durex ultra-safe для души, пожалуйста

О, это было так красиво. Даже с колен. Кроули не провёл ни одной ночи в их кабинете, и Феллу было ужасно скучно, так как демон отказался отпускать его на Землю. Швырнул ему книжонку со слипшимися страницами и выпутал руки из его пальцев. Разлепляя страницы, Азирафаэль выстраивал правила для верного успешного мужа рядом с гидропневмоавтоматикой станков. Литература в аду водится не лучшая. Как королева он мог бы многое исправить. Ввести культурное образование, например. Просвещение и всё такое. Когда Кроули становится перед Советом, Фелл чувствует, как его сердце, живое, настоящее, человеческое, бьётся о легко отмирающую ткань, которой чуть меньше полувека. Его муж должен помнить о нём каждую секунду, даже когда его руки на несколько этажей ниже, а конфигурация каналов достаточно сильно влияет на энергетические показатели привода, чтобы подтвердить это эксперементально. Короткая перетянутая шея что-то говорит о долге перед преисподней и демонической ответственности, пока Азирафаэль думает о том, что герцог Кроули меньше, чем через век, станет вдовцом. Его муж должен будет скорбить достаточно долго, чтобы ад заметил это. Пачкал коридоры и мысли, как страницы о шаговых устройствах. Кроули произносит клятву, обещает что-то великое и важное в будущем и ни разу не оборачивается к Феллу, натирающему колени с коротким сроком службы о сырой пол. Даже грязно-кровяные рубашки смотрят на него чаще. О, кто в аду не хочет себе в коллекцию вышвырнутого ангелочка. Кроули предлагают ручку, чтобы подписать десяток листов с некрасивым заполнением. Раз широкое движение руки, два, девять. Азирафаэль продумывает каждый шаг к новому герцогу ада, когда его нарекут королевой. Этот статус пойдёт ему лучше любых колец и росписей в документах. И его сердце, рождённое внизу, на скучной небессмертной земле, плюётся кровью чуть сильнее. — Герцог Кроули, а кто будет твоей королевой? — Хастур проворачивает голову до кислого хруста, когда новый титул Кроули с трудом пролезает между губ. Его муж будет считать его самым сильным и важным внизу и наверху, несмотря на то, что даже одним словом способен уничтожить его. И Фелл, забивая рот не именем мужа, а компоновкой гидравлических следящих приводов от волнения, смотрит на Кроули. — С этого момента как герцог заявляю о том, что считаю эту традицию пережитком прошлого и абсолютно для меня не подходящей, — голос Кроули отскакивает в разные стороны от сырого пола. Ужасно чужой, новый, сильный. — Королевы используются для демонстрации силы и для спихивания на них работы, которую нельзя поручить непроверенным лицам. Я не нуждаюсь ни в чём из вышеперечисленного. Если кто-то сомневается в моём праве занимать пост герцога, то пусть сейчас же скажет мне об этом и я докажу любому, что Совет не ошибся. А по поводу второго пункта — я хочу создавать исключительно деловые отношения с демонами, так что подельники мне не нужны. Живое человеческое сердце Азирафаэля становится ужасно плоским в его груди. Как будто все сосуды зарастают соединительной тканью, и Фелл тянет растянутые пальцы к полу, чтобы слабо опереться. — Не пожалел бы ты об этом, — Азирафаэль не видит, как губы Хастра рвутся от усмешки. Не видит прямую гладкую спину какого-то чужого демона, чьи руки он знает наизусть. — Посмотри, как твой ангелочек на тебя косит. Что ты с ним, герцог, делать будешь? — Можешь забрать его себе, — и тело уставшего одинокого человека замерзает в этой сырости, почти заваливаясь на пол. Рядом со всеми больше не нужными правилами. — Я знаю, что у тебя с бухгалтерией вечный бардак, а он примерно этим наверху и занимался. Я не собираюсь в твоих каракулях копаться до Апокалипсиса. — А из тебя, может, и выйдет неплохой герцог. Добро пожаловать. Слабо елозя коленями в месте, что мало отличается от его земли, Азирафаэль думает о том, что демонические разводы со смертными должны быть бюрократически ужасны и что с расстёгнутой пуговицей на рубашке он сможет смириться. Через месяц, другой, как обычно это делают люди, забывая, на каких пальцах они целовали мозоли. Как и с новым списком правил с обязательным пунктом насчёт курения. Не то чтобы у него было так много времени на новое одиночество и сбои с сердцем.