Крылья бури. Отверженные маги

      За время жизни в коттедже Ая успела многое узнать. Здесь все были на виду, места не так много, комнаты теснее, коридоров меньше — сложно потеряться. Например, то, что Наиль занимается танцами, Линда читает, а книги привозит Вадим, якобы из какой-то благотворительной библиотеки, принимающей старые бумажные экземпляры в обмен на еду. Мужчина неизменно приносил коробку пива, которую методично поглощал, наблюдая за возней ребят, впрочем, не особо пьянея. Он подбадривал Микка, когда тот совершал очередную серию побед в виртуальной реальности, а потом басистым голосом останавливал его же истерику, когда Джей оказывался лучше.       А еще Ая обнаружила, что Гадюка часто ходила к Левину. Будто ей было мало… Об этом думать не хотелось, как, с кем и зачем — нельзя было снять отдельный дом для этих дел?! Тут, в конце концов, ребенок! Но морионов, видимо, это не очень заботило, да и заметить было бы сложно. Ая просто увлекалась, не упускала возможности проследить, как главный уезжал и возвращался, если вообще возвращался. И тогда слышала, куда вели шаги женщины, а иногда — как резко оба срывались куда-то в ночи. Днем же морионы держались холодно, впрочем, Левин ни к кому не проявлял особой симпатии.       Возможно, это лишь фантазии, и босса с Гадюкой связывали исключительно деловые отношения — даже этот расклад коробил. Почему нельзя было позвать... Аю? Она хотела, ждала, но морион ничего не требовал, хоть и сказал, что с ней что-то там интереснее. Левин любил чесать языком, Ая уже это поняла, но даже этого почему-то больше не было.       Она думала, что он позовет куда-то, обратится, но мужчина лишь проходил мимо. Ая сама старалась броситься ему в глаза, промелькнуть, сходить лишний раз за яблоком, чтобы он наконец-то вспомнил, что она тут. По своей, между прочим, воле!       Левин оставался невозмутим.       В один день, еще до поездки с Джеем, главный оказался в коттедже днем, и Ая заняла свою привычную позицию на ступенях.       Широкая деревянная лестница соединяла первый и второй этажи. Выстланная пушистой дорожкой восьмая снизу ступенька стала привычным местообитанием. Ая пристраивалась на мягком красном покрытии и наблюдала, что творится вокруг. При желании можно было уловить движения на обоих ярусах, выходы на улицу и в подвал, а собственная спальня достаточно близко, чтобы в несколько шагов скрыться. Идеальная позиция.       Прислонившись к перилам, Ая ждала, пока морион проверит, как Микк справился с заданиями. Можно было даже услышать, о чем говорят в открытом кабинете. От математики перешли к социальным наукам.       — Так почему, говоришь, король отрекся от престола?       — Его заставили военные…       — Но почему?       — От Астрисы отсоединились южные провинции, а генералы вернули их. Они потребовали передать…       Другая дверь распахнулась, что-то брякнуло: поднос с грязной посудой подопнули на выход. Оставив следы ужина покоиться на проходе, Жан стал невозмутимо спускаться. Ая резко подтянула ноги и посильнее вжалась в перила, разящие срезом сосны, будто вот-вот вырезали. Места достаточно, чтобы парень ее не задел, но тело все равно порывалось сбежать. Шел в тренажерный зал в подвале, как обычно. Место, куда Ая предпочла бы больше никогда не заглядывать.       — Почему провинции отделяются? — послышался голос Левина.       — Ну… они растянуты по территории… нужно много армии, чтобы их контролировать.       — Что еще?       — М-м, деньги…       — А если посмотреть с их стороны?       Судя по звукам, Микк нервно барабанил по столешнице.       — Почему провинции называются по сторонам света?       — Они так расположены на карте…       Ступеньки снова завибрировали. Ая встрепенулась: думала, вернулся Жан, но это лишь Джей, вскочивший с дивана:       — Скромняжка, хочешь чаю?       — Нет.       Парень весело прошел наверх.       — Это части Астрисы… — выдавил Микк.       — Верно, части целого. А если бы отсоединились, как бы назвались?       — Там не было… не написано.       — Как ты думаешь, они бы сохранили текущие названия?       — Наверное, нет.       — А от чего бы они зависели?       Джей подхватил брошенную на полу посуду и снова направился вниз. Ая проводила его улыбающегося мрачным взглядом: всегда убирал за Жаном, будто мамочка. Будто его самого это не бесило.       — Почему я называю тебя Микком?       — Я так попросил…       — Так что бы приобрели эти провинции, будь центр в них самих?       — Возможность решать?       Ая встрепенулась.       — Решать что? — продолжил Левин.       — М-м… все? За себя.       После паузы тихий смешок:       — А ты не безнадежен.       Судя по звуку, по столу что-то двигалось, и Ая привстала. Пацан вышел с сияющим лицом, прижимал к себе старые учебники. И тогда она, натянув максимально решительное выражение, вплыла в логово босса. Что-то заставило сразу же выпалить:       — Я хочу в чем-то участвовать.       — Думаешь, доросла?       Левин даже не смотрел.       У Аи внутри все перевернулось, захотелось крикнуть или подойти и встряхнуть его. Он что, принимал ее за Микка? Она не его ученица и вообще-то давно окончила школу, почти — боевую академию. Но не сделала последнего, чтобы быть с морионом, точнее, не с ним, просто так получилось… Но это не важно, он серьезно???       Ая прикрыла дверь и уставилась на Левина, такого невозмутимого.       — Почему нет? — воспользовалась его же оружием.       — Значит, это ответ «да»?       Мужчина только сейчас поднял глаза, они источали равнодушие. Ая в бессилье опустилась на кресло, в котором ранее сидел приемный сынок, и постаралась собрать мысли в кучу. Левину нравилось, когда люди говорят с ним, значит, нужно было не бояться:       — Я не знаю, доросла или нет, и что вы вообще под этим подразумеваете. Но не хочу сидеть в сторонке и разлагаться. Хочу участвовать, хочу иметь применение: я не просто так существую, черт возьми!       — Ох. Какая бравада.       — Извините… Нет, не извините. То есть извините, я…       Левин внимательно смотрел, как она пыталась определиться с тем, чего он от нее хотел.       — …в общем, я могу быть полезна.       — Чем же?       — Я могу… охранять вас.       Левин поднял бровь:       — От кого?       — От ваших врагов… ведь они у вас есть?       Морион опустил глаза и увлекся чем-то в коммуникаторе. Через несколько мучительных мгновений снова посмотрел на Аю:       — С тобой быть честным?       — Нет, я пришла, чтобы вы наврали.       — Правда?       — Нет! — Ая выдохнула, ругая себя мысленно за истерику. — Извините.       — Я уточняю, потому что ты уже подозревала меня во лжи. Возможно, тебе так привычнее.       Ая в раздражении сжала губы и резко подняла голову, стукнувшись о стенку. Выругалась.       Морион молча ждал ответа.       — Я хочу, чтобы вы были честны, — раздраженно выдавила она.       — Сомневаюсь, что ты сама себя можешь защитить.       Ничего не последовало. Морион просто взял одну из многочисленных книг из стопки, будто сказал что-то очевидное, а не вынес сбежавшей эсперке приговор.       — Ясно.       Ая сказала это, чтобы хоть как-то продолжить диалог, но мужчина открыл том, и взгляд утонул в страницах. Минуты шли, а ноги затекали. Ая медленно поднялась и, все еще следя за морионом, стала двигаться к выходу. От него ни одного движения, ни шороха… даже не моргнул!       Глупым бесформенным желе Ая вывалилась из кабинета и поскакала по ступеням вниз. Прыг-скок, прыг-скок. Она оказалась на первом этаже и потекла к выходу, минуя хихикающего Микка и приглашающую ее куда-то Наиль. Выкатилась на улицу, пересекла дорогу и стала прорываться через траву, взбираясь упрямо на холм. Она шла подальше, от моря, дома, всего.       Оказавшись достаточно далеко, в шорохе молодых стеблей, взволнованно касающихся лодыжек, в запахах земли и луговых трав, в жужжании пчел, Ая вздохнула. И закричала:       — СУКА!       Через несколько дней после того случая она заглянула к Джею. Думала, что, облачившись в ярко-алый, снова обретет ту уверенность, которая сделала ее сильной, решительной, интересной.       Но вместо этого, похоже, лишь глубже упала.       ***       «Заслужи мое внимание другим путем». Левин после поездки стал будто еще дальше.       Претили мысли о том, чтобы выслуживаться перед ним, но в полиции Ая уже побывала, в Обители — тоже, и все стояло на месте. Что-то должно было двигаться, она должна была двигаться. Промедление надоело, а ожидание сжимало до крови губы.       У Аи не было особо инструментов и подсказок. К одному человеку она достаточно привыкла, одного не боялась, и один точно мог ее понять. Нужно было найти, к чему приложить усилие:       — Пошли.       Ая выжидательно остановилась у Джея, растянувшегося в гостиной. Наигрывал на гитаре припев популярной мелодии, к счастью, музыка его не сильно заботила, парень недолго думая двинул следом.       Микк захотел с ними, но Ая шикнула:       — Нет.       — Мне надо переживать? — бросил косой взгляд Вадим.       В руке у него была та же кружка Еси, которую чудом удалось вывезти с прежней базы. А Ая-то хотела за нее извиняться, за весь этот бардак, но метаморф лишь посмеялся, сказал, что она не смогла бы причинить ему вреда. Теперь Ая вжала голову в плечи, не хотела отвечать на его ироничный вопрос. Вадим считал, что она бедовая и при этом — безвредная, будто какой пушистый зверек.       Казалось, мориона-здоровяка все устраивало, возможно, Джей ему что-то показал или шепнул, Ая не слышала. Она надеялась, что парень просто следует за ней, так и было.       Когда пересекали луг, Джей шутил, но смеялся как-то нервно.       — Чего не сказала, я бы подготовился к пикнику… — в представлении Аи парень беспокойно оглядывался назад.       Периодически он то шипел, то ругался, когда колючки, скрытые за травой, щипали ноги. Ая схожих ощущений в кроссовках не замечала, увлеченная своей целью — увести парня подальше. До Обители расстояние все росло.       — Серьезно, скромняжка, мы могли бы взять фруктов, гитару…       Сейчас.       Не успела Ая ничего сделать, как снова раздалось неловкое «ой» и пара почти цензурных выражений. Парень в своих шлепках наткнулся на камень.       Раздраженная, Ая помотала головой и пошла дальше.       Ее обычное место было довольно далеко, но наконец спустившись в овраг, где растительности водилось меньше, а песка больше (что-то в нем было родное), Ая остановилась. Здесь ветер стал тише, а летнее солнышко заметнее пригревало оголенную шею и локти сквозь привычную рваную пелену.       Ая пыталась тут сама тренироваться, но без напарника — плохо. Энергия действительно стремилась к другой энергии, по крайней мере, управлять против кого-то ей было проще, чем в соревновании с кустарником.       Возможно, поэтому Ая была так умела, сколько лет тренировалась без цели? Всегда одна, когда не было Ивана, но даже с ним — не то, ведь чтец лишь служил мишенью, не мог ответить. Учил сдерживать, контролировать, безопасно выпускать энергию, чтобы Ая не причинила случайно вред одноклассникам или соседям, или… бабушке с дедушкой. Об этом думать не хотелось, Ая сама себе поставила запрет, даже не требовалось просьбы. Кем бы была, если бы еще и родственникам навредила? Даже подростом, Ая понимала, что она — чудовище. Убила того, с кем жила. Того, кто о ней крайне херово, но заботился по общим меркам, как минимум обеспечивал какую-никакую еду, платил мамины долги…       Ая толкнула растерянного Джея в плечо:       — Потренируйся со мной.       Он топтался на спуске, и сухая песчаная почва обсыпалась, заползала на кроссовки Аи.       — Ты про магию? — наконец уточнил он.       — Конечно.       Джей вяло улыбнулся, закрыв глаза и подставив и так подгоревшую уже моську солнцу. Красная челка под стать носу разлетелась по вискам.       — Чем-то напоминает тот день… — он стоял так некоторое время, потом опустил голову. — Я не умею.       — В смысле? Как это?       — Ну… так, — Джей развел руками. — Я же говорил.       — Но я видела, что ты сделал с дорогой!       Лицо парня снова побелело:       — Не нужно это вспоминать…       — Почему?       Джей сошел со склона и стал шаркать, пропуская голые пальцы в песок, разбрасывая его всюду.       — Ладно, забудем об этом. Но я про другую магию. Обычную. Я же могу не крошить дороги и просто направить поток… Ну?       — А я — нет.       — Не понимаю.       — Прости, — вяло сказал Джей, потом остановился. — Только не направляй ее в меня… Жан уже пытался.       — А что Жан?       — Ну… у нас много раз был примерно такой разговор. Однажды он решил действовать.       — Атаковал тебя?.. А ты что?       — Ничего.       — Даже не пытался защититься???       Джей молча помотал головой, смотря вниз. Выглядел как человек, смирившийся с тем, что его шпыняют, колют сквозь прутья, таскают туда-сюда. Это беспомощное выражение злило.       — Ты поэтому его домохозяйкой служишь?       — Нет, но… мне несложно.       — Это глупо.       Ая хотела, чтобы Джей поднял глаза, поспорил, но он просто продолжал стоять, засунув руки в карманы шорт.       — Ты… умеешь такое! И что, позволяешь просто тыкать в себя магией? Потому что «не умеешь», серьезно? Вместо тренировки качаешь навыки с Микком в его игрушках?       Парень молчал, и Ая решительно двинулась ближе, втыкаясь пятками в песок. Джей лишь мимолетно поднял глаза. Понимал, что она права? Старший, но вел себя так… Ая могла бы надавить.       — Зачем тебе это, просто так? Не думал, что кто-то бы мечтал о такой силе?       — Но не я.       — Она простаивает зря…       Ая сжала зубы, пытаясь заглянуть Джею в лицо. Может, у нее получится?       — …как и твоя гитара. Ты же даже на ней серьезно не играешь, правда? Сколько она с тобой?.. Ты хоть одну песню сочинил?       Он выдохнул, плечи опустились.       — Я видела, как ты смотрел на Сантану... но не стал подходить. Тебе она нравится?       — К чему это все, Ая? — Джей снова закрыл глаза.       — Ты... как можно быть таким? Забить на магию, жить, будто ничего нет… Что плохого случится, если потренируешься со мной? Я не такая, как другие, я выдержу! Очень многое. Ты станешь сильнее, я. Это просто дуэль, я научу тебя, это пр…       — Я не могу! — вдруг крикнул Джей.       Внезапно новая интонация заглушила на мгновение стрекот насекомых и заставила опешить. Какая-то надорванная, усталая и отчаянная одновременно, будто у старшего прорезался голос, настоящий, а не тот, что изображал все это время. В глазах тлели угли, а губы плотно сжались, напоминая бритву. Потупившуюся, но бритву.       — И не заставляй меня это делать, — Джей отвел взгляд. — Хотя бы ты.       Ая злилась, тяжело дышала, но ей стало грустно. Почему все так не любили магию? Она снова почувствовала себя монстром, которому нравилось терзать жертв на арене, когда другие причитали и закрывали глаза. И Джей, единственный, кто должен был понять с этой разрушительной мощью, он… среди них.       Несмотря на это, старший тоже был растерян, выглядел неловко, словно извинялся за себя такого. За то, что разочаровал? Но неправильно вела себя Ая. Жан пытался вытряхнуть из него энергию, заставить драться. Ае тоже пришло это в голову: попробовать атаковать, тогда бы у Джея не осталось шанса отвертеться. Обдумывала этот план, когда звала, хотела наброситься внезапно, раскрыть то, что он скрывал — это было самым ужасным.       — Прости, — только и выдавила она.       — Почему ты не потренируешься с ним?       Конечно, Джей спрашивал о Жане. У Аи в этот момент появился ком в горле, будто упала и глотнула этой сухой серой земли. Настала ее очередь отворачиваться, она присела, перебирая редкие травинки.       — Не хочу.       Шла сюда, ощущая себя гениальной, хитрой, сильнее всех… но какой же она была жалкой.       — Поверь, он гораздо, гораздо сильнее меня, — убеждал теперь Джей. — И он хочет! По нему не видно, но я знаю, ведь он обожает драться, как ненормальный, прямо как ты… В смысле, я не считаю тебя ненормальной, но вы бы сошлись, понимаешь?       Ком стал больше, показалось, разорвет горло. Ая закашлялась, опираясь на руку. Как так получилось, что нападать хотела она, а прижали в угол ее?       Прижали.       — Нет…       Нужно было не думать, не думать о зале, тренажерах. Захотелось пить, чтобы прогнать эту сухость в горле… О воде тоже лучше было не думать.       — …точно нет.       — А Гадюка?       Казалось, Джей решил поиздеваться, но он просто не мог знать.       — Она сильнее меня.       — Так это же тренировка, она научит…       Джей неожиданно присел рядом, и Ая дернулась, оттолкнулась в сторону, припадая бедром на землю.       — Чего ты боишься? — парень смотрел по-доброму.       — Ничего.       — Ты же сказала, все выдержишь…       Не все.       — …дуэль для обучения и все такое. Сомневаюсь, что тебе навредят.       — Ну, хватит, — Ая встала, отряхиваясь. — Если не будем ничего делать, пошли обратно.       — Ладно…       Возвращались в тишине. Только шум моря, да активная жизнь букашек в траве, никакой беззаботной болтовни старшего. Ая медленно брела по полю, позволила Джею поравняться с ней, а потом отстала. Шла, обнимая себя, пальцы заползали под рукава футболки и ногтями царапали кожу.       Хоть открытое пространство и продувал ветер, в ушах стояло глухое постукивание столика о стену. До сих пор. И все внутри стягивалось жгутом.       Ловушка, Ая была в ловушке. Она не могла себя защитить, Левин был прав, боялась даже потренироваться с его охранником, ведь Жан наверняка выполнял эту функцию, раз ездил с ним, что говорить о том, чтобы самой защищать?       — Ты идешь?       Джей спустился на дорогу, но Ая зависла у края небольшого холма. Она отрицательно помотала головой.       — Я… я тебя не обидел?       Внутри что-то трепыхнулось.       — Нет.       — Все точно в порядке?       Хорошо, что Ая смотрела в сторону и волосы задувало на лицо.       — Иди сам там тухни, ненавижу этот дом, — сказала она, рассмеявшись. — У меня свои дела.       — У меня-то дел нет, могу составить компанию.       — Нет, Джей, не стоит.       Парень, подавленный, двинулся по дорожке к коттеджу. Легко понять: все еще чувствовал себя виноватым. Ая затащила парня за решетку, заставила испытывать страх, подставила. Кичилась способностями, привлекла полицию. Но виноватым чувствовал себя он, а Ая — только злилась, что он не хотел разделить с ней эту силу!       Он такой же, такой же как она. Но он — другой.       Все это было смешно. Напускное вранье.       Ая съехала с холма по сухой почве и, резко подскочив, побежала. По исходящей жаром дороге, куда подальше, под слепящим из дыр облаков солнцем и соленым ветром.       Думала, изнурив тело, удастся испарить мысли, что кололи правдой. Выжить из себя все.       Ты слабая, слабая, слабая…       Да, Ая успела за это время многое узнать, в том числе такое, чего не хотелось бы. Видеть, слышать, практически чувствовать. Слишком много о тех, кого держал рядом Левин, слишком.       Жан всегда занимался в зале. Не делал ровным счетом больше ничего, исключая поездки с боссом, поэтому легко можно было предсказать его расписание. Всего два режима бешенного пса: сон и жизнь в подвале. Проснувшись, Жан неизменно спускался в подвал, через два часа выбирался наружу весь мокрый, отпугивал своей аурой всех с кухни, наполнял миску бесформенной кашей, хватал пару кусков мяса и уходил в их с Джеем спальню.       Ая не жаловала физические тренировки, но нужно было делать хоть что-то, поэтому тоже заглядывала в зал. Не так много места, как в старой Обители, но все же побить грушу можно. Первое время без надоедливого напарника было даже непривычно, не с кем соревноваться, хоть в поднимаемом весе Ая никогда и не могла превзойти тошнотворного Германо. Но в одиночестве тоже хорошо, спокойно. Зная расписание жителей, легко угадать, когда никого не будет.       Поэтому, когда в один из вечеров Жан спустился, Ая подскочила на скамейке. Тут же отвернулась, сидела, оседлав ее, и переводила дыхание, ковыряла обивку. Парень резко пересек зал и стал нанизывать диски на штангу в метре от Аи, показалось, пожелай он, мог бы смахнуть зазевавшуюся помеху порывистым движением в сторону. Воздух вокруг стал почти ощутимым, будто дрожал.       Ая встала и, вытирая лоб, прошла в соседнюю комнатку отдыха, все равно устала. Уйти прямо так было бы глупо, будто она не может терпеть никого рядом. Будто боится! Она выпила залпом стакан воды, налила еще один и прислонилась к стене: угораздило же, что парень делал в зале так поздно? В открытый проход уже залетало металлическое бряканье и натужные выдохи: Жан рьяно начал внезапную ночную тренировку.       Вторжение раздражало. Уж бешенного пса в весе, в отличие от Кая, Ая точно не переплюнула бы, выше ее на голову и…       К пыхтению Жана примешались шаги. Гораздо изящнее.       — Бедняжка… — протянул ласково голос.       Глоток сорвался, и Ая чуть не поперхнулась. Гадюка в зал обычно не заглядывала. Но обращалась не к Ае, вряд ли даже увидела.       — …проигрывать больно.       В интонации сквозила усмешка. Ая не знала, заметили ее или нет, но морионка явно обращалась к молчащему Жану.       — Думаешь, поможет? Может… тебе накачать кое-что другое?       Скамейка под парнем продолжала поскрипывать.       — Под другим я имела в виду мозг.       Звякнул металл, будто штангу опустили.       — Твоя сила — бесполезна. И это не мои слова.       Резкий звук, грохот шагов и скрип, будто что-то двинули. Из Гадюки вырвалось что-то, напоминающее смех и всхлип одновременно.       От неожиданности Ая дернулась на выход, и опешила: Жан прижимал морионку к столику. Гораздо больше, парень нависал над показавшейся вдруг крошечной брюнеткой и вцепился рукой в ее шею.       Что-то животное внутри пробудилось. В Аю впрыснулся гормон страха, кровь будто застыла, конечности онемели.       — Тебя слишком легко разозлить! — выбросила Гадюка прямо в лицо оппоненту. — Он и говорил об этом.       Грохот раскатился по стенам — это кулак Жана впечатался в тот же стол. Парень оглядывал свою цель исподлобья, плечи вздымались.       — Слишком дорого убирать за тобой, — Гадюка не отводила ставшие вдруг большими зрачки в золотистых дисках. Она изогнулась, обнажая зубы, будто вот-вот бросится. — Это — тоже его.       Хоть лицо и застывшее, глаза морионки навеивали мысли о безумных чертах наркомана, заприметившего дозу. Будто ей резко вкололи что-то противоположное тому, что бежало тревогой по венам Аи. Рука женщины схватила воротник Жана:       — Так нравится брать чужое?       Другой она небрежно шлепнула чужие пальцы, отталкивая от себя. Ая ждала, что это охладит пыл эспера, он наконец отпустит, сядет на место.       Но слова Гадюки прокатились пламенем по растекшемуся бензину.       Жан схватил ее бедра, водружая на стол. Лапа тут же исчезла в ее строгом костюме, а лицо зарылось в оглушающе-черные волосы. Слышалось лишь чавканье, оголилась контрастирующая с темной тканью кожа, проскользила тонкая лямка серебристого белья.       Громкий резкий вздох Гадюки вызвал в животе Аи спазм. Она в ужасе отпрянула обратно к кулеру, покачнувшись вместе с ним. Ошарашенно смотрела в стену, но перед глазами рябили лишь грубые пальцы на беззащитной коже, сжимающие ее, словно резиновую игрушку-антистресс. Ая дышала очень громко, неприлично громко, но потом поняла, что это вовсе не она — это из зала. Собственное дыхание словно потеряло краску, да и вообще потерялось, как и голос. Все вокруг поблекло — кроме их звуков.       Столик часто бился о стену, ударяя по ушам, как безумно заведенный маятник старых часов — его перебивали лишь стоны женщины. Та что-то говорила, сыпала оскорблениями, но Ая не разбирала, фокусируясь только на ритме стука и низком рычании. По пальцам побежала влага, это ужаснуло, будто Ая погружалась во что-то — но это она держалась за пол, по нему медленно растекалась лужица из выпавшего стакана. Каким-то образом Ая опустилась вниз и теперь пыталась выцарапать дощечки паркета.       Мышь. Мышь, загнанная в клетку, из которой нет выхода. Ая жалела, что всего лишь упала, а не стала действительно мелкой зверушкой и не могла убежать, прогрызть путь через плинтус. Ее колотило, она всхлипнула, спохватилась, но вряд ли ее слышали. Дыхание в зале стало прерывистее, а голос Гадюки — выше.       Ае тоже захотелось кричать. Чтобы они остановились, чтобы ушли, чтобы не трогали ее! Но лучшая стратегия быть незаметной — почему-то вспомнилась эта абсолютно однозначная мудрость, служащая в прошлом молитвой. Может быть, про нее не вспомнят. Нет, они уже забыли, в том все и дело!       Воздух прорезало утробное рычание, заставившее внутренности перевернуться. Ноготь хрустнул, врезаясь в дерево. Палец зажегся яркой вспышкой, отвлекая от звуков.       Ая погрузила его в рот, стараясь высосать боль, и забилась в угол, завозив ногами по луже.       Животное.       Снова скрип, все еще вздохи, но, казалось, это закончилось. Судя по звуку, женщина соскочила вниз. Ая даже не поняла, что Гадюка сказала, смеясь, но ее голос журчал с глубоким блеском, будто наполняющийся до краев бокал. Потом он стал привычно жестче:       — И все же ты гребанное недоразумение. Он не будет вечно тебя защищать.       За этим последовали ее шаги наверх. Ая надеялась, что и Жана тоже, что они оба уйдут, но вместо этого — железное дребезжание. Парень снова взялся за чертову штангу, да что с ним не так???       А Ая так и сидела в углу, закусив пульсирующий палец. Ее овивал тяжелой тиной древний страх: снова таилась от чудища. Лишний звук, шорох — и попала.       Но Ая — вовсе не в безопасности. Места мало, едва развернуться, а над головой — целый коттедж и неплохая звукоизоляция. По крайней мере, Ая никогда не слышала, что происходило внизу. Не слышала такого. Точно бы запомнила.       Страх протек сквозь плечи и возгорелся клеймом на коже, как и удушающая злость — на себя. Эсперка потенциально второго уровня, и даже выше, почти выпускница, практиковавший полицейский — жалась в углу, потеряв контроль над собой!       Оставаться в ловушке — ошибка. Жан мог прийти сюда, как устанет, потянуться к воде, а там — жалкая пресная добыча, сама приволокла себя и застыла. Кто знает, что бы ему пришло в голову?       Ая резко поднялась, глотая для храбрости воздух. Выбраться наружу. Быстро и как можно увереннее: животное прямо там.       Может быть, он… насытился? От этих мыслей захотелось ударить себя по щекам.       Скакнув в зал, Ая быстро зашагала, задержав дыхание, будто это могло сделать ее невидимой. Жан лежал на скамейке и лениво тягал штангу, но мышцы предельно напряжены. Взгляд пустой, скользнул по Ае, верхняя губа чуть приподнялась, будто действительно заметил мышь. Гребанную мелкую мышь. А ведь он знал, все это время знал, что она была там! Какого хрена?!       Злость душила.       Пока парень держал на руках вес, примерно равный ее собственному, Ая поспешила подняться. Пугала мысль, что снаружи встретит Гадюку, и та все поймет, но оставаться слишком невыносимо. И опасно…       Так опасно, что Ая предпочитала находиться на улице большую часть времени или где-то, откуда можно легко сбежать. В любом открытом пространстве, но лучше — без всех. Уйти подальше.       Не находиться в доме.       Теперь, после всех этих выкрутасов с Джеем, Ая все же возвращалась, ведь ночевать все равно приходилось там. Брела по дороге обратно, коря себя то за слабоволие, то за резкие вспышки активности. Она выдохлась, икры горели и выли при каждом шаге, но мысли не утихали.       Начинало темнеть, солнце забиралось за холмы, а с моря тянулось стальное синее полотно. Вода шумела, но спокойно, принимающе.       Ае и раньше никто был не нужен, что могло поменяться? Почему так переживала?       Потому что Левин прав, она не могла себя защитить. Не так, как этого бы хотел он, не так, как представляла она. Что если оппонент силен и в магии, и физически?       Но даже в магии Ая зависла. Вырубила свет, молодец, что дальше? Почти справилась с опешившим Бладом. Отключила однокурсников, но когда ее почти придушили. Только и могла, что кичиться своими фокусами. В ее руках была сила, но она, как Джей, не делала ничего.       Ая боялась. Поэтому была благодарна, что над ней все еще негласно висело правило мориона, запрещающее с кем-либо тренироваться. Стыдливо благодарна.       Это не значило, что она не могла попросить Джея, на него это в представлении Аи не распространялось, ведь она не собиралась делать ничего такого. Запрет удерживал от столкновения с оппонентом… более пугающим. Удерживал, скорее, его, чем ее.       И Ая ждала, что Левин сам позовет, сам скажет, как она — будет готова.       Она хлестала обломанной веткой по забору уже битый час, когда черный фургон наконец-то пересек ночь и остановился на выложенной мелкой плиткой дорожке.       Хлопнули дверцы, морионы покинули машину. Жан безразлично отправился к дому, Вадим отошел к дороге с зажигалкой. Левин отклонился назад и поднял лицо к белому свету фонаря, блаженно прикрыл веки.       Завис, будто специально. Будто знал.       Волосы забраны назад. Шелковая рубашка расстегнута у горла, поблескивала, будто по небу раскинулся млечный путь, а на плечах — почти привычный плащ с черными звездами, сменившийся на более легкий. Будто в гардеробе мориона их было на каждый сезон. А говорил, такого ранга нет…       Трава зашелестела от шагов, Ая ступила к дорожке навстречу боссу. Он не сменил позы, лишь приоткрыл веки и скосил взгляд, серые глаза сияли.       — Маленьким девочкам пора спать, что ты ошиваешься по кустам, как дикий еж.       От этих слов захотелось действительно выпучить колючки.       — Я ждала вас.       По свету расползался аромат белых цветов, которых не найти среди этих камней и беспокойных прибрежных трав. Сплетался цепким вьюном с тягучими нотами морской соли.       — Что-то хочешь сказать? Извиниться за то, что затащила моего человека под арест?       А Аю он, значит, своим человеком не считал? И почему затащила, ведь это Джей — старший, он отвечал за нее!       Все это было не важно. Ая пришла сдаваться, а не играть.       — Это была ошибка. Я подставила его, и вас, и… — Ая неуверенно сжала губы. — …себя. Я сожалею.       — Поставить решетку на окно, если так по ним соскучилась?       — Нет.       — А что? — равнодушная маска дрогнула, и в губах Левина появилась мягкость. Он ступил ближе, выбираясь из пятна света. — Что для тебя сделать?       Ая сглотнула.       — Я…       Она обернулась на дверь, за которой уже скрылся Жан.       — Хочу попробовать. С ним… Дуэль.       Ночной воздух беспокоил шум сверчков, накатывал волнами, как и вода медленно — где-то там, внизу. В тени сложно было разглядеть глаза мужчины.       — Вы ведь говорили, что мне нельзя ни с кем, кроме Кая. Но я же должна как-то расти, так? Напарника у меня больше нет, он сам ушел, я не виновата. Но мне нужно с кем-то тренироваться. Если вы считаете, что не с ним, тогда… я послушаю вас. Только дайте возможность колдовать.       — Хорошо, — неожиданно легко произнес Левин. Он провел по своей ладони и покрутил кольца. — Я скажу тебе, когда. У меня будет для тебя еще одно задание…       — Задание?       Морион ступил назад в свет.       — Раз уж ты наконец-то пришла в себя, позволю мне помочь. Это как раз по части твоих талантов.       — Ладно… — Ая рассеянно опустила взгляд на брусчатку. — Как скажете.       Левин удалился по дорожке, но обернулся у дверей, промурлыкав:       — Кстати… тебя обязательно связывать, чтобы черепушка начинала соображать? Веревка, наручники — я начинаю думать, что это правило…       — Нет!       — Ничего страшного, у всех свои предпочтения, мотылек. Если нужно будет, попроси.       Морион подмигнул и ускользнул в дом, оставив Аю нервно дышать у дорожки в поблескивающей от вечерней влаги траве. Она надеялась, что до Вадима, неторопливо пускающего кольца дыма вдалеке, не долетала эта чепуха.