***
Низкий для своих лет черноволосый подросток кидал об стену любую попавшуюся в руки вещь. Летали мамины любимые вазы, картины, да что уж там, даже красивая, распечатанная на полороиде фотография Марка в рамке вдребезги разбилась об пол. Сезар скрежетал зубами друг об дружку, его брови хмурились и дергались, а с изящных пальцев капала кровь из ранок от стекла. — Сезар, дорогой мой мальчик, перестань, прошу… — раздался голосок из проема комнаты подростка. Торрес плюет в сторону своей матери и напыщенно поднимает голову вверх, стараясь походить на грозного льва, а не на злую промокшую обезьяну, которой не дали бананы. Миссис Торрес ахает в изумлении. Неужели вот такого сына она вырастила? — Отстань от меня, женщина! — из рта черноволосого хлестает яд в перемешку с кислотой, а его слова ужасно ранят его матушку, — Если бы я только не следовал твоим советам! Никакой от тебя нет любви! Только использование! Одно чертово использование! Ты прекрасно знаешь, что я на подсознательном уровне и вправду люблю тебя, но то, что ты заставляешь меня делать, выходит через все границы дозволенного! — Малыш Сезар… Миссис Торрес не дают даже договорить, как в стенку рядом с ее головой прилетает учебник по биологии с толстым переплетом. Сезар грозно сверкает глазами на женщину и явно не настроен на смазливые просьбы прощения от нее. Он натерпелся уже. Он заебан до края его терпения. — Я для тебя, чертов идеальный человек! Но не сын! Да сука, я им никогда и не был! Я лишь марионетка в твоих руках, за которую только дерни, и она все сделает! — Сезар, прекрати так разговаривать с матерью. Я выростила не такого сына. Ты бессердечный ублюдок. Миссис Торрес злым гулким шепотом шепчет это черноволосому, но даже этого хватает, что тот услышал все до единой буквы, до единого слога. И вправду, что же он за сын, раз так кричит на мать? Сезар сразу перестает как либо выражать агрессию. Он лишь подбегает с матери и падает к ней в колени, цепляясь за ее домашние шорты. Он стоит в позорной позе перед ней, он будто молится ей. — Матушка… Матушка, прости меня, безответного! Прости, прости меня! — Торрес с жалостью в голосе всхлипывает, — Я ужасный сын! Ты права насчет всего, ведь это лучше для меня самого! Мама, я люблю тебя больше жизни! Прости меня, идиота. Миссис Торрес довольной улыбкой провожает слезы Сезара взглядом. Ее сын должен выучить правила идеального поведения. Или он не идеальный. Мерзкий и самый грязный человек на свете.***
Марк капает уже новой порцией слез на пол, сделанный из березы. Его сознание медленно съедается очередной дозой веществ. Он уже сбился со счета, сколько в него раз пичкал наркоту Торрес, пока он здесь находится уже третий день. Третий день в одной и той же комнате, запертый и нужный только для черноволосого. Все всегда шло по разработанной схеме его насильника. Сначала Марка бьют по лицу до посинения костяшек Сезара, а после уже если Хитклифф был паинькой, то обходятся без наркотика, а если он кричал и, не дай Бог, трепыхался, то уже в него вкачивали дозу. Все это заставляло умирать надежду шатена из раза в раз, а рассудок мутнеть и никогда не проясняться вновь. — Что уж мне сказать тебе напоследок? — Сезар оставляет легкий поцелуй в избитую щеку другого, — Люблю тебя, увидимся еще! И уходит. Вот так просто оставляет грязного Марка в одиночестве. Шатен заходится в подрагивающих хныканьях, а после уже начинает рыдать в голос. Он руками обхватывает себя за плечи, делая что-то типа утешительных объятий для самого себя, ведь никто другой не придет его утешить и обнять. Сезар обнимает иногда его, конечно же, после того, как использует тело шатена. Ну а после, как ни в чем не бывало, прижимается к дрожащей от боли и слез груди Хитклиффа и слушает его сердцебиение. Марк наслушался его речей об горячей любви вдоволь, так что его уже тошнит, когда он слышит эту знакомую до боли фразу «Я люблю тебя!». Нихера его никто не любит. Плачь выходит слегка сдавленным и хихикающим из-за чувства удовольствия от наркотика. Хитклифф чувствует, как становится зависимым от этого приторно-сладкого вкуса газировки. Он может поклясться, что истекает слюной, как собака при упоминании или виде веществ. Но чтобы получить свою дозу, ему приходится выводить из себя Торреса. И вот через несколько часов