Моменты

      Эрик лежал в кровати с открытыми глазами и смотрел на утопающий в февральском снеге Париж. Месяц подготовки пролетел незаметно: он не помнил ничего, кроме того вечера, когда осмелился попросить руки Кристины и когда она сказала, что хочет тоже участвовать в подготовке, ведь это и её свадьба. К выбору платья она не подпускала Эрика и близко, отчего он регулярно злился, но вовремя напоминал себе, что какая к чёрту разница, какое на ней будет платье, если она согласилась стать его женой? Помогало, правда, ненадолго.       И вот теперь он лежал и тупо глядел на снег. И на побелевшие чёрные крыши домов напротив. До сборов оставалось около двух часов, и Эрик, поняв, что всё равно не уснёт, погрузился в обдумывание прошлого и будущего. Его собственная жизнь представлялась ему поездкой по крутым холмам, когда ты то падаешь в пропасть, то взлетаешь к небесам. Встреча с Кристиной казалась ему одним из взлётов. А сейчас, когда его ждал брак с ней, и вовсе парением в облаках.       И мог ли он мечтать когда-то, что у него появится семья? И дом. И собственный выезд. Нет, даже когда он шил то первое свадебное платье, теперь уже наверняка истлевшее в сырых подвалах Оперы, он не верил в это до конца. Он мог тогда принудить Кристину к браку: угрозами, мольбами, шантажом… И она бы согласилась: ведь поцеловала же его тогда! Но она не протянула бы долго в таком браке с ним: она бы засохла и увяла, как любое другое живое существо в этих подвалах Аида, тем более в непосредственной близости от живого трупа. А он всё равно не получил бы желанного: у него не было бы семьи и любви, которых он так жаждает всю так называемую жизнь.       Но сейчас всё иначе: она согласилась без давления, зная, что может уйти в любой момент. И поцеловала! Не чтобы спасти мальчишку, а… просто так? Или, кто знает, из-за… чувств? Эрик приложил руку ко лбу: кажется, жар. Но как иначе, когда он думает о подобном? Нет, он не позволит себе большего, чем объятия и поцелуи — хватит с Кристины и этого. Он не осквернит её своим уродливый телом.       Эрик повернул голову и посмотрел на часы: пора вставать. Он нехотя поднялся, разминаясь, потом с особой тщательностью приводил себя в порядок, оделся… Вскоре нужно будет ехать в мэрию, чтобы… заключить брак с Кристиной. Он взглянул в окно: снег так и продолжал падать, только теперь ещё ослепительно светило солнце. Эрик выпил кофе и доел свежую булочку из пекарни в соседнем доме, когда в столовую вошёл Перс с ехидной ухмылкой. Эрик бросил в него огненный взгляд и вернулся в комнату за фраком.       После они вдвоём сели в украшенный цветами экипаж и помчали к мэрии. Кристины ещё не было, и Эрик встал, ожидая, в углу и вновь глядел на снег. Даже не слишком холодно и совсем не ветрено, как бывает в феврале. В детстве он ненавидел зиму: у него никогда не было тёплой одежды, даже когда он ещё жил с матерью, и чувствовал он себя, как последний бродяга. Какая разница с нынешней его жизнью!        Рядом остановился такой же нарядный экипаж, как и его, и Эрик метнулся к двери. Кристина подала ему руку — и он, увидев, как необычайно она прекрасна, едва удержался на ногах. Всё время церемонии он не мог отвести от неё взгляда: сегодня она и правда выглядела Ангелом, спустившимся с Небес. Только её зелёный венок — Кристина настояла на венке в шведских традициях — и её красные не то от мороза, не то от смущения щёки выделялись на этом белоснежном фоне.       Так же в тумане прошло венчание, дорога до дома, когда Эрик позволил себе чуть меньше сдерживаться, целуя Кристину, и праздничный ужин. Он не мог, как ни старался, поверить в то, что эта прекрасная девушка в самом деле выбрала его — из всех людей! — и теперь она его жена перед Богом и людьми.       Гости разошлись по спальням. Эрик поцеловал Кристину на ночь и поднялся к себе, но сон не шёл. Да и как он мог уснуть в такой день? Он сел за рабочий стол и погрузился в наброски, но музыка в голове опережала руку. Ему казалось, будто он способен сейчас в один присест сочинить оперу от начала до конца: и музыку, и костюмы, и декорации!..       Его прервал стук в дверь. Эрик неслышно подошёл и резко распахнул её. На пороге стояла Кристина: в ночной одежде — полупрозрачной, кружевной, — с распущенными волосами и выжидающе смотрела на Эрика. А он… Он к своему стыду чувствовал такое непреодолимое желание, что больше всего хотел перенестись на другой край земли, опасаясь, что может не сдержаться.       — Ч-что вам нужно от меня в такой час, Кристина? — как можно суровее спросил он.       — Я пришла к вам. Я ведь ваша жена, — ответила она, не отводя взгляда.       — Выбросьте эти глупости из головы, Эрик никогда вас не коснётся. Никогда, слышите? Так что вам не о чем переживать. Идите спать.       Он коротко взглянул на неё, и увидел, что она стала бледной, как бумага.        — Уйдите отсюда! — рыкнул он и захлопнул дверь.