Прекрасные, слегка потрескавшиеся, губы Марка приятно затягивают в поцелуй Сезара, а дрожащие ножки того прекрасно устраиваются на талии насильника. Все это кружило голову не только черноволосому, но и шатену тоже. Это давало чувство уюта и любви. Ровно до того момента пока Торрес не начал грубо сминать губы Марка. Хитклифф стонет в дрожащем наркотическом удовольствии, а его бедра заходятся в мелких судорогах в мышцах от больноватого растяжения внутри себя из-за члена черноволосого.
Сезар сидит на кухне его коттеджа, на красивом дорогом стуле с большой спинкой, пока его вторая половинка сидел на нем. Член Торреса глубоко вошел в нутро Марка на что тот лишь беспомощно свистит на выдохе пытаясь справиться с чувством заполнености. Было такое чувство, будто если половой орган Сезара зайдет еще хоть на чуть-чуть глубже, Хитклифф лопнет как шарик с водой.
К приятному удивлению, черноволосый стал ждать небольшой промежуток времени для большего комфорта другого и чтобы шатен смог привыкнуть, а не плакал от боли как во все их прошлые разы.
Вероятно, это было сделано с целью вызвать небольшое доверие со стороны Марка, но Хитклифф кристально чисто понимает суть сея жеста доброй воли.
— Ма-а-арк, ты такой идеально красивый.
Сезар счастливо улыбается, но не так как всегда. Обычно черноволосый растягивает рот в широком оскале или в фальшивой теплой улыбке. И шатен ловит себя на мысли что ему нравятся улыбки Торреса. Любые. Абсолютно любые улыбки: от мерзкой скалящейся до приятной домашней.
— Конечно, я знаю из-за чего ты такой послушный. Ты просто прячешься под предлогом того что от меня тебе нужен только наркотик, но на самом деле тут играет роль и большая любовь!
Марка тошнит розовыми сердечками от слова «любовь», и чтобы скрыть свое отвращение, он утыкается в плечо черноволосого и из-за этого слегка ерзает на его члене. Торрес, явно что-то задумавший, скалиться и приподнимает Хитклиффа за бедра, а после резко отпускает.
Шатен судорожно вздыхает от приятного скользкого движения внутри себя и потными ладошками цепляется за бордовый свитер другого в поисках опоры, попутно зажмуриваясь. Сезар проводит нежными движениями по оголенным бокам и бедрам Марка, которые совсем недавно подвергались несщадным ударом битой. А поэтому на некогда красивых молочных боках красуются огромные гематомы и кровоподтеки, а на бедрах и вовсе фиалкового цвета синяки с ушибами.
Торресу до приятной дрожжи нравится то как выглядит его любимейшая вторая половинка в его руках, это все кажется таким правильным и идеальным.
— Марк, ты стал и вправду походить на хорошую жену. — шатен вздрагивает от такого унизительного заявления, — Тебе осталось только научиться готовить вкусную стряпню, а все остальное уже у тебя есть. Ты молчишь когда я оказываю тебе заботу и любовь, а еще ты не пререкаешься, ну, в большинстве случаев. Но все равно, ты такая милая и идеальная женушка! Господи, люблю тебя! — черноволосый целует другого в висок.
Марк нервно трепыхает ресницами, пытаясь убрать влагу в его покрасневших, от недосыпания, глаз. Все эти слова ранят его самолюбие, но, честно говоря, кому ли не станет похуй когда ты заключен в этой дыре на протяжении недели? Вот и сейчас шатен лишь скрипит зубами пытаясь не начать «тявкать», так это зовет Торрес, на другого.
Сезар воспринимает молчание как знак полной капитуляции и сигнал зеленого цвета. Он еще раз приподнимает Хитклиффа за бедра, сильно надавливая на синяки, и отпускает, позволяя другому еще раз проехаться по всей длине его члена. Марк заходится в дрожащих вздохах, он всего лишь насажен на Торреса, но даже так, шатен слишком ярко реагирует на все действия. Может быть потому что, это бы понравилось его насильнику? Точно, Хитклиффу это не нравится. Это все до смерти отвратное и тошнотворное, а сам Марк грязней некуда.
