Not alone / Не один

      Ему очень жарко, настолько, что хочется забраться в холодильник.       Или стать под холодный душ.              Но Галф выбирает более простой вариант: пытается спросонья нашарить одеяло и откинуть его в сторону. Но прохладнее не становится, по крайней мере с одной стороны. Поэтому приходится приоткрыть глаза и изумленно ахнуть: он и забыл, что вчера вечером Мью пришел к нему спать, поэтому сейчас умилительно сопит у него под боком, обнимая его за талию.              Галф невольно улыбается, а потом тянется за телефоном, чтобы проверить время — о, пора вставать. Да и Азар уже крутится мохнатым клубочком возле кровати, намекая, что его неплохо бы уже покормить.              Но подняться ему не дают: стоит только попробовать пошевелиться и выбраться из этих объятий, как руки вокруг него смыкаются еще сильнее, а нос привычно утыкается в шею, делая щекотный “нюх-нюх”.              — Мью, пусти, мне надо покормить Азара.              — Мой.              Тот словно и не слышит его аргументы, а продолжает обнюхивать его шею, заставляя хихикать от щекотки. Но потом становится совсем не до смеха, потому что янтарно-желтые глаза приоткрываются, а по его коже проходится влажный язык, вызывая мурашки.              — Вкусный. Мой.              Галф в шоке не может пошевелиться, пока шершавый теплый язык старательно вылизывает его шею, а сам Мью довольно урчит. Его руки ложатся на плечи в попытке оттолкнуть, но в итоге почему-то цепляются за них, чтобы удержаться в этом водовороте ощущений.              А парень не останавливается на достигнутом: тычется подбородком в ворот майки и недовольно шипит, мол, мешает. А Галф не верит сам в то, что делает: чуть отодвигается и снимает с себя одежду, предоставляя свое тело в полный доступ.              Из-за прохладного воздуха он немного ежится, но потом забывает об этом, потому что Мью продолжает его вылизывать как большой урчащий кот, который наконец добрался до желанного лакомства. Особо достается его чувствительным соскам, которые дыбом встают от ласковых прикосновений, а Галф может только тихо стонать и держаться руками за волосы склоненной над ним головы.              Ему стыдно в этом признаться, но там, внизу, он уже давно твердый и мокрый — с того момента, как язык коснулся его шеи. А Мью совсем не помогает унять напряжение, широкими мазками исследуя его живот на вкус, довольно мурча. Но потом парень утыкается носом в его белье, прямо в стоящий член — и рычит.              А Галфа не пугает этот звук, он вздрагивает, но от какого-то странного восторга, потому что так звучит тот, кто очень сильно тебя хочет: властно, с вызовом, требовательно. Как и руки, что пытаются стянуть с него боксеры, чтобы дать возможность уткнуться носом в паховую складку.              Ему до невозможности стыдно, поэтому он пытается оттянуть голову за волосы от своих бедер, шепча:              — Мью, не надо! Я весь потный и не принимал душ с утра…              Мью в ответ только снова рычит, в этот раз недовольно, и снова тянется, чтобы вдыхать концентрированный запах и тереться лицом о выступающее под бельем возбуждение. Галф невольно взвизгивает, когда язык касается влажного пятна предэякулята на боксерах, но потом просто смиряется с тем, что даже там он для Мью вкусный.              Руки все-таки тянут резинку его трусов, чтобы обнажить бедра, и теперь Галф уже цепляется пальцами за простыню от избытка чувств, потому что теперь язык со всех сторон облизывает его уже полностью стоящий член. Мью аж удовлетворенно мурлычет — так нравится то, что тот ощущает, а сам он умирает от удовольствия, такого запретного и такого сладкого.              Окончательно Галф сходит с ума, когда кончик языка скользит по его пунцовой головке, обводит ее, облизывает каждую складочку, толкается в дырочку уретры. Теперь его руки впиваются в мускулистые плечи, пока он стонет:              — Мью, перестань! Я больше не могу!              Но на самом деле ему хочется скулить: “да, продолжай, мне слишком хорошо”.              Мью словно понимает его скрытое послание, поэтому не останавливается: его язык проходится широкими движениями, завершая свой путь на вершине члена и заставляя Галфа стонать все громче, а потом и вовсе берет орган в рот. Это становится последней каплей: эта теплота, влажность и теснота толкают его за грань. Он выгибается в руках своего большого и ласкового котика, кончая с постыдным скулежом:              — Мью-ю-ю…              Тот, к его удивлению, не выказывает какого-то отвращения, а проглатывает все и довольно облизывается:              — Вкусный. Мой.              А потом Галф в первый раз пугается, потому что клыки парня удлиняются, а зрачки становятся совсем узкими. Мью трясет, когда тот склоняется над его бедром, широко раскрывая рот.              