Сладость смертного греха

— Эй, Томас! Иди к нам! — Весело зовёт Роберто, накладывая в глубокую миску горячую похлёбку, — Неужто забыл про ужин? На тебя это не похоже, — Мужчина протягивает тарелку подбежавшему Томасу, удивлённо следя за тем, как он судорожно выпивает суп, — Тише, что за спешка? — Дамиано приказал запрячь двух коней, времени нет на еду, — Томас громко хлюпает, выпивая суп до последней капли, — Ух, никогда не перестанут расхваливать твою стряпню, такое объедение! Табору повезло с поваром! — Ай, ну и подлиза, ну подлиза! — Роберто расплывается в довольной улыбке, гордо накручивая на палец свои чёрные длинные усы, — Беги, раз такие дела, ты же знаешь, Дамиано злить нельзя, в гневе он страшнее грозовой тучи. — Да помню, — Отмахнувшись, Томас отдаёт миску, вытирает рот тыльной стороной ладони и срывается с места, спеша к конюшне.       Приятно осознавать, что презренное прозвище «Гаджо» осталось в прошлом, косые взгляды сменились на радостные, а холод — на тепло. И всего-то нужно было выпить вместе по кружке вина да сплясать у костра! Правда, не все оставались довольны Томасом, некоторые до сих пор кидались камнями и требовали сгинуть с их глаз, но кому было дело до этих людей? Принять неприязнь и идти дальше — лучшее решение из сложившейся ситуации, поэтому парень старался не сквернословить в ответ, надеясь, что враги однажды станут друзьями. Как только Томас на мгновение погрузился в думы и перестал следить за дорогой, навстречу ему тут же вышла молоденькая цыганка, держащая в руках кувшин с водой. Столкновение произошло настолько быстро, что он даже сразу и не понял, с кем пересёкся и кого чуть не сбил с ног. — Приношу извинения! — Томас помогает девушке удержать тяжёлый кувшин, ненароком накрыв её холодные маленькие ладони своими. — Ничего страшного, я знала, что это произойдёт, — Она застенчиво отводит взгляд, ощутив тепло чужих рук, — Нам было суждено встретиться судьбой. — Чего? — Нахмурившись, парень отходит на шаг назад. — Ты такой чудной, — Цыганка мило хихикает, ставя кувшин на землю, — Милый мой, откроют тебе секрет — ничего не бывает случайным. Хочешь, я про тебя всё-всё расскажу? Суженую нагадаю, свет на будущее пролью, путь к счастью покажу! — Я не верю в эту чепуху, — Томас кривится и порывается уйти, но девушка хватает его за локоть и останавливает, — Отпустите меня! — Зря не веришь, зря, — Подняв свои зелёные глаза, она загадочно смотрит на Томаса и звякает своими золотыми украшениями на руках и шее, — Знаешь, что я вижу? Вижу, что ты мечешься, стоишь на распутье дорог и не понимаешь, куда идти. С одной стороны у тебя свет, а с другой тьма. Ты силой пытаешься тянуться к солнцу, но твоё сердце рвётся в черноту, — Не отрывая взгляд, цыганка берёт парня за руку и кончиками пальцев водит его по ладони, — Тебе кажется, что свет твоё спасение от всех бед, но ты ошибаешься, обрести внутренний покой ты сможешь только во тьме в объятиях огня. — Что за ерунда! — Восклицает Томас почему-то дрожащим голосом, — Да как ты вообще смеешь говорить мне о таком?! — На правду не злятся, милый, — Девушка подмигивает и медленно приближается, — Ты истязаем желаниями, жаждешь живого тепла, но боишься искусителя как смерти. Мой тебе совет — откройся тьме, ведь в ней ты отыщешь счастье своё, которое… — Встав совсем вплотную, она снизу вверх смотрит на Томаса, кокетливо положив руку ему на грудь. — Эсмеральда, хватит дурить ему голову, иди куда шла, — Откуда ни возьмись за спиной Томаса появляется Дамиано, одним своим хмурым взглядом прогнав девушку прочь, — Не думал, что ты такой… Бабник, — Он тут же меняется в лице, как только удаётся остаться наедине, и кладёт руку на чужие плечи. — Да она сама! Я случайно столкнулся с ней, а потом… — Выйдя из оцепенения, оправдывается Томас, будто совершил самый страшный проступок в своей жизни. — Эсмеральда та ещё балаболка, любит всякого наговорить, поэтому держись от неё подальше, а то погубит тебя, девка паршивая, — Дамиано язвительно хмыкает, — Ты запряг коней? — Нет, сейчас, подожди немного, и всё будет, — Томас выпутывается из объятий и спешит к конюшне. — Давай вместе, я тебе помогу, — Он подозрительно оглядывается назад, а затем идёт следом, сунув руки в карманы.       