———
— Спасибо, что сыграл так быстро. Ким покачал головой своему другу Бэнку. — Не говори об этом. Я все равно искал предлог, чтобы выбраться из дома. — Серьезно, чувак, спасибо тебе, — повторил мужчина. Затем он отошел в сторону, прежде чем взять микрофон, чтобы объявить артиста на вечер: Wik. Посетители бара издали несколько криков и аплодисментов, прежде чем музыка заполнила зал. Ким вдохнул, когда он поднес стойку микрофона ближе к себе. Было бы ложью сказать, что он ни капельки не нервничал. С любой другой песней он был бы просто великолепен, но с этой конкретной песней он чувствовал себя по-другому. Месяцы попыток найти Порче и взять обратно все свои слова привели его к созданию этого последнего сингла. Каждая строчка была написана с учетом мальчика, каждая нота создана по его образу и подобию. Ким изливал свое сердце, когда пел. Он был погружен во многие другие свои песни, но ни одна из них не была близка к тому, чтобы вызвать слезы на его глазах. Он не был плаксой. Он не проявлял эмоций. По крайней мере, до тех пор, пока Порче не вошел в его жизнь. Ох, как бы ему хотелось повернуть время вспять. Он бы отказался от своего высокомерия и черствости. Он бы сказал Порче правду и о том, как сильно он его любит в ответ. Осознание просто пришло к нему слишком поздно. Ким осторожно отложил гитару в сторону, когда его выступление подошло к концу. Публика, полностью поглощенная его песней, устроила ему овацию стоя. Это было обожание и признание, которые окружали Вика. Все любили Вика, но только один человек любил Кима. Если бы он мог обменять тысячи аплодисментов, к которым привык, на один-единственный хлопок Порче, он бы сделал это в мгновение ока. Прежде чем свет на сцене успел погаснуть, Ким в последний раз оглядел бар. Слабый проблеск надежды на то, что Порче может быть в толпе, остался в его сердце. Но, конечно, он не заметил симпатичного парня одетого во фланель. О чем я вообще думал? Почему он должен быть здесь? Ким быстро покинул сцену. — Ты отлично справился! — воскликнул Бэнк, подбегая к нему. — Спасибо… — Как насчет выпить? Это за мой счет. — Я в порядке, не хочется Бэнк комично нахмурился. — Давай, чувак! — Мне сегодня не хочется пить. — Ты настоящая кайфоломка. Ким усмехнулся. — Ладно, не пей со мной. Тебе стоит выпить вон с тем симпатичным парнем. Похоже, ему действительно понравилась твоя музыка. Кто знает? Возможно, у тебя есть его номер или что-то в этом роде. Несмотря на желание уйти от надоедливого и настойчивого друга, Ким все равно взглянул на предполагаемого «симпатичного парня». Он не ожидал многого. Его вкусы отличались от вкусов Бэнка. Он не был заинтересован в общении или получении чьего-либо номера. Все, чего он хотел, — это Порче. Любой другой был бы просто заполнителем. — И что? Он симпатичный, правда? Ким расширил глаза, когда его разум, наконец, зарегистрировал лицо человека, а также короткие, пушистые волосы и синюю джинсовую куртку. Он был в растерянности, не находя слов. Конечно, это было не по-настоящему. — Вик? Он был слишком потрясен, чтобы ответить своему другу. — Эй? Ты меня слышишь? — Бэнк помахал рукой перед лицом Кима, — Господи, я знаю, что он милый, но ответь мне! — А? — Ким оглянулся на своего друга. — Черт возьми, чувак. Ты просто смотрел на него добрую минуту, ничего не говоря. — Прости, я задумался немного… Бэнк закатил глаза. — Неважно. Подойди к нему и поздоровайся, давай, вперед. — Но… — Не-а. Никаких «но». Иди туда. Вздохнув, Ким решил выслушать этого человека. Пришло время отбросить его высокомерие. Он просил дать ему шанс, и теперь ему его дали. Человек, к которому он стремился, о котором мечтал, которого никогда не