Где-то посреди ночи

      Мне оставалось только глупо посмотреть ему в глаза, проморгавшись, а затем натянуть промокший капюшон кофты на лицо так, чтобы его не было видно. Стеснение, которое не могу описать словами.       Катя и мама приехали. С одной стороны, мне очень хочется увидеть их, но присутствует двоякое ощущение, будто родная мать мне даже противна, отчего я дергаюсь и ещё больше зарываюсь в мокрую ткань.       — Ну что, домой? — спрашивает Кирилл, будто ему дела нет до моего самочувствия, будто я не сбежала прямо сейчас, наплевав на все законы и порядки.       Я промолчала, потупив взгляд на туго зашнурованные кеды, что выглядели уже совсем хуёво в силу своей «убитости», а потом одним глазком посмотрела на Киру, что не отрывал от меня взора. Ответа ждет, наверное. А я скажу. Он, наверное, снова разочаруется во мне в тысячный раз, но больше молчать уже нет сил.       — Не хочу домой, — громкий шепот разбавил шум дождя, барабанящего по тонированному стеклу.       Домой я и правда не хочу. Сейчас пугает даже само слово «дом», не то, что его представление в голове. Я боюсь разговора с матерью, которой до поры до времени на меня плевать, боюсь и разговора с Катей, которая волнуется за меня больше всех, а в остальном… не знаю.       — Почему?       Глупым вопросом он перебил мои мысли. Звучало, правда, так, будто вопросов было сотни тысяч, а не один, слишком уж большая нагрузка на мозг появилась от простого «почему?».       — Мне… тут нравится, — не могу подобрать слов, поэтому и говорю первое, что в голову придет, будто не парит совсем осознание последствий легкомысленных фраз. — тут классно.       — Классно? — удивился в ответ Кира. Да, слова я подбирать действительно не умею, да как же поебать. Пусть дальше вдумывается в смысл глупо вкинутой фразы, которого и вовсе не было и нет.       Медленно, неуверенно киваю ему. Наверное, это «классно» было криком о помощи или что-то вроде того, а может, этим я и показала Кире, что мне до дрожи страшно. И это лишь по одной причине: «классно» тут быть не может. Тут, в промокшей до нитки одежде, на краю поля, да еще и в машине, наедине с ним, который убил бы меня при первой возможности…       Хочется сейчас свернуться в комочек, залезть в кровать и уснуть, а не вот это всё.       — А меня вот всё заебало, — тихо проговорил Кирилл. Я смутилась от излишней откровенности и прикрыла глаза руками, наклонив голову вперед, будто разочарована чем-то, но по факту лишь пытаюсь скрыть свои эмоции. — нет, правда, — продолжает он так, словно сейчас выкатит огромный текст, что заставит меня забиться в угол и зарыдать от чувства вины. — я заебался. — а на деле он сказал лишь это и умолк.       Я сглотнула, будто меня даже эти слова пробили на очередные слёзы. Только-только успокоилась, вытерла опухшее лицо, и вот, снова. Виновата ли я в том, что он заебался?       Не стоило мне, наверное, сбегать. Только проблем наделала. И вот он, итог: и Кириллу плохо, и мне. И я слёз сдержать не могу, и Кирилла заебало.       — Ладно, — парень приобнял себя за плечи, пока его футболка смешно хлюпнула. — поехали.       Кира быстро пересел на переднее сидение, завел машину и мы двинулись. Направляя взор в окно, думаю о своем. Первое — что сказать своим родственничкам, которые так неожиданно решили нагрянуть сюда, и второе — что сказать самому Кире. Причина моего побега предельно проста, но он лишь посмеется с нее, изобьет и выкинет на улицу… или наоборот, оставит дома, чтобы избить еще раз. Почему в моих глазах он именно такой — страшный насильник, не имеющий совершенно никаких чувств?       «Может, потому что так и есть?» — шепчет подсознание. Нет, он совсем не такой, он хороший, просто… просто…       «Просто тебе всегда нравилось то, что он делает.»       Тупые голоса не уходят, отражаясь эхом в черепной коробке.       Мне? Нравилось? Серьезно?       Да ни за что.       — Может, расскажешь сейчас? — этого я и боялась. Придется рассказать, наверное.       Да и чего тут стыдиться? Всего лишь обычные человеческие чувства. Наверное. Чертово слово «наверное» въелось до такой степени, что от него уже не избавиться.       — Я-я… — неуверенный голос заполняет салон, а потом я снова заикаюсь, сминая края кофты в руках от нервов. — я просто боюсь тебя, и всё. Ты всегда творишь такую лютую хуйню, что я… стой, стой, только дослушай, не обижайся, — я быстро прервала свою речь, потому что его руки сжали руль с такой силой, что я уже подумала, что покрытие на нем лопнет.       — Слушаю.       Голос его предельно спокоен, что пугает еще больше. Впрочем, всё, как обычно.       — Делаешь больно, очень больно, я не могу даже постоять за себя, — вытирая рукавами щеки, тараторю. — я просто не понимаю, что делаю не так, ты просто бьешь меня, не разобравшись в ситуации. Просто ненавидишь меня буквально ни за что, будто я семью твою вырезала, а не просто приехала по твоему же желанию к тебе жить…       — Знаешь, — перебил. — я долго думал, говорить тебе или нет. Ха-ха… — посмеивается, будто сейчас скажет что-то абсурдное. — в общем, тебя не я выбирал. Меня мать перед выбором поставила. Либо я беру питомца, либо она со мной вообще не общается. Знаешь, люблю маму.       — Ты же врешь, — после минутной паузы, говорю я. Это не может быть правдой, я читала его дневник, там не было ни слова об этом.       — Нет. Ты правда оказалась самым удобным вариантом. Тебе шестнадцать, расстройства у нас были одинаковые, пусть у тебя оно и поставлено неправильно… и в психушке ты тоже лежала. Понимаешь, мама думала, мне с питомцем будет лучше. Типа… станет легче и все дела. Говорила, что я добрее стану… Ну, как видишь, ха-ха, не помогло.       После его огромной речи у меня в горле встал ком, а руки затряслись еще больше. Кирилл тоже замолк, не произнес больше ни слова. Ещё хуже сделал. В разы.       — Но есть одно «но». — говорит он, когда мы уже заехали за ворота нашего дома. — и его я тебе не скажу.       Я ничего не ответила, лишь вздохнула, выходя из машины. Забыть. Весь этот разговор надо забыть, как страшный сон. Попробую сбежать ещё раз, но когда-нибудь позже, потому что… не знаю. В голове каша, но знаю одно — он так и не ответил на мой вопрос.       В чем виновата я?       Странное ощущение перестало меня покидать совсем, когда я вошла в дом и увидела вансы своей сестры. Такие же, как и раньше — в клеточку, протертые, с грязными шнурками. В другой ситуации я бы выдавила улыбку, но сейчас не могу вообще. Расшнуровываю кеды, иду по лестнице наверх, так как слышала голоса из гостевой, что была на втором этаже.       Когда я раскрыла дверь, увидела до жути знакомые лица, а через несколько секунд уже оказалась в настойчивых объятиях сестры, которая с визгом налетела на меня, будто мы не виделись несколько лет.       — Боже, ты жива! — радостный крик наполнил комнату.       — Я… да… — шепчу ей на ухо, при этом смотря на мать, чье лицо не выражало совершенно никаких эмоций до тех пор, пока в помещение не вошел мой хозяин. — привет. — здороваюсь, безусловно, со всеми тут находящимися.       — Люся. — зовет меня Кира. — пойдем, потом поздороваешься.       — Но мы уже уезжаем, — говорит Катя, не отлипая от меня.       — Мне поху… всё равно, то есть, — кривит ухмылку, уводя меня отсюда.       