— Слушай, а давай-ка ты кончишь на моем члене без стимуляции, м? — задорно шепчет в ухо другому черноволосый, — Я бы очень хотел посмотреть как ты дрожишь и хныкаешь на моем члене.
Марк пытается понять что именно имеет ввиду Сезар, но почему-то теперь все что он говорит вызывает лишь ощущение безразличия и опустошения. Шатену плевать. Ему плевать на все что происходит вокруг, сейчас его единственная проблема — это член в нем и отсуствие мыслительного процесса из-за огромного ряда причин.
Торрес же времени не теряет на пустое копошение в себе как Хитклифф и поэтому сразу же действует. Он забирается руками под майку, которую он сам же и одолжил Хитклиффу, и вбирает в ладошки грудь его пассии. Две половинки так чертовски правильно ложатся в руки, что создается впечатление будто они идеально созданы только для аккуратных рук Торреса. Марк продолжает жмуриться, пытаясь прогнать подсознательную ответную реакцию на такие приятные действия, но все равно его брови дрожат, а руки еще сильнее вцепляются в черноволосого.
— Марк, давай я просто буду стимулировать твое тело. Посмотрим заставит ли это тебя пододвинуться к краю.
Сезар легонько сжимает в руках грудь шатена, он нежно проводит большими пальцами по соскам другого. Спина Хитклиффа потеет и дрожит от таких мазков по его чувствительным бусинкам. Торрес же лишь сильнее надавливает на участок груди.
Шатен надеялся на то, что его побыстрее используют и в качестве поощерения дадут хоть маленькую дозу фиолетовой содовой, а сейчас над ним наоборот пытаются поиздеваться. Скулы Марка сводит от злости на его бывшего лучшего друга, но он может только принять все что ему дают.
Черноволосой продолжает натирать соски другого, а после и чуть двигается на стуле, из-за чего член входит еще глубже. Хитклифф издает придушенный стон в одежду насильника, а после и тихонько начинает постанывать и всхлипывать на выдохах. Торрес продолжает улыбаться и переключается с груди на редкие кровоподтеки расположеные на животе шатена. Сезар помнит наизусть где все «метки» его бескрайней любви стоят на теле другого, он безошибочно нажимает пальцами на самые болючие и новые синяки. Марк дергается и мычит от боли, а после протяжно стонет на выдохе.
— Вау, ты наконец стал получать удовольствие от моих действий? — черноволосый целует в макушку другого, — Марк, повернись-ка ко мне лицом.
Хитклифф поднимает голову с плеча Торреса и своими мутными, как болото глазами начинает смотреть на насильника, ожидая от того действий.
Сезар целует его любимого в губы и поглощает все прекрасные звуки что выходят из рта Марка, пока он грубыми движениями растирает желтовато-синие гемотомы.
Шатен рукой со сломанной ладонью еще сильнее хватается за черноволосого и это движение приносит еще больше такой сладко-любовной боли. Ведь именно его бывший друг сломал ему ладонь. Торрес отстраняется от потрескавшихся и в ранках губ Хитклиффа и теперь во всю слышит его хныканье и чистейшие стоны огромного удовольствия от боли.
— Ты же так любишь когда я мешаю тебя с грязью, да? — черноволосый наклоняется к уху другого, — Так что, давай, кончай сидя на моем члене, грязная, отвратная и избитая проститутка без прав.
Марк закатывает глаза, пару раз дергается от новых прикосновений и кончает на живот Торресу. Он падает от бессилия на сидящего перед ним парня и прижимается к тому щекой к щеке.
— Хм… Твоя щека до сих пор не зажила с того раза на журнальном столике. — Сезар встает со стула на руках с шатеном, — Ты молодец, заслужил небольшую дозу наркотика.
Марк заходится в тихом плаче когда черноволосый меняет на нем грязную одежду на красивые джинсы и голубую рубашку с воротником. Все эти вещи пахнут одеколоном Сезара.
Но шатену это все побоку. Он просто хочет чтобы Торрес навсегда провалился в Ад. Чтобы тот исчез. Хитклифф готов взять черный маркер и закрасить свои зрачки в глазах. Все, лишь бы не видеть отвратительный силуэт Сезара в глазах.
