет?       может, они ненавидят меня за то, что я болен? им не нравятся больные. они не поймут нас. даже в дурке не приянли, я настрлько ужасный? я ебаный неудачник, я не вижу смысла жить. и жалко, что не умнр, потому что хочу до сих пор. нет, люся, я умру и еще как. посмотрим, кто последний посмеется. посмотрим, как ты поплачешь без меня потом. хотя…       я и так для нее сейчас мертв, значит, не поплачет. и сейчас ей все равно.       чем я заслужил столько ненависти?»       Я кинула непонимающий взгляд на своего хозяина, позже переросший в сожаление. Я тебя понимаю, Кира, но почему я?       «мне просто плохо. теперь подрался со всеми подряд. еще и ей досталось. ну блять, заслужила? а я? а левий?»       Да никто нихуя не заслужил, что за тупость?       «почему? сегодня очередной скучный день, снова будет поохо, снова буду делать вид, что поебать на все, снова смотреть всем в глпза, снова бороться с самим собоц, да я не хочу уже, я заебался.       уйдет от меня к левию. да катись уже блчть. уебывай. ненавижу тебя так же, как и ты меня.       я ведь всегда хотел чтобы все было хорошо. я ведь был обычным человеком. ебаный тур. ебаная жизнь. я не хочу чувствовьь себя так. я не хочк понимать, что меня ненавидит даже мой питомец/ а да. уже не мой. СУКА УЖЕ НЕ МОЙ ДАЖЕ ДА РЛЧЕМУ Я       зачем я живу? я же не могу по другому       просто ненавижу всех. и ее.?! и просто ненавижу да умрите блять       уебки ебаные       я сделаю все, чтобв она осталась       ДАЖЕ ВЫСКАЗАТЬСЯ НЕ С КЕМ БЛЯТЬ       Я НЕНАВИЖУ ВСЕХ       просто умереть. просто в один момент уйду. и все. я устал»