Цена вечности: Сумрачные лабиринты

Тьма сгущалась. Она делалась плотной и вязкой, и выбираться из нее становилось все труднее. Мысли путались, превращались в вихрь безымянных образов, незнакомых имен и мест. И только одна тень постоянно ходила рядом, ощущаясь теплом среди сонма толкущихся фигур. Сначала Айден принял ее за Эмраса, но почти сразу понял свою ошибку. Эмрас — вот он, зовет в жарко натопленную комнату, из которой доносились певучие звуки виолы. Айден не сопротивлялся, покорно шагнул к нему, оставив странную фигуру в холоде сада. Пение струн смолкло, и Безарт опустил виолу на колени, потянулся за вином. Тишина в комнате смешалась с теплом камина, уютно окутала двух ведьмаков и человека. Айден полулежал в удобном кресле у окна, Эмрас и Безарт сидели у резного стола. — Ты можешь остаться, — вдруг произнес Безарт. Айден не сразу понял, что фраза относится к нему, и только взгляд Эмраса подсказал, что от него ждут ответа. — Я не могу оставаться здесь вечно, — покачал он головой. — Даже Эмрас не живет здесь постоянно, а я точно лишний. — Не говори так, — поморщился Эмрас. — Здесь ты не лишний. — Рано или поздно я должен буду уехать, — стоял на своем Айден, хотя внутри разливалась тоска при мысли вернуться на большак, но уже в качестве настоящего ведьмака, а не наемника-убийцы. — Лучше сейчас, пока сомнения еще не так сильны. — В чем ты еще сомневаешься? — поинтересовался Безарт, вскинув изящную бровь. — В том, что справлюсь с решением, — честно признался Айден. Он долго привыкал, что в этом доме можно говорить откровенно, не боясь насмешки или неприязни. — Не хочу возвращаться к старой жизни, а как начинать новую, пока не знаю. — Я подскажу, — усмехнулся Безарт. — Едешь в ближайшую деревню и берешь заказ. Эмрас всегда так делает. — Он не об этом, — вмешался Эмрас и взглянул на Айдена. — Так ведь? Чего ты боишься? Айден заглянул внутрь себя, своих сомнений и страхов, чтобы найти их причину. — Боюсь, что старая жизнь покажется привлекательной, — медленно начал он. — Что не справлюсь с желанием вернуться к хорошему и легкому заработку. Что все это, — он окинул взглядом комнату, — окажется только сном. — Да, — вздохнул Безарт, — нормальных ведьмаков нужно убеждать свернуть с Пути, а Котов — вернуться на него. — Это не их вина, — прервал его Эмрас. — Ну конечно, — Безарт дернул уголком рта, но дальше спорить не стал. — Я тоже могу поехать, — Эмрас поймал взгляд Айдена. — Так будет легче. — Будешь возиться со мной, как с маленьким? — неуверенно усмехнулся Айден. — Почему нет? — невозмутимо ответил Эмрас. — В некотором смысле, ты мой ученик, так почему бы нам обоим не продолжить обучение на практике? Предложение выглядело соблазнительно. Начать все заново с поддержкой, с направляющей рукой, передать ответственность за решения и поступки… Но он уже не был учеником, и ответственность за первое самостоятельно принятое решение должен нести сам. Эмрас и без того потратил на него много времени. Если окажется, что все это впустую, значит, Айден плохой ученик. — Мне нужно идти, — произнес он, не давая себе возможности передумать. И тут же понял, что говорит правду. Ему нужно идти. Туда, где нет Эмраса и Безарта, но есть какая-то знакомая тень, единственно живая в этом мире призраков. Он чувствовал зов, но слишком тихий, едва различимый, чтобы угадать, где скрывается источник. Комнатка пошла трещинами, разваливаясь на части. Она была уютным прошлым, в котором он скрывался от реальности. Какой? Он не мог вспомнить. Требовалось разрушить прошлое, сбросить его обратно на дно памяти, чтобы вернуться в настоящую жизнь. Почему он так боится? Плеск волн и холодный серый камень в тумане. Скала посреди моря. Это его настоящее? Он потерялся в нем, чувствуя, что разгадка совсем рядом, как и рыхлая реальность, от которой он давно отказался. Светлое. Ему нужно что-то светлое, за