" Монстр с душой человека" Mafiafell.

Месяц спустя... Прибывая в лоске и блеска самом высоком этаже кабинета и здания Штаба клана " Горгоны" Папайрус держал беспристрастное выражение на черепе, стояв рядом со своим отцом, что сидел за длинным столом, за которым с другой стороны сидел босс клана " Горгоны". Джон Кордоне... Бизнесмен и владелец нескольких плантаций и акула в экономической сфере, но в криминальных кругах его называют " Гурманом", что славился своей изощренностью и любовью к каннибализму. Сдирая и отрывая куски плоти со своих врагов, хорошо зная навыки человеческого тела, он мог долго сохранять им жизнь, жаря и поедая куски плоти, прямо на глазах своих врагов. Джон Кордоне: Я рад за ваш вклад, Гастер. Технология вашей ученной впечатляют. Уверен, что таким делом, наша сотрудничество будет долговечным. Папайрус смотрел на босса клана " Горгоны", что был огромным и упитанным, но несмотря на это, подкаченным, в зеленных оттенках костюме, на которой красовалась брошь в виде головы " Горгоны", но он перевел взгляд на его правою руку, в виде девушки азиатской внешности, что была модельной внешности, и выглядела словно кукла, не проявляя не каких эмоций, смотря на него, или Гастера. Гастер дружелюбно улыбался, но в его взгляде была серьезность, что могло сбивать с толку обычных людей или монстров, не зная, о чем он думает, но самоуверенность и высокомерие босса клана " Горгоны" не волновало это, думая, что все под его контролем. Гастер: Разумеется, мистер Кордоне. Босс клана " Горгоны" перевел взгляд на Папайруса, смотря в его пустые глазницы и хмыкнул. Джон Кордоне: Удивительно, насколько у вас разные сыновья, Гастер. Ваш старший сын более многословен. Гастер посмеялся, успевая заглушить едва слышно рык Папайруса, зная, как его младший сын не терпит к нему или себе и брату неуважение. Гастер: Вы правы, мистер Кордоне. Но дети отражение наших душ. И поверьте, несмотря на его молчание, он верен нашему делу. Босс клана " Горгоны" хмыкнул, но откинулся на своем кресле и сложил руки в замок, и это не могло ускользнуть от Папайруса и его отца. Джон Кордоне: Я надеюсь, вы согласитесь посетить в знак моей благодарности светский вечер в моем имении, которое состоится на следующей неделе? Разумеется, моя помощница Мин Ли пришлет вам приглашения. Гастер: Мы сочтем за честь. Папайрус едва сдерживал в себе ярость, смотря на босса клана " Горгоны" вспоминая, как по его приказу, другой клан должен был их уничтожить. Ранив в перестрелке его брата Санса, и едва не причинили тебе вред. Папайрус: Говоря про себя: Когда все кончиться, я лично буду отрывать каждую часть туши этой свиньи, наслаждаясь его криками. За моего брата...за нее. Папайрус подумал о тебе, и его гнев был готов вспыхнуть в зрачках глазниц, но вспоминая твою улыбку, он резко успокоился, и лишь кивнул на слова отца. После встречи, спускаясь на лифте и выходя из здания, Гастер и Папайрус сели в машину, которая их уже ждала с шафером, которой была Маффет. Маффет: Куда едем, мистер Гастер? Маффет как и раньше была холодна и сдержана, но не смогла удержаться, чтобы не посмотреть на себя в зеркало, и убедиться, что перед босом, она выглядит прилично. Гастер все так же улыбался, но сделал вид что задумался, прикладывая свои пальцы к пасти. Гастер: Хммм... Гастер посмотрел на своего сына, и то как от него исходила тяжелая аура, а зрачки в глазницах почти пылали, но он молчал и ничего не говорил. Гастер хмыкнул. Гастер: В санпрера, Маффет. Папайрус немного удивленно посмотрел на своего отца, когда он сказал о его любимом ресторане, где подавали спагетти, и где раньше его отец копил деньги, чтобы его сводить вместе с семьей. Папайрус: Отец, ты голоден? Гастер снова посмеялся, но тихо, и оперся рукой на окно, и показал жестом, чтобы Маффет ехала. Она кивнула и завела мотор. Гастер: Да, сын. Я очень голоден...до размышлений и ответов на вопросы. Улыбка Гастера стала чуть меньше, но взгляд в глазницах и зрачках стал гореть чуть ярче. Гастер: А ты, сын? Не голоден? Или считаешь себя слишком крутой костью, чтобы отобедать со стариком? Папайрус смотрел на своего отца, не отрываясь, как и он на него, но Папайрус вздохнул. Папайрус: Я не против посетить это место и оценить какое там теперь качество блюд. Гастер снова едва посмеялся и отвел от Папайруса взгляд, и прикрыл глазницы. Гастер: Как же ты похож, на нее... Папайрус снова удивленно посмотрел на отца, но потом тоже от него отвел взгляд. Между ними повисло тяжелое молчание, пока Гастер не вздохнул. Гастер: Я горжусь, как ты выдержал эту встречу. Папайрус едва прорычал, и оскалился. Папайрус: Я бы убил его прямо там. Удивляюсь, как ты и Санс это терпите! Гастер следил за выражением Папайруса, но потом хмыкнул и повел плечами, делая дурашливый взгляд, что совсем ему не шло и подмигнул. Гастер: А к чему невыгодная проявленная ярость и лишние кровопролитие и хруст... Зрачки Папайруса сверкнули, смотря на отца. Папайрус: Это серьезно! Как ты вообще можешь в такой момент шутить, отец?! Но Папайрус едва сдержал дрожь, сразу видя, как выражение его отца изменилось, и оно было спокойное, но пугающая улыбка натянулась на весь его череп, а фиолетовые зрачки в глазницах почти пылали. Гастер: Потому что спокойствие и чувство юмора могут себе позволить только победители. Этому научила меня она...и однажды ты тоже поймешь. Папайрус отвел взгляд от отца и его зрачки в глазницах потухли, вспоминая свою мать, хотев возразить отцу, чтобы он не приписывал такой взгляд его матери, и тем, чем они занимаются, запомнив ее самой доброй и понимающей женщиной, но он не смел сказать что-то своему отцу, понимая его тоску и потерю по ней. Гастер положил руку, в районе ребер сына, где была его душа, и заставил ее сиять под одеждой, пока Папайрус был в ступоре. Гастер: Души можно излечить, когда появляется справедливость. Пусть и на них останутся шрамы, но они заставляют помнить. Гастер убрал руку, и душа Папайруса перестала сиять, и он едва сдержал страх, словно его отец проник в самые глубины его души, чувствуя одновременно от его действия тепло и холод. Папайрус: Говоря про себя: Что это было?! Это...был контроль? Нет...что-то другое! Но что?! Чувство тепла, и невыносимого холода, что прошелся по моей душе и до самых костей! Но когда машина подъехала к ресторану, Гастер снова вел себя непринужденно и добродушно улыбался, пока Папайрус скрыл свое состояние, задаваясь вопросами, но делая внутри себя вдох, он вышел из машины следуя за отцом в ресторан. Папайрус: Говоря про себя: Главное, что все идет по плану. И ты Т/и...в безопасности.