Лошади встретили любимого конюха приветливым гоготом и фырканьем, от которого на душе Томаса стало чуточку теплее. Последние лучи заходящего солнца безнадёжно пытались пробраться через маленькие окошки, а знакомый запах сена окутывал непередаваемой атмосферой. Парни быстро в две пары рук запрягли коней и вывели их из хлева на свежий воздух для того, чтобы Томас подготовил копыта к бегу. — Куда направляешься? — Бездумно спрашивает он и хватает ногу жеребца, пытаясь вычистить копыто и осмотреть подкову. — Да так, развеяться, — Дамиано поправляет вьющиеся волосы, ласково поглаживая свободной рукой шею лошади, чтобы она не волновалась. — А с кем? — Хотел взять с собой Итана, но он отказался, сославшись на какие-то дела, у Паоло жена и сын захворали, а Лоренцо, как всегда, дрыхнет где-то, поэтому… Пока один, — Неспеша подойдя к Томасу, Дамиано невзначай опускает взгляд на его руки и внимательно следит за тем, как они напрягаются. — Так раз ты один едешь, зачем тебе ещё один конь? — Парень замечает боковым зрением чужой взгляд, но старается не придавать этому значение. Мало ли на что цыган там засмотрелся. — Ну… Я надеялся, что ты будешь не против составить мне компанию, — После сказанного он лукаво улыбается. — С чего это такие почести? — Томас выпрямляется и недоверчиво смотрит на Дамиано из-под чёлки. Что-то здесь не чисто. — Решил отплатить за уроки чтения, которые ты мне даёшь, — Он кусает внутреннюю часть щеки, не прекращая почёсывать жеребца то по шее, то по плечу, — А что, нельзя? — От тебя дико слышать это. — Так ты согласен? — С надеждой в голосе ещё раз спрашивает цыган. — Если мы не будем гнать, то согласен, — Просто отвечает Томас, обещая себе на всякий случай держать уши востро.       Дамиано вел себя подозрительно, не так, как обычно. После той ссоры его будто подменили, не было прежнего приказного тона и злости в карих глазах, он даже браниться реже стал! По крайней мере при Томасе уж точно. Неужто те слова, сказанные в порыве гнева, вразумили цыгана? Конечно, парень не гордился своим поступком, эмоции не должны были управлять разумом, но раз они помогли, то… Махнув головой, чтобы избавиться от ненужных мыслей, Томас закончил с копытами, а затем оседлал коня, неуверенно взявшись за кожаный потрёпанный временем повод. Давно он не занимался верховой ездой, давно, в последний раз это было с Викторией, когда они вместе сбежали из табора навстречу новой жизни. Виктория… Держать обиду неправильно, однако поделать с собой ничего не получалось, она прочно засела внутри. Парень не мог забыть боль, которую ему причиняли другие люди, в этом была его слабость. Если так подумать, Томас никогда не был сильным человеком, невзгоды всегда сбивали с правильного пути и вынуждали оступаться. Когда он нёс службы в церкви, было проще, однако и там всё шло не так, как нужно — ему постоянно приходилось держать лицо и выдавать себя за человека, которым он не являлся на самом деле. Настоящий священник должен быть сильным духом, рассудительным и учтивым, а Томас… Нет, он честно пытался быть правильным и соответствовать статусу, но как только перед ним появлялась какая-либо опасность, он сразу же являл свою суть и обнажал страхи и порочность. Тяжело ровняться на других, когда внутри неспокойно... — Ты чего застыл? — Дамиано подъезжает к парню, который уже слишком долго сидит на коне и не моргает. — А? Что? — Томас в недоумении осматривается по сторонам, будто только что проснулся ото сна. — Поехали, говорю, — Тепло улыбнувшись и хихикнув от забавного вида Томаса, цыган взмахивает поводом и слегка нажимает каблуками сапог в бока лошади, заставляя её идти тихой рысью.       