что можно ухватиться и выбраться наружу из топи небытия. — Этому тебя в твоей Школе научили? — послышался незнакомый голос. — Хорошая, видимо, была подготовка. — Нет, — помимо воли ответил Айден. Эмрас. Его учил этому Эмрас. Кто здесь, рядом с ним? Он потерянным путником бродил в тумане, но уже не возвращался обратно в прошлое. Он уже слышал ранее этот незнакомый голос и чувствовал, что должен отыскать его владельца. Должен. Его обступали образы, но он безжалостно заставлял их исчезнуть. Все не то. Голос существовал в его настоящем, а не в прошлом. Нужно идти вперед, но чувство одиночества отнимало силы, лишало воли. Кого искать, если Эмрас остался позади? — Что нам осталось? Айден на миг уловил направление звука. Что у него еще оставалось помимо прошлого? Помимо ушедшего дружеского тепла, которым его одаривал учитель? — Жизнь, — подсказал откуда-то Эмрас. — Жизнь, которой можешь распоряжаться только ты. — Жизнь, — повторил Айден, пробуя слово на вкус. Он был еще жив, так какого черта плутает в этом странном месте? У него ведь есть долг. Долг ведьмака. И он шел дальше, спотыкаясь среди камней и пустоты. — Подумать только, защита слабых! Говорил ли такое хоть кто-то из твоих учителей! — голос преследовал его всюду, шел за ним. — Да. Ну конечно, Эмрас говорил. Айден искренне считал его своим учителем. Тем, кто дал ему новую жизнь и надежду. И что-то еще, глубоко забытое. Айден увидел впереди размытую фигуру из сада. Их разделяла толща тумана, мешающая разглядеть лучше. Айден попробовал бежать, но воздух превратился в вязкую патоку, хватая за плечи, сдавливая грудь. — Тот благородный ведьмак из твоей Школы жив еще? — голос звучал совсем рядом, казалось, на расстоянии вытянутой руки. Жив ли Эмрас? — Нет, — боль хлестнула обнаженную душу, обжигая знанием. Туман вокруг рассеивался, выталкивая его на поверхность, в бытие, в котором не осталось ничего, кроме потерь. Надежда, которой его снабдил Эмрас, оказалась слишком зыбкой. Темная фигура впереди истаивала вместе с туманом. Айден спешил за ней, стремясь увидеть, кто же там сокрыт, но не успевал. — Только Ламберт не преклонялся перед долей ведьмака… Туман бурыми хлопьями оседал на камни. Айден остановился. Ему больше не нужно было догонять ускользающий образ. Осталось только протянуть руку. Память прояснилась, расставляя все по своим местам. Ламберт. — …Ты уверен, что должен идти один? — этот вопрос он слышал уже в сотый раз со вчерашнего вечера. С каждым часом тревога в голосе Ламберта прорывалась все яснее, а внутри нарастало глухое отчаяние, смешанное с бессилием. Айден почти ненавидел себя в эту минуту. Он не имел права уезжать, не имел права бросать Ламберта, не сказав даже, где его искать. Но дело было в том, что он сам не знал, куда его теперь занесет. Он промолчал, не поворачивая головы, стараясь подавить наступающую вину, которая мучила его вот уже несколько недель. План был тысячу раз оговорен на зимовке — он должен найти остатки своей Школы, чтобы узнать, кто охраняет Зэмистокльза, а потом вернуться к Ламберту и уже вместе с ним отправиться на Скеллиге. Тогда он был уверен, что никто не сможет помешать его планам. Тогда он недооценивал Зэмистокльза. — Айден, посмотри на меня, — голос Ламберт балансировал на грани просьбы и требования. — Ты уверен, что должен ехать один? Это было единственное, в чем он был уверен. Никто из Школы Кота не простит, если он приведет в их тайники ведьмака из чужой Школы, не отринувшего привычные правила. И угроза нависнет не только над ним. Айден не мог себе позволить подвести Ламберта. Слишком хорошо он помнил, как в беспамятстве всерьез собирался изувечить его, и до сих пор внутри все холодело при мысли, что он сам, своими руками мог убить единственного человека, который был ему по-настоящему дорог. Больше он подобного не допустит. Айден посмотрел на обеспокоенное лицо