No Rest for the Wicked

«Тень от его крыльев могла закрыть город», — шепчет тихо Сайно. Пустынный ветер подхватывает его слова и уносит их, пересказывая песку. Над головой генерала сотни тысяч звёзд, они складываются в причудливые рисунки, рассказывающие свои: обычные, необычные, незамысловатые, замысловатые, — истории. «Не могла», — отзывается чужое сознание, погребённое внутри. Даже не сознание, просто осколок чего-то или кого-то, кто был когда-то величественен. Рука Сайно нервно ложится на собственную грудь, чуть отросшие ногти царапают кожу. «А тебе почём знать?» «Я — видел», — вот и весь ответ. Маленькая тайна его семьи. Скрюченная, скорченная как старое дерево, которое вот-вот погибнет. Знали ли мудрецы, кого они на самом деле назначили надзирать над Академией? «Какая разница что даёт мне силы…», — чужой шёпот, кажется просто шелестом песка, почти нереальным. И всё же он есть, как и сотни тысяч песчинок, что сейчас вокруг них. Существо унесённое из песков, навсегда заточённое в смертном теле: то ли спасённое, то ли наказанное. — Ты в порядке? — голос аль Хайтама кажется равнодушным, как и лицо. Сейчас Сайно жаль, что он получил это знание, уплотнил эту связь между собой и тем, кого он хранил в себе. Сейчас Сайно видит крошечные оттенки эмоций в чужом голосе, во взгляде и в повороте головы. — Кто-то должен смотреть за вами пока вы все спите. — Никто из нас не является настолько беспомощным, — аль Хайтам садится рядом, вытягивает свои бесконечно длинные ноги и недовольно поводит стопой. — Однажды в Хараватате ошиблись в одном символе, когда записывали моё имя. И получился — алебастр . Сайно не знает, что ответить на это. Он растерян — простая беседа ни о чём вышибает его из равновесия сильнее, чем что-либо другое. — А на самом деле? — наконец-то находит силы спросить он. — Песчаная дюна. Моё имя означает — песчаная дюна, — Сайно даже не успевает вздрогнуть и отдёрнуть руку, когда её накрывает чужая. Пальцы у аль Хайтама прохладные, но сама ладонь тёплая. — Когда-то в моей семье говорили, что это старое наречение. «Старое, — отзывается искрящая тьма внутри. — Сокол… аль Ахмар… аль Хайсам… Не аль Хайтам. Дешрет — всего лишь головной убор был его…». Сайно тяжело дышать, но с чужой рукой поверх своей собственной — ему спокойнее. — Алый Король запечатал джиннов, — не то, чтобы генералу было неловко под этим взглядом, скорее, просто непривычно. Стало видно слишком много нюансов, тонких, почти прозрачных, словно они были написаны прозрачной тушью, оттенков эмоций. «Запечатал, — Сайно почти чувствует запах грозы от своей кожи. Он не злой, как во время боя, скорее — игривый. — Сохранил». Прохладные пальцы оплетают запястье. И даже странно, что сама ладонь такая тёплая. Сайно не успевает возмутиться, когда его притягивают под тёплый бок. — Спи, завтрашняя часть пути самая тяжёлая. Пустыня всегда неохотно отпускает. «Тень от его крыльев могла закрыть город», — и нет совершенно никаких сил сопротивляться. «Это были не крылья», — смеётся джинн внутри Сайно.