переставал любить, был прямо перед ним. Это было сейчас или никогда. Он должен был это исправить. Он должен был исправить нанесенный им ущерб. Он должен был извиниться перед ним. Он должен был извиниться перед Порче. Секунды, которые потребовались, чтобы подойти к столику Че, казались часами. Они провели в разлуке больше года. Ким попытался контролировать свое затрудненное дыхание, когда приблизился к парню. Сотни эмоций смешались в его сознании, как коктейль. Ему так много нужно было сказать, так много слов готово было сорваться с его языка, но он не мог открыть рот. Он никогда не был так напуган, даже когда люди из побочной семьи пытались его пристрелить. Порче сидел так спокойно, держа в руках только стакан чего-то, похожего на воду. Он боялся нарушить покой, боялся, что его мальчик уйдет точно так же, как он сделал это однажды. Неизбежно, они оказались лицом к лицу. — Че, — сказал Ким, его голос был не громче шепота. Он мысленно придумал приветствие получше, но все застряло у него в горле. Мальчик, который теперь одевался совсем по-другому, но выглядел точно так же, слегка улыбнулся ему. — Пи’Ким. Как у тебя дела? Это был тот же самый голос, который Ким надеялся однажды услышать снова. Это был сон. Так и должно было быть. — Я… У меня… Все хорошо, — сказал он, — я скучал по тебе… — Приятно слышать. Не хочешь присесть, Пи? — Я… Да, — Ким быстро сел, не сводя глаз с мальчика. Сейчас было самое время извиниться. После года, в течение которого не было никаких объяснений, сейчас было самое время. Он медленно приоткрыл губы, — я, мне жаль честно… Порче несколько секунд молча смотрел на него с непроницаемым выражением лица, затем покачал головой. — Не извиняйся, Пи. Прошлое осталось в прошлом. Вранье. Ким знал, что это была ложь. Порче никогда не умел хорошо лгать. По его фальшивой улыбке он мог сказать, что мальчик притворялся, что все в порядке, когда на самом деле это было не так. Ким ненавидел это, но он не имел права выкрикивать ложь, когда сам говорил то же самое. Это то, до чего мы доведены? Ким задумался. Два сломленных человека, которые лгут друг другу? — Я действительно понятия не имел, что ты будешь здесь, — добавил Порче, как будто чувствуя необходимость уточнить. Может быть, он хотел сказать: Я здесь не для того, чтобы тебя видеть. Не пойми меня неправильно. Ким почувствовал горечь на языке. Мальчик, который когда-то боготворил его, теперь не хотел иметь с ним ничего общего. Он тоже не винил его. Это было то, чего он хотел, когда вытеснил Че из своей жизни. Он не имел права снова влезать в жизнь мальчика, но все равно сделал бы это. — Я скучал по тебе, Че? — бесстыдно сказал он, — очень сильно… Глаза Порче слегка расширились от удивления. — Оу, я не знаю что тебе сказать. Ему не следовало этого говорить. Ему не следовало испытывать терпение мальчика. Если бы Че был хоть немного похож на своего брата, он бы отвесил ему пощечину за дерзость. Вместо этого мальчик ответил дипломатично. — Я скучаю по всем в поместье. Мне жаль, что я не пришел навестить тебя. Это была вторая ложь за ночь. Ким нахмурился, когда посмотрел вниз на свои руки. Эти руки когда-то ласкали мягкую загорелую кожу Порче; теперь в них не было ничего, кроме его гитары, которая звучала неправильно с тех пор, как он оставил мальчика. Ким на мгновение зажмурил глаза, так как слезы разочарования грозили пролиться. Боже, он так сильно ненавидел себя. Во имя защиты своей семьи он манипулировал и использовал невинного человека. Он пытался оправдать свои действия, говоря, что сделал это ради своих братьев, ради Кинна, но, в конце концов, он был всего лишь грешником, пытающимся смыть свои грехи. Его эго никогда