Мы заходим в мою комнату быстро: я не успела даже оглянуться на сестру и маму. Кирилл запер за нами дверь, взял меня за запястье, сильно сжав его, и мрачно проговорил:       — Только попробуй что-то им распиздеть.       Я киваю ему, смотря прямо в выразительные глаза, лишь бы отпустил: слишком больно. Кажется, даже своим взглядом сейчас меня заморозит.       — Я прямо сейчас уеду кое-куда, — говорит ровно, не запинаясь, а сам глаз от меня не отрывает. — только попробуй сбежать ещё раз. Я тебя найду в любом случае, ты знаешь.       — Хорошо, — сказала, будто пропищала, потому что от страха голос стал таким тонким, будто кто-то играет на скрипке. Даже звучит, блять, смешно.       — Я надеюсь, ты хоть чуть-чуть умнее, чем я думаю, — это было последним, что он сказал перед тем, как я переоделась в сухую одежду и мы вернулись в гостиную.       Сидя на диване возле Кати, я нервно поглядываю на свой телефон, что смогла уберечь от излишней влаги, а потом мой взгляд упал на телефон сестры. Новый айфон последней модели — Масленников не скупится на подарки своему любимому питомцу. Думаю, Кате чертовски повезло, а если сравнивать со мной — она вообще в шоколаде.       Чувствую себя нежеланным ребенком. По сути, я всегда им и была. И в нашей семье, когда папы не стало, и когда переехала к Кириллу.       — Как тебе тут? — наконец, заговорила мать. Честно, я бы не хотела даже видеть её. Ей всегда было не до меня, а сейчас она задала этот вопрос чисто из вежливости.       — Нормально, — нагло вру, потому что Кира сказал «только попробуй что-нибудь распиздеть» или что-то в этом духе.       — Мхм, я рада. Ну, раз у тебя всё хорошо, мы можем уезжать…       — Пока.       Почему я ответила столь равнодушно? Потому что мне действительно плевать. Мама только и рвется уехать от меня подальше, держать я ее все равно не буду. Мне всё равно. Пусть уёбывает.       — Пока, Люси, — снова Катя назвала меня по старой кличке из детства.       — Пока, — повторяю я. — обещай, что будешь звонить мне.       — Конечно!       И потом они уехали. Честно, я долго смотрела на отдаляющуюся голубую шевелюру своей сестры, но без капли эмоций. Я бы разглядывала Катю вечность. Она никогда не меняется. Волосы те же, глаза те же, лицо то же.       Уехали из дома все. Почти все. Остался только Лёва, собирающий вещи в прихожей — тоже скоро уедет.       — Забери меня с собой, — без капли надежды в голосе, шепчу я, сидя на полу возле чемодана парня.       — Чего ж ты тогда Кирилла выбрала?       Даже не думала, что он воспримет это серьезно. Ха-ха, шансов на спасение у меня больше нет.       — Собирайся. Я прикрою тебя.       Или есть?       — Правда?       Удивление. История будто повторяется, но в этот раз я не сглуплю.       — Давай поступим так. Я забираю тебя, а через месяц, когда всё утихнет, ты едешь к маме и ищешь работу. Ок? — мои руки задрожали. Я сбегу? Я… сбегу… — Иди за чемоданом. Только быстро. А, и ещё: проверь на маячки.       Через пять минут я уже шарилась по своему чемодану в поисках того, про что сказал Лёва. И правда: на самом дне лежал маленький локатор от Эппл, который Кирилл, видимо, даже не старался прятать.       Я аккуратно кладу его на пол, закрываю чемодан, захватываю одежду с батареи и бегу вниз, спотыкаясь и, иногда, даже падая, а очнуться успела уже в машине рыжего — красной «Киа Рио», которая, как он сказал, нужна была ему на первое время.       Последний раз смотрю на здание, успевшее стать мне родным домом. Улыбаюсь. Слишком быстро собралась, но даже если забыла что-то — похуй. Главное — я не хочу домой.