Кинктобер по РиА

      За последний месяц Рогозина вошла в раж: развала и метала на работе, превратилась из любящей, но немного строгой "матери" в настоящего диктатора. Да, в этом была вина ФЭСовцев, потому что они достаточное количество раз ослушались приказа, да и вообще распустились как-то.       Доставалось всем и за всём. Антонова тоже страдала, но не часто. Валя бесилась из-за того, что её любимая включила режим "власть везде и над всеми", ведь в постели теперь заправляла тоже она. Удовольствие от этого блондинка получала, но ей всё же нравилась их смена позиций и разнообразие.       Решив попробовать что-то сделать с этим, Антонова достала подарок, который должен был долежать до Нового года, но увы.       Это был широкий черный кожаный ошейник, который с внутренней стороны был обрамлён мягким и приятным материалом. К нему крепилось кольцо, к которому можно было пристегнуть цепь.       Валя не знала, как вообще провернуть, то что она хотела. Проходив около пяти часов в раздумьях, патологоанатом решила импровизировать: получится — отлично, а если нет... Ну бывает...       С работы девушки домой ехали по отдельности. У Антоновой рабочий день закончился раньше: её до дома подвозил Холодов, который к тому моменту тоже уходил домой. Рогозина сидела почти до 23, но усталости на удивление не было. Наверное, внутреннее негодование от поведения сотрудников за последний месяц, гнев на них и желание наладить прежний режим придавали бодрости и сил.       Когда глава ФЭС садилась в машину, что-то на подкорке сознания немного било тревогу. Женская интуиция. Но Галина Николаевна лишь отмахнулась от этого чувства и поехала домой, чтобы продолжить властвовать и после работы.       Валя же успела приготовить ужин, поесть и принять душ.       Встретила свою девушку она в халате и с влажными волосами, зачесанными назад.       Рогозина быстро разделась, оставила сумку в коридоре и пошла на кухню. Также быстро поев и поблагодарив Валечку за ужин, она уверенно подняла её на руки и пошла в спальню, успев лишь уточнить, не против ли любимая. Всё же её характер не позволял скатиться до изнасилования партнёра.       В спальне Антонова, сперва поддавшись, полностью отдалась в руки Гале. Халат легко снят и отброшен на край кровати. Поцелуи слишком быстро переросли в засосы. На бледной коже патологоанатома оставались кровавые подтёки, метки от укусов. По телу пробегали мурашки. Валя металась под умелыми и грубыми ласками.       Когда Рогозина окончательно отдалась процессу и расслабилась, Антонова потянулась за ошейником и, неожиданно для обеих как-то зафиксировав Галю, закрепила его на её шее. Цепь была намотана на изящную ладонь. Валя повела её и полковнику осталось лишь последовать за этим движением, потому что ошейник приносил дискомфорт и немного душил при натяжении.       Блондинка вовлекла старшую в поцелуй, а свободной рукой расстегивала пуговицы на рабочих пиджаке и рубашке.       Когда их губы оторвались друг от друга, Рогозина осталась в одном бюстгальтере, который был снят движением одной руки.       Валя немного отпустила цепь, позволяя полковнику отстраниться, и насладилась видом. Начальница в брюках и ошейнике тяжело дышала, её лицо выражало непонимание и страх. Мысль попробовать снять атрибут не пришла в голову Гали. —Валь, что это такое? Сними живо! —Нет, Галечка, теперь твоя очередь быть "снизу". Слишком ты доминируешь в последнее время, тебя уже все боятся. И не надо говорить про то, что ты начальник. Отчитала, если нужно лишила премии и хватит, но тиранить ФЭС целый месяц — это рекорд. Хватит, начнём с того, что сегодня ты подчиняешься мне. —Валя, нет, сними, иначе... —Иначе что? Я могу тебя придушить до потери сознания, чтобы ты ничего не сделала, а когда очнешься мы продолжим. — Антонова говорила это не серьезно, но Рогозина поверила.       Увидев некоторое смирение на лице полковника, Валя вновь притянула полковника к себе. Та подалась вперёд и от потери равновесия упала на патологоанатома. —Уже падаешь к моим ногам? Похвально, — прошептала Антонова.       Жёстко взяв за подбородок, Валя притянула её к себе и укусила за нижнюю губу до крови. Металлический привкус почувствовали обе. Антонова не сдержалась и застонала от этого: её всегда в каком-то смысле возбуждала кровь.       Рогозина же совсем испугалась от такого напора. Это ощущалось непривычным спустя месяц, когда "активом" была она.       Валя слизнула кровь и начала опускаться к шее, оставляя ещё более выразительные засосы, чем Галя ей минутами ранее поставила. Губы доходят до ключиц, язык проходится по косточкам и поднимается влажной дорожкой вверх к мочке. Антонова укусила мочку, отстранилась и подула на влажную кожу на шее.       По телу Рогозиной пробежал разряд. Она немного выгнула спину, у неё участился пульс и дыхание.       Валя продолжила: спустившись к груди, укусила затвердевший сосок, а другой оттянула рукой.       Раздался первый вскрик: смесь стона и крика боли вырвались из груди полковника.       Антонова продолжила спускаться, оставляя засосы на животе и груди. Дойдя до брюк, Валя отстранилась и посмотрела на полковника. На коже проступали следы её любви. Это выглядело завораживающе. Вот только Рогозиной спрятать это будет тяжелее: засосы на шее не скрылись бы под рубашкой и пиджаком.       Руки начали расстёгивать брюки, но Галина Николаевна решила проявить каплю самостоятельности и сама сняла их вместе с нижним бельём. —Какая своевольная, ну что ж ты будешь за это наказана, — проговорила Валя.       Антонова слезла с кровати, потянув за собой цепь и Рогозину. Приказ был отдан строго: —Галя, на колени на пол, а потом ложись животом на кровать.       Помедлив несколько минут, полковник всё же встала в нужную позу. Тогда Валя взяла давно купленную плеть и нанесла несколько ударов по молочной коже. Места ударов быстро краснели.       Один раз патологоанатом перестарались и на месте встречи плети и кожи появился кровавые подтёки.       Не задержавшись, Рогозина вскрикнула.       Валя поняла, что зашла слишком далеко, и уменьшила силу ударов.       После пятого удара она приказала вслух считать каждый последующий. —Раз, — Галя возбуждалась от этого, но задницу уже ощутимо побаливала.       Плеть вновь была занесена наверх. —Два.       Вновь удар, который попал по кровоподтёкам. —Ааа, три, хватит, пожалуйста.       Рогозина умоляла. —Не хватит.       Новый удар пришелся по бедрам и принёс меньше боли и больше удовольствия. От этого полковник почувствовала, как влага начала скапливаться. —Раздвинь ноги. — жёсткий приказ.       Галя раздвинула, но недостаточно, поэтому Валя своей ногой сдвинула её колено ещё дальше.       Поза была неудобной, и задница в ней начинала болеть. Рогозина не знала, что может быть ещё хуже.       Последовала очередь из ударов, которые пришлись на внутреннее бедро, ляжки.       Последний же прилетел на промежность. От этого Рогозина подалась вверх и, кажется, захныкала.       Антонова сжалилась и отложила орудие "пыток". —На кровать!       Галя подчинилась и залезла, ложась на живот, потому что сесть спокойно она ещё долго не сможет.       Валя села рядом и, положив свою слегка прохладную ладонь на красную кожу ягодицы и услышав стон облегчения от холода, сжала её.       Рогозина отдалась в руки мазохистического удовольствия: эта боль ей понравилась. Влага между ног уже размазывалась по бедрам. —Валь, не мучай меня, я всё поняла, просто возьми меня, после мы поговорим. —Нет, ты недостаточно почувствовала мою власть. Ложись на спину. —Валечка, что ты?.. —Ложись!       Она повиновалась.       Немного сбавив напор, Антонова сперва расцеловала тело и губы любимой, чтобы та немного расслабилась.       Рука Вали быстро нашла набухший клитор и, погладив несколько раз, надавила на него.       Рогозина от контраста жёсткости и ласки возбудилась ещё больше. Она выгнула спину, низко застонала и потянулась к волосам Антоновой.       Валя успела отстраниться и покачала головой: —Нельзя, пока я не разрешу.       Галя опустила руку и сжала простынь.       Блондинка же ввела два пальчика, проверяя, насколько Рогозина возбужденна. Они вошли с лёгкостью, и без особых проблем к ним добавился и третий.       Полковник же бесстыдно стонала от удовольствия и полностью расслабилась. Валя это почувствовала и решила добавить четвертый пальчик. —Валь, ещё, больше, ещё...       Антонова не совсем правильно поняла просьбу. Рогозина молила об ускорении темпа и ласке клитора.       Но увы, вместо этого блондинка убрала руку. Патологоанатом, достав смазку и нанеся на и без того влажную кисть, вновь аккуратно вошла. Спустя пять толчков она добавила большой палец, почти без усилий проталкивая кулак внутрь. —Что происхо...       Рогозина не успела договорить, её перебили: —Ты так молила о большем. "Ещё, ещё"...       Галя испугалась того, что внутри неё находилась целая ладонь любимой. От испуга мышцы сжались и руку Антоновой болезненно сдавило. —Больно, Галь, нет, расслабься. Ты мне так руку сломаешь. Был один случай...       Расслабься, тебе же не больно. Попробуй получить удовольствие, — тон Вали от жёсткого перешёл в тихий и успокаивающий.       Понимая, что это действительно может навредить, Рогозина попыталась отвлечься на что-нибудь и расслабиться.       Валя же в свою очередь оставила несколько поцелуев на животе и груди и, вобрав в рот твердый сосок, ласкала девушку.       Спазм спал. Рука вновь могла свободно двигаться. Антонова начала медленные движения, добавив ещё и язык на комок нервов.       Всепоглощающее удовольствие быстро стёрло понимание, как именно Рогозину доводят до оргазма. Галя возобновила стоны, потянулась рукой к Вале, забыв о приказе, но Антонова перехватила руку. —Нельзя.       Цепь, которая была отпущена ещё во время порки, вновь оказалась в руке патологоанатома. Валя притянула Галю, чтобы та оказалась в полусидящем положении, и впилась в её губы, осторожно вытаскивая вторую руку.       От этого Рогозина кончила. Стоны утонули в оргазме.       Девушки оторвались друг от друга спустя несколько мгновений. Галина Николаевна очень тяжело дышала. По всему телу чувствовалась усталость и боль, но эйфория удовольствия затмевала их. —Галчонок, кажется, я перестаралась с тобой, — смущённо сказала Валя, — Все в порядке? —Да, вот только на работу я не понятно как пойду, — ответила полковник, прочистил горло, — на шее куча засосов, ноги и задница болят. Как я буду сидеть за отчётами?       Валя что-то пошутила про то, что их можно и стоя делать. Галя, наконец-то полностью придя в себя, попросила принести какую-нибудь мазь, чтобы облегчить боль.       Антонова ушла за мазью. Рогозина же достала, кое-что из тумбочки и придумала маленький план мести. Она знала, что такая идея бы понравилась Вале, но завтра это станет наказанием...