Плачь шатена прерывает стук в входную дверь коттеджа. Черноволосый напрягается всем телом, он прикрывает рот Марку когда в дверь снова стучат более агрессивно.
Торрес чертыхается и берет другого за сломаную ладонь, таща того в подвал. Хитклиффа закидывают в темное помещение, на что он беспомощно и недовольно сипит носом.
Разве его не должны были похвалить?
Сезар берет с старой тумбы в подвале у стены что-то железное, а после в одно мгновение это затягивается на шее шатена.
— Это для твоей же безопасности. — бормочет Торрес, — Только попробуй визжать и разбрызгиваться слюнями как псина на пол.
И уходит.
Как всегда.
Марк чувствует как своеобразный ошейник с каждой секундой с треском плоти сдавливает его глотку. Шатен в панике вцепляется в железо пальцами, пытаясь отодрать от себя это. Хитклифф с придушенным воплем судорожно барахтается на полу, как выброшеная на сушу рыба. Горло плаксиво трещит под ошейником, а из рта бедняги выходит тихий скулеж, который затихает с каждым разом надавливания железа на глотку.
Марк хрипит и задыхается без должного доступа к воздуху, а горячие слезы из-за истерики и страха смерти стекают по лицу и застилают обзор. Ногти и мясо на пальцах стираются до крови об ржавое железо, а приоткрытый рот пытается втянуть в сжавшиеся и будто горящие легкие побольше манящего и вкусного кислорода. Слюни со рта неприятным холодком стекают по подбородку вниз к ошейнику.
Почему Хитклифф не может просто потерять сознание?
Из подвала раздаются едва слышимая возня по полу и отчаянные всхлипы.
***
— Так… Зачем вы тут? — вопрошает Сезар, делая его двум гостям по кружке крепкого кофе.
На кухне за столом сидят Адам и Джона.
Если Маршалл просто разглядывал огромное помещение с отделаной фурнитурой с нескрываемым интересом в глазах, то Мюррей выглядел раздраженно.
— А ты не понимаешь, чувак? — блондин в капюшоне нервно хмыкает, — Ты у нас столько банок вещества скупил, но никак не выглядишь на чела который выдул три-четыре бутылки «Лина», понимаешь?
Торрес ставит перед двумя парнями кружки, а после садится прямо перед ними. Черноволосый с виду спокоен как удав, хотя на самом деле он только и делает что думает о том, что внизу, прямо под ними, сейчас бьется в истерике один очень дорогой ему человечек.
— Так ты хочешь сказать, что я должен был стать заядлым наркоманом уже после третьей бутылки?
— Сезар, этот наркотик очень сильный и вызывает сильнейшее чувство эйфории. — Джона нервно постукивает по столу, — Да блять, ставлю сотку на то, что под действием «Лина» можно ненароком влюбиться.
— Джона прав. Мы просто надеемся что ты не перепродаешь наркотик кому-нибудь. А то толкнешь так его и тебя схряпают в обезьянник, а потом и на нас с Джоной выйдут. Ты же знаешь, мы и так не в ладах с законом. — Мюррей не притрагивается к кружке с кофе, не смотря на то что Маршалл уже почти выпил весь терпкий напиток.
— Ага ага, так, вы сюда заявились только поэтому? — черноволосый злобно прожигает взглядом лоб блондина.
— Сезар, а можно я воспользуюсь твоей уборной? — спросил крашеный блондин.
— Да да, по коридору и направо.
Джона встает изо стола и направляется в коридор, по пути проходя через гостиную. В его глаза бросается черный прикроватный столик на котором есть весьма заметные пятна разводов и стойкий запах металла. Но это не его дело.
Маршалл уже было хотел открыть дверь в ванную, как в конце коридора он услышал скулеж и какие-то скрипучие звуки. Крашеный блондин от любопытства прислоняется ухом к массивной дубовой двери пытаясь услышать что там по ту сторону.
Резко в дверь что-то начинает
скребтись.
***
Я хочу чтобы он умер…
Я хочу чтобы Сезар сдох.
Хочу чтобы он умирал, умирал и умирал!
Хочу чтобы он горел в адском пламени в Преисподне.
Пусть он будет проходить все пять кругов Ада бесконечное количество времени!
Хочу убить его.
Месть — лучший наркотик для меня.