Сезар, как и обещал, вновь возвращается в комнату к валяющемуся на полу шатену. У того даже не было сил доползти до матраса, завернуться в обрывок одеяла и забыться в блаженном сне. Марк хрипел на глубоких вздохах, лежа в своей собственной крови на полу. Не так давно черноволосый разбил тому затылок об угол дивана в приступе агрессии. И рана порой время от времени открывается. — Ох, Марк, Марк, Марк… — Сезар склоняется над разбитым лицом шатена, — Я надеюсь ты можешь говорить, дорогой, ибо я кое что нашел! Очень и очень интересное в твоем телефоне! Хитклифф лишь пустым взглядом осматривает другого, а после тихонько всхлипывает и цепляется за штанину выглаженных брюк Торреса, комкая нежную ткань в своих ладонях. Сезар насмешливо хихикает, но руки его любимого не убирает. Ему даже льстит, что за него цепляются, как утопающий за соломинку. — Я нашел это в заметках! Твое признание в любви мне! — черноволосый счастливо улыбается, — Этому тексту несколько лет. Почему же я узнаю об нем только сейчас? Я зачитаю это тебе, чтобы ты наконец-то раскрыл глаза на правду и понял, что ты тоже без ума от меня! — Сезар прокашливается, а после начинает зачитывать то самое признание.«Я люблю тебя Сезар к чертовой матери, так сильно что просто заебись, я не умею выражать свои эмоции, но ты чертовски мне нравишься. Такого еще никогда со мной не происходило, я не знаю что делать, Боже, трахни меня много раз, я умоляю, ты для меня как Бог, Боже, я все равно это не отправлю, но как же хочется тебя, до коликов в животе. Что ты делаешь со мной. Я хочу общаться с тобой до потери пульса или до посинения, как у трупов. Я очень плох в чувствах, но, я считаю что если любовь с первого взгляда это именно то что я чувствую, то я начинаю верить в это клише фильмов. Либо ты ангел что снизошел с небес. Ты способен вытащить меня из озера лени и отвращения к себе — ты чертов ангел мой, и я тебя не отпущу кому-то другому. Я хочу чтобы ты был со мной и только со мной. Я эгоист? Да, если касается это тебя — то да. Я готов вырвать себе чертово сердце и прислать тебе его в красивой едко-розовой коробочке с надписью «Моему ангелу», я не знаю как еще тебе донести что я тебя обожаю, я одержим тобой. Когда ты не разговариваешь со мной, я сразу пытаюсь придумать ситуацию или вариант чтобы тебя пригласить погулять, чтобы мы общались, общались и общались, до конца гребанного дня. Я готов не спать ночами, лишь бы ты уделял мне внимание. Я блять сумасшедший по тебе, не хочу тебя пугать, но я люблю тебя именно так, как любил бы гребанный сталкер. После того как мы начали дружить, дни стали пролетать так, будто они ничего не значат, но часы нашего общения для меня значат что просто пиздец. Боже, если бы ты знал сколько раз на день я думаю о тебе, потому что раньше меня так ни к кому не влекло как к тебе. Я бы дал тебе пройтись по мне если это заставит тебя улыбаться, люблю я тебя, Сезар.»
Марк горит всем лицом от смущения, которое ему довелось испытать сейчас. Но придется опровергнуть свои же слова. — Это… было в прошлом… — хнычет Хитклифф, — Сейчас, я ни в коем случае… Никогда бы… Не взглянул на такого выблядка, как ты. Сезар скачет из эмоции «безграничное счастье» до «агрессия с нотками отчаяния». Он в прострации выпрямляется и берет в руки уже излюбленную биту. Когда-то он вместе с шатеном купили ее на ежегодной ярмарке в их округе, но сейчас это уже не имеет значения. Марк задыхается от подступающей паники. Захотелось вырвать себе все волосы, выбить зубы и выколоть глаза. Все, лишь бы не видеть злое лицо Торреса. Большой кончик биты черноволосый вдавливает в живот Хитклиффа, давя на его бедный желудок, в котором еще немного плескались остатки фиолетового наркотика. Шатен со вздохом заходится в мычании, а к его горлу подступает комок тошноты, который Марк пытается проглотить, но у него не выходит. Сезар отступает от валяющегося Хитклиффа, который перевернулся на бок и выблевал содержимое своего пищевода на кроваво-светлый пол. — Фу, блять, Марк. — Торрес своими лакированными туфлями с хрустом становится на правую ладонь шатена, перенося вес своего тела на ногу, — Выглядишь очень жалко. Слышится жуткий хруст в ладони Хитклиффа, а после и громкий его вскрик от боли. Марк захлебывается в слезах. Он пытается хоть что-то предпринять, отползти от черноволосого или попросить прощения, но он начинает терять сознание. Темнота неожиданно подкрадывается с уголков глаз бедного шатена, а после уже весь его взор застилает тьма. Легкие работают на изнеможение, а сердце яростно стучит. — Ма-а-арк… — последнее что слышит другой сквозь трель в ушах.***
