В полдень на ветвях

Лайла краем уха уловила тиканье напольных часов и открыла глаза. Шея и плечи заныли от крайне неудобного положения, в котором Лайла осознала себя: она сидела за столом, заваленном книгами, а на свободном клочке лежала карта созвездий, принадлежавших огненной стихии — в этот раз нужно было начертить только их. Однако Лайла чувствовала себя чуть бодрее, чем обычно, и её это несказанно обрадовало. — Так, посмотрим, что же мой лунатизм сделал на этот раз… — Сладко потянувшись, Лайла посмотрела на окружности и точки, выведенные карандашом — они остались такими же, какими она запомнила их вчерашним вечером. Неужели её ночное эго так устало, что проспало вместе с ней? А это значит, что ей сегодня предстоит трудиться ещё больше… После завтрака Лайла вернулась к столу и устало вздохнула. Конечно, беспорядок на письменном столе никуда не делся, но так хотелось, чтобы эти тяжёлые тома расставились по полкам, а чертёжные инструменты собрались в одном углу. Вырезки статей Моны из «Паровой птицы» всегда лежали здесь же, ведь зачастую там находились ответы на те вопросы, которые со знаниями Лайлы нельзя было разрешить. Она села за стол и смиренно взяла в руки карандаш. Каждый месяц на небе появлялись и менялись созвездия, и Лайла со всей тщательностью наносила изменения на звёздные карты. Она не знала людей, которым принадлежали эти судьбы, но иногда могла сказать, какое созвездие скоро изменится на какое-то ещё — в конце концов, Лайла и занималась изучением этих закономерностей. Небо таило в себе многие, если не все, человеческие судьбы, но главную его тайну так и не смог его разгадать. Только Лайла не стремилась к этому: ей просто нравилось рисовать звёздные карты… Нравилось бы, если заданий не было так много. Астрология предполагала чтение судеб, и Лайле очень хотелось прочитать свою, хотя бы узнать, какую оценку она получит за расчёт звёздных эфемерид. Но это было чуть ли не фундаментальным законом — увидеть собственную судьбу нельзя, а на профессиональное гадание у Лайлы просто-напросто не было денег. Мысли о стипендии расстраивали и отвлекали. Лайла разочарованно отвернулась от карты. Какой, кстати, сегодня день? Студентка не сразу подумала об этом, но как только прикинула, что было вчера и позавчера, осознала: сегодня не выходной и нужно спешить на лекции. Домашняя рутина и без того утомила Лайлу, а добежать вовремя до Академии оказалось непосильной задачей. Глубоко дыша, без сил даже открыть глаза, она полубежала-полушагала по витиеватым улицам, благо её общежитие находилось недалеко от здания Академии, и ловила на себе участливые взгляды. В коридорах не было никого — учебное время, как-никак. Толкнув очередную массивную дверь, Лайла заглянула в аудиторию. Кто-то из студентов обернулся на неё. Профессор только нахмурился, но молчал, пока Лайла добиралась до своего места, а потом продолжил зачитывать про концепцию накшатр.