Последовав примеру Дамиано, Томас тоже тронулся с места, стараясь держаться наравне. Куда они держат путь? К горизонту, навстречу закатному солнцу, которое уже почти скрылось за кромкой леса. Небо было украшено нежно-розовой ватой облаков, птицы беззаботно щебетали на ветвях деревьев, кругом, куда ни глянь, летали белые пушинки цветущего тополя, иногда игриво щекочущие нос. Такой красивый пейзаж Томас не видел давно, в последнее время он забывал свою традицию смотреть вдаль и наслаждаться природой, её стихией и умиротворённостью. Закаты были отдельной любовью, ведь ничего краше их он ещё не видел и, наверное, никогда не увидит. Счастливо вздохнув, парень невольно посмотрел на Дамиано, который сразу же повернулся в ответ. На мгновение их взгляды встретились, а губы самопроизвольно растянулись в растерянных искренних улыбках, которые вызвали трепет, так приятно согревающий одинокие души. Не выдержав, Томас прибавил ход, чувствуя дрожь в руках от волнения. Было холодно и жарко одновременно, хотелось бежать, быстро и без оглядки, но что-то сдерживало, не отпускало, сладко шепча на ухо остаться. Только не сейчас, снова это нелепое чувство! Когда же оно исчезне… — Давай остановимся? — Вдруг произносит Дамиано, задумчиво оглядывая поле, — Здесь так хорошо.       Молча согласившись, Томас спрыгнул с коня и подвёл его к небольшому деревцу, чтобы привязать повод к ветке. Смущение отпустило, но на место него пришла неловкость, окутавшая буквально с ног до головы. Парень любыми способами старался избегать зрительного контакта с Дамиано, ведь ему казалось, что, если их взгляды ещё раз пересекутся, он непременно провалится в бездну и больше никогда не сможет найти путь обратно. Это чувство пугало, поэтому, как только лошадь была крепко привязана, Томас тут же лёг в траву и накрыл лицо рукой, сославшись на то, что хочет вздремнуть. Не желая мешать, Дамиано достал из своей кожаной сумки книгу, которую недавно одолжил из библиотеки Итана, сел неподалёку и принялся читать, едва слышно бормоча себе под нос. Он по-прежнему читал по слогам, иногда запинался и не понимал значения некоторых слов, но уроки Томаса так или иначе помогали справиться с этим, проливая свет в сознании. Учиться оказалось весьма весело, каждое занятие они смеялись и подолгу разговаривали, пытаясь философствовать на тот или иной вопрос. С ума сойти, сколько Томас всего знает! Что бы Дамиано ни спрашивал, как бы ни пытался его подловить, ответ всё равно находился. Удивительно…       Томас лежал с закрытыми глазами и внимательно прислушивался к шёпоту Дамиано, который так убаюкивающе доносился до него. В данный момент было тихо и спокойно, ничего, казалось, не предвещало беды, его даже начало клонить в сон, но лёгкое прикосновение к волосам нарушило идиллию, заставив проснуться: «Стой, не двигайся, у тебя на голове жучок», — сказал Дамиано, слегка склонившись над парнем. Он не был слишком близко, но Томас мог поклясться, что этого было достаточно, чтобы сердце в груди начало биться быстрее. Локоны вьющихся волос, спавшие вниз, сосредоточенное выражение лица, сильные руки, заботливо спасающие от жука, тёмные бездонные глаза — Дамиано был чертовски красив в объятиях наступающих сумерек. Ничего толком не произошло, а тело вдруг вспыхнуло огнём, от которого Томас, кажется, даже побледнел. Наверное, это горячка. Да, точно, горячка! Он просто заболел, вот его и кинуло в жар! Нужно будет обязательно сходить к лекарю, чтобы он помог вылечиться, и всё встанет на свои места. — Почитаешь мне? А то я нихре… Ничего не понял в третьей главе, — Дамиано протягивает книгу. — Что я говорил тебе? Если ты что-то не понимаешь, то постарайся взглянуть на текст с другой стороны, — Нехотя буркает Томас, переворачиваясь на бок. — Ну пожа-а-алуйста! — Жалобно протягивает он, тыкая книгой в плечо парня, — Клянусь, это последний раз! Мури, мне так нравится слушать, как ты читаешь, не лишай меня хотя бы этого! — Ладно, но больше не проси, — Томас разворачивается лицом и садится на траву, — Как ты научишься читать, если я постоянно читаю за тебя? — Я научусь, но чуть позже, обещаю! — Дамиано победно вручает книгу, заведомо зная, что Томас ещё ни раз попадёт в его уловку.

