BDream

      Говорят, что в любом бастионе есть секретная комната, в которую пиглины ни при каких обстоятельствах не пустят чужака. А стоит лишь кому-нибудь войти туда без разрешения, как она взрывается уничтожая всё, что находится внутри, включая непрошеных гостей. Поэтому никому не было известно, что же пиглины столь ревностно охраняют. Даже их знаменитая страсть к золоту по сравнению с этим не казалась столь масштабной…       Техноблэйду, как и многим другим гибридам-пиглинам, было известно предназначение этой комнаты, однако они отчего-то всегда отказывались о нём говорить. Даже при воздействии на их разум получить информацию было невозможно…       И такая секретность часто разжигала азарт особенно рискованных путешественников… Однако они все в итоге находили там свой конец, если не отступали и не сбегали по добру, по здорову…       Томми нравился Ад. Там было теплее, чем в верхнем мире, да и сбежать от Дрима по идее было проще… Однако конечно же у него ничего сделать не получилось… Масочник следовал за ним по пятам… Не сказать, что он был жесток и так уж ужасен, как представлялся в первых конфликтах, однако необходимость каждый раз избавляться от всех вещей, нередко получая от него несильные тумаки, да постоянная слежка сильно действовали на психику. Поэтому Томми считал справедливым своё неожиданное наваждение, после неудачной попытки покончить собой… От которой Дрим его уберёг… М-да…       Когда масочник ободряюще похлопал мальчика по плечу, пытаясь хоть немного утешить и приободрить, тот внезапно толкнул старшего прямо в огромное озеро лавы… Кажется, он успел лишь растерянно вскрикнуть, прежде чем, обжигающая жидкость безжалостно впилась в тело.       Мальчишка испуганно сбежал, а Дрим с трудом выбрался из лавы на берег, матеря младшего на чём свет стоит… Он уже несколько дней как не надевал своей брони в надежде хотя бы так немного приободрить совсем закисшего блондина. Зря он поддался жалости. Стоило запомнить уроки жестокого одинокого детства на всю жизнь, а не отбрасывать, стоило только оказаться в кругу относительно безопасных людей, скованных своей странной для него моралью…       Почти все вещи сгорели, оставляя лишь одинокий блок обсидиана, да несколько чудом уцелевших деревяшек. Даже одежда в этот раз не уцелела, оставляя лишь жалкие ошмётки нижнего чёрного комбинезона. Да, что там… Даже маска сгорела в этой проклятой жидкости!       Дрим нервно поёжился. Он не любил смотреть на мир напрямую, а не через любимые приглушённые сиреневатые тона фильтра…       Но в любом случае ему следовало поторопиться и свалить отсюда. Без оружия и еды он долго не протянет, а подняться к порталу слишком проблематично… Он видит неподалёку багровый лес и со стоном направляется туда. Пиглины и хоглины сейчас самая актуальная из проблем, однако от них не слишком уж и сложно сбежать, так что он вполне может добыть несколько багровых стеблей и добраться до более удобного берега, откуда несложно подняться к путям игроков. Хотя одежды и маски жалко… Они ему очень нравились…       Он осторожен и тих и достаточно быстро добывает несколько необходимых блоков, однако внезапно за его спиной слышится характерный хрюкающий звук, но вот обернуться уже не удаётся. На затылок обрушивается сильный удар достаточный, чтобы сбить его едва восстановившееся здоровье до одного единственного сердца и выбить сознание в противную черноту…       Просыпается он в странном месте, наполненном несколькими десятками ранее ни разу не встречавшихся ему существ. Они похожи на игроков, однако обнажены и имеют нехарактерные людям цвета кожи, а также достаточно специфические черты лиц, отдалённо напоминающих морды пиглинов. Длинные мягкие кожаные ушки свисают с двух сторон, а позвоночник оканчивается тонким лысым хвостиком, завивающимся в тугую пружинку. На удивление абсолютно у всех красивые золотые волосы, к которым те явно относятся весьма бережно.       Дрим оглядывается и замечает, что практически все имеют на своих шеях ошейники, подозрительно напоминающие своим дымчато-серым цветом незерит. Многие также с помощью этих ошейников и цепей прикованы прямо к полу. Причём есть те, у кого цепи длинные и дают весьма неплохое пространство для действий, а есть те, что едва способны сесть, при этом достаточно сильно горбясь…       На шее тоже ощущается ошейник, и он почти уверен, что ему не повезло оказаться на одной из самых коротких цепей. Да ещё и остатков одежды он также оказался лишён…       На самом деле странно, что он всё ещё не мёртв. Неужели его сочли за одного из этих странных существ? Впрочем… Присмотревшись к своей коже, он с недовольством отметил лёгкий красноватый оттенок, возникший после «купания» в лаве. У него была достаточно смуглая кожа, но сейчас она чуть отдавала краснотой из-за чего вполне соответствовала окрасу некоторых из его «соседей». У тех кстати кожа была совершенно разных оттенков: тёмно-красная и светло-красная, тёмно-розовая и светло-розовая, чем-то напоминающая оттенок кожи Техноблэйда. У Дрима была сейчас красновато-коричневая кожа. И помимо него таким оттенком обладали ещё едва ли двое из тех, кого он успел увидеть. Большинство были тёмно– или светло– розовыми. Красных оттенков было значительно меньше. А про средние тона и вовсе говорить не стоило, тех можно было по пальцам пересчитать… И именно такие как он красовались и вовсе без ошейников… Значит ли это, что их окрас имел какое-то особое значение? Однако сейчас он в любом случае всё ещё чужак.       Его золотые волосы были, кстати говоря, осторожно вычищены и заплетены, так что он и правда почти не отличался от остальных существ. Только тонкие черты лица да лёгкий золотистый пушок на мягких козлиных ушках хоть как-то выделяли его среди других. Рожки у него так и не выросли, будучи варварски спиленными ещё в детстве. Впрочем как и хвостик, который и так был маленьким и незаметным, а после обрубания и вовсе не восстановился…       Строение тела у них кстати тоже было вполне себе человеческое, хотя и немного странное. У некоторых были достаточно крупные и нередко чуть обвислые женские груди, но при этом у всех между ног болтались вполне себе мужские члены… Широкие бёдра и тонкая талия… Сильные ноги и позвоночник… Крепкие руки и неширокие плечи… Тонкая шея и большие красивые даже с его точки зрения глаза…       Внезапная догадка пронзила сознание, и он тут же глубоко втянул в себя воздух, пытаясь почуять то, от чего так страстно пытался избавиться… Сотни сладких мягких ароматов с отчётливыми нотками металла в каждом смешались в единую нечеткую картинку, однако для него этого было достаточно. Все вокруг были омегами. И его собственный запах вполне неплохо подходил под примерную норму, ведь сам он пах терпкой хвоей и самую малость кровью, хотя последнее из-за постоянных битв и старых ран, а не от рождения.       И данная ситуация ему совсем не нравилась, ведь находясь среди омег, рано или поздно он обязательно должен был столкнуться и с альфами… А он от этого всю жизнь бежал, безжалостно выжигая свой организм различными составами для подавления запаха и течек…       Он ведь и перед Томми давал слабину лишь из-за его относительно крепкого для омеги запаха свежескошенной травы. К тому же он всегда бережно следил, чтобы к Томми в изгнании не могли приблизиться альфы или беты. Так, например, Ранбу он вполне мог бы пустить, если бы тот попросил, а вот Тюббо выпадал, ведь был альфой. Однако первый не приходил, а второму проход был закрыт, и потому мальчишка вынужден был куковать в одиночестве.       В любом случае ему стоит проверить свои теории, связанные с длиной цепи, а также то, что у него осталось спрятано в инвентаре.       Он осторожно приподнимается и пытается сесть, однако его цепи едва хватает, чтобы он мог умостить свой зад на дне, а голову чуть выше дорожек. Хотя спину всё ещё не выпрямишь, если не подвинешься. Однако теперь он может осмотреться куда более полно…       На него мало обращают внимания, занимаясь какими-то своими делами…       Пол в этом месте устроен в виде системы ячеек два на два, в каждой из которых может находиться лишь одно существо, если конечно его не приглашает туда хозяин места. У него тоже есть своя ячейка, где он и прикован. Присмотревшись он замечает, что самые короткие цепи в основном у самых молоденьких и маленьких из всех, а у остальных уже куда больше свободы. В некоторых из ячеек также обнаруживаются малыши разного возраста, что похоже живут вместе со своими «матерями»…       Последнее Дриму вообще не внушает никакого доверия. Оставаться здесь и терпеть насилие от относительно разумного народца, а затем ещё и рожать полукровок он абсолютно точно не хотел. А значит нужно было срочно понять как сломать цепь и как выбраться наружу… Куда-нибудь…       Теперь он начинает думать, что потерять в лаве канонную жизнь было бы весьма неплохим выбором… Однако как и в детстве жалеть он начинает слишком поздно и выбраться уже не так просто…       Пару раз приходят самые обычные пиглины, что совершенно не стесняясь жителей соседних ячеек имеют кого-нибудь из свободных от детей существ, однако к Дриму пока на удивление не лезут. Они разносят всем сочные слабо поджаренные стейки… Готовить здесь явно не умели, да и зубы у всех были весьма впечатляющие, так что проблемой подобный рацион не должен был стать… Однако Дрим – гибрид-козёл, и мяса предпочитает избегать. Особенно фактически сырого! И чем в такой ситуации прикажете питаться? Хотя он достаточно быстро учит несложный язык жителей Незера и неловко упрашивает парочку из наиболее свободных существ, обменять его порции на корешки, прорастающие сквозь незерак в паре мест на потолке. Не слишком вкусно, но хотя бы питательно. Они были толстыми и сладкими, но при этом ужасно горчили после. Однако он питался и куда более худшими растениями, так что это ещё терпимо.       