Моменты

      Эрик наслаждался каждой секундой, проведённой рядом с Кристиной. Плевать, что он сам запер её в своём доме, но важно лишь то, что она здесь. Он мечтал и в те редкие часы, когда спал, видел, что она остаётся с ним навсегда, и от этого просыпаться было ещё мучительнее, чем обычно.       Тот момент, когда она сорвала с него маску, Эрик гнал от себя, хотя понимал, что не простил Кристину и что это вряд ли произойдёт в будущем. Он готов был выполнить любое её желание, но ей зачем-то понадобилось увидеть его так называемое лицо! Он зло выдохнул и зажмурился, успокаиваясь. Если не вспоминать об этом, то всё в порядке.       Кристина была тиха, в ней чувствовалась обречённость и полное безразличие к происходящему. За исключением тех моментов, когда Эрик играл — тогда он видел краем глаза, как она оживала. Он не решался касаться её, разве что во время сна: поправлял волосы, подтягивал одеяло, проводил по руке… Но понимание, что ей — как и любому нормальному человеку — неприятно его присутствие, с размаха било в живот, и он подолгу корчился в своей комнате от чудовищной боли.       Наверное, мальчишке, когда Эрик ткнул шпагу в его грудь, было примерно так же неприятно. Думать об этом без злорадства не получалось, но Эрик и не пытался. Наглец получил с заслугам. Но Кристина опять поспешила скрыться. А Эрику до дрожи хотелось, чтобы она осталась и позаботилась о нём, хоть самую малость. Но нет, она умчалась с виконтиком. И, наверное, только это и правильно. Не гнить же ей в подвалах вместе с Призраком.       Но сейчас, когда жила с ним в одном доме, он впервые чувствовал себя счастливым. Она не останавливала его, когда он уходил к себе, но и не гнала, и этого было более чем достаточно. Она позволяла ему находиться в такой близости от себя — это уже очень много для такого монстра, как он. И при всём при этом Эрик чувствовал себя жонглирующим тончайшим хрустальным шариком: одно неверное движение — и Кристина испарится из его жизни.       Они проводили время, как когда-то давно: гуляли, играли, пели, разговаривали… Эрику подчас казалось, что он сойдёт с ума от того, с каким интересом она слушала его истории, а особенно — от того, что Кристина позволяла касаться себя. И он изредка брал её руку на прогулке, а один раз даже предложил ей локоть, и она приняла это.       Декабрь выдался холодный и серый. Кристина после ужина отправилась в гостиную и, сев к камину, принялась за начатую книгу. Эрик сел рядом, рисуя море на планшете. Так в молчании прошло около часа, и он решил подняться к себе: быть может, Кристина хочет побыть одна, а он и без того сильно задержался сегодня.       — Эрик, — окликнула она, когда он уже подошёл к двери. — Вы можете остаться, если хотите.       — Вы сказали это серьёзно? — строго спросил он, сжавшись внутри в ожидании ответа.       — Конечно, — она непонимающе посмотрела на него. — На самом деле мне одиноко. Вы не составите мне компанию? Я бы с удовольствием послушала вас, чем читала этот скучнейший роман…       Эрик ликовал и старался изо всех сил не показывать этого, хотя так называемые губы сами собой растянулись в улыбку. Наверное, со стороны он напоминал радостного пёсика, которого не прогнал хозяин. Но разве это имеет значение, если Кристина хочет его общества?       — Вы тоже можете оставаться, сколько пожелаете, — проговорил он, садясь обратно в кресло. — Я буду только счастлив этому.