—
К-конспиративной квартире?— у Уёна закружилась голова. Он вытянул руку и схватился за спинку дивана для поддержки. — Почему?
Сан поморщился, веселье покинуло его глаза.
— Была… попытка похищения… прошлой ночью в клубе, — продолжил он, наблюдая за реакцией Уёна. — Мы не ожидали этого и смогли перехватить только в самую последнюю секунду.
— Что ты сказал?
Сан вздохнул, опустив глаза на сигарету между кончиками пальцев, и снова поднял взгляд, нахмурившись так, что у Уёна свело живот.
— Кто-то преследует тебя, Уён. Почти уже два года.
Громкий звук привлёк внимание Уёна к полу, где чугунная сковорода, которую он держал секунду назад в руках, задребезжала, а затем замерла. Он медленно прислонился к спинке дивана, положив руки по обе стороны от себя для поддержки. Его невидящий взгляд устремлён куда-то вдаль, за пределы комнаты.
Сталкер…?
Прерывистое дыхание вырвалось из его лёгких.
Кто-то преследовал его? Следил за ним? Наблюдал? Целых
два года? Не показываясь, без единождой ошибки, ни разу не будучи пойманным, не замеченным. Нет. Это невозможно. Это… Это
не могло быть правдой.
— Ты лжёшь, — наконец выдавил он, всё ещё не сводя взгляд со стены комнаты. Он даже не видел деревянных панелей, скорее просто прокручивал сцены из прошлого, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, что бросалось в глаза, кого-нибудь подозрительного, то, что придало бы этому хоть какую-то обоснованность. Этого не могло быть. Этого просто не могло быть. Не было никакого смысла.
Преследование происходило только в книгах или новостях. Только с безликими людьми, о которых никогда глубоко не задумывались, потому что часть тебя по-настоящему не верила в существование такого. Это никогда не случалось с тем, кого действительно знаешь. Никогда с
тобой.
— Я бы хотел, Уён, — голос Сана вернул Уёна в настоящее, к детективу, защедшему в дом и положившему топор к стене у двери. — Поверь мне, я бы хотел, — он прислонился к стойке, ведущей на кухню, отражая позу Уёну. Его глаза смотрели куда-то в пол вместо того, чтобы встретиться с глазами Уёна. — Мы узнали об этом в последнюю секунду и едва успели вмешаться. Ты был на волосок от неизбежного, но… Можешь благодарить свою счастливую звезду, что мы нашли тебя вовремя.
Уёну потребовалось время, чтобы обдумать всё это. Что именно произошло прошлой ночью? Как могло произойти столько всего за одну ночь, о которой он ничего не помнил?
— И ч-что? — поворачиваясь к офицеру, спросил он. — Я просто должен прятаться непонятно где, пока этот урод не перестанет меня искать?
Где-то на задворках сознания он задавался вопросом, почему раздражение было единственной ощутимой эмоцией, которую он испытывал. Не страх. Не горе. Даже не замешательство.
Гнев.
Он почувствовал, как кровь начала закипать, кулаки сжались, а лицо исказилось злобой.
Почему он взбесился?
— Мне нужно кое-что сделать! Я… у меня скоро тур! Танцевальные практики, репетиции, записи… Я не могу… Я не могу просто взять и уехать из этого грёбаного штата бог знает на сколько времени!
Рутина. Однообразие. Нескончаемый, высасывающий душу ритм его обычной жизни.
Почему он так яростно защищал это? Почему был так опустошен при мысли об отказе от всего, даже неважно на какой срок? Независимо от того, насколько всё серьёзно?
— Я не… Я не могу…
Сан фыркнул, кончики губ изогнулись вокруг сигареты.
— Ты можешь, и ты это
сделаешь. Мы уже связались с твоим менеджером и проинформировали о ситуации, — его улыбка померкла. — Безрассудно продолжать делать то, что ты делаешь, Уён. Твой сталкер знает слишком много. Он знает, где ты живёшь и твоё расписание. Знает, где тебя найти, и судя по всему… Ему надоело сидеть сложа руки и наблюдать. Он уже пытался один раз. Одному богу известно, к чему он прибегнет, когда впадёт в отчаяние.
Руки Уёна сжались в кулаки по бокам. Почему он так упрямился? Почему злился?
— Но…
—
Хватит, Уён.
Его рот захлопнулся от мгновенной смены тона Сана. Холод пропитывал каждый слог, и когда Уён повернулся к нему, Сан уже наблюдал за ним.
— Разговор закончен, — полицейский затушил сигарету о грязную тарелку, стоящую на столешнице. — Ты голоден?
Уён тупо уставился на него, не уловив сути вопроса.
Сан шагнул вперед и наклонился, чтобы поднять сковороду с того места, куда Уён уронил её на пол несколько мгновений назад. Он встал, держа её в руках. Лёд исчез из глаз и сменился чем-то мягким, нежным.
— Завтрак?
— О, нет, я не совсем… — его речь прервалась из-за предательского урчания живота.