По его внутренним часам должно было пройти уже несколько дней… Неудивительно, что понимать незамысловатые фразы окружающих становится всё проще. Он ведь смог всего за пару недель выучить язык края, причём исключительно на слух? А их язык был куда сложнее, ведь они в некотором роде были искажённым и сильно деградировавшим человекоподобным народом. Ну, по крайней мере на это было слишком много намёков…       Ему остаётся непонятно такое слово как «свик», которым приходящие пиглины иногда называют всех присутствующих здесь. Может ли это быть пиглинским аналогом омег? Пока что это единственное предположение…       Однажды к ним приходят бруты… И выбирают они куда более придирчиво, чем простые пиглины, хотя практически все и даже многие всё ещё имеющие детей свики тянутся к ним, выпрашивая ласки.       – /Кто у нас есть?/ – спрашивает самый крупный из них, что похоже является сильнейшим и соответственно главным.       – /Новые красивые розовые и чужой найдёныш средний красный/, – ласкаясь отвечает самый старый из свиков, горделиво демонстрирующий всем свою коричневато-красную кожу и длинные золотые локоны, заплетённые в красивые косы…       – /Красный найдёныш?/ – заинтересованно тянет тот, и после указаний старшего свика его взгляд обращается в сторону настороженно застывшего Дрима. Вот *!!!       – /Дикий, но чистый!/ – почти восторженно шепчут своим партнёрам свики, которых уже выбрали более младшие и нетребовательные из брутов.       – /Чистый?!/ – на разные лады тут же разносится по всему помещению, ещё сильнее пугая Дрима.       – /Воспитанный?/ – тут же спрашивает главарь.       – /Нет. Но тихий… пока…/ – быстро отвечает старший, заканчивая уже не так уверенно.       Верно. Его ещё ни разу не касались и не знали как он отреагирует на близость. Для них это было естественно, но он был чужаком, диким, как они его назвали. И похоже ранее уже были прецеденты, ведь сомнение в голосе старшего свика ничем иным объяснить было нельзя.       И Дрим совершенно точно не собирался подчиняться, о чём также сигнализировал и его пока всё ещё слабый запах, агрессивно огрызающийся на любые попытки окутать его своим ароматом.       – /Боевой, раненый, сильный…/ – внезапно добавляет старший. – /Хвоста нет, уши подраны… Ран много, силы много… Дух сильный непокорный…/       – /Сильный свик?/ – пробегается в основном по рядам брутов удивлённый иногда насмешливый шёпот.       – /Силы много, ума много/, – продолжает поддакивать старший… И когда он только всё это успел в нём заметить?       – /Приручим. Станет своим? Позволим сражаться. Докажет силу? Займёт соответствующее место/, – внезапно говорит главарь, окидывая Дрима скорее оценивающим нежели жадным взглядом.       – /Свик-воин?!/ – вновь несётся по ячейкам.       – /Да/, – веско оброняет главарь и обращается к Дриму: – /Заслужи место, чужой. Стань своим и добивайся большего/, – брут подходит ближе, наклоняется и подхватывает Дрима за подбородок, внимательно всматриваясь в лицо… В его глазах видно узнавание… Он знает, что блондин не свик, но отчего-то молчит.       Некоторое время они просто упорно глядят друг другу в глаза, однако Дрим не собирается сдаваться, и поэтому главарь просто подаётся вперёд, впиваясь в мягкие губы поцелуем. Гибрид тут же растерянно моргает и старательно начинает отстраняться, вцепляясь в держащую его за подбородок руку… Но физическая сила альф в любом случае больше, чем у рождённого омегой… Сколько бы он не старался и не тренировался ему не обойти тех альф, что посвящают всю свою жизнь развитию… Он не был противником для Техноблэйда и некоторых других игроков, хотя и был близок… И этот брут ничуть не уступал его заклятому другу…       Когда его отпускают, Дрим моментально кривится и старательно вытирает рот, где неприятно осела чужая слюна. Свики вокруг почти в священном ужасе. Они тихо переговариваются, и он слышит, что поцелуй от главаря – величайшая награда, которую получить почти невозможно. А он так небрежно пытается от неё избавиться… Для них подобное просто немыслимо, но брут лишь ухмыляется, облизывая с губ кровь. Дрим успел его задеть и даже умудрился прокусить толстую кожу до крови… А кровь у пиглинов тёмная и густая… От неё на языке оседает тяжёлое металлической послевкусие…       Если бы не эта проклятая цепь, из-за которой он почти не способен двинуться… Он бы явно успел как следует накостылять наглецу! Однако его максимум сейчас – это укусы и попытки поцарапать оппонента…       Поэтому он ничего не может сделать, когда главарь ловко прижимает его грудью к дорожке и выше поднимает мягкую пышную попку, от вида которой свики с завистью бурчат, а бруты пошло свистят. Дрим только и может, что шипеть да рычать. Он не уверен, что сможет правильно произнести слова пиглинского языка, а практиковаться просто негде, постоянно рядом хоть кто-то бодрствует. Показывать своё знание языка людей слишком опасно… Поэтому он начинает ругаться на языке края, яростно пытаясь вырваться из твёрдых непреклонных рук…       – /Умный, много знает/, – тут же восторженно проносится по рядам свиков и брутов. Первые так вообще с детства живут здесь и могут лишь издалека услышать звуки незнакомого языка и подобное умение для них действительно в новинку…       Практически все пиглины знают, как звучат человеческие речи и без жалости уничтожат любого игрока, ступившего в их владения. Однако язык края так же принадлежит относительно разумной расе монстров. Поэтому существа вокруг лишь довольно гомонят и не отрывают глаз от достаточно непривычного зрелища укрощения строптивого свика…       Главарь подзывает одного из брутов, оставляя того держать Дрима в том положении, в котором он находился. Сам же он быстро переходит к сути, начиная попытки прорваться, пока что пальцами, в девственное нутро… Однако Дрим ни капельки не возбуждён, да и его организм загублен настолько, что он просто не способен вырабатывать омежью смазку…       Вредить свикам строго запрещалось, поэтому главарь зовёт старшего и приказывает ему заняться разработкой новенького… Сам же в это время он пристраивается к заднице того же свика, быстро входя в мягкое влажное нутро и начиная быстрые глубокие толчки.       Дрим извивается пытаясь выскользнуть из тёплых чужих рук, однако его держат крепко, а дырочки совсем скоро касается чужой чуть шероховатый язык, поглаживая и как следует смачивая маленькие складочки.       – %Прекратите!% – отчаянно молит на языке края Дрим, едва не срываясь на слёзы. – %Я не хочу быть вашим омегой!%       «Почему всё так? Почему иного выхода нет? Почему я снова оказываюсь в безвыходном положении?! Разве я не получил своё, когда застрял почти на десять лет в краю?! Почему это снова со мной происходит? Я ведь так долго старался стать в глазах окружающих хотя бы бетой! Я не хочу снова быть омегой! Я не слаб. Я не могу быть слабым! Я не хочу подставляться кому-либо и тем более полу-разумным мобам!!!»       Через пару минут бессмысленного сопротивления со стороны Дрима и удивлённых комментариев от брута, что его держал, старший свик приникает ближе и начинает проталкиваться глубже, понемногу разминая неподатливые тугие стенки. Вскоре он отстраняется и, набирая смазки в заднице быстро подошедшего свободного свика, начинает проталкиваться в тугую глубину пальцами, безжалостно впихивая сразу два, а затем почти сразу начиная из разводить и пытаться втолкнуть третий.       Дриму противно от этих касаний и десятков взглядов, направленных на него, однако уже почти убитая им звериная сущность внезапно точно яд проникает в сознание, заставляя мысли путаться. Он не хотел, чтобы ему было приятно подобное, однако старший знает в этом толк и быстро находит чувствительное местечко внутри гибрида, а противная сущность шепчет, что это весьма неплохо и ему следует просто расслабиться и получать удовольствие…       Третий палец врывается с острой режущей болью, однако кровь не идёт. Мышцы болят изнутри, а кожа достаточно эластична, чтобы справиться с растяжением… У него должна была быть течка? Иначе бы он не смог так просто принять столь много… Они бы его просто порвали…       Пальцы тем временем оглаживают упругие стенки изнутри, умудряясь даже вызвать слабое выделение смазки…       «Пять лет травли псу под хвост!» – зло думает Дрим, кода ощущает как его собственный организм его предаёт, возвращаясь к ненавистным реакциям…       Свик не разменивается на мелочи и вскоре в недавно тугое девственное нутро толкается уже четыре пальца… Пятый на подходе и Дрим отчего-то не сомневается, что тот с радостью впихнёт в него всю руку, если ему позволят… Давление всё сильнее… Его так сильно растягивает кисть старшего… Это чертовски больно, даже несмотря на эластичность мышц и кожи… Почти минуту приходится потратить свику, чтобы протолкнуть кисть полностью.       