***
— Люся-я… ау-у… — женский голос отражался в голове неизвестной мелодией. — Люся-я-я… — кто-то долго и протяжно пытался звать меня, но я никак не могла открыть глаза. — Бля-ять, Люся! Просыпайся! Я потираю глаза, переворачиваюсь на спину и поднимаю всё еще тяжелые веки. Голова раскалывается, будто я не спала кучу дней. — Ну наконец-то! — Молли отчаянно пыталась дозваться до меня. — эй, посмотри на меня! — её звонкий голос уже начинал бесить меня, поэтому я просто закрыла уши ладонями. — Слушай, если бы не Кирилл, я бы тебя сейчас не будила. Он сказал, что даст мне пизды, если я тебя не разбужу… дословно. — принялась оправдываться девушка. — Да встаю я, встаю, — бормочу я, раскрывая глаза окончательно. В купе светло, но это лишь из-за того, что Молли включила лампу. Сейчас всё еще ночь. Звездная, далеко не мрачная, но холодная. Я вылезаю из-под одеяла, оглядываюсь по сторонам, а после поднимаю свой телефон, лежащий ранее на столе экраном вниз, включаю камеру и ужасаюсь. Лучше бы не смотрела. — Проснулась? — в купе заходит такой же сонный Кирилл, и только после его взгляда я поняла, что всё это время спала на кровати, предназначенной ему. Стыдно. Он ведь тоже мог поспать, а я заняла его место. — Ага, — робко отвечаю я. — Собирайтесь, скоро выходить.***
Такси везло нас уже второй час, и вот, мы заехали в какой-то переулок, проехались по паре десятков кочек, а потом вышли. Переулок этот освещал только один фонарь, и то находившийся далековато от двухэтажного дома, в котором, вероятнее всего, жила мать Кирилла. Я поежилась, зарываясь поглубже в свой капюшон, а потом перевела взгляд на Киру, достававшего из багажника три наших чемодана. Ловлю дереализацию на пару мгновений. Из-за калитки выходит женщина средних лет, которую я видела последний раз в больнице — и правда, мама Киры. — Привет, — обняв сына, она принялась осматривать нас, а потом её взгляд остановился на мне, а руки чуть затряслись. — Привет, — улыбается Кира. Он явно рад видеть свою мать. — Здравствуйте, — хором произносим мы с Молли. Я — с долей волнения и стыда, а Молли — непринужденно, будто ничего такого и не случилось. Хотя, по факту, так и было. Ничего ведь не произошло? — Елена, — представилась женщина. — можете называть меня просто «мама», — она попыталась выдавить из себя улыбку, но получилось очень плохо. — Настя, можно просто «Молли». А это Люся, — за меня всё сказала беловолосая. И слава богу: мне вообще не хотелось говорить с мамой Киры, потому что по ней было видно, что она держит на меня зла. — Пойдемте в дом, вы, должно быть, очень устали с дороги, — заботливо произнесла она, глянув на меня о распахнув калитку, пропуская Киру с двумя чемоданами, моим и своим, вперед. — Спасибо, мам. Двор весь заметен снегом, будто некому было вообще чистить его, подъезд холодный и мрачный, с одной только маленькой лампой, не освещающей толком ничего, а квартира со старым ремонтом, но показалась мне достаточно уютной. Коридор длинный, из него можно было попасть аж в три помещения: комнату, зал и еще один коридор, ведущий на кухню и к туалету с ванной, как я поняла позже. Через пять минут я уже упала в кровать прямо в джинсах, прикрыла глаза, а потом вновь распахнула, посмотрев на Кирилла, что уже стянул с себя футболку. — Ты типа со мной будешь спать? — с нотой недовольства в хриплом голосе спросила я у парня. — Молли обойдется, — шепнул мне он, а после чуть громче произнес, — переоденься. Я последовала его указаниям, сменив джинсы на какие-то теплые широкие штаны черного цвета, а футболку оставила ту же. Вмиг стало холоднее, и я забралась под одеяло, накрывшись с головой. Кирилл лег рядом, пытаясь отобрать у меня хотя бы кусочек одеяла, после чего его попытки, наконец, увенчались успехом, и он тяжело выдохнул, положив на меня сверху одну свою тяжелую руку, отчего я вздрогнула, а потом, прищурившись, посмотрела ему в лицо. Он глупо улыбался, так же как и я щурясь, приподняв брови. Зеленые волосы прикрыли один его глаз, из-за чего он часто моргал им. Я, в свою очередь, заправила пряди за ухо, чтобы они не мешались ему, а в ответ услышала лишь такое же глупое «спасибо», сказанное с какой-то странной насмешкой. Я легонько обнимаю его руку, когда комнату снова наполняет его шепот: — Поговори со мной. Его глаза настолько стеклянные, будто он уже пьяный в хлам, но на деле это было далеко не так. — О чем? — удивляюсь. — О чем хочешь, — поворачивается на спину, смотря в потолок. — расскажи что-нибудь. — Зачем? — мои глаза даже не слипаются. — А ты спать будешь, что ли? — Нет, конечно, — игнорируя первый вопрос, произносит он. — просто не молчи. Мне кажется, я с ума сойду. Ощущение, будто у меня сейчас зрачки расширятся настолько, что радужки не будет видно. — У меня сердце болит, — говорю я, а потом замолкаю. — ну почему ты такой?