Сан ухмыльнулся, торжествующе приподняв брови, и указал на кухонный стол.
— Присаживайся, всё будет готово через несколько минут.
— Я действительно не голоден, — пробормотал Уён себе под нос, но тем не менее ноги послушно повели его к столу. Сев на стул, он с подозрением оглядел спину детектива. — Почему я должен тебе доверять? Что если ты отравишь меня? Попытаешься убить? Мы одни посреди леса в убогой хижине… Судя по всему ты также мог быть сталкером!
— Если не заткнёшься, то я подумаю об этом, — произнёс Сан, сполоснув сковороду под водой и выключив воду, вытер ее насухо полотенцем. — Ты невыносим, знаешь? Если кто-то действительно похитит тебя, то либо немедленно убьёт, либо вернёт в течение дня.
— Эй, прежде всего я чертовски восхитителен, так что иди к чёрту, — возмущенно заныл Уён.
Сан повернулся к нему, приподняв бровь.
— Я имел ввиду дай хотя бы приготовить тебе завтрак.
Уён нахмурился.
— Предпочёл бы быть отравленным. Что вообще готовишь?
Сан снова стоял к нему спиной, пока рылся в содержимом холодильника. Он вытащил упаковку яиц, молоко и упаковку мяса.
— Яичницу с беконом, — ответил он, раскладывая ингредиенты на столе. — Может я и дерьмовый повар, но не настолько. Предпочитаю использовать продукты, не содержащие яда.
Уён едва уловил последние слова Сана, потому что был слишком поглощён одной конкретной упаковкой.
— О, эм, я не… — Сан оглянулся, яйцо замерло на середине пути к сковородке.
— Б-бекон. Я… я не… — он запнулся, не понимая почему так беспокоился о том, что подумает Сан. — Я не могу это есть. Я… эм… на диете. Камбэк, понимаешь? — робко закончил он, стараясь поглубже сесть.
Сан мгновение изучал его с непроницаемым выражением лица, а потом пожал плечами и вернулся к еде.
— Хорошо, да, конечно. Как скажешь, — он взял бекон, положил его обратно в холодильник и указал на яйца, лежащие на столе. — Яйца подойдут? Могу приготовить простой омлет.
Уён оживился от его ответа.
— Да, — пробормотал он. — Было бы здорово.
Он позволил Сану работать в тишине, наблюдая за ним со своего места за столом. Полицейский, казалось, был знаком с этим местом, он знал что искать в каждом шкафу, и с лёгкостью передвигался.
— Ты приводил сюда кого-нибудь ещё? — он решил высказать свою мысль вслух.
Сан застыл.
— Что ты имеешь в виду?
Уён наклонился вперед.
— По ощущениям ты знаешь что делать. Знаешь, где всё находится, будто часто бываешь здесь. Это обычное убежище или что?
Сан немного помолчал, прежде чем продолжил готовить.
— На самом деле ты первый.
Уён нахмурился, а Сан продолжил:
— Это дом моих бабушки и дедушки, — он оглянулся на Уёна. — Я практически провёл всё детство тут. Никогда раньше не использовал как конспиративное помещение, но… Поскольку мне поручили это дело, я предложил его, — он отрегулировал температуру плиты. — Это отличное место, достаточно удалённое от города, чтобы было трудно найти, но близкое, чтобы поддерживать связь и получать припасы. К тому же никто кроме меня не знает адреса.
Уён понимающе кивнул. — В этом есть смысл.
Сан улыбнулся. — Кофе?
— Конечно, — Уён позволил себе улыбнуться в ответ, наблюдая за тем, как Сан достал две кружки. — Спасибо.
Когда Сан поставил перед ним дымящуюся чашку чёрного кофе, Уён заёрзал, внезапно почувствовав себя неловко.
— Эм…
— Серьезно? — Сан раздраженно застонал. — Что
теперь?
— Я просто… у тебя есть сливки? На самом деле я не пью кофе без них.
— Что? — Сан наблюдал за ним со странным выражением лица.
— Если нет, то всё в порядке! Я могу выпить, например, с молоком или с чем-то в этом роде. Вообще это не одно и то же, но ничего страшного, это не проблема. Я просто, эм, я обычно не…
— Нет, нет, всё… всё в порядке, — Сан, казалось, встряхнулся. — Я просто… ничего не покупал, — он взял пакет молока со стола и протянул его Уёну. Внезапно его губы тронула ухмылка. — Не ожидал, что ты окажешься такой принцессой.
— Пошёл ты, — в ответе Уёна не было настоящего яда, поскольку он сосредоточился на том, чтобы налить молоко в свой кофе. — И умоляю, обрати внимание на еду пока что-нибудь не спалил и не отравил по-настоящему, а то придётся объяснять это полиции.
—
Я из полиции, — в голосе Сана слышалась улыбка. Раздался звон посуды, и перед Уёном поставили дымящийся омлет. Блюдо было отнюдь не эстетичным. Честно говоря, больше напоминало яичницу-болтунью, чем настоящий омлет, но первый же кусочек сразу напомнил ему об ужине, который он так и не съел вчера вечером, и он не смог найти никаких сил для беспокойства. Он почти доел половину своего завтрака, прежде чем Сан занял место напротив него.
— Вау, притормози, а то подавишься, — усмехнулся Сан, уплетая свою порцию. Уён не глядя показал средний палец, слишком занятый отправлением в рот очередного кусочка слегка подгоревшего омлета.
Внезапно ему в голову пришла мысль, которая не приходила ему в голову с самого раннего утра.
— Мой телефон.
Сан вопросительно хмыкнул, потягивая кофе из своей кружки. На столе перед ним лежала газета, и он лениво перелистывал страницы.
— И мой бумажник, — он наклонился вперёд, опираясь на локти. — Они были у меня вчера вечером, но сейчас нигде не могу их найти. Где всё?
— Конфисковано, — ответил Сан, переворачивая страницу. Он прищурился, пытаясь прочитать мелкий текст.
— Чего?
— Они изъяты, — повторил Сан, после чего сделал медленный глоток кофе. Тишина.
— Н-но почему? — возмущаясь, продолжил Уён. — Как я должен сообщить своим друзьям, что я в безопасности?
Друзья.
Он сделал паузу.
Кто именно? Кому бы он позвонил? Кто бы стал беспокоиться о нём? Кто-нибудь вообще заметил, что он ушел? Там был… Там был…
Ёсан.
Ёсан.
Ёсан.
Ёсан нависал над Сонхва и его идеальным телом, его идеальными руками, его идеальными зубами. Ёсан приглашал его на выходные, но никогда не оставался на ночь. Ёсан думал, что делает ему одолжение. Ёсан целовал его так нежно, так мягко и так сильно, будто это могло означать нечто большее, чем желание обменяться слюной после трёх порций джина.
Как будто это могло что-то значить.
Как будто что-то между ними могло значить нечто большее, чем безнадежная грёбаная тоска и сочувствие.
Что-то горькое и долго подавляемое вспыхнуло в нём, когда к нему пришла мысль: Ёсан вообще заметил, что он так и не вернулся домой прошлой ночью?
Как бы Ёсан поступил? Зачем ему что-либо делать, если он пошел домой с… кем-то. Кем-то с идеальной прической и в дизайнерской одежде. Кем-то с изящной речью. Кем-то, кто действительно чего-то добился и наслаждался жизнью. Кем-то, кто пошел с ним куда-то, чтобы отпраздновать успешную неделю, а не напиваться до забвения от того, о чём предпочел бы не вспоминать.
Зачем Ёсану вообще понадобился Уён, если существует множество вариантов?
Он положил вилку обратно на тарелку и отодвинул её. Аппетит, который был несколько минут назад, внезапно пропал.
Когда Уён снова повернулся к детективу, Сан наблюдал за ним, аккуратно сложив газету на столе и положив подбородок на сложенные руки.
— Я уже говорил, — начал он. — Твой менеджер знает самые важные детали, и этого достаточно. Что касается личного контакта… Боюсь, это будет запрещено. Как уже говорил, у сталкера есть свои способы найти тебя. К сожалению… мы не знаем точно, в течении которого времени он это делает. Не знаем, что он использовал, чтобы выследить тебя, и не знаем, сколько всего нам нужно сделать, чтобы помешать ему снова найти тебя.
Однако, — со скрипом Сан отодвинулся на стуле и встал, чтобы собирать посуду. — Ограничивая использование телефона и социальных сетей, а также уменьшая количество людей, которые знают о твоём местонахождении и ситуации, у нас повышается шанс помешать ему снова найти тебя.
— Тогда… что дальше? — Уён наблюдал за Саном, который убрал всё со стола, отнёс посуду в раковину и сполоснул её под струей воды. — Я сижу тут с каким-то парнем чёрт знает сколько времени, и у меня даже нет Wi-Fi?
Сан раздраженно закатил глаза. Пока раковина наполнялась водой, он закатал рукава и прислонился к столешнице, стоя лицом к Уёну и указывая на него лопаткой.
— Знаешь, тут есть штуки, которые называются книгами. Тебе стоит как-нибудь попробовать, — он повернулся к раковине, чтобы начать мыть посуду, — Возможно так будет лучше.
Уён запрокинул голову назад, откидываясь на спинку стула, и застонал.
— Да не в этом дело!
— А в чём тогда?
— Я в хижине, в лесу, без телевизора, без телефона, без Wi-Fi, и с молодым парнем, очевидно привлекательным и полицейским. Знаешь на что это похоже?
Сан сделал паузу. — На отпуск?
— Почти, — Уён приподнял голову, осматривая Сана с ног до головы, и нахально ухмыльнулся. — Плохое порно.
Сан громко фыркнул.
— Думай как хочешь, — пауза. — Подожди, не надо! Относись к этому как к
отпуску, хорошо? Ты же в отпуске! Смена обстановки, смена темпа. Всё это… — он махнул мыльной рукой. — Природа и прочая ерунда.
— Так поэтично, — мечтательно произнёс Уён.
— Я старался, — Сан наклонил голову в бок. Послышался короткий звон посуды. — Так ты считаешь меня привлекательным?
— Не говори так самодовольно, — усмехнулся Уён. — Может я и глупый, но не слепой.
— Ты считаешь меня привлекательным, — нараспев произнёс Сан, вытирая руки полотенцем. — Ого, я так польщен, что меня заметила настоящая знаменитость!
—
Не называй меня так.
То, с каким напряжением в голосе Уён произнёс это, заставило Сана захлопнуть рот. Увидев выражение лица полицейского, Уён смягчился, удивившись собственным ответом.
— Извини.
Когда стало очевидно, что Уён не собирается вдаваться в дальнейшие подробности, Сан медленно кивнул.
— Не волнуйся. Я, э-э, пойду закончу с дровами. По ночам становится очень холодно, и будет намного хуже, когда выпадет снег. Чувствуй себя как дома, не стесняйся. Ты никуда не пойдешь в ближайшее время, так что устраивайся поудобнее.
Уён просто молча кивнул. Нетронутая кружка кофе осталась в руках.
Детектив смотрел на него, выискивая какой-то знак, который показал бы, что Уён не собирается разлететься на тысячу осколков. Видит бог до этого у него было хорошее первое впечатление. Несмотря на всю ситуацию, Сан повернулся, взял топор с того места, где тот стоял около стены, и вышел из комнаты. Хлопок входной двери отвлек Уёна от мыслей.
Вздохнув, он встал из-за стола и отнёс полную кружку кофе к раковине, и мгновение поколебавшись, вылил её содержимое.
Почему он всегда был таким?
Поэтому у него не было друзей. Никто даже не заметил его пропажи.
Он тихо застонал, прислонившись к стойке, и сжав руки в кулаки потёр глаза до звёзд за веками. Тяжело вздохнув, он уставился на пенистые завитки на дне раковины.
Что он вообще делал?
Уён всё ещё помнил те дни, когда радовался такой жизни. Когда он мечтал стать звездой, прославиться, выступать перед тысячами людей и быть известным во всем мире. Он помнил, как танцевал в отражении зеркала своей спальни, копируя любимых артистов и ставя собственную хореографию. Помнил, как умолял родителей записать его на уроки вокала, светясь как любой нормальный семилетний ребенок, у которого была мечта и достаточно страсти, чтобы начать этим заниматься.
Когда всё изменилось?
Жизнь особенна тем, что всё происходит медленно, а потом за раз. День идёт за днём незаметно, однообразно и монотонно. Изменения происходят так незначительно, так постепенно и так незаметно, что стоит оглянуться назад и ты поймёшь, что за год всё каким-то образом изменилось буквально на глазах, но вы даже не заметили.
Почему ему потребовалось столько времени, чтобы понять, что он живёт уже не той жизнью, о которой мечтал всего несколько лет назад? Как это могло остаться незамеченным? Его мечта так скоро стала обыденной и среднестатистической. Так быстро жизнь, которую он желал, стала обыкновенной. Мечты давно поблекли и отошли на второй план словно старая занавеска, слишком долго весевшая на солнце, выцветшая из детской яркости в серое небо мрачной взрослой жизни.
Уён всё ещё помнил, хоть и смутно, шёпот воспоминаний о мечте, своё детское желание стать взрослым. Он помнил как мечтал о будущем, где будет находиться, кого знать, что будет делать и кем он станет.
Когда он перехотел становится взрослым?
Сам того не осознавая, он вырос. Руки, на которые он теперь смотрел, принадлежали взрослому мужчине, жилистому и гибкому.
Почему он больше не хотел быть взрослым? Когда идеализированные, детские мечты о независимости сорвались как обои в цветочек, покрывающие уродливую, осыпающуюся стену? Когда розовые очки слетели с глаз, чтобы показать мир таким, какой он есть, а не таким, каким Уён хотел его видеть? Как давно он узнал, что независимость — это всего лишь другая форма рабства?
Свобода никогда не была безграничной или бесплатной.
Никто в жизни не был по-настоящему свободен.
Хотя…
Он поднял голову и медленно повернулся, разглядывая маленькую комнату. Стены, обшитые деревянными панелями, потёртые ковры, неподходящая мебель. Прозрачные занавески, отбрасывающие солнечный свет в пустую комнату, и густая зелень леса за ними, распростёртая на многие километры.
Возможно свободу… Можно было бы ощутить… По крайней мере немного. Как маленькие глотки сладкого вина, которое нужно смаковать, а не выпивать всё сразу. Может быть… может быть, это могло стать началом.
Первым глотоком чего-нибудь сладкого.
Вкус, который не уверен, что сможет вспомнить, но всё равно готов попробовать заново.
Оттолкнувшись от стойки, он прошёл через комнату к камину. На полке лежали безделушки, маленькие и непохожие, но личные; они сообщали информацию о человеке, но довольно специфическую, чтобы быть действительно полезной.
Направляясь к уголу комнаты, Уён остановился перед книжными полками, которые ломились от содержимого. Он присел на корточки и провёл пальцем по корешкам, разглядывая названия. Некоторые из них вышли недавно, но большинство — нет: классика, поэзия… Поразительное количество греческой мифологии, истории.
Не совсем то, что можно найти на страничках бестселлеров «Нью-Йорк Таймс». Тот, кто снабдил это место материалами для чтения, мягко говоря был ботаником.
И из всех людей именно он сказал это.
На самом деле Уён много читал будучи моложе, в основном классику и книги по истории. Он поглощал это, думая о жизни до своего рождения и каким был опыт людей того времени. Это питало его воображение как ничто другое. Он ставил себя на их место и задавался вопросом каким бы он был, если его личность формировали другие обстоятельства и другое время. Уён помнил как долго не ложился спать, держа фонарик под одеялом, чтобы читать до раннего утра, даже несмотря на то, что на следующий день ему нужно рано вставать в школу. По его мнению, это стоило усталости.
Было весело.
Но теперь… Теперь он даже не может вспомнить, когда в последний раз садился читать. Возможно прошли годы. Прошло много лет с тех пор, когда у него было достаточно свободного времени и энергии, чтобы по-настоящему читать. Годы с тех пор, как это перестало быть забавным.
Взяв с полки одну из книг, он рассеянно пролистал страницы.
Когда Уён в последний раз делал что-то исключительно ради удовольствия? Он делал что-то не по собственному желанию, а потому, что это было в его расписании потому что это то, что он
должен сделать.
Нет, когда в последний раз он делал то, чего хотел?
На самом деле, чем больше он думал об этом, тем больше задавался вопросом, что именно хотел сделать. Если бы он отказался от рутины, карьеры, расписания, фальшивых друзей, интервью, обязательных диет, танцевальных практик и уроков вокала…
Что осталось бы?
В первые с тех пор, как он начал эту унылую жизнь знаменитости, ему пришло в голову, что на самом деле он не мог вспомнить, кем был до этого. Какими были его мечты. Какие интересы. Его любимые блюда. Амбиции.
Он привык к жизни по графику, к выдуманному, идеальному, к лучшей версии себя, всегда выставленной на всеобщее обозрение тысячам ожидающих глаз… Он с трудом помнит, кем был раньше.
Уён уставился на книгу в своих руках и вздохнул. Он рассеянно погладил потёртую обложку и удивился появившемуся чувству вины.
Больше не ощущая желание читать, Уён сунул книгу обратно на полку.
Он привстал, его ноги явно были против движения, но вдруг его взгляд привлекла таинственная дверь. Уён посмотрел в сторону передней части дома и прислушался к характерному звуку рубки дров, и только после осторожно прошёлся на цыпочках. Опустившись на пол, он приблизился к замочной скважине.
Комната по ту сторону явно была спальней, единственной видимой мебелью была кровать, столик рядом с ним и угол того, что скорее всего являлось комодом. Очевидно, это была комната Сана, но зачем ему запирать дверь? Может он просто переживает о своих вещах? Что-то скрывал? Или…
Или там был телефон Уёна?
Окинув взглядом видимую часть комнаты, он обдумал эту мысль. Что такого в том, чтобы Уён пользовался своим телефоном? Не похоже, что сообщение Ёсану привлечёт сталкера.
Что за тупое правило.
Так, а теперь…
Куда логичнее всего положить конфискованный телефон? Прикроватный столик? Да, повнимательнее посмотрев, он разглядел небольшой выдвижной ящик под плоской поверхностью.
Бинго.
Он не заметил прекратившийся звук рубки дерева.
Или стук шагов, поднимающихся на крыльцо.
Или даже щелчок открывающейся входной двери.
Он слишком увлёкся мыслью о том, чтобы обратно выкрасть свой телефон, что не услышал скрип половиц, шорох ткани, запах застоявшегося дыма.
Тени, падающей на него сверху.
Ничего из этого, только лишь когда чья-то рука грубо сжала его воротник сзади и сильно потянула, его кровь застыла, и он понял, что облажался. Раздался голос сзади, низкий и лишенный юмора, от которого кровь отхлынула от его лица, а дыхание перехватило.
— Какого
чёрта ты делаешь?
Уён развернулся, оказавшись лицом к Сану, его спина прижалась к двери в попытке увеличить расстояние между ними. Выражение лица Сана было холодным словно камень, в его чертах видна жёсткость, которой Уён раньше не видел.
Деревянная поверхность двери вдавилась в спину Уёна, когда он попытался уйти от этого взгляда в попытке найти оправдание, любую причину, которая могла только быть.
Он судорожно вздохнул, когда рука грубо схватила его за ворот и потянула на себя, заставив посмотреть прямо в глаза. Впервые за всё время Уён заметил, что Сан был выше на несколько сантиметров, и в данной ситуации это было ужасно.
Руки Уёна вцепились в хватку Сана и тот наконец отпустил его, грубо толкнув спиной к двери и пригвоздив к месту свирепым взглядом.
— Я ничего не делал, клянусь! Я — я просто искал… искал… — его взгляд упал на свою мятую футболку. — Свежую одежду! Я не хотел ничего брать без спроса, правда, просто хотел посмотреть, есть у тебя что одеть, потому что… потому что я собирался помыться, но у меня нет… ничего нет с собой, я ничего не брал, понимаешь?
Сан просто наблюдал за его болтовней, нахмурив брови. С выражением лица, которое абсолютно ничего не выдавало.
— И я был в клубе прошлой ночью, так что вещи скорее всего пропитаны потом и алкоголем, и — даже-не-хочу-знать-чем- ещё и.
— Нет, ты прав.
Уён захлопнул рот. Сан сделал шаг назад, рассеянно проведя большим пальцем по собственной губе, и задумчиво уставился вдаль.
— Тут точно ничего для тебя нет, не так ли?
Уён просто ждал и молча наблюдал. С шоком и явным облегчения, что его оправдание сработало, и частично со страхом сказать то, что заставит Сана передумать.
— Иди прими душ, — теперь уже мягкий взгляд карих глаз Сана встретился с глазами Уёна. — Я найду что-нибудь для тебя и может позже сможем выбрать одежду в городе.
Уён, услышав это, оживился, и ужас, который испытывал всего минуту назад, теперь полностью забылся. — Мы поедем в город?
Сан легонько щёлкнул его по лбу, губы приподнялись в одном уголке.
— Если забыл, то ты скрываешься, Уён.
Услышав это, он тут же сдулся:
— Но…
— Нет, — Сан отступил назад, но Уён поймал его, сжимая рукой подол куртки Сана.
— А если я надену маску? — он умолял. — Я буду в маске! И ни с кем не буду разговаривать, обещаю! Тем более ты действительно думаешь, что кто-нибудь в этих краях действительно узнал бы меня, если бы увидел? Всё же я айдол, а не кантри-певец. Не думаю, что соответствую здешней атмосфере.
Сан молча наблюдал за ним, обдумывая это.
— Окей.
Уён замер, широко раскрыв глаза.
— Ты можешь пойти, — продолжил Сан. — Но только при одном условии.
— Договорились! — Уён сосредоточенно кивнул. — Я согласен! Какое условие?
Сан самодовольно ухмыльнулся.
— Ты будешь ждать в грузовике.
— Что? — крикнул Уён. — Эй, нет! Это нечестно!
Сан пожал плечами и повернулся, чтобы уйти.
— Слишком поздно, ты уже согласился, — он остановился, оглядываясь через плечо. — А теперь иди прими душ, — его глаза медленно прошлись по телу Уёна, возвращаясь к глазам. Он ухмыльнулся. — От тебя воняет.
И с этими словами Сан ушёл, оставив Уёна нервничать и краснеть не понятно из-за чего. Застонав, он провёл руками по лицу. Кожа щёк была тёплой на ощупь. Почему это так сильно на него подействовало?
Зайдя в ванную, Уён встал перед зеркалом, впервые за день рассматривая свою внешность. Бледная, опухшая кожа резко контрастировала с тёмными синяками под глазами. Усталость, которую он чувствовал глубоко в теле, отразилась в его чертах. Другими словами, он выглядел дерьмово.
Уён отвернулся от зеркала, не желая видеть то, что там есть ещё. Вместо этого он подошёл к двери и закрыл её, обнаружив замок с внутренней стороны. Найдя стеллаж с полотенцами рядом с дверью, он взял одно и повесил его на крючок поближе к душу. Он не был уверен, но после минутного размышления всё равно проверил дверь в последний раз, просто чтобы убедиться, что она заперта.
Он не до конца осознавал почему именно это заставляло его чувствовать себя в большей безопасности, но Уён почувствовал, как напряжение стало покидать мышцы, когда он включил воду, сбросил одежду и встал под струи.
На несколько блаженных мгновений он позволил себе насладиться теплом брызг, мягким давлением воды на его ноющие мышцы, и паром в замкнутом пространстве, рассеивающим туман в его голове. После он провёл рукой по волосам и начал принимать душ.
Когда пена стекала по телу, он обнаружил, что его мысли возвращаются к полицейскому. В нём было что-то такое, чего Уён просто не мог понять. Он не солгал, когда сказал Сану, что тот привлекателен, но сейчас начал задаваться вопросом, не следовало ли ему держать карты в рукаве.
Просто было что-то в том, как Сан разговаривал, в том, как он говорил о чем-то глубоком, даже если разговор шёл о простом. Казалось он всегда думал, вычислял, изучал. Уён чувствовал себя некомфортно из-за того, что он ощущал себя тщательно проанализированным, как будто Сан протыкал его мозг скальпелем, чтобы увидеть, что там было.
Тем временем Уён просто пытался не отставать, держась на плаву.
Всё это было неожиданно, ново для него. Он всё ещё пытался осознать реальность происходящего, в то время как детектив уже готов сделать следующий шаг.
Так много всего.
К тому времени, когда он закончил, Уён потерял счёт времени, и комната наполнилась паром. Он взял полотенце, обернул вокруг себя мягкий материал и вышел из душа.
Уён остановился у двери, держа руку на ручке, и посмотрел на себя, одетого только в полотенце.
Взглянув на свою грязную одежду в углу, он сначала мельком подумал надеть её, но тут же отбросил эту идею, не желая даже думать о том, что его пропитанная потом клубная одежда коснется чистой кожи. Вместо этого он открыл дверь и медленно, очень медленно выглянул наружу.
В доме было тихо, и Сана нигде не видно.
Уён быстро схватил вещи и пробежал через комнату в спальню, захлопнув за собой дверь.
На кровати аккуратной небольшой стопкой лежала сложенная одежда.
Уён сложил старую одежду в углу и подошёл к кровати, чтобы рассмотреть вещи. Там была пара чёрных спортивных штанов, толстовка большого размера и …
Уён покраснел.
Это нижнее белье Сана?
Он осторожно взял его, не понимая почему это заставляло его нервничать. Успокойся, Уён. Это всего лишь одежда, не такое уж и большое дело. Не думай об этом так много. Просто надень.
И снова его мысли вернулись к полицейскому. То, как он говорил, как держался и передвигался… Как при малейшей провокации мог превратиться из харизматичного и весёлого в холодного и пугающего, и это по меньшей мере странно.
Уён натянул на себя одежду, ткань прилипла к коже. Он рухнул на кровать, сочетание скуки и усталости вдавило тело в матрас.
Разумеется всё это было в новинку. Он знал Сана всего несколько часов, и ситуация была не совсем идеальной, чтобы по-настоящему кого-то узнать. В конце концов Уён буквально прятался, чтобы спасти свою жизнь, и Сан был единственным человеком, ответственным за его безопасность. Вполне логично, что Сан будет немного на взводе. И скорее всего он не спал всю ночь, раз они находились в дороге семь часов из Нью-Йорка и бог знает где в штате Мэн. Уён лично знал не так много полицейских, но мог представить, что учитывая обстоятельства, любой был бы, мягко говоря, немного не в себе.
Очевидно, он слишком много думал.
Поэтому отмахнувшись от неприятного ощущения, он перевернулся на бок и попытался заснуть.
***
Несколько часов спустя его разбудил запах готовящегося мяса и звон посуды, доносившийся из кухни.
Он сел, вытянув руки и ноги, и заметил, что в комнате стало темнее, чем было раньше, а мир за занавеской стал тихим и спокойным, стоило наступить вечеру.
Выйдя из комнаты, он обнаружил детектива, который теперь находился в гораздо лучшем настроении. Он насвистывал песню, которую Уён не знал, пока бродил по небольшому пространству; пар от еды на плите поднимался верх. Он заметил присутствие Уёна и поприветствовал его с улыбкой.
— Могу чем помочь? — Спросил Уён, ноги в носках мягко прошлись по деревянным половицам.
Сан только покачал головой.
— Я почти закончил. Хотя если хочешь, то можешь накрыть на стол.
Вместо ответа Уён подошел к шкафчикам рядом, выискивая в них подходящую посуду, пока не нашёл её и не поставил на стол. Они работали в тандеме в домашней тишине. Тишине, которая казалась почти комфортной.
Если теперь их жизнь будет такой, то они сделают её настолько нормальной, насколько это возможно.
Как только еда была готова, и Уён помог переложить всё на маленький обеденный стол, они вдвоем принялись за еду. Некоторое время единственными звуками были звуки еды, звяканье столовых приборов, случайный гул. Это было почти нормально.
Наконец, Сан нарушил молчание.
— Мы поедем сегодня вечером.
Уён посмотрел на полицейского, нахмурив брови.
— Чтобы купить тебе одежду, — напомнил Сан. — Мы пойдем после ужина. Думаю будет лучше, если наши визиты в город будут по вечерам, тогда мы сможем использовать темноту и отсутствие людей в наших интересах. Так будет легче спрятать тебя.
Уён задумчиво прожевал еду. В этом был смысл.
— Но будут основные правила, — продолжил Сан, наклоняясь вперед над столом. — Тебе нужно будет замаскироваться: маска, кепка, капюшон, ты знаешь всё это. Останешься в машине, пока не скажу, что можешь её покинуть. И ни с кем не будешь разговаривать. Всё понятно?
Уён кивнул.
— Даже если кто-то подойдет к тебе и скажет, что он грёбаный окружной шериф, ты не должен отвечать. Я единственный офицер полиции, который знает о твоём местонахождении, и абсолютно необходимо, чтобы так оно и оставалось. Ты под моей ответственностью. Если нужно с кем-нибудь поговорить, говори со мной, понял?
Уён снова кивнул.
— Хорошо, — Сан откинулся на спинку стула, заметно расслабляясь, — Заканчивай есть, поедем через десять минут.
***
Поездка в город была напряженной.
Сан явно не хотел разговаривать, безмолвно включив радио в момент, когда завёл грузовик, и увеличив громкость так, чтобы стало понятно, что он не планировал этого делать. Уён чувствовал нервозность в воздухе, когда пристегивал ремень безопасности, жёсткость, с которой Сан двигался, то, как он слишком часто стряхивал пепел с сигареты.
Раньше Уён особо не нервничал, но чем дольше сидел в удушающей тишине на пассажирском сиденье, тем сильнее трепетала его грудь. Чтобы отвлечься он повернулся к окну, рассматривая огромное количество деревьев, которые пролетали мимо них, словно чёрные силуэты на тёмно-сером фоне вечернего неба. Чем дольше они ехали, тем больше его впечатлял лес вокруг них, который тянулся бесконечно. Что-то такое глубокое и незнакомое после людской суеты и неоновых огней города.
Наконец линия деревьев стала редеть, пока совсем не прекратилась и не показались очертания домов. Городок был, мягко говоря, маленьким. Чуть больше, чем один перекресток и несколько основных зданий. Большинство из них сейчас закрыты, нарисованные от руки таблички на их входных дверях и темнота за окнами совершенно очевидно говорили об этом. Остался один магазин с вывеской «ОТКРЫТО», из которого шёл яркий свет, и именно к нему Сан направил грузовик, припарковавшись на небольшой стоянке в стороне.
Заглушив двигатель, он наконец повернулся к Уёну впервые с тех пор, как сел в машину.
— Помнишь о чём говорили?
Уён кивнул, натянул маску на нос, низко опустил капюшон на глаза и показал Сану поднятый большой палец.
Сан посмотрел на него, оценивая внешний вид, и кивнул самому себе.
— Отлично. Я скоро вернусь.
А потом Уён остался один.
Он не до конца был уверен, почему так сильно хотел покинуть дом. Может его просто тошнило от мысли оставаться взаперти целый день, и он ухватился за возможность покинуть хижину. Но сейчас, откинувшись на спинку пассажирского сиденья грузовика, ему нечего было делать, кроме как рассматривать немногочисленные достопримечательности, и теперь он не был уверен, что это того стоило.
Скука граничила со здравым смыслом, и как бы сильно ему не хотелось покинуть грузовик, он делал всё возможное, чтобы остаться на месте и быть незаметным. Наблюдая за тихим городом через окно, он не заметил ни одной машины на дорогах, ни одного пешехода на тротуарах.
Именно это люди имеют в виду, когда говорят, что им нужно уехать из своего города, — размышлял он.
Внезапно его внимание привлекло движение у дверей магазина. Парень, близкий по возрасту к Уёну, вышел с сумками в обеих руках и улыбался. Он смеялся над тем, что возможно сказал кто-то в магазине, помахал рукой с сумками и пошёл на стоянку, предположительно направляясь к другому автомобилю, припаркованному там.
Проходя мимо грузовика, он вскользь посмотрел на него, но остановился как вкопанный.
Его глаза расширились и смотрели прямо на…
Уёна.
Уён тяжело сглотнул и нервно протёр ладони о штанины спортивных штанов. Сердце грохотало в груди, заглушая все остальные звуки, но он не мог пошевелиться, не мог вести себя подозрительно и подтвердить любые мысли, которые могли возникнуть в голове этого человека.
Поэтому так небрежно, как он только мог, Уён кивнул ему, надеясь на то, что это выглядело достаточно дружелюбно и тот не чувствовал леденяший душу страх.
Несколько долгих секунд мужчина просто смотрел на него через окно, прежде чем улыбка вернулась на его губы, и он кивнул в ответ, продолжая путь к припаркованной машине.
Уён всё ещё дрожал, когда Сан вышел из магазина с несколькими пакетами в руках и подошел к грузовику.
— Нормально держался?
Не совсем доверяя стабильности своего голоса, Уён кивнул. Положив сумки, Сан завел грузовик.
— Я всё проверил, но у них не оказалось никаких дизайнерских вещей … Думаешь выживешь? — Сан ухмыльнулся, вставляя в рот новую сигарету.
Уён без особого энтузиазма отмахнулся от него, уже копаясь в содержимом сумки, чтобы посмотреть содержимое. Несколько футболок, спортивных штанов, пара толстовок, куртка, носки. Всё самое необходимое. Надо отдать должное, Сан действительно неплохо справился с работой.
Когда они выехали со стоянки, Уён посмотрел в сторону другой машины, той, в которую сел тот мужчина. Теперь он разговаривал по телефону, улыбка всё ещё играла на его губах даже когда их взгляды снова встретились.
Он не уверен в ощущении, но по какой-то странной причине Уён почувствовал дежавю, что-то такое знакомое в кошачьем взгляде мужчины, что-то, чего просто не мог понять.
Уён всю дорогу задавался вопросом почему это вызвало у него тревогу внизу живота.