Дрим слабо вскрикивает, уже даже не облекая звуки в слова, и придушенно стонет, когда почти сразу она начинает выходить… Внутрь… Наружу… Так много, что хочется сдохнуть от отвращения к собственному телу, что способно всё это принять…       Дрим плачет, когда рука наконец покидает его, а дырочку почти сразу заполняет толстый длинный член, слишком большой, даже несмотря на столь серьёзную подготовку… Пара толчков и он входит так глубоко, что Дрим задыхается, ощущая как вспучивается спереди живот… Рука всё же выскальзывает из хватки, быстро опускается и панически ощупывает немаленький бугор, выступивший на впалом животике гибрида…       – %Боги, пожалуйста, нет!% – срывается Дрим, царапая собственную кожу, что была значительно более тонкой и слабой, чем пиглинская, и легко позволяла оставлять на себе быстро краснеющие полосы. Однако его руку вновь возвращают в захват…       Слёзы отдаются солью и в его запахе, однако свики лишь недоумённо перешёптываются, не понимая как новичок может не любить столь желанную любым из них связь…       Его нутро таранят без жалости и перерыва, каждый раз ударяя по органам изнутри… Это слишком много… Он ощущает головку члена у самой матки, хотя у омег-парней та располагается чуть дальше, чем у омег-девушек… И даже так каждый толчок ощущается на самой грани проникновения, и это не предел… Он знает, что главарь даже не зашёл в него полностью… Едва ли две трети… Быть может, чуть больше… Однако куда дальше? Он слишком маленький для подобного, даже несмотря на то, что его рост куда выше среднего человеческого… Он почти великан среди них и всё равно слишком мал для пиглинов… Брутов…       Однако похоже никого вокруг это не волнует, ведь и бруты, и свики, и дети из соседних ячеек начинают поддерживать главаря, подстрекая того, войти до самого конца…       – %Не смейте!!!% – панически кричит Дрим, однако кто бы его слушал… Крик продолжается, но теперь срывается на фальцет, ведь он ощущает практически разрывающую боль внутри…       Голос обрывается на самой высокой ноте, что он способен издать, а тело парализует от боли и страха… Он наконец замирает, прекращая отчаянно биться в чужих руках… Все вокруг радуются его покорности и хвалят, поглаживая по мягким волосам и влажной от пота спине… Если бы не смысл происходящего, то он бы радовался чужому вниманию и похвалам в свою сторону… Он так редко их получал… Однако то, что эти похвалы ему достаются за ненавистную роль омеги, практически ломает его… Он ощущает внутри себя давление уже на рёбра… Так глубоко, что это сводит его с ума… Даже если он омега, он явно не должен быть способен принять кого-либо настолько глубоко… Или с ним и правда что-то не так? В голове всплывают гневные крики родителей, спорящих из-за слишком слабого и красивого мальчика-омеги с совершенно ненормальным расположением внутренних органов… А он-то думал, что совсем об этом забыл… Но почему тогда он такой? Откуда это взялось?       Размышления обрываются очередной волной разрывающей боли. На этот раз от огромного узла, раздувающегося внутри него…       – /Хороший малыш/, – довольно урчит главарь, развязно оглаживая его бёдра…       – /Такой сильный…/ – наконец позволяет себе озвучить мысли тот брут, что его держал… Теперь-то это больше не требовалось. Он был слишком оглушён внезапным оргазмом, прошившим его вместе с болью от узла… Неужели все омеги вынуждены постоянно проходить через подобные мучения? В этом ведь нет ничего приятного! Как вообще можно соглашаться на связь, если она приносит столько боли?       Свики вокруг восхищённо делятся впечатлениями, вовсю нахваливая новичка, который даже самых сильных брутов смог впечатлить… Им нравится видеть как выглядит его тело при вторжении главного… Они наслаждаются его криками и стонами… Они хотят видеть его послушным и сломленным… Покорным, страстным и ласковым как и они сами…       Однако Дрим ни за что не сломается… В суженных зрачках дрожит яркая золотисто-красная искорка, обещающая каждому, кто посмел его тронуть долгую и мучительную смерть… К тому же, надо сказать, что глаза у Дрима вовсе не зелёные, как многие его знакомые себе представляли… Они золотисто-карие, но иногда темнеют до практически чернильной черноты… И сейчас они темны как сама ночь…       Его оставляют в покое лишь через полчаса по внутренним часам, когда узел наконец спадает и брут покидает растраханное нутро. Сперма должна вот-вот потечь наружу, но старший быстро запихивает в него кулак, не позволяя мутной жидкости покинуть слабое тело.       – /Не позволяй ему сомкнуться. Слишком тугой. Сделай мягче/, – напоследок говорит главарь и уходит.       Дрим оглушён и раздавлен произошедшим… Однако самым противным остаётся чужая рука, не собирающаяся покидать его задницу. Вторая в это время выводит на мягких половинках странные узоры, иногда поднимаясь к старому шраму, что был единственным напоминанием о его хвосте, вырезанном под самый корень.       – /Бедный свик, как ты выжил снаружи?/ – сочувственно тянет старший, а некоторые из свиков, из ближних ячеек печально кивают. Они-то свои хвостики как следует берегли… Их же так больно даже просто неправильно задеть! – /Я научу тебя говорить на нашем языке/, – внезапно решает он, бережно подхватывая Дрима под живот и опуская на дно ячейки, так что теперь подстёртые коленки более не жгутся так сильно. – /Я – Хари/, – представляется он, ловя рассеянный взгляд Дрима и указывая на себя.       Он несколько раз повторяет это, пока Дрим наконец не выдавливает из себя его имя, заставляя радостно вскинуться и погладить его по бедру. Так мерзко!       – /Хороший малыш/, – хвалит его старший свик, широко мягко улыбаясь…       Это ощущается почти по-матерински тепло, но ситуация… Дрим ненавидит своё положение всеми фибрами души, но двинуть хотя бы пальцем видится непосильной задачей…       – %Сон%, – непонятно зачем представляется сам гибрид на языке края… Будто в насмешку… Однако имя всё равно звучит достаточно узнаваемо… Но хотя бы не «Дрим»…       – %Сон?% – неловко пытается повторить на тот же манер Хари, но у него получается не слишком хорошо.       Впрочем, это звучит больше как «Хрон», и его подобная адаптация вполне устраивает… Так что Дрим просто ненадолго прикрывает в согласии глаза.       – /Значит, тебя зовут Хрон. Хорошее имя, красивое/, – довольно кивает старший, а некоторые свики ему поддакивают, каждый на свой манер протягивая имя новичка, пока оно не начинает звучать одинаково от всех. – /Ты хороший, Хрон. Сильный, красивый, страстный. Нравишься Терру, нашему вожаку. Ему мало нравятся свики. Говорит, мы слишком слабые для него. Он сильное потомство хочет, яркую кровь. А нас, ярких, мало. Слабые мы для него. Не даёт он нам малыша. Ты первый, кто понравился. Хороший, сильный, громкий. Всё как вожак Терру любит…/       Это всё конечно интересно и полезно, однако Дрим слишком вымотан. Он не спал уже несколько суток. В Незере вообще нельзя было поспать в безопасности… Но сейчас ведь его никто больше не тронет? Другие ведь спят? Значит и он тоже может? Глаза быстро смыкаются, а дыхание выравнивается, оправляя усталое сознание в царство снов. Вот бы проснуться дома, вдали от всего этого кошмара…       ***       Пробуждение мягкое и приятное… Рядом с ним лежат ещё несколько свиков, плотно прижимаясь к нему своими телами.       Стройные бёдра одного крепко обхватываются его талию, иногда пульсирующе сжимаясь вокруг, и его же большие пышные груди служат Дриму подушкой. Его кожа бледно-розовая, но он достаточно взрослый и даже без цепи, хотя ошейник всё ещё плотно обхватывает тонкую шею.       Второй лежал сбоку, поглаживая даже во сне его спину. Этот был тем самым вторым, после старшего, со «средним» окрасом кожи. У него даже ошейника не было. Видимо их окрас и правда значил многое… Особенно учитывая, что выглядел этот свик достаточно юным.       Ещё двое обнимали его ноги, удобно уложив головы на мягкую попку гибрида. Оба очень похожие тёмно-красные. Тоже с ошейниками, но без цепей. И, на удивление, не взрослые, хотя кажется всё же старше, чем «средний».       Старший всё ещё был сзади, не доставая руки из его дырочки… или вернее уже будет сказать дырени? Стыдно подумать, насколько растраханно это выглядит.       Он просто лежит, стараясь не показывать своего пробуждения, однако в один момент Хари начинает двигать рукой, имитируя толчки члена внутри него. Совсем скоро Дрим чувствует ещё несколько рук, что проникают в него рядом со старшим и начинают беззастенчиво сильно растягивать. В конце концов он не выдерживает и болезненно шипит, начиная попытки отстраниться, однако свики, особенно когда их много, вполне способны удержать его на месте, так что экзекуция продолжается…       Они тянут его всё шире и шире, и в один момент Хари вдруг коротко окликивает их и погружает свой кулак ещё глубже, вырывая из горла «Хрона» задушенные всхлипы. Он вошёл по локоть? Или ещё дальше? Нет, Дрим определённо не поверит, что это только по локоть. И верно, совсем скоро за его спиной раздаётся одобрительный гул, а старший комментирует происходящее, хваля Дрима за такое хорошее тело…       – /Смотрите, как глубоко взял! Я почти всю руку смог засунуть! Он внутри такой мягкий и тёплый. Совсем не как снаружи. Такой хороший малыш Хрон!/       – /Неправда, попка мягкая, удобная/, – сонно и немного капризно тянут в один голос те двое, что обнимали его ноги.       – /Но остальное упругое и сильное/, – тут же наставительно тянет бледно-розовый, ошарашивая Дрима внезапным басом, передающимся от свика под ним мелкой гудящей вибрацией…       – /Красивый, сильный, смелый свик!/ – певуче радуется второй «средний», поглаживая мягкий бочок розовокожего и твёрдое ребро Дрима.       – /Так много шрамов…/ – восторженно пищат несколько голосов на фоне.       Дрим же просто опустошённо прячет лицо в теле под собой. Ему даже всё равно на наготу. Да и как можно об этом думать, когда внутренности распирает от чужих рук, которых в нём уже наверное штук пять? И это не считая Хару, добравшегося до самой матки…       Так много касаний… Так бесстыдно… Так отвратительно! Он ненавидит свою природу и каждое из этих касаний! Хочет ненавидеть… Но ласка, скрытая в каждом их действии, не позволяет… Ему нравится, когда о нём заботятся. Нравится, когда ценят. Нравится, когда хвалят… Им, наверное, впервые так сильно дорожат… Даже мама, таким добрым не был… Или по крайней мере не мог быть из-за отца…       Это было так тепло…       Если бы не эта ненавистная природа…       Он потихоньку знакомится со всеми, уча правильное произношение языка незера. Бледно-розового грудастого свика зовут Лори. Второго среднего – Тася. Двое, что использовали его зад в качестве подушки, оказываются близнецами, Миххи и Виххи… Они ближе всего к нему и почти постоянно находятся рядом, даже покидая его ячейку достаточно редко… Они недоумевают из-за его отказов от мяса, но старательно собирают корешки, что он ест уже с самым настоящим удовольствием. Они всё ещё не оставляют его зад в покое, почти никогда не позволяя тому оставаться пустым, так что Дрим почти уверен, что вся сперма с его первого раза, должна была полностью впитаться… Омежья смазка больше не заставляет себя ждать, понемногу выделяясь вокруг рук, что постоянно погружены в него. Даже запах стал обычным… Многие свики чихали и морщились, ведь для них он казался слишком ядрёным. Впрочем это и не удивительно, ведь их ароматы все без исключений были мягкими и сладкими…       Главарь приходит примерно раз в два дня и снова и снова имеет Дрима, как бы тот ни пытался сопротивляться… Он каждый раз ломается, «послушно» замирая в конце. На самом деле он просто каждый раз впадает в сенсорный шок, от переизбытка противоречивых эмоций. Однако все воспринимают это как его игру, когда вначале он якобы фальшиво сопротивляется, а потом послушно поддаётся сильнейшему…       Нет смысла их разубеждать… Они просто не понимают, что секс может быть неприятен… А Дрим совершенно не воспринимает удовольствие… Ему каждый раз больно, противно и неприятно. Он каждый раз ненавидит своё тело и свою природу… Каждый раз мысленно проклинает своего насильника… Хотя и благодарит за то, что тот только один и других брутов к нему не подпускает… И каждый раз он хочет возненавидеть обнимающих, целующих и хвалящих его свиков… И не может… Даже когда те продолжают затыкать и разрабатывать его дырочку, восхищаясь долгожданным обилием сладкой на вкус смазки, хотя запах всё ещё слишком терпкий для них… Даже тогда он не может возненавидеть их искреннюю заботу и восхищение…       Дрим не знает сколько точно времени прошло, однако однажды он вдруг осознаёт, что поддался общему безумию и сам с наслаждением насаживается на чужой член… Он тут же ошеломлённо замирает, однако брут берёт всё в свои руки и сам двигает жёстко и быстро, вбиваясь в него до самого конца… Его настигает оргазм, а затем вновь сон…       По пробуждению он наконец собирает мысли в кучку и оглядывает себя, с ужасом обнаруживая округлый упругий животик… Он беременный… Он, блять, реально беременный!!! Как так-то?! Как он вообще может забеременеть, когда зелья первым делом уничтожают детородную функцию и лишь потом начинают воздействовать на запах и естественные реакции? Этого просто не могло быть! Он уже давно должен был оказаться бесплоден.       Хари и Лори вновь его нахваливают бережно поглаживая животик. Тася, Миххи и Виххи оказываются молодняком, который ещё ни разу не рожал, поэтому на примере Дрима они будут учиться всему необходимому… К тому же близняшки тоже хвастаются чуть уплотнившимися животиками… К Тасе пока никого не подпускают. Выбирают самого сильного после вожака, чтобы тот смог вместе со «средним» принести самое сильное и здоровое потомство…       Вожак всё также приходит раз в два дня, однако теперь он трахает довольного Хари или безотказного и ещё более счастливого Лори. В них он никогда не кончает, сливая всю сперму в Дрима… Его продолжают затыкать и растягивать, но теперь куда более осторожно, ведь навредить малышу никак нельзя. Вместо этого они теперь часто ласкают его соски… Иногда они говорят, будто там и правда есть молоко, но он всё ещё сомневается… Хотя… Учитывая, что и беременности не должно было быть… Всё возможно.       Как-то вожак отводит его в единственную одинокую комнатку во всём доступном свикам пространстве. По сути она для них бесполезна, ведь удержать дверь против кого-либо ни у одного свика сил не хватит. А открывается она наружу, так что подпереть её своим телом никак не получится. Однако, оказывается вожак может закрыть и запечатать её. Дрим не понимает как, но похоже это что-то чисто пиглинское.       – /Хрон, где твоё сердце?/ – спрашивает Терру, осторожно придерживая гибрида за плечи.       Дрим молчит. Да и не знает он как ответить. Не помнит, чтобы у него когда-либо это сердце было… Только магнит для неприятностей да постоянно выходящее боком сочувствие, ничего более…       – /Хрон, я вижу, ты другой. Я тоже полукровка. Мой свик диким считался. Но он человеком был. Красивым. Не сразу поняли. А как поняли уже беременный был да ласковый. Не смогли ребёнка погубить. И выбрал его сам прошлый вожак, мой отец. И я тебя так выбрал. Не прячься, не беги. Не причиним тебе боли и горя. Живи здесь в покое и тишине./       – /Верно. Я другой. И я не полукровка. Я гибрид-%козёл%. И не было до меня ни пиглинов, ни свиков. Я дикий, и я никогда не хотел быть %омегой%. Я никогда не хотел ребёнка и семьи. Потому и сражался как %проклятый%. Я не понимаю вашего %мира%. Я видел только другой и учился ему. Здесь мне места нет/, – безразлично отвечает Дрим, стараясь не смотреть в грустные глаза отца своего ребёнка. Иногда он заменяет слова, произнося их на языке края, ведь просто не знает, как правильнее объяснить это на пиглинском.       – /Останься. Ты всё равно не сможешь уйти, так зачем себя губить?/       – /Я и остаюсь… Я буду тут до тех пор, пока буду нужен/ самому себе, – немного размыто обещает Дрим, умалчивая окончание фразы. Он не сдастся и уйдёт. Нужно лишь найти способ…       Однако Терру понимает всё по-своему и радостно обнимает и целует Дрима, вновь получая слабое сопротивление, что уже привычно им игнорируется. Похоже тот считает, что связал гибрида по рукам и ногам… Вот только он куда изворотливее и отчаяннее, чем любой из них…       ***       Живот растёт… Время продолжает свой бег… А Дрим будто застывшая в смоле муха… Несмотря на вопросы и простые бессмысленные разговоры свиков, он молчалив и редко говорит хоть что-то… Его почти нестерпимо тянет к Терру, тому, кто заставил его эту новую жизнь вынашивать, но упёртое горделивое сознание всё отрицает, каждый раз отворачиваясь от брута, который чаще всего просто усаживает Дрима боком к себе на колени и мягко ласкает его тело, каждый раз даря хотя бы по одному поцелую…       Если бы не его прошлое… Если бы не его прошлое, то он бы вполне возможно даже влюбился… Если бы не его прошлое, он бы не ненавидел своё тело и сущность так сильно… Если бы не его прошлое…       А он всё ещё очень хочет вернуться в своему маме… Отца больше нет… Мама уже стал мягче и добрее… Как жаль, что именно в этот момент Дрим попал в столь… странную ситуацию… А ведь он даже не успел ему рассказать о своей личности… Мама наверное всё ещё думает, что он где-то бродит по просторам их огромного мира… Или наоборот уже мёртв… Он сбежал из дома, когда ему едва исполнилось восемь… Почти год он скитался по миру… Пару лет проторчал в человеческих лабораториях… На десять лет застрял в Краю… Пять лет травил себя в попытке избавиться от ненавистной природы, что и стала когда-то камнем преткновения между его родителями… Он был известен как бета. Все знали его как бету. Он почти полностью уничтожил свою животную сущность… Ему так хотелось поскорее закончить с этими зельями и прийти к маме, наконец открывшись ему и порадовав своим успехом в подавлении омежьей сущности. Он бы наконец добился того, чего так хотели его родители. Стал бы нормальным. Обычным и ничем непримечательным бетой. Тогда маме больше не приходилось бы о нём беспокоиться…       Однако он вновь угодил в переплёт… Как тогда с учёными, что два года изводили его экспериментами и жестокими операциями, из-за которых он в итоге и лишился рожек и хвоста… Уши были слишком важны, ведь он мог просто на просто лишиться слуха, а учёные этого не хотели… Потом его как отработанный материал продали охотникам на дракона… А те, недолго поиздевавшись, просто бросили его в Краю… Выбрался он уже сам. Сам убил дракона во второй раз. Сам научился готовить необходимые зелья. Сам отыскал родные края. Сам создал небольшое королевство, с помощью своих новых способностей подчиняя кусочек верхнего мира. Сам защищал его, нарабатывая себе репутацию…       Он так много уже пережил… Разве он не должен справиться с чем-то столь естественным для него как вынашивание малыша? Пускай и от его проклятой природы хоть раз будет польза…       ***       Дрим уже был на последних месяцах беременности, когда пиглины поймали ещё одного дикого свика… В нём разума не было от слова совсем, но все всё равно старательно о нём заботились и приручали его… Однако однажды всё же произошёл несчастный случай, что и подарил Дриму немного безумную идею…       Каким-то образом дикий свик сумел избавиться от цепи и тут же поспешил на выход. Многие звали его обратно, пугливо стараясь удержать, однако он стремился к своей цели, не видя ничего иного. И как только он пересёк арку единственного прохода, письмена на ней вспыхнули, а сам свик оказался в ярком сильном синем огне, сгорая всего за треть минуты… От него остался только пепел, да незеритовый ошейник…       А Дрим – игрок. И у каждого игрока, находящегося на территории его королевства, есть три жизни. Два шанса на временную смерть. Лишь на третий раз она станет реальна и безвозвратна… И у него в запасе всё ещё каким-то невообразимым образом сохранились все три. Ему просто нужно дождаться родов и тогда… Тогда он сможет убраться отсюда прочь и никогда не возвращаться…       Он не показывает надежды. Как и всегда сопротивляется на бесстыдные действия своих соседей. Всё также холоден по отношению к вожаку, что казалось стал относиться к нему ещё бережнее. Молчалив и вял.       Уже несколько месяцев как ему приносят вместо мяса коренья из багрового и искажённого лесов. Хари как-то пожаловался вожаку на то, что корешки на потолке заканчиваются, а «Хрон» ничего кроме них не ест. Поэтому Дрим воспользовался шансом ответить на вопрос о пище, коротко ставя перед фактом, что он просто не может есть мясо. А на вопрос о продуктах, что он может есть, коротко обронил «любые растения». Поэтому теперь ему доставались искажённые и багровые корни, а также извилистые и плакучие лианы. Смотря что попадалось охотникам. В любом случае, любое из этих растений было питательнее пускай и сочных, но всё же не слишком сытных корешков, что можно было найти в незераке. Растения багрового леса отдавали на вкус легкой остринкой, но чаще всего были сладкими, как и корни. А вот растительность искажённого леса была куда кислее, но напоминала ему больше о лимонных леденцах… С горьковатым послевкусием… Но Дрим не жаловался и даже поблагодарил вожака за новый рацион. Хотя теплее вести себя не стал. Слишком боялся потерять последние крохи своей личности. Слишком испугал его тот провал, когда он перестал чётко осознавать происходящее и просто отдался инстинктам…       Мягкие толчки малыша с каждым днём становились всё приятнее и желаннее, и в один момент он вдруг подумал, что не сможет оставить своего ребёнка здесь. И это была катастрофа. Что, если его ребёнок родится мобом, а не игроком? Как он тогда сможет уберечь своё дитя? Он же просто не сможет его оставить и сбежать в одиночку…       Новая проблема и очередной затык в поисках решения…       А ведь ещё и омежья чувствительность с жадностью подскочили до небес. Ему теперь приходится себя сдерживать, ведь постоянно хочется прижаться чуть ближе к другим, а в особенности к отцу его ребёнка… Хочется больше, теплее, мягче… Близнецы уже давно вовсю капризничают, требуя больше внимания и заботы своих партнёров… А он держится и молчит, оставаясь на своём месте. С него даже уже сняли цепь, ведь он ни разу даже не пытался сбежать, а по словам Хари таких, как они, «ярких» или же «средних», было запрещено держать на цепи, если на то не было острой необходимости. А Дрим был спокоен и послушен, пытаясь избежать лишь сексуального контакта. Его до сих пор воспринимали как достаточно странного дикаря, но теперь уже совершенно точно своего. Дети других ячеек нередко пробирались к нему, выпрашивая новые игры или истории, которых у Дрима было в достатке. Хотя он и не часто соглашался их рассказать. Да и со скудным запасом слов пиглинов это было весьма непросто…       Заветный день приближался всё быстрее и быстрее…       Дрим уже застал несколько родов и откровенно пасовал перед грядущим событием. Было страшно до чёртиков. Хотя почти у всех роды проходили быстро и легко. Лишь редко малыши запутывались в пуповине и другим свикам приходилось их распутывать и вытаскивать из своих сородичей. В принципе, учитывая насколько сильно его «соседи» растягивали его анус, проблем не должно было возникнуть. Он был настолько огромен, что там бы не только ребёнок пролез без каких-либо проблем.       Когда у него отошли воды, моментально испаряясь от жара окружающей среды, Хари и Лори ловко уложили его на дно ячейки, закидывая ноги на плечи близнецов, что расположились по обе стороны от роженика. Миххи и Виххи тоже волновались, но были слишком любопытны, чтобы пропустить такое событие. Оби беззастенчиво просунули в его анус руки, растягивая тот настолько, насколько только могли…       Тася смотрел со стороны, а вот Хари и Лори внимательно следили, чтобы всё прошло как нужно. Дрим терпел боль молча. Было на самом деле даже не настолько больно как при первом нежеланном сексе… Он чувствовал, как малыш двигается внутри, стремясь избавиться от оков материнского тела… Из-за физиологии мужчин-омег, а вернее конкретно его ненормальности, ему приходилось терпеть куда большее, ведь сначала ребёнок должен был пройти через выход матки, что располагался у него почти под рёбрами, а лишь затем он смог бы попасть в прямую кишку и выйти, как и требовалось, наружу. И первый этап был самым сложным и долгим, ведь ребёнок никак не мог протиснуться туда, куда нужно. Инстинктивно он стремился вниз, но выход был у Дрима наверху… Поэтому Хари в итоге просто запустил в тело гибрида обе руки, самостоятельно растягивая тугие мышцы матки и вытаскивая ребёнка наружу… Отчего-то никого не смущала откровенно странная физиология роженика…       Смуглая, как и у Дрима, кожа и короткие персиково-розовые волосики, мягким пушком окружающие крохотную головку. Такой красивый и такой беззащитный… Дрим с радостью осторожно придерживает своего малыша, что Хари, уложил ему на грудь. Нет, он точно не сможет его оставить… А значит остаётся только молиться, чтобы он тоже был игроком…       Хари быстро заканчивает со всем остальным, и близнецы немного разочарованно выдыхают, ожидая видимо, что проблем у «Хрона» будет куда больше… Теперь они все отходят, позволяя Дриму остаться практически наедине со своим новым сокровищем. Он не умеет любить, но совершенно точно может привязываться к предметам и живым существам. И к этому крохотному гибриду он тоже уже привязался… С самого первого взгляда, на это чудо…       Самый трепетный момент – это когда малыш впервые берёт его грудь, сразу же получая полноценное молоко, ведь его «соседи» не зря столько времени потратили на восстановление и пробуждение его молочных желёз. Он слабо сжимает пока ещё пустыми дёсенками небольшой сосок и довольно жмурится от мягкой сладости… А Дрим не может сдержать слёз. Он и представить не мог, что вид ребёнка, которого он сам выносил и родил окажется для него настолько желанным и драгоценным… Теперь он не сомневается, что все его мучения были не напрасны…       В то же время ложкой дёгтя становится очередной визит Терру, что от вида ребёнка моментально мрачнеет и почти сразу утаскивает Дрима в ту самую отдельную комнату.       – /Почему это странный свик, а не брут или хотя бы пиглин?/ – требовательно спрашивает он, а Дрим мгновенно леденеет внутри. Конечно же… Всё не могло быть так радужно, как он рисовал изначально… Его ребёнок такой же как и он сам… А омеги никому не нужны… Слишком слабые и безвольные…       – /Боги так решили/, – безразлично пожимает плечами гибрид и получает неожиданною тяжёлую пощёчину, с трудом удерживая на ногах, хотя опереться локтём о стену всё же пришлось. В голове всё звенит…       – /Ты родишь мне брута. Если не в этот раз, значит будем пытаться пока не сможешь!