Ламберта, стоявшего в лесной тени, заставил себя встретить пристальный, почти просящий взгляд, и глубоко вздохнул, собираясь с силами. — Мне нужно ехать одному, потому что только так мы сможем отомстить за смерть Эмраса, — твердо ответил он. — При тебе никто не станет говорить, а неизвестный ведьмак Зэмистокльза пока единственная зацепка. — Мы знаем про Скеллиге… — начал Ламберт. — Ты сам говорил, там его можно искать бесконечно, — напомнил Айден. — И потом, слишком много неизвестного, чтобы соваться без подготовки. Я хочу действовать наверняка. Я хочу, чтобы он умер. Жизнь за жизнь. Ты ведь понимаешь? Ламберт кивнул, отводя взгляд. Он понимал, но Айден чувствовал его неприятие. Они долго стояли неподвижно, слушая фырканье коней, купленных сразу после выхода с зимовки. Воздух звенел от птичьего щебета, от звуков просыпающейся земли, от радостного зова жизни. Все вокруг сливалось в весеннем порыве, в то время как им следовало расстаться. Айден коснулся его плеча, поймал взгляд и, не раздумывая, шагнул ближе, ловя теплое дыхание, знакомые губы и их непривычную горечь. Он чувствовал, как крепко обхватили его чужие руки, как отчаянно, почти зло, Ламберт целовал его напоследок, вкладывая в жесткое прикосновение все невысказанное и терзающее его. Отстранившись, Айден перевел дух, попытался улыбнуться, но Ламберт не ответил, неподвижно глядя на него потемневшим взглядом. Какого черта, они ведь расстаются не навсегда! Айден снова вздохнул, запоминая вкус на своих губах, и, хлопнув Ламберта по плечу, отступил. — Не в последний раз видимся, Волк. — Угу, — Ламберт бросил на него хмурый взгляд и вскочил в седло. — Бывай. Айден долго смотрел, как он уезжает. Долго. Пока далекий всадник не обернулся и не махнул рукой. И только проводив его взглядом, сел на коня. Благодаря заклинанию, они хотя бы могли чувствовать друг друга. Айден прислушался к себе, к своим ощущениям, забираясь все глубже, открывая давно запертые двери… Ламберт. …Чужие чувства ворвались в сознание, захлестнули противоречивыми эмоциями. Отвыкнув от контроля над ними, Айден захлебывался и тонул в горечи, в тоске, в ненависти. Не выдержав напора, снова отступил, но пробудившиеся воспоминания уже не рассеивались, проникая в каждый нерв. Он знал это имя, знал этот образ. — Ты хотел о ком-то рассказать? — голос Эмраса вырвал его из смятения. Айден ухватился за него, чтобы обрести спокойствие, но смог лишь перевести дыхание. Чувства разрывали на части, толкая к тому, о чем он запретил себе вспоминать. — О нем. — Айден мельком взглянул на застывшую между островными валунами фигуру, чьи черты теперь видел явственно, несмотря на туман. Он отвернулся, чтобы не поддаться сводящим с ума чувствам. — Ты был прав. Она существует. — Любовь? — Эмрас насмешливо выгнул бровь, мгновенно уловив, о чем идет речь. — А ты сомневался? — Да, — признался Айден. Он подошел ближе, схватил Эмраса за руку, чувствуя на коже брызги морских волн. — Я считал, что для меня ее нет. — Чем же мы различаемся? — Ты никогда не был таким, как я, — на этот вопрос Айден знал ответ. — Ты держался Пути ведьмака и никогда не сворачивал с него. Поэтому для тебя она была реальностью, а для меня — сказкой. — А ему ты говорил, что веришь в любовь, — усмехнулся Эмрас, кивая в сторону Ламберта. — Я хотел верить, — вздохнул Айден. — Хотел надеяться. — И что теперь? — Эмрас пытливо заглянул ему в лицо, и Айден вдруг осознал, что его глаза серые, как сталь, а не желтые, ведьмачьи. — Теперь мне не нужно надеяться, — твердо ответил он. — Теперь я знаю, что она есть. — Ты скажешь ему об этом? — в голосе Эмраса плескалось тепло домашнего очага. — Когда-нибудь, — кивнул Айден. — Если останусь жив. — Чтобы остаться живым, нужно действовать, — Эмрас сжал его плечи. — Хватит валяться. Айден снова кивнул. Картины недавних дней возвратились лавиной: остров-скала, лабиринт, Зэмистокльз. — У