Где-то посреди ночи

      На улице сегодня до жути холодно, но снег всё равно тает на губах. Тридцать первое декабря. Заснеженный двор. Я сижу на скамейке и жду, когда Кирилл вернется с магазина. Телефон свой он забыл, позвонить не могу… меня выгнали. Вышвырнули на улицу совсем одну, будто я маленький щенок.       Ранее я почти не пересекалась с матерью Кирилла, не знаю, почему, но парень говорил мне сидеть в комнате и не выходить, тем временем как Молли спокойно разгуливала по квартире.       Что же происходило эти несколько дней? А я расскажу.       Мать Киры косо смотрела на меня, отец меня и вовсе не видел, и елку они наряжали тоже без меня. Из комнаты я выходила только в туалет, еду мне приносили либо Молли, либо Кирилл.       С Молли мы, к слову, тоже почти не общались, да и с Кириллом, в целом, тоже, но он всё равно был очень добр ко мне. Всё это время я размышляла о своих чувствах и, конечно, не только о своих, но никаких выводов не сделала. Кроме одного.       Я — всего лишь питомец.       Итак, как же я оказалась на улице? Тоже, конечно, расскажу.       Я спокойно сидела в нашей с Кириллом комнате. Глаза уже болели от яркого экрана телефона, а голова раскалывалась из-за громкого звука дрели: видимо, соседи решили делать ремонт прямо сейчас, под Новый год. Кира только-только уехал в магазин, потому что закончились ингредиенты для салата, как сказала его мать, поэтому верным другом мне был лишь «ТикТок» и, разумеется, «Телеграм», из которого я узнала, что у Коли есть для меня какой-то сюрприз, но сейчас не об этом.       Дверь в комнату быстро отворилась, и в помещение залетела Елена, уставившись на меня.       — Здравствуйте, — тактично поздоровалась я, пытаясь выдавить улыбку. — Что-то случилось?       — Да, случилось, — заговорила она. Её тон оставлял желать лучшего, но я все равно продолжила диалог.       — Э… что? — я, признаю честно, растерялась.       — Можешь выйти на улицу прямо сейчас? — я поперхнулась.       — Хорошо, а зачем? — кивнула ей, а после поднялась с кровати, направляясь в прихожую.       — Потом объясню.       А потом я оделась, вышла из квартиры, и женщина попросту захлопнула за мной дверь, заперлась изнутри и оставила меня одну в холодом коридоре. Я поначалу не поняла, что произошло, а потом постучалась в дверь, чтобы меня пустили обратно. Ответа не последовало даже на пятый раз, что уж говорить о остальных четырех.       И вот, я, совсем одна, в домашних тонких штанах и короткой куртке, сижу на скамье возле какого-то железного гаража, такого же холодного, и жду Киру, закутавшись в капюшон.       Телефон мой уже замерз, поэтому и не работает вовсе, но я продолжаю греть его в ладонях с надеждой на хоть какое-никакое спасение.       Наконец, калитка отворяется, и я, услышавшая этот звук, бегу к выходу со двора, в надежде увидеть там Киру, но те, кого я увидела повергли меня в еще больший шок.       — Ну привет, — заулыбался Коля, пытаясь убрать с лица копну русых волос.       Его семья, стоявшая сзади тоже поздоровалась и те пошли в дом, оставив нас с парнем наедине.       — Что за хуйня? — развожу руками. — Вы что тут делаете?       — Э-а… ну… сюрприз, — жизнерадостность Коли меня очень поразила, но вида я не подала, потому что была и так удивлена его неожиданным приездом. — мы купили квартиру в вашем доме. Помнишь, ты кидала мне геолокацию? Во-от… погоди, а ты чё одна на улице?       Я попятилась назад и, чуть не упав в снег, ответила:       — Меня мама Киры на улицу выставила, — Коля убрал с лица улыбку.       — В смысле? — спросил он. Да, я бы тоже удивилась.       — Вот так… — пожимаю плечами, закидывая замерзший телефон в карман.       — Пиздец, — констатировал факт Коля. — может, ко мне?       — Давай, — мой голос дрожит. Не знаю, от холода ли…       Мы вошли в подъезд, такой же мрачный, как и тогда, с покрытыми дешевой синей краской стенами и потолками, а потом прошлись до самой ближайшей двери, которую Коля и открыл, жестом показывая, что мне стоит пройти первой. Удивительно, но квартира эта была ровным счетом напротив квартиры Елены и Руслана, той самой, в которой я и жила эту неделю.       Представляю, в какую ярость придет Кирилл, когда узнает, что я не дома…       Квартира у семьи Коли была такая же, как и у нас: со старым ремонтом и многочисленными коврами на стенах. Мы вошли в одну из комнат, в которой сидела Женя, поздоровались так, будто не виделись сегодня, и потом синхронно опустились на диван.       — Зарядка есть? — глупо улыбнувшись, спрашиваю я у Коли.       — Конечно, — пожал плечами, а потом встал с дивана, направившись к столу, и принес павербанк.       — Спасибо, — телефон начал заряжаться, а я, наконец, облегченно выдохнула, потерев замерзшие ладони друг об друга.       Мы помолчали еще несколько минут, а потом Женя начала свой монолог:       — В общем, вчера была в авиапарке, да, снова, и видела там…       Обрывистые куски ее речи застряли в моей памяти так, будто все были в разных частях мозга: я, казалось, даже не слушала девушку. Я думала о своем.       Рассматривая зеленые узоры на ковре, вспоминала волосы Киры, а потом в памяти отразились кусочки воспоминаний. Наша первая встреча, то, как я сбегала от него раз за разом, а затем и то, как он безжалостно душил меня в ванной. Потом и его смерть, что оказалась простой комой, то, как я убивалась и, наконец, лицо его мамы в больнице. Ее серые глаза, полные отчаяния и боли — они были почти такими же, как мои.       — …и это был Дима Масленников! Не думала, что после Димы Матвеева встречу еще и своего любимого блогера, — радостно рассказывала Женя.       — А с Масленниковым, случайно, никого не было? — я будто очнулась ото сна.       — Была какая-то девушка с голубыми волосами…       Я снова погрузилась в раздумья. За что меня ненавидит мама Кирилла, и ненавидит ли вообще? Я ведь не сделала ничего плохого? Может, она думает, что я убила Киру?       — Эй, Люся, ты вообще меня слушаешь?!       Я замерла на секунду, потом повернула голову в сторону Жени и кивнула.       — Так вот, не знаешь, кто это может быть? Может, питомец его?       Её заинтересованность меня немного пугала. А о чем мы вообще говорим?       — Нет, нет, не знаю.       В дверь позвонили. Внутри меня всё сжалось, будто за дверью стоит не Кирилл, а какой-то маньяк-убийца, который пристрелит меня при первой же возможности.       — Это за мной, наверное… — я пошла открывать. А откуда Кирилл знает, где я?       Когда дверь открылась, и я правда увидела Киру, но уже совсем другого. Он немного выпил, кажется, и выглядел весьма раздраженным.       — Пойдем домой, — без лишних слов, Кира потащил меня к нашей квартире, да так, что я даже попрощаться не успела, только лишь ухватить свои вещи.       Вмиг стало страшно. Кирилл сжимал мое запястье с такой силой, будто кость сейчас треснет. Он думает, что я убегу?       Когда мы вошли в квартиру, я услышала, как кто-то шумно моет посуду в кухне, а потом нам на встречу вышла Елена. Окинув нас взглядом, она безразлично сказала:       — Идите обедать.       Кирилл медленно кивнул, вырвал из моих рук мои же вещи, которые я успела захватить, бросил их на ближайшую тумбу, а потом крепко сжал мою ладонь, ведя в зал.       Мы сели за большой стол, что пока еще был пуст, не считая блокнота Молли, в котором она что-то грустно рисовала.       — Привет, — поздоровалась она. Я кивнула. — Кирилл, когда ты вернешь мне мой телефон?       Да. Это был самый частозадаваемый вопрос от девушки, к которому я уже привыкла, а Киру он явно очень раздражал.       — Держи, только завались, — он закатил глаза, а после бросил ей в руки заветную вещь.       Молли до жути обрадовалась, заулыбалась, а потом загорелся ее яркий экран.