не позволило бы ему признаться в этом, но он влюбился в Че задолго до признания мальчика. Он привык быть в центре внимания, но чувствовал себя по-другому, когда Порче обращал на него внимание. Ему даже не нужно было становиться Виком для этой безусловной привязанности; он просто должен был быть Кимом. — Пи’Ким? — Хм? — Ким поднял голову, чтобы встретиться взглядом с мальчиком. Хотелось надеяться, что при этом тусклом освещении тоска в его глазах будет скрыта. — Ты, кажется, не в себе, Пи. Ты в порядке? — Я в порядке… Порче нахмурил брови. — Ты заболел? — беспокойство сквозило в каждом его слове. — Может быть, немного тоскую по любви. — Не шути так. Ты напугал меня. Ким улыбнулся очаровательному ответу. Че, казалось, все еще заботился о нем. Почему? Он должен обижаться на него, презирать за то, что он внезапно и безжалостно разбил его сердце. Ким не думал, что мальчик перед ним был человеком. Он должен был быть святым. Ангелом. — Я думаю, мне пора идти, — тихо сказал Порче, вставая. Недолго думая, Ким схватил мальчика за запястье. — Пи’Ким? — Почему бы… Почему бы тебе не остаться на ночь?— — —
Это была невинная просьба. Может быть, к этому примешивалось и немного отчаяния. Ким поклялся, что он не имел в виду ничего даже отдаленно сексуального под этим. Когда Порче упомянул об уходе во второй раз из-за того, что они не разговаривали, Ким решил, что немного шампанского в его грязной квартире устранит неловкость. Ну, в какой-то степени так оно и было. Алкоголь разрушил его запреты, и прежде чем он осознал это, желание заменило его стыд. Целый год он тосковал по мальчику. Тоскуя по его объятиям, его тихому хихиканью, его песням. И теперь Порче был прямо перед ним. Как он мог бороться с этими желаниями, когда искушение было так близко и выглядело так великолепно? Одно просто привело к другому. Продолжительный зрительный контакт заставил Кима сократить дистанцию между ним и Порче. Естественно, его руки нашли свой путь к рукам мальчика. Затем прикосновения перешли в сдержанные поцелуи. Их поцелуй становился все глубже, пока Порче не оторвался, чтобы глотнуть воздуха. — Я люблю тебя, — сказал Ким. Это было неожиданно, но ему было все равно. Это были слова, которые он должен был сказать давным-давно, но так и не сказал. К его разочарованию, мальчик ничего не сказал в ответ. Он ожидал этого, но все равно было больно. Не то чтобы у него было какое-то право на боль. Вскоре они вернулись к поцелуям. Они были голодными, как будто они оба за долгое время изголодались по прикосновениям. Может быть, так оно и было.Одна мысль о том, что другой мужчина прикасается к его мальчику, вскипела в его крови и вызвала желание убить. Конечно, Че не принадлежал ему. Однако это не означало, что Ким чувствовал себя менее ревнивым. — Пи’Ким, — сказал Порче между их поцелуями, — мы… Мы собираемся это сделать? Невинный вопрос разорвал что-то внутри Кима. Ах, да, его контроль. Та небольшая сила воли, которая у него оставалась, чтобы не проглотить его мальчика, исчезла. Киму не потребовалось много времени, чтобы поднять своего маленького ангела и уложить его на кровать. — Ты уверен, что хочешь этого сделать? — спросил Ким, встретившись взглядом с ангелом под ним. Его эрекция ныла под трусами, но он не хотел, чтобы сегодняшний вечер был ошибкой. В конце концов, ошибка Кинна едва не оттолкнула Порша навсегда. — Да, — с придыханием ответил Порче. — Ты в этом точно уверен? — Да, пи. А теперь меньше разговоров, больше дела. Требование застало Кима врасплох, но наилучшим из возможных способов. Когда Че стал таким напористым? Так прямолинейно? Было невероятно возбуждающе видеть, как его маленький ангел медленно