меня нет выбора, — вдруг вспомнил он. — Чтобы выйти отсюда и снова увидеть Ламберта, мне придется убить Зэмистокльза. — Разве я запрещал тебе делать это? — удивился Эмрас. — Ты просил не мстить, — растерялся Айден. — Так не мсти, — согласился Эмрас. — Если чтобы выйти отсюда, нужно убить Зэмистокльза, я не буду против. Но сделай это с холодной головой. Не ради мести, а ради встречи с Ламбертом. Иди. Айден помедлил. У него оставался один очень важный вопрос. — Ты встретил Безарта? — видеть серый взгляд было непривычно. — Конечно, — улыбка Эмраса была открытой и светлой. — Иначе и быть не могло. — Я не хотел, чтобы ты уходил, — вырвалось у Айдена. — Я не хотел остаться один. Как я справлюсь без тебя? — Так же, как справлялся последние десять лет, — отмахнулся Эмрас. — И ты не один. — До Ламберта еще нужно доехать, — вздохнул Айден. — Я не про Ламберта, — возразил Эмрас. — Ты же слышал, здесь есть еще кто-то. Айден прислушался к ощущениям. Эмрас был прав. Где-то в глубине он чувствовал чужое присутствие, чужой взгляд, слышал чужой голос. Он провел ладонью по перевязи Эмраса, перечеркнувшей грудь, задел застежку. — Ты настоящий? — спросил он неуверенно. — Или только в моей голове? — А это имеет значение? — Эмрас склонил голову набок, с интересом взглянул на него. — Наверное, нет, — качнул головой Айден. — Но мне бы не хотелось прощаться с тобой навсегда. — Тогда у тебя есть повод надеяться на встречу после смерти, — усмехнулся Эмрас. — Но ведь надежда ничего не меняет, — нахмурился Айден. — Не заражайся от Ламберта унынием, — оборвал его Эмрас. — И хватит об этом. Осталось мало времени. Тебя зовут. Айден кивнул, отступил и несколько мгновений наблюдал, как туман поглощает Эмраса. Он остро осознал, что ему не хватало именно этого — последних слов и последнего взгляда. Он прикрыл глаза и глубоко вздохнул, стараясь нащупать физическую реальность. Голос. Нужно идти на голос. В сознание вплелся другой, ненавистный, тембр, и Айден замер, не желая привлекать внимание, но кто-то нашел его. Отвратительные руки гуляли по телу, прижимали жилку на шее, проникали в сознание и снова тащили оттуда старые образы. Айден зажмурился сильнее, сопротивляясь, но привычка упорно толкала его в другую реальность. Темная палатка, луч от костра, перечеркнувший жесткую лежанку, горячее дыхание на лице. Вэйн упорен. Зная, что может добиться ответа, он никогда не отступал. Полгода. Еще полгода и он уедет отсюда. Жесткие пальцы ощупывают тело, тянут завязки штанов. Вэйн знает его слабые места, выучил за долгие годы, и теперь настойчиво требует отклика. Айден не может сдержать дрожь, ощущая собственное бессилие, смешанное с постыдным удовольствием. Он слаб и подавлен. Он не хочет возвращаться. Спасительная темнота здесь, рядом, в ней так уютно свернуться клубочком, спрятать горящее стыдом лицо. Здесь можно испытывать отвращение к себе и своему проклятому телу. Не то. Он думает не о том. Айден вслушался в другой голос. Его взвали, ведь так? Один раз он уже переставал быть собой. Давно, в другой жизни. Тогда из небытия его вытащил Ламберт. А сейчас? Что у него есть сейчас? Только память. Он бросился перебирать воспоминания, от которых так долго и тщательно отворачивался. Берег лесного озера и закат. Костер в лесу и обжигающее чужое желание. Бэллетэйн и удушающая похоть вокруг. Река и страстная потребность подчиняться. Невыносимо знакомый вкус губ вырвал его затуманенное сознание из серой мглы. Нужно идти. Он должен снова ощутить их прикосновение, чтобы забыть прошлое, забыть все, что происходило в палатке Вэйна, вытравить из памяти тела. И чтобы доказать наконец, что любовь существует. — Никогда не видел такой сволочи, — тихое бормотание раздалось совсем рядом. Неимоверным усилием Айден открыл глаза, приподнялся на локте и вытолкнул из легких остатки застывшей темноты. — Я тоже.