/ – почти рычит вожак, отбрасывая весь свой заботливый добрый образ. Всё же в нём похоже остались только самые отвратительные людские качества, вроде лицемерия и безразличия к чужим страданиям, да и ещё и вкупе с психологией пиглинов, что всё только усугубила…       На этом разговор оканчивается и вожак вновь пытается показаться добрым и ласковым, как обычно срывая с мягких губ, на этот раз покрытых кровью, сладкий для него поцелуй…       Однако Дрим уже всё понял. Теперь он точно не остановится. Он не оставит здесь своего ребёнка и сам не будет подчиняться и послушно рожать столько, сколько кому-то там левому приспичило…       Он легко скрывает синяк за волосами, и на него не обращают внимания, ведь Дрим всегда так угрюм и замкнут. Волосы уже отросли до середины спины, раздражая очередным напоминанием о его природе, что хочет, чтобы омеги были красивыми…       Он ждёт почти месяц, пока его малыш окрепнет. Он всё же игрок. И Дрим едва не срывается на хищную жестокую ухмылку или звонкий злой смех… Однако он держится и не показывает своего ликования… Из-за Терру Хари и Лори продолжают растягивать Дрима, не позволяя его анусу хоть немного прийти в норму. Теперь это становится реально неудобным, но он не привлекает внимания и вновь относительно покорно принимает подобные действия.       На восстановление ему дают три месяца, однако он не желает оставаться здесь дольше. Тело уже восстановилось в достаточной степени, а его малыш очень умненький и спокойненький, так что ни за что не заплачет в самый неподходящий момент.       В один момент, когда большинство свиков спят, а патруль пиглинов придёт ещё весьма нескоро, Дрим решительно вытаскивает из своего зада чужие конечности, подхватывает своего малыша и уходит в сторону арки выхода. Испуганный вскрик Хари доносится до него как раз тогда, когда порог остаётся за спиной. Однако ничего не происходит. Магия пиглинов не действует на гибридов, являющихся игроками! Однако теперь ему предстоит выбраться наружу…       Хари испуганно переминается с ноги на ногу у самого выхода, но не решается переступить черту.       – /Почему ты уходишь, Хрон? И как не сгорел…/       – Ты скажешь всем, что я и мой ребёнок сгорели, понятно? – жёстко припечатывает Дрим, переходя на старый добрый людской язык, а Хару рефлекторно испуганно кивает, ведь сейчас запах гибрида воздействует на него практически также, как и запахи альф. И даже другой язык из уст его подопечного пугает не так сильно, как давление от удушающего аромата хвои.       – /Я с-скажу, н-но… Как же так? Прошу, ответь. Почему ты хочешь уйти?/       – Потому что, как и всегда, такие, как я, никому не нужны просто так, – как же хорошо, что любые расы прекрасно понимают человеческую речь… Теперь ему по крайне мере не нужно мучиться, подбирая слова. – Терру обещал мне защиту и заботу за то, что я остаюсь здесь и рожаю ему ребёнка, хотя я говорил, что никогда не хотел семьи. Однако он тот, кто навредил мне здесь больше всех, – Дрим отбрасывает волосы, и Хари испуганно ахает от вида очередного огромного тёмного синяка на челюсти и скуле. С момента рождения его малыша Терру не раз позволял себе бить омегу. Да ещё и отсутствие Сытости оставляет лишь базовую слабую вне игровую регенерацию, которая у него после лабораторий не ахти какая… Для Хари подобное немыслимо, ведь у Дрима такая же кожа, как и у него… А это значит, что они практически неприкосновенны… И даже то, что Дрим на самом деле не свик, не исправляет ситуации… – Мне было больно каждый раз, как он входил в меня… Я просил остановиться и оставить меня в покое, но ни один из вас меня не услышал, – безжалостно припечатывает Дрим, попутно наконец доставая свои запасы и крафтя верстак, а затем меч и его любимую лодку… Удержать ребёнка одной рукой он вполне способен, хотя и не хотел бы…       Хари стыдливо опускает голову, лишь сейчас осознавая, что всё сопротивление Дрима никогда не было игрой. Он и правда не хотел близости… А Хари был слишком ослеплён своим статусом и простой беззаботной жизнью, чтобы заметить неладное…       – /Прости…/       – И ты меня, потому что я надеюсь, что мы больше никогда не увидимся. Если я не сбегу, то предпочту сдохнуть, – зло заканчивает Дрим и решительно направляется вперёд по коридорам.       Хари лишь печально глядит ему в спину, твёрдо решая придерживаться своего обещания и сказать всем, что Хрон и его ребёнок сгорели при попытке выйти из комнаты… Лори и Тася также не спят и переглядываются, когда короткий разговор их «дикаря» и старшего заканчивается… Тасе страшно. Он-то считал, что в безопасности, а теперь… Лори же давно замечал неладное, но его «всё устраивало», и он молчал… Вот и теперь открывать рот не стоит…       ***       Дрим беззастенчиво пользуется своими возможностями игрока и легко избегает патрулей…       Вот и выход…       Он в открытом бастионе на самом верхнем этаже… Теперь осталось немного… Чуть в стороне виднеется почти завершённая рамка разрушенного портала. Если в сундуке отыщется хотя бы парочка блоков обсидиана, то он сможет выбраться отсюда быстро и достаточно незаметно. Без одежды конечно неприятно, но не смертельно. Его беспокоит лишь вероятность простудить его малыша…       Он ловко спускается вниз, иногда используя свой любимый способ «полёта» на лодке, хотя с ребёнком на руках это сделать куда сложнее… Теперь ему плевать, даже если его и заметили, добраться вовремя не смогут. Он на островке посреди озера лавы. Здесь только разрушенный портал и сундук с лутом, в котором… О, да! Здесь целых пять блоков обсидиана и отличнейшая новенькая зажигалка. Дрим легко достраивает портал, лениво уворачиваясь от парочки стрел, что всё же умудряются долететь до его островка. Кажется кто-то что-то кричит, но не факт, что на таком расстоянии они поймут, что это именно он. Даже его волосы предусмотрительно запачканы сажей, которой на стенах коридоров предостаточно.       – Прости прощай, ненавистный мне Хрон! – весело ухмыляется Дрим, зажигая портал, и без сомнений входит в него, осторожно придерживая своё драгоценное дитя. Вслед ему летит фаербол гаста, однако достигает он рамки портала, уже после исчезновения беглецов… Теперь за ними даже последовать невозможно… В бастионах никогда нет огнива, а в сундуке портала то было единственным…       Он в джунглях… Как чудесно. Впрочем, он может добыть здесь достаточно древесины, а также сплести из лиан какую-никакую одежду…       Первым делом он максимально быстро крафтит кирку и топор и старательно колет неподатливый для такого инструмента обсидиан, добиваясь стеклянного треска портала, что рассыпается у него на глазах. Превосходно…       Он добывает дерево и лианы, периодически прерываясь на укачивание и кормление своего малыша. Животные их боятся и избегают, однако это даже хорошо. Меньше проблем. Опыт использования стеблей коруса в качестве материала для одежды – весьма специфический момент его биографии, однако теперь он может изобразить им вполне приемлемую одежду…       Толстый мягкий плотный длинный отрез «ткани» из лиан, надёжно удерживает малыша на его теле, а также заменяет ему верхнюю одежду. И рубашку, и низ, хотя там и выходит нечто более напоминающее юбку. Он быстро ориентируется по координатам и решает направиться в сторону места «изгнания» Томми. Там должно было остаться хоть что-то верно? К тому же Дрим заранее подготавливал несколько тайников со всем необходимым и, конечно же, масками, чтобы всегда можно было быстро и просто сменить испорченную или грязную одежду и даже просто перекусить, хотя он и сомневался, что там что-либо ещё сохранилось… Хотя порой их мир работал весьма странно…       На удивление место было обитаемо, хотя Дрим видел лишь свет в окне. На всякий случай он осторожно прокрался по кромке леса, выкапывая один из заготовленных ранее сундуков. Здесь есть всё, начиная с его привычной одежды и маски, заканчивая набором железных инструментов и брони, а также целым стаком стейков, что оказываются так же свежи и теплы, как и после приготовления. Их мир странный… Его мир странный… Хотя возможно так работают все подчиняющиеся админам территории? Он никогда не изучал этот вопрос…       В любом случае, он не спешит браться за еду. Он признавал ценность мяса для шкалы Сытости, но всё ещё не слишком его любил, оставляя исключительно на крайний случай…       Малыш спокойно спит в складках ткани из лиан, так что Дрим может себе позволить пока заняться собой. Он использует также заранее заготовленное ведро воды, быстро смывая с себя всю грязь. Солнце уже клонится к закату и ему стоит поторопиться, ведь совсем скоро наружу полезут монстры, от которых нужно будет защищаться… На тело приятно ложится мягкая тонкая, но крепкая чёрная ткань комбинезона… Как же он по этому скучал… Ощущения в заду весьма странные, и его явно ожидает долгое и проблемное исцеление. Однако пока он игнорирует это, хотя и не использует нижнее бельё, что теперь для него немного маловато. Плотные тёмные охотничьи штаны и любимая зелёная толстовка, моментально согревающая немного отвыкшее от лёгкой прохлады срединного мира тело.       Внезапно в голове вспыхивает обеспокоенная мысль, что малышу тоже здесь должно быть холодновато. Дрим бережно обмывает слабо хныкающего от прохладной жидкости ребёнка и тут же быстро вытирает одной запасной толстовкой и укутывает в другую. Вариант не лучший, но больше у них пока просто нет.       