обнажает свои рожки. — Я не знал, что ты так нуждаешься, детка. — А я не знал, что ты такой медлительный, пи. Ким усмехнулся, прежде чем схватить лубрикант, чтобы подготовить мальчика. Теперь, когда он подумал об этом, Порче действительно изменился. Маленький мальчик, который раньше так охотно брал уроки игры на гитаре, теперь стал мужчиной. Эти тонкие руки, которые всегда были скрыты под черно-белой фланелью, налились мускулами. У его милого живота теперь был рельефный пресс. Порче рос таким прекрасным. Если бы не его жалкое решение, Ким мог бы быть рядом со своим ангелом все это время. Он не мог себе представить, через что прошел мальчик после их разрыва. С какими трудностями он столкнулся и как справился. Ким ненавидел себя за то, что был причиной печали Че, его собственной печали. Его сожаление выразилось в нежных прикосновениях. Его руки блуждали по телу Порче, ощупывая каждый изгиб. Он запечатлил этот образ в своем сознании: растрепанные волосы и покрасневшие щеки. Ему нужно было запомнить это, чтобы убедиться, что это не сон. Стоны сорвались с их губ. Мальчик чувствовал себя как в раю, в его раю. Они были так близко друг к другу, полностью обнаженные, как телом, так и душой. Ким не думал, что ему когда-либо было так хорошо, и ему никогда не будет так хорошо ни с кем другим. В Че было что-то такое, что успокаивало его, срывало маску безразличия и обнажало его уязвимые места. Только с Че он чувствовал себя в безопасности, чтобы раскрыть свое истинное «я». Чтобы выпустить настоящего Кима наружу. Не Вика. Не младшего сына Корна Терапаньякуна. Не младшего брата Кинна. Просто Кима. Просто одинокого и жалкого мужчину, он просто хотел чтобы его любили. — Я люблю тебя, Че. Я так сильно тебя люблю. Ким знал, что было слишком поздно изливать свое сердце. И все же он хотел хоть раз сказать то, что на самом деле имел в виду. Больше никакой лжи. Больше никакого обмана. Больше никакой расплывчатости. Он хотел… Нет, ему нужен был Порче. Больше нельзя было отрицать его сердце. Затрудненное дыхание: все это заполонило разум Кима, высвобождая его животные порывы. Он был так влюблен, так нуждался в Порче. Ему нужно было чувствовать его, слышать его, сводить его с ума от удовольствия, пока его разум не станет пустым. Что ты со мной делаешь? Ким задумался. Его прикосновения стали более навязчивыми, толчки более грубыми. Порче издавал полустон—полукрик, это звучало как музыка для его ушей. Это было частное представление. Никто другой не мог видеть или слушать, никто, кроме него. Вскоре их руки переплелись, а губы снова встретились. Ким застонал от оргазма, когда он излился в маленького ангела под ним. Порче пришел в себя немного позже, чуть не потеряв сознание в процессе. Усталость после секса захлестнула их, когда они сполоснулись вместе. У Кима едва хватило сил высушить волосы феном и сменить простынь, прежде чем рухнуть на подушку. Его тело достигло предела, у него больше не было сил держать глаза открытыми. Ким пытался уклониться от сна — он хотел еще немного почувствовать присутствие Порче, — но разум предавал его. Внезапно он почувствовал тяжесть у себя на груди. Хорошо. Че все еще был тут. Может быть, не навсегда. Может быть, ненадолго. Но пока что он здесь. И этого было достаточно, чтобы Ким позволил себе соскользнуть в бессознательное состояние. Хотелось бы надеяться, что Порче останется. Хотелось бы надеяться, что он все еще будет тут, когда наступит утро. Но если бы это будет не так, Ким подождал бы. Он будет ждать месяцы, годы, вечность, столько, сколько потребуется, чтобы воссоединиться с единственным человеком, которого он когда-либо любил. Че, почему бы тебе не остаться?