… — Какой? Задавать этот глупейший вопрос было ошибкой. Ошибка за ошибкой, и я скоро потеряюсь в них… — Знаешь, я не хотел казаться плохим, — он поглядывает на меня, а после снова переворачивается на правый бок так, чтобы наши взгляды встретились. Обнимая мое холодное тело, он притягивает меня к себе, прижимая к своей груди. Я касаюсь лбом его лба. Между нами нет никакой любви, так же, как и лишних миллиметров. — Тебе стало полегче? — Да. — А мне всё равно плохо. Его тихий голос будто гипнотизирует, не дает отвести взгляд. Он словно читает глазами все мои секреты. — Почему? — в ответ на свой робкий вопрос я получила лишь молчание и пьяную полуулыбку. — Когда ты успел выпить? — По мне видно? Я всего лишь один стаканчик. Я киваю. Видно, и еще как. Ведет он себя очень странно, но его взгляд завораживает. — Спать хочу, — медленно говорю я, отворачиваясь от Киры. — Спеть тебе что-нибудь? — очень глупый вопрос. Он думает, что я маленький ребенок, которому нужна колыбельная? — Ну спой, — мой тон казался раздражительным, но на деле я просто устала. Я прижалась к нему спиной, а он начал петь одну из своих песен своим мелодичным, но чуть хриплым голосом. Я действительно сильно устала. Под тихую мелодию я уснула в его теплых объятиях, забыв абсолютно обо всем, о чем только можно было вспомнить.***
Я проснулась, когда на улице только светало. Мы на первом этаже, так что тут холоднее, чем обычно, и пол тут без подогрева — в общем, дома было лучше. Я медленно поворачиваю голову на Кирилла. Тот ещё спал, так же отвернувшись от меня. На пустой стене висели одинокие часы, из-за которых я узнала, что проснулась слишком рано, в семь часов утра, хоть обычно и сплю до двенадцати, а то и до вечера. — Ки-ир, — зову я парня, что прикрыл голову ладонью, мирно посапывая. — Ки-ра, — проговорив его имя по слогам, я увидела на себе его недовольный взгляд. — Сколько времени? — спросил он. Никакого тебе «доброго утра», просто вопрос, заданный мрачным тоном, будто я нарушила какое-то серьезное правило, а не просто разбудила его. — Семь, — отвечаю я, чуть отстранившись от него, а после облокотившись спиной о стену, покрытую старым ковром, у которой я спала. — Блять, опаздываем, — раздраженно откинув голову назад, он закрыл лицо руками. — я обещал маме сходить в магазин пораньше. — А… — Собирайся. Я еле как натянула джинсы и куртку, а затем достала из чемодана зимние ботинки и надела их же. Через минуту мы уже вышли во двор. Вся местность завалена снегом, отражающим яркий свет, ослепляя меня, из-за чего мне пришлось прикрыть глаза одной ладонью. Вторая же была вложена в руку Кирилла, что вел меня к какой-то небольшой машине красно-оранжевого цвета. — Это машина моих родителей, — пояснил он, когда мы сели внутрь. — А мы далеко вообще едем? — интересуюсь я, пока машина двинулась с места, и мы поехали на выезд из переулка. — Нет, — вздыхает. — мне просто очень лень идти пешком. — зато честно. Я улыбаюсь, отводя взгляд в окошко, где были видны густые хлопья снега, медленно падающие с неба. Разум посетило некое чувство, очень похожее на, так называемое, «новогоднее настроение», но я не успела погрузиться в свои мысли, так как мы подъехали к «Пятерочке», и Кирилл вышел из машины. Я повторила его действия, а потом направилась ко входу. — А что надо купить? — зайдя внутрь, спрашиваю я. — Молоко. — нахмурился. — Ты чего такой злой? — решаю задать вопрос напрямую, внутри молясь, чтобы он не разозлился еще больше. — Я по утрам всегда такой, — он взял молоко с полки, проверил срок годности и направился к кассе. — ты, я так понимаю, ничего не будешь? — Не-а. Мы вышли из магазина. Задержались на крыльце на несколько минут. Кирилл достал сигарету, поджег и закурил, одиноко вглядываясь вдаль. — О чем ты думаешь? — снова флешбеками в голове пролетели моменты из прошлого, связанные с этой фразой. Он задумчиво глянул на меня, покашливая. Его серые глаза казались настолько уставшими, что мне даже стало его немного жалко. У него действительно тяжелая жизнь. Живет с нелюбимыми людьми, побывал в коме… — Скоро Новый год. Хриплый голос будто голову мне сейчас сорвет напрочь. Завораживает, но я выключу все свои эмоции, чтобы не поддаться этому глупому чувству. — Ага, — легко прижимаюсь к нему, пока он обхватывает мое тело одной рукой, а после касается моего лба своими теплыми губами. — Надень капюшон. Холодно. Я не знаю, что между нами сейчас, но в своих чувствах уже точно разобралась. Забыть бы их поскорее… Кажется, что мы будем стоять на этом крыльце вечно. Время тянется так медленно, словно оно остановилось вовсе. Честно признаю, мне это даже нравится.