durex ultra-safe для души, пожалуйста

Азирафаэль смотрит на Тёмный совет слишком долго. Он знает каждого: люди добавляли много фантазий в статьи, но до неподробного трафарета дотягивали. Фелла всегда забавляли излишне человеческие привычки, которые постоянно приписывали демонам. Аллергия на термолабильные белки, заросшие проколы и путаница с «лево-право». Азирафаэля всегда больше занимало, как хорошо на гниловатых телах сидит официальная одежда. Его представляют как ангела. Который докажет, что Кроули достоин рассмотрения на пост герцога. Вельзевул, центр всех обращений и просьб, перетягивает шею галстуком слишком сильно. Как перетягивала бы руки тем, кого решала присвоить. Ставила бы на колени, и её взгляд сверху не отличался бы от обычного. Они репетировали дважды. Трижды, если считать тот раз около стены. Кроули вжимал после пальцы в каждый синяк, каждую царапинку и каждое покраснение с его тела. Стирал, колол едва свернувшуюся кровь неполученной силой. Как будто и не касался вовсе. Нигде и никогда. Он просто ангел, ошибившийся недостаточно. О, Фелл видит, как Хастур рассматривает его. Его взгляд липнет между лопаток и катится к голеням. Куда важнее, что он не застегивает рубашку у горла, показывая, как плохо в сырости заживают ожоги. Он бы рвал пуговицы и помечал ключицы на теле в своём кабинете. И скидывал бы рваные рукава демонятам, чтобы те вытирали пол. Пыльца оказывается на пальцах Кроули, и Азирафаэль уверен, что, если сегодня почувствует запах крови, это точно воняет испачканный ворот Аластора. И он падает перед телом, к чьей коже рубашка под пиджаком с длинными рукавами льнет ужасно любовно. Фелл не может смотреть на совет, когда стонет для Кроули, и думает о том вопросе демона. Кроули долго добивался от него звуков правильной громкости и отчаянности, а потом спросил, что бы Азирафаэль сделал, если бы он его не остановил. Это не самая правильная постановка вопроса, потому что всё случилось из-за оплошности Фелла. Не из-за поступка Кроули. Это случайность, из-за которой Азирафаэль выгибается на полу и хватается жёсткими пальцами за плечи и подбородок. Пока он умоляет, там, где всё провоняло пылью и жалостливыми улыбками в каждую уходящую спину, гниют собранные образцы. Азирафаэль почти не помнит об этом. Ответ ужасно прост — как просьба Фелла взять его, когда Кроули накидывает пиджак, не просовывая кисти в рукава. Демону, слонявшегося от того вторника по Земле, не так уж и сложно это понять. Поэтому Азирафаэль говорит про выгодные сделки и не отвечает на комментарий о карьере примерно лицемера. И о бессмертии, конечно. Чтобы его тело смотрелось хорошо рядом с примерным верным мужем с хорошим высоким постом. Этого вполне достаточно — и он бы выбросил все склянки, если бы вернулся. Фелл знает, что все галстуки и рубашки, пиджаки и вороты смотрят только на его обнаженные плечи. Мокнут в слюне на его губах. Кроули станет герцогом оттого, как правильно теряет рассудок ангел перед ним. Громко и так, словно он снова ужасно одинок. Об этом ни разу не упоминали в статьях, но герцоги выбирают себе королев. Как символ. То ли подчинения, то ли любви к подчеркнутому тщеславию. И Фелл, вскрикивая и распахивая глаза так, чтобы видеть незакатанные рукава, точно знает, кто будет не склонять голову рядом с герцогом Кроули.