Крылья бