В море полном ракушек я нашёл свой рай. В лесу, полном фей я обрёл покой.
Нил, перекинув сумку через плечо медленно пробирается по жёлтому лесу. Жёлтому от падающих листьев и ещё оставшихся на деревьях. Листва шуршит под ногами, но Нил, будто в трансе. Он идёт уже несколько часов, сам не понимая в каком направлении и зачем. Его сумка увешана шнурами, уши проколоты в пяти местах, с драгоценными камнями и увешаны золотыми нитями, шляпа не спасает от солнца, пусть оно и не жарит так сильно. На юге даже осень тёплая, поэтому пираты часто обосновываются именно в этих краях, но в этот раз небольшое судно, под руководством Капитана Киттинга ступило на земли Америки, где осень была морозной. Но даже так их отряд не был одет во что-то тёплое, лишь практичные вещи «Никаких рюшек и вычурных камзолов, господа!» восклицал Капитан и все, кто с рыком, кто с криком похожим на крик обезьяны, поддерживали его победный клич. Лишь серьги разрешалось носить, но часто они переходили из рук в руки, что бы «разнообразить образ». Любовь к побрякушкам, книгам и орехам — вот что объединяло этот отряд, состоящий из семнадцать юношей. Все они на борту с рождения и всем плевать на приличия и пошлости. Однако Капитан обучил их всем манерам, так что эти парни могли спокойно прикинуться знатными гостями и проследовать на бал, чтобы украсть там несколько французских романов и горсть орехов. Смешно было наблюдать за ними другим пиратам, несколько раз они подвергались нападениям, но всегда они сбегали, и всегда были несокрушимы в бою. Сабли, начищенные до блеска, всегда висели с ними на верёвке, опоясывающий их таз и даже флаг их был не таким как все. Вместо черепа — орёл, вместо чёрного цвета — тёмно-синий. Капитан говорил, что орёл — знак ума, а что синий цвет, цвет воды, по которой они бороздят бескрайние просторы их жизни. Нуванда, вечно играющий на саксофоне по вечерам, говорил, что это бредни и что у их капитана шарики за ролики заехали ещё лет этак пять назад. Однако не согласиться в том, что звучало это красиво и поэтично, он не мог. Нуванда был другом Нилу — парню, что летает в облаках. Он хорошо умел петь и сочинять стишки, смешные и грустные, глупые и такие умные, что «мёртвые поэты» — так они себя окрестили, не могли найти определения этих слов в словарях. Даже Капитан хлопал ему, выражая своё восхищение его таланту. Но у каждого корабля пиратов есть цель. И целью корабля «Романтика» было найти Чудо. Будь то палка, что стреляет раз в год или меч, который может дать тому, кто держит его, неимоверную силу. Но всё тщетно. Сколько бы они не рыскали по землям, сколько бы не плавали по морям, не сражались с другими кораблями, сколько бы не играли в карты, надеясь раздобыть у подозрительных продавцов иноземный товар… всё было тщетно. Нигде они не могли найти то чудо, которое так яро желал получить каждый из юношей. Их пристанищем и местом предполагаемого «чуда» стал континент описанный выше. Деревья здесь были без больших и сладких фруктов, на них здесь красовались лесные орехи, под ногами росли грибы и ягоды. Нил решил обследовать местность, поэтому отделился от остальных, сказав, что если не вернётся через три дня, его можно не искать. Боялся ли он? А боится ли старый моряк рифов и скал? Конечно, нет, ведь путешествуя с детства, привыкаешь быть осмотрительным, чутким и чуть-чуть диким. Поговаривают, что у людей из инстинктов, лишь инстинкт самосохранения, но Нил готов оспорить и это. Ведь сейчас он идёт по глухой чаще незнакомого леса и даже не собирается оставлять зарубки. Его мысли как будто больше не его, он идёт и чувствует под ногами шуршащие листья, чувствует, как раздавил змею, и как жужжит над ухом ещё не лёгший в спячку, комар. Слух и ощущения он не потерял, однако мозг его не может воспринимать ничего, кроме проложенного в мыслях маршрута. Удивительно то, что чем дальше он заходит, тем пейзаж красочнее и необычнее. Вот и куст белой розы, который он прошёл и почувствовал неземной аромат, а вот мимо него прошла лань, немного темнее обычной, с ярко выраженными пятнами на спине. На деревьях сидят птицы, которые не свойственны данному сезону, времени и вообще, как может белая сова с севера оказаться сидящей на ветке клёна прямо перед его носом. Это же немыслимо и… Тут Нила осенило. — Чудесно, — проговорил он. На удивление это вышло без проблем, челюсть и язык свободно двигались и Нил не сразу заметил, что остановился. Голубой попугай сел ему на плечо и сжал своими когтями кость. Но боли не было. Лось, с большими рогами похожими на трон медленно подошёл к Нилу и потёрся носом о его сумку. Похоже, его привлёк запах яблок, змея обвила его ногу, но кусать не собиралась. Откуда-то вышел белый павлин и распустил свой хвост, затмевая яркий жёлтый цвет осени. Кто ты? Голос был ни женским, ни мужским и Нил вдруг понял, что он пахнет. — Меня зовут Нил Перри и я пират на корабле «Романтика», но позволь же задать тебе вопрос, как твой голос может пахнуть о Чудо? Не знаю, а как ты забрался сюда? Голос был мягким, похожим на шерсть лисицы и пах он земляными орехами, изюмом и благовониями. — Ты. ты сам позвал меня, Чудо, — проговорил Нил, улыбаясь, поглаживая лося по рогам, попугая по хохолку, а змею не трогая. Я? Не может быть, я проклят уже столько лет, меня не могут ни почувствовать, не услышать, ни даже увидеть, так как ты пришёл сюда? Голос не кажется испуганным, злым или озадаченным. Кажется, он не то, что привычно просто взять и понять. Что-то иное… Вдруг что-то коснулось шеи Нила и попугай слетел с его плеча, змея сползла с ноги, а лось отошёл, так и не получив желанного яблока. Чувствуешь? Не молчи, говори, я так долго не говорил с пиратами. Теперь в голосе читалась грусть, но она будто была мимолётна для этого существа, ему не нужно было грустить об утрате слишком долго. Нил чувствует, как перья окружают его, прикрывая от солнца и птиц, скопившихся вокруг них. — Чудо, почему я? — Нил недоумевает, он чувствует касания к своему лицу, но остановить их не может. Вы, люди, всё время думаете, что особенные, это мог быть и Нуванда и Оверстрит и Микс, просто ты красивый. Ого, как ты покраснел. Мы не умеем смущаться, хоть и живём дольше вашего. Если тебе будет проще я — эльф. И крылья мои как у северной совы, потому что родом я не из этих мест, сюда меня привезли и бросили. Смешная история, не находишь? Нил чувствует, как по лицу скользят тонкие холодные пальцы с острыми коготками. — Т-ты умеешь.? Даа, умею, и что с того? И что с того, что для тебя я не видим? Это для тебя вскоре пройдёт. И правда, медленно Нил начал видеть очертания белой кожи и седых волос до самых пят и о, боже, крылья. Белоснежные, как у ангела и большие, словно парус. Лицо юноши было овальным, глаза сощурившимися, с жёлтой радужкой, а нос напоминал клюв. Весь он был белым, словно покрытый пудрой и говорил так, как будто пел. Его рот обжигал своим близким дыханием губы Нила и Нил всё больше и больше отклонялся назад, а когда он потерял равновесие от опёршегося на него парня, он почувствовал, как его обвивают ветви стоящей сзади сосны. — Чудо, пойдёшь ли ты со мной, если я предложу? — Зная, что эльф читает его мысли он всё же произносит вопрос. Один поцелуй и я стану вашим попутным ветром, стану тем, что вы так искали, стану, так и быть, вашим Чудом. Как отказаться от предложения касающегося поцелуя, да и обещание заманчивое.______________________________________________________________________________________________________________________________________________________
Ходят легенды, что по морям ходит корабль, на котором путешествуют семнадцать юношей и их поехавший с катушек Капитан, а вместе с ними, рядом с парусами летает эльф, с белыми, словно снег крыльями.
Им не страшны бури, ведь волны подчиняются эльфу, юноши и сумасшедший капитан не стареют, ведь время во власти беловолосого существа, «Романтика» никогда не утонет и вечно будет рассекать морские просторы. Поговаривают ещё, что под звуки саксофона творится танец эльфа и молодого юноши, краше которых только этот эльф.