***

      Вечера мы успешно дождались, можно даже сказать, дожили, стол уже был накрыт, отец Кирилла смотрел телевизор, да и я, в целом, тоже. Елена всё сверлила меня своим недоверчивым взглядом, а Кирилл ковырялся вилкой в тарелке с пюре.       — Ну поешь ещё, — говорила женщина моему хозяину, будто он совсем маленький ребенок.       В ответ Кирилл лишь кивал, но всё равно ничего не съел. Парень явно в не очень хорошем расположении духа. Поглядывал на меня своим озлобленным, казалось, на весь мир взглядом, будто хочет сказать что-то важное, но при матери это сделать невозможно.       Я медленно поднялась с дивана, направилась по коридору в ванную. Тошно. Холодно.       Меня пугает мое же отражение в небольшом зеркальце. Я некрасивая.       Веки то тяжело опускаются, то поднимаются с той же тяжестью… заберите меня отсюда.       Я опускаюсь на холодный пол, отгибая края рукавов черного лонгслива. Порезы не зажили. Очень глупая, конечно, эта надпись. Ничего между мной и Кирой не будет.       Дверь открылась с характерным скрипом, а потом Кирилл закрыл её на защелку, тем самым запирая нас изнутри.       — Ну, — начинает он. — ничего не хочешь мне сказать?       Я подавилась воздухом, подняла голову и опустила уголки губ. Что я должна была ему сказать? Чего он от меня хочет?       — Что? — мой голос эхом разносится по помещению, пусть говорила я и негромко.       — Например, — вздохнул, за шиворот кофты поднимая меня с плитки. — зачем ты рылась в моем телефоне?       Предельное спокойствие сменяется на тихую ярость. Давно я не видела этого блеска в его глазах — он пьян, но сияли его глаза совсем по другой причине. Злоба и обида.       — Я не рылась в твоем телефоне, — честно отвечаю я. С чего он вообще это взял?       — Да что ты?       Я киваю, подходя к нему вплотную, но он тут же отталкивает меня с такой силой, что я лечу в стену, больно ударившись головой, а потом теряю равновесие, снова валясь на пол.       — Почему ты так подумал? — заикаясь, спросила я.       Клянусь, мне давно так страшно не было. Страх перед Кириллом — думаю, самый сильный из всех.       — Мне мама уже всё рассказала. Можешь не оправдываться.       Я впала в ступор, смотря в одну точку округленными глазами, зрачки мои сузились, и мое тело задрожало.       — Это же… неправда, — с паузами прошептала я.       Моя щека тут же запылала красным. Он ударил меня?       Да. Звонкая пощечина. А после нее он повалил меня на плитку окончательно, так, что моя голова коснулась её. Наваливаясь сверху, он схватил меня за волосы.       — Стой, пожалуйста…       Я не успела договорить. Он приподнял мою руку, а потом вцепился в нее зубами, отчего я взвизгнула.       Удары прилетают по рукам и ногам, но я закрыла глаза, чтобы этого не видеть. Я будто во сне, но всю эту ужасную боль чувствую.       — Нахуя ты это сделала? — ожесточенный тон напугал меня ещё больше, хотя казалось, что хуже уже не будет.       — Пожалуйста, не надо! — я срываюсь на крик. Лишь бы хоть кто-то пришел…       Но никто не придет, потому что я тут одна. Пытаюсь выбраться из его хватки, но всё тщетно. Я забилась в истерике, из глаз хлынули слезы, но Кирилл продолжал оставлять синяки на моем теле.       — Заткнись! — громкий шепот.       Честно скажу, бывало и хуже. Он бьет не со всей силы, будто просто хочет напугать, но мне все равно больно.       Ноги и руки гудят, щека пылает, голова раскалывается, мне кажется, скоро он ударит меня так, что я увижу звезды.       В дверь постучали. Я, кажется, сейчас потеряю сознание.       — Скоро куранты будут бить, — слышу я голос Руслана.       — Хорошо, — крикнул ему Кирилл, слезая с меня, а после, уже тише, добавил, — только попробуй кому-то распиздеть, что тут было.       Парень поднял меня на ноги, отряхнул, раскрыл дверь и толкнул меня в проход, но я просто свалилась обратно.       — Блять, — он берет меня на руки. Клянусь, когда-нибудь он запугает меня до такой степени, что я буду бояться даже смотреть на него.       — За что ты так со мной? — из моих глаз льются слезы.       Ответа не последовало. Мы просто направились обратно в зал, где сидели все остальные.       — Ой, что случилось? — фальшивая забота от Елены.       — Ты же знаешь, она больна, — отвечал Кира, укладывая меня на диван. — вот, очередной припадок.       Иногда слова больнее ударов. Я заливаюсь слезами еще больше, закрывая ладонями глаза.       Вот, речь от президента, куранты, радостные голоса моих сожителей… а моего уже не будет. Только всхлипы и обрывистые куски той фразы — «пожалуйста, не надо».