Галф изо всех сил упирается тому в плечи, шепча:              — Мью, не надо, пожалуйста!              Тот, к его удивлению, слышит — это видно по тому, как напрягаются мышцы грудной клетки, пытаясь сопротивляться сильному желанию укусить. Пот катится по красивому лицу, но в итоге Мью все-таки преодолевает соблазн и падает лбом на бедро, дрожа от усталости.              Галф тут же обхватывает голову руками и подтягивает к себе наверх, баюкая:              — Все в порядке, все хорошо.              Глаза, которые смотрят на него, уже куда более осмысленные и человеческие, с нормальным зрачком.              — Мью?              — Прости меня, — это первая более-менее сложная фраза от парня за последние часы. — Я почти сорвался.              — Но не сорвался же, — Галф успокаивающе гладит того по волосам.              — Ты так вкусно пахнешь! Ты такой сладкий! — голос дрожит от отчаяния. — И я почти пометил тебя без твоего согласия!              Он вздрагивает, осознавая то, что чуть не произошло:              — Пометил?              Да, Галф, как и многие, как-то смотрел фильмы и читал книги про оборотней, поэтому понимает в общих чертах, о чем ему говорят, но все равно не верит своим ушам.       Да, он еще вчера вечером понял, что парень никакой не спецагент или наемник, но к такому повороту событий жизнь его точно не готовила.              — Да! — Мью горестно опускает голову. — Я чуть все не испортил!              Он осторожно гладит по волосам:              — Расскажешь мне?              — Теперь уже нет смысла от тебя скрывать, правда? — тот горько улыбается. — Раз ты видел моего зверя.              Дыхание на секунду прерывается, когда Галф вспоминает это роскошное животное, которое бросилось ему на помощь, как только возникла опасность:              — Ты прекрасен.              — И я — оборотень.              Галф молчит и продолжает гладить по голове, побуждая говорить.              — Ты нашел меня не в самом лучшем моем состоянии, — Мью еле слышно саркастически усмехается. — Мои родители погибли в автокатастрофе 3 недели назад, а потом пришел претендент на место моего отца — вожака. И я не смог с ним справиться. Из-за горя я был слаб и потерян, и он воспользовался моим состоянием, поэтому мне пришлось сбежать в обличьи животного. А когда я обернулся человеком, то был так плох из-за ран, что не мог ничего делать — только сидеть и ждать, пока я сдохну.              Ужас и боль разливаются глубоко внутри, Галф тянется, чтобы крепче обнять свою страдающую большую кошку:              — Но ты смог! Ты справился!              — Без тебя я бы не смог, — тот пронзительно смотрит на него. — Я до сих пор не верю, что ты так просто пустил в дом незнакомца, заботился о нем, кормил его.              Ну не будет же Галф признаваться, что запал на парня с первой же минуты!       Что его тянуло сразу к нему, такому необычному и загадочному, который сначала сторонился его, а потом начал вести себя как Азар: тянулся за лаской и смотрел так доверчиво.              Поэтому он смущенно отворачивается:              — Я бы сделал это для любого.              Нет, не для любого.       Только для Мью.              Но еще один вопрос его мучает:              — Но почему ты пропал? Я так за тебя испугался.              Мью виновато смотрит на него:              — После смерти родителей у меня очень нестабильные обращения, я почти не могу это контролировать. И когда я понял, что вот-вот стану зверем, то подумал, что лучше сбежать, чем пугать тебя пантерой, которая из ниоткуда появилась в твоей квартире. Но я все время был неподалеку и наблюдал за тобой, когда ты возвращался поздно с работы.              Так вот чье присутствие он тогда чувствовал!              У него на щеках расцветает румянец смущения:              — Если бы я знал, что это был ты, то я бы не боялся.              — Я не мог тебе раньше рассказать, потому что людям нельзя знать про нас.              — Понимаю, — Галф кивает, а потом поднимает на него глаза. — Но тут кое-что не сходится с легендами об оборотнях: почему твои раны быстро не затягивались? Сколько у меня жил — ты ходил с синяками и порезами.              Мью несмело улыбается:              — Потому что повышенная регенерация у меня только в облике пантеры. В остальных случаях я — обычный человек, которому нужны мази для заживления, — а потом резко обнимает его так сильно, что Галфу становится сложно дышать. — Ты позволишь мне остаться еще немного? Я постараюсь себя контролировать, чтобы не случилось… как сегодня.              Они оба краснеют, потому что Галф лежит все еще полностью обнаженный и практически целиком вылизанный, но он смущенно утыкается лицом в темную макушку и шепчет:              — Да.