Моменты

      (действие происходит после драббла «Деньги»)       Козетта не решилась только из-за этого непонимания разорвать помолвку. Возможно, это было лишь проявлением заботы Мариуса. Не совсем привычным, но ведь и папа заботится о ней не совсем так, как другие заботятся о детях. Пусть сомнение и осталось в её душе, она дала Мариусу ещё один шанс. Если и в этот раз он станет пренебрегать ею, то всё будет решено.       И потому Козетта никак не могла определиться, какое чувство в ней сильнее: предвкушения или страха. Она так ждала этого выхода в театр, в компании Мариуса, пусть и в сопровождении своего отца и деда и тётки Мариуса, что теперь, собираясь, никак не могла успокоиться. Что, если её опасения насчёт Мариуса подтвердятся? Разве сможет она жить с человеком, который её не уважает? Она видела такой пример в семье Тенардье и слышала в монастыре истории некоторых монахинь: некоторые из них принимали постриг лишь за тем, чтобы сбежать от мужа. А некоторые убегали после вдовства — «лишь бы снова не надевать кандалы». И тогда, ещё в детстве, Козетта твёрдо решила, что выйдет замуж только за того, кто будет не просто любить её, но и уважать — без этого любовь казалась ей невозможной.       — Ты выглядишь прекрасно, милая, — сказал папа, едва она вышла из комнаты. Но, хоть он и улыбался, Козетта заметила грусть в его глазах.       — Ты не хочешь ехать в театр? Или тебя что-то ещё беспокоит? — насторожилась она.       — Нет, я не против театра, хотя деньги безусловно можно потратить на что-то более полезное. Меня беспокоишь ты, с того самого визита к Мариусу. Что у вас произошло?       — Я… просто решила не торопиться. Он хороший и любит меня, но это ведь на всю жизнь.       — Я приму любое твоё решение, помни об этом.       Театр был прекрасен. Козетта, да и Вальжан, впервые посетили такое место, и она, как ни старалась не показывать это, всё равно не могла перестать восхищаться красотой этого места.       Ложа оказалась одной из самых удобных, а Мариус — на удивление внимательным и обходительным: он принёс всем шампанского, закусок и вообще вёл себя очень мило.       — Скажите мне, пожалуйста, если я соберусь сделать что-то не то, — шепнула ему Козетта. — Я ведь раньше на посещала таких мест. И в обществе не была…       — Во-первых, не стоит об этом упоминать. Лучше вообще избегать темы вашего происхождения. Вы ведь не из аристократов, — степенно рассуждал Мариус. — А во-вторых, хотя бы попытайтесь вести себя так, словно бывали здесь уже тысячу раз.       Козетта пристыженно опустила глаза, но успела заметить и довольное лицо месье Жильнормана, и напряжённое лицо папы. Она и без того боялась пошевелиться, а после слов Мариуса и вовсе боялась вздохнуть не так. Она украдкой посматривала на дам в других ложах и старалась копировать их поведение, но, судя по выражению лица Мариуса, ей это удавалось плохо.       В антракте к ним в ложу вошли его знакомые и попросили представить им Козетту, что Мариус сделал, но без оживления. Конечно она про подобное читала только в романах, но ведь если он влюблён, почему делает это так… нехотя?..       — Откуда вы, мадемуазель? Я вас раньше не встречал, — сказал один его приятелей.       — Мы с отцом переехали в Париж совсем недавно.       — Но уже успели обручиться с бароном Понмерси! Даже не знаю, кому из вас повезло больше, — хохотнул молодой человек и откланялся.       — Вы ничего не возразили, когда он оскорблял меня, — вполголоса произнесла Козетта, едва начался второй акт.       — Разве вам не повезло? Или мне? И что я мог возразить, если ваша прошлая жизнь такая… мутная?       Козетта почувствовала, как в глазах собираются слёзы.       — Папа, у меня разболелась голова. Поедем домой. И ещё, Мариус, между нами всё кончено. Я возвращаю тебе твоё слово