Неподалёку слышатся звуки телепортации эндерменов, и Дрим торопливо прикрывает лицо малыша, а затем и своё «простыми» белыми масками. На них нет привычных улыбок, поскольку он каждый раз предпочитал рисовать новые. Но в них уже есть привычный ему фильтр, приглушающий последние солнечные лучи и при этом дающий возможности прекрасно различать всё в темноте наступающей ночи…       Ребёнок затихает, с интересом вглядываясь в новую картинку, и Дрим умиляется, даже несмотря на то, что может лишь представлять, как светлые бровки забавно хмурятся, а пухлые губки почти беззвучно движутся, выпуская пузырьки слюны. Он просто знает, что его малыш – самое прекрасное и драгоценное создание, что только есть на земле.       Теперь… Теперь нужно решить, куда пойти дальше и где узнать о том, что он успел пропустить…       Первая самая яркая и любимая звезда ярко сияет на стремительно темнеющем небосклоне…       Он слышит негромкий шорох неподалёку и настороженно замирает в тени деревьев, ведь монстры обычно издают какие-либо характерные звуки, а здесь слышатся лишь усталые шаги. Из-за деревьев выходит тонкая худая юношеская фигура, укутанная до самой шеи в плащ. Под ним только и видно, тонкие будто веточки ноги, что едва держат своего обладателя. Светлая макушка Дриму знакома, однако выходить из своего укрытия он не спешит…       – Вот я и дома… – негромко устало тянет знакомый голос, когда фигурка достигает кромки леса.       Мальчишка торопится дойти до дома, однако внезапно малыш Дрима начинает плакать, требуя его покормить… Как он мог упустить этот момент?!       – Кто здесь?! – тут же испуганно шепчет подросток, быстро оборачиваясь, но видит лишь постоянно движущиеся тени среди деревьев.       Дрим старается успокоить малыша и спешит поднять толстовку, расстегнуть комбинезон сзади и опустить его, чтобы появилась возможность приложить ребёнка у груди…       Однако Томми как всегда слишком любопытен, чтобы просто уйти. Хотя теперь он ещё и куда более скрытен, так что златовласый, слишком погружённый в заботу о своём ребёнке, не замечает, как мальчишка пропадает из его поля зрения, и уже он сам оказывается объектом наблюдения…       Мальчишка беззвучно подбирается к негромкому хнычущему звуку и с изумлением наблюдает за относительно знакомой фигурой… Дрим никогда при нём не снимал маски, а сейчас, успокаивая своё дитя, он без сомнений поспешил от неё избавиться. Две плоские овальные пластины на земле рядом с родителем и его ребёнком не особо что-то говорят Томми, хотя и похожи на ту маску со смайликом, которую использовал Дрим. Одежда уже куда ближе… Зелёная толстовка ему знакома очень даже хорошо, однако ребёнок также укутан в подобную, так что вполне вероятно, что эти двое просто нашли старый тайник его надзирателя. Длинные золотистые локоны кажутся невероятно мягкими, а относительно крупные опущенные ушки напоминают Томми о его друге Тюббо, что также имел подобные. Хотя те были покрыты коричневатой короткой шерстью, а не золотыми недлинными и даже на вид мягкими волнистыми волосками…       Дрим сидит прямо на земле, бережно прижимая к груди своего малыша и настороженно вслушиваясь в мир вокруг. Вдалеке слышится вой зомби и стук костей скелетов… Криперов пока не слышно, но они самые тихие из всех. Ребёнок весело удовлетворённо агукает, отрываясь от немного раздражённого соска.       – Ш-ш-ш… – едва слышно мягко тянет Дрим, укачивая послушно прикрывающего глазки малыша. Он вынужден вновь опустить ребёнка на траву, чтобы поправить одежду, однако его слуха касается свист стрелы, и он быстро оборачивается и отбивает её мечом. Железо неприятно звенит от удара, и малыш начинает хныкать от противного звука. Однако Дрим не может его укачать, сначала нужно как можно быстрее избавиться от скелета…       Тело отвыкло от физических нагрузок и лишь щит спасает от стрел, которые летят по слишком опасной для ребёнка траектории. Однако монстры слабы и он быстро убивает несколько из тех, что подошли слишком близко.       – Нужно убраться отсюда! – негромко выдыхает Дрим и поспешно возвращается к малышу, бережно подхватывая того на руки и мягко укачивая. – %Не бойся, твой мама сильный, он тебя защитит%, – успокаивает своё чадо златовласый, используя крайский, что ребёнок пока понимает хотя бы немного в отличие от остальных языков. На пиглинский он тоже немного реагирует, однако Дрим всегда старался общаться с ним на языке края.       Вот только Томми тоже учил крайский, хоть и не слишком успешно. Ранбу был неплохим учителем, но блондин был слишком непоседлив, чтобы долгое время сосредотачиваться на чём-либо. Однако эту фразу он понимает, а знакомый голос добавляет ему ещё больше сомнений.       К паре чужаков подбирается крипер, и старший только и успевает, что прикрыться щитом, однако отдача откидывает его прямо в дерево. За первым крипером следует ещё двое, и оглушённый родитель явно не сможет защитить их сам… Поэтому мальчишка решается выступить вперёд и быстро убивает одного из криперов, прикрываясь от второго подобранным щитом. Его тоже неслабо откидывает, однако он успевает упасть на колени, а потому и отдача ощущает легче. Пока монстров не видно, но это явно ненадолго. Да и сам Томми слишком устал, чтобы сражаться.       – Быстрее, идём в дом, – без сомнений предлагает незнакомцам кров Томми, с трудом поднимаясь на ноги и утягивая чуть покачивающегося старшего в сторону поляны, где и располагался его старый домик.       Дрим не знает, стоит ли ему доверять этому мальчишке, однако ребёнок дороже и его сейчас просто необходимо спрятать. Поэтому он молча следует за блондином, с раздражением отмечая, что его маска треснула из-за удара о дерево. Хотя ребёнок не пострадал и продолжает тихо бурчать и ворочаться.       – Блять! – матерится Томми, когда его достаёт удар зомби, разрывая часть плаща в лоскутки.       Однако они не останавливаются, поскольку старший ловко откидывает монстра с помощью возвращённого ему щита.       – Фу-у-ух… – тяжело выдыхает Томми, когда дверь дома закрывается за их спинами, отрезая от монстров снаружи. Небольшое пространство вокруг домика хорошо освещено, но несколько зомби всё же следуют за ними, начиная долбиться в дверь. – Твою ма-ать… – устало тянет подросток, у которого сил хватает лишь на то, чтобы сползти вниз по стенке.       – Только посмей ему навредить, – коротко шипит Дрим, укладывая своего малыша в стороне от двери и тут же выходит наружу, вновь щитом откидывая мобов, а затем немного неловко их убивая.       Благо хоть из ран ему достались лишь несколько раздражающих царапин, да и то на ногах, ведь обуви у него в тайнике не было, и он был вынужден продолжить сражаться босиком. Остальные монстры слишком далеко и не решаются приблизиться к свету, так что он может спокойно вернуться обратно в дом, бережно подбирая своего ребёнка и тихо глухо стрекоча в качестве успокоения. Этот звук является своеобразным крайне приглушенным меканьем, однако большего он себе никогда не позволял. Он как-то слышал похожие звуки от своего отца, однако вспоминать о нём не было ни малейшего желания…       – Эм-м… Ну, привет, большой парень? Что здесь делаешь? Как тебя так далеко от города занесло? – неловко приветствует гостя Томми и тут же нетерпеливо заваливает вопросами. Даже после неприятных последствий его любопытства и непоседливости, избавиться от них он не может, сколько ни пытается…       – Сбежал от адских ублюдков, к которым угодил по твоей, между прочим, вине, – немного зло отвечает Дрим, прошивая испуганно застывшего парнишку острым взглядом почерневших от эмоций глаз.       – По моей? Ч-что? – растерянно бормочет Томми, всё ещё не узнавая в своём госте старого знакомого.       – Ты серьёзно меня не узнал?! А впрочем… Не удивительно… Только прежде, чем я всё объясню, позволь узнать какого чёрта ты всё ещё живёшь здесь, да ещё и беременный?! – зло прикрикивает на подростка Дрим, наконец осознавший, что столь сильно ему резало глаз в тонкой подростковой фигуре рядом.       – К-как ты… – испуганно бормочет Томми, а затем стыдливо прикрывает разорванным плащом пока ещё не слишком сильно округлившийся живот. Подросток отводит взгляд и даже не знает, что ответить. Раньше бы он без сомнений принялся бы кричать и обвинять собеседника во всех смертных грехах, однако теперь… Да и маленький ребёнок на руках златовласого похоже спал… – Так получилось… Просто неудачная встреча…       – Нарвался на чей-то гон?       – …       – Ладно, всё с тобой понятно. Именно поэтому я и хотел увести вас с Ранбу подальше от всей этой вакханалии… И у меня почти получилось увести его, когда внезапно вмешался ты! Пришлось думать над новым планом, да ещё и следить за твоей непоседливой задницей. И, конечно же, стоило мне только пропасть, как ты быстро нарвался… – слова Дрима звучат жёстко и почти жестоко. Однако он вовсе не злится… Мальчишке тоже похоже досталось без его присмотра и защиты. Да и попытка избавиться от него была совершенно спонтанной. Блондин тогда явно и сам испугался того, что натворил…       – Д-дрим? – нерешительно спрашивает после недолгого размышления Томми и его голос звучит так слабо и ломко… Он ведь уже думал, что тем своим поступком окончательно убил своего надзирателя… А он никак не хотел лишать кого-либо жизни!       – Да, Томми. Это я. Неужели только сейчас дошло? – раздражённо фыркает златовласый, осторожно укладывая своё дитя на единственную кровать.       – Дрим! – далеко не так оглушительно как раньше вскрикивает подросток и, внезапно для гибрида, обхватывает его сзади за талию… Выпуклый живот подростка теперь ощущается ещё сильнее… Как же он так умудрился-то…       – Что с тобой такое? Ты же вроде меня терпеть не мог.       – Я так испугался… – плаксиво тянет Томми, сильнее прижимаясь к спине старшего, хотя руки спереди ощущают достаточно мягкий животик, который Дрим ещё даже не начинал приводить в порядок после родов. – Я боялся, что убил тебя тогда! Я правда не хотел! Даже не знаю, что на меня нашло. Всё ведь было в порядке, и ты мне никогда не вредил, а я… Я так сожалею… – плачет младший, уже давно осознавший насколько на самом деле бережно к нему относился Дрим.       Даже во время войны тот не позволял кому-либо лишний раз ранить парнишку… И когда бунтовщики попадали в плен, единственный омега в лице Томми всегда оказывался надёжно заперт отдельно от остальных и выпустить его мог только лично Дрим. И даже во время их дуэли масочник не убил его, в последнее мгновение стрельнув стрелой с исцеляющим зельем, из-за чего мальчишка не только не умер, но и быстро исцелился от всех ран, сохраняя все три своих жизни… Хотя проигрыш ему всё же был засчитан… Во время предательства Эрета и взрыва, Дрим также умудрился прикрыть Томми, спасая младшего омегу от смерти… Дрим действовал жёстко и в какой-то мере даже жестоко, но никогда не позволял кому-либо вредить младшим омегам своего сервера.       – Ты защищал меня потому, что я – омега, да? Но разве ты не был бетой? Откуда у тебя ребёнок и этот запах… Как так получилось?       – Я тоже омега, Томми. Просто мне почти удалось избавиться от этой проклятой природы… Если бы тогда ты не столкнул меня в лаву, мне, вероятно, хватило и недели, чтобы наконец-то навсегда стать бетой… А так пять лет травли зельями насмарку, – раздражённо фыркает Дрим, разворачиваясь в крепких объятиях подростка и обнимая того в ответ.       Он знал, что этот ребёнок сейчас сильно подавлен. Чувствовал в запахе и видел по его печальному физическому состоянию. Он явно долгое время морил себя голодом. Скорее всего его до смерти перепугало насилие, на которое он явно нарвался. Об этом говорил даже его запах, ведь у омег он на самом деле весьма выразителен и это лично проблема Дрима, что он почти не способен нормально выражать отдельные оттенки своего аромата. Например он просто не способен показывать своим ароматом грусть или боль… Страх можно почувствовать. Злость тоже. А вот самые банальные грусть и боль – нет. И наличие сексуальной связи по нему также нельзя распознать и именно поэтому свики и бруты были так удивлены, когда кто-то из находящихся неподалёку сказал о его чистоте. Они просто не чувствовали в его запахе тех оттенков, что отвечали за физическую невинность. И после не ощущали оттенка принадлежности, что должен был появиться после связи с альфой…       На Томми же было не мало оттенков, и большинство из них подразумевали весьма негативно на нём сказавшиеся события. Здесь было и насилие во время искусственно активировавшейся в ответ на гон течки. И страх от одиночества, сплетённый со страхом показаться кому-либо на глаза. И вина за свои действия. И тоска по одному из немногих его защитников, коим мальчишка видел Вилбура. И даже тоска по Дриму…       – Травля зельями? – после окончания своей маленькой истерики интересуется как всегда любопытный подросток, вызывая у старшего мягкий смешок.       – При определённой программе приёма особых зелий можно добиться полного подавления природы как альфы, так и омеги, становясь бетой. Однако они очень сильно воздействую на устойчивость организма к болезням и приводят к бесплодию. А также вызывают очень сильные периодические боли. Поэтому почти никогда мне не удавалось сражаться в полную силу.       – Не в полную силу?! Значит, ты и Техно сильнее тогда? – подросток восхищённо вглядывается в посветлевшие мягкие золотисто-карие глаза старшего.       – Нет, Томми. С ним мы сражали, когда я был в порядке. Да и омеге в любом случае никогда не достигнуть того же уровня, на который способен подняться при постоянных тренировках почти любой альфа. Так что сколько бы я не тренировался, превзойти таких как Техноблэйд можно только хитростью и грязными приёмчиками, да и то не факт, что получится…       – Но всё равно! Ты же просто ахриненно сильный!       – Может быть… Может быть… – с мягкой немного смущённой улыбкой тянет Дрим и решает наконец заканчивать эти поздние посиделки: – Ложись спать, Томми. Нам всем стоит как следует отдохнуть… Правда… У тебя найдётся шерсть для кровати? – торопливо уточняет старший. По всё той же странной механике их мира на стандартных кроватях было просто невозможно уместиться вдвоём. Второго постоянно сталкивало. Хорошо хоть его малыш был ещё слишком маленьким, чтобы считаться полноценной сущностью, что занимала бы целую кровать… – Я не успел этим заняться, нужно было найти мой старый сундук с припасами раньше, чем наступит темнота. Без одежды ночью было бы слишком холодно бродить по лесу.       – Без одежды? У тебя её не было? Но как же так?! У тебя ведь маленький ребёнок на руках, так почему у тебя нет для него одежды?       – Я бы не хотел об этом сейчас говорить, Томми. Я расскажу тебе всё завтра, хорошо? Пока нам и правда стоит отдохнуть. Полночь уже близко, а мы ещё даже не ложились. Да и твои синяки под глазами говорят сами за себя…       – Я не хочу спать! – почти испуганно вздрагивает Томми, сильнее прижимаясь к старшему.       – Кошмары?       – Угу…       – Тогда давай просто ляжем все вместе? Тебе не обязательно будет засыпать. Ты просто можешь расслабиться и полежать рядом с нами. А я буду следить, мне всё равно каждые пару часов придётся просыпаться и кормить моего сына.       – Ладно… Сейчас сделаю и поставлю вторую кровать… Ты есть хочешь?       – Думаю, да. Да и тебе бы не мешало…       – Я уже ел, – резко отрицательно дёргает головой Томми, быстро доставая из сундука шерсть и доски и крафтя на верстаке стандартную кровать, отличающуюся от его нынешней лишь белым цветом. Можно было бы создать её и своими руками, потратив значительно меньшее количество материалов, но на это требовалось не мало времени, так что сейчас вполне можно было обойтись обычным крафтом. – Возьми что-нибудь в верхнем сундуке.       – Ладно, спасибо, – отзывается Дрим решая пока что не давить на явно недоедающего упёртого подростка. Он берёт парочку яблок и быстро съедает их, восстанавливая шкалу Сытости и запуская процесс регенерации Здоровья и повреждений… Стоит ли надеяться, что и растянутые мышцы его задницы хотя бы немного придут в норму…       Томми быстро ставит вторую кровать рядом с первой, хотя для этого и приходится сломать и переставить верстак.       Они ложатся спать. Дрим посередине, немного неудобно оказываясь на стыке двух матрасов. Его малыш на старой, а блондин под боком на новой. Он устраивается за спиной старшего, стараясь оказаться как можно ближе. Живот немного мешается, и Томми зло ворчит от неудобства… Мальчишка уже почти ненавидит своего ребёнка… И Дриму придётся это исправлять, ведь дитя блондина ни в чём не виновато…       Конечно же подросток быстро отключается, стоит ему только пригреться и на пару мгновений устало прикрыть глаза… И златовласый даже не думает его будить. Этому упёртому ребёнку нужно поспать. Просто необходимо.       Сам гибрид также засыпает… Ненадолго, ведь совсем скоро его будит негромкий плач его малыша… Томми спит как убитый, и Дрим легко ненадолго отстраняется от него, кормя своё маленькое сокровище. Он настороженно проверяет ребёнка и удовлетворённо вздыхает, вновь укачивая того в своих руках. Игрокам почти не было необходимости ходить в туалет и его малышу тоже похоже повезло и материнское молоко усваивалось полностью и без отходов жизнедеятельности.       Однако подобное в основном зависело от рациона игрока. Если есть продукты из списка «еды», то они усваиваются полностью и просто восстанавливают Сытость, а на определённому уровне этой самой Сытости активируют естественную регенерацию, что способна восстановить практически любые повреждения… А также она могла поддержать тот физический уровень, что организм имел на момент употребления. Однако ради изменения параметров тела следовало питаться теми блюдами и продуктами, которых в том списке не было. А похудеть так сильно, как смог Томми, было возможно лишь при полном отказе от пищи любого вида. Так что вполне возможно, что и строка его Здоровья уже не мало пострадала… Да и бегать он уже не мог, что также было показателем отсутствия Сытости…       И с этим тоже следовало разобраться, ведь Дрим с самого начала себе обещал, что будет заботиться об омегах своего королевства, если у тех не будет достойных защитников. И Томми как раз был таковым…