Проснуться на бильярдном столе никто не захочет, да и довольно странно это выглядит. Вот и Марк сейчас обескураженно смотрит из стороны в сторону, пытаясь понять, как он тут оказался. Воспоминания, как жучки, сразу начинают шевелиться, и Хитклифф стонет от боли в ладони. Его ладонь выглядела, мягко говоря, не очень хорошо. Она вся посинела в некоторых местах, а пальцы на ней не чувствуются. Марк приподнимается с бильярдного столика и прижимает к себе свою больную руку, заходясь в тихом плаче. — Се…з-за…р-р… — отчаянно зовет того шатен, он то знает что Торрес точно где-то поблизости. Сезар не заставляет его ждать. Он выходит из темного угла в руках с газировкой. Хитклифф судорожно делает вдох, выдох, пытаясь унять свою истерику и мысли в мозгу. Сейчас ему они не нужны. Торрес даже не будет слушать придуманные им оправдания с горем пополам. — Марк, Марк… — грустно произносит черноволосый, — Ты, блять, никогда не поймешь чертовых правил, да?! Сезар в одно движение настигает бортик бильярдного стола, пока в этот момент сидящий на нем шатен пытается что-то вымолвить из себя и отползти от греха подальше. Но его сразу же берут за сломанную ладонь и скидывают со столика. Марк вскрикивает словно резаная свинка, а после начинает гулко рыдать лежа уже на полу. Он подтягивает к себе обе ноги и обхватывает их руками, стараясь игнорировать боль во всем теле от жесткого падения. — Марк, я, блять, очень удивляюсь твоему поведению. То ты молчишь как партизан и все терпишь, то дерзишь мне, — Торрес ставит ногу на бок другого, — Черствая шлюха, которая не может даже принять моих искренних чувств! Но ничего, скоро я сделаю тебя своей марионеткой только для себя. Из побуждения в любви, конечно! Марка пинают в бок острым носком туфель, и тот вынужден перекатиться обратно на спину, смотря заплаканными глазами в потолок. Но только не на Торреса. — Давай сделаем так как ты делал с другими бабами в школе когда издевался, а? — зрачки Марка в страхе. В очередной раз черноволосый руками раздвигает челюсти Хитклиффа вместе и в который раз уже дает выпить наркотик из банки ему. Марка тошнит от очередной дозы в его бедное тело, и плавившийся мозг, кажется, и вовсе вытекает из всех щелей в голове. Он ненавидит то, как все становится хорошим в его глазах. Только есть одно различие — все чертовски зудит во всем теле. — Ох, забыл сказать, там виагра, дорогуша. — довольный Сезар начинает хохотать, смотря, как шатен мечется по полу от всех ощущений. Марк цепляется рукой за ногу Торреса и подтягивается к нему всем телом, а после утыкается лицом в туфли того. Из его рта начинает в малом количестве образовываться пена из-за неправильного смешения наркоты и таблеток, а зрачки трясутся в глазных яблоках. Торрес выжидающе стоит. Он ждет, пока Хитклифф сломается и попросит его удовлетворить некоторые проблемки в штанах у него. Но черноволосый не собирается ему ничем помогать. Он точно оставит его здесь. Хоть стояк в черных брюках и против такого решения, но Марка нужно наказать за то, что он так играется с его чувствами. — Сеза-а-ар… Пожалуйста… — сипло хрипит его друг, пытаясь не глотать пену у рта. — Что тебе надо, рыдающая девчушка? — Се-е-езар… Ну, пожалуйста, п-помоги мне… — шатен еле как смог сесть в ноги к другому, — Я б-буду х-хорошим, об-бещаю… Я л-люблю тебя, Сез-зар… Такие речи кружат голову Торресу, и тот, нагнувшись к своему любимому, завлекает того в поцелуй. Его совсем не смущает сладкая на вкус пенка на губах Марка. Он просто хочет сейчас заполучить всю эту любовь, что вышла из уст жертвы. Хитклифф трепыхается под ним и стонет в поцелуй. Он сразу же начинает плакать с новой силой от всех ощущений в его паху и голове. — Марк, ты довольно красивый, когда перепачкан в крови и слезах. Ты знал об этом? Не то, чтобы ты раньше был не красивым, но сейчас это добавляет особый шарм. Марк в полном бреду, чтобы хоть что-то осознать вокруг себя. Похоже, шатен повторяет свою судьбу как и в ночь ночевки.