***

      Вернулись в табор они только ближе к ночи, да и то только потому, что не хватало света для чтения. Заведя лошадей в конюшню, парни неспешно направились в шатёр, болтая ни о чём. Дамиано давно не чувствовал себя таким отдохнувшим, он даже не заметил, как быстро пролетело время, ему так не хотелось уходить с той поляны, вы бы знали! Но Томас был сонным, поэтому уйти всё же пришлось. Взяв фонарь в руки, цыган зажёг его, чтобы пролить свет в палатке, поставил около кровати и принялся снимать свои украшения, чтобы они не мешали предстоящему сну. Однако шорох распахнувшегося полога потревожил покой: — Господин Дамиано, простите, что так врываюсь, но!.. — Мальчик запинается и тут же горько плачет, пытаясь подобрать слова. — Азамат, что случилось? — Дамиано бросает свои украшения на постель и спешно подбегает к парнишке. — Моя мама… Она… Она куда-то пропала! — Азамат накрывает покрасневшее лицо ладошками, чуть ли ни рыдая. — Тише-тише, — Дамиано утирает большим пальцем слёзы с его щёк, приобняв, — Давай ты посидишь здесь с дядей Томасом, пока я пойду искать твою маму, хорошо? — Угу, — Кивнув, мальчик шмыгает носом, крепко держась за рубаху Дамиано. — Скажи, когда ты в последний раз видел её? — Мама пошла за водой вместе с другими женщинами, всё вернулись, а она… — Азамат снова заливается слезами. — Я найду твою маму, слышишь? — В ответ следует немое согласие, — И для того, чтобы мне помочь, ты должен успокоиться. — Но моя мама!.. — Знаю, тебе страшно, но ты должен быть сильным ради неё, — Дамиано берёт парнишку на руки и передаёт его Томасу, который всё это время молча стоял в стороне и не мешал, — Дядя Томас, ты же Азамата никому в обиду не дашь, верно? — Обещаю! — Он садится на кровать, стараясь придумать, как отвлечь мальчика, — Давай, пока Дамиано будет искать твою маму, мы из украшений соберём животных? Вот смотри, если эту серёжку положить сюда, а цепочку растянуть вот здесь, то получится змейка!       Томас поднял голову и кивнул Дамиано вслед, немым жестом пожелав удачи. По ответному взгляду было ясно, что исчезновение матери Азамата произошло не случайно, кто-то украл её намеренно, желая предупредить об грядущей опасности. Что же произошло? Почему тревогу не подняли раньше? Увы, остаётся только гадать.       Вдоволь наигравшись в «Животных», Томас убрал украшения Дамиано в шкатулку и уложил мальчика спать, спев ему колыбельную, придуманную на ходу. Ночь была тихой, слишком тихой — ветер не гонял листья деревьев, сверчки не пели привычные песни, вокруг стояла знойная жара. Сама природа будто с замиранием сердца ждала возвращения Дамиано, и Томас ждал вместе с ней. Несколько раз он даже выходил из палатки и тревожно оглядывался по сторонам, надеясь увидеть свет факелов вдали, но всё было тщетно. Когда парень уже было задремал рядом с Азаматом, в шатре вдруг раздались знакомые шаги, заставившие его судорожно подскочить с постели и подойти к наконец-то вернувшемуся цыгану. — Ну что? Нашли? — Томас потирает заспанные глаза, пытаясь не зевать. — Нет, Лию мы не нашли, но у реки лежал её разбитый кувшин и записка от клана Эрнандо с угрозой, — Дамиано снимает с себя оружие и кладёт его на ящик. — Подожди, ты же говорил, что вы заключили мирный договор с ними, разве нет? — Кто-то из наших надругался над сестрой Эрнандо, поэтому он хочет отомстить табору. Итан считает, что война неизбежна, — Он смотрит на Томаса безутешным взглядом, а затем переводит его на спящего Азамата, — Скоро настанут тяжёлые времена, и я виноват в этом… Опять. — В смысле? — Я не уследил за своими людьми, допустил очередную ошибку, табор снова находится в опасности, — Дамиано выходит из шатра, не желая мешать мальчику спать. — Разве ты виноват? — Томас выходит следом, — Ты же не знал об этом. — А должен был! — Повышает голос парень, эмоционально всплеснув руками, — Я должен знать всё, что происходит в моём таборе! — Злобой делу не поможешь, пойми, ты не можешь знать всё, это невозможно, — Томас подходит чуть ближе и кладёт руку ему на плечо, — Но в твоих силах защитить тех, кто тебе дорог. — Однажды у меня это не получилось, какова вероятность, что выйдет сейчас? — Немного остыв, Дамиано тупит взгляд, поджав губы. — Знаешь, порой вера в себя даёт такие силы, о которых мы даже и не подозреваем, — Он слегка сжимает плечо Дамиано, поглаживая его большим пальцем, — Верь, и всё получится.       Дамиано устало прикрыл глаза и тяжело вздохнул, борясь со страхами, пробудившимися внутри. Он ненавидел слабость, ненавидел не дающее покоя прошлое, ненавидел себя, но слова Томаса смогли подарить крупицу надежды, которой так не хватало сейчас. Рядом с ним парень чувствовал себя чуточку спокойней, мир не казался хаосом, а люди – врагами, наоборот, он помогал видеть мир под иным углом, проливал свет там, где давно царила тьма. Томас был тем самым лучом солнца, за которым Дамиано тянулся. Хотел тянуться. Почему цыган раньше не замечал эту чистоту в вечно грустных глазах? Почему только сейчас стало ясно, что Томас не просто любовник поневоле, а нечто большее? Тот, с кем приятно делить время, еду и тепло, с кем хочется жить и меняться, становиться лучше. Как же Дамиано был слеп! Оказывается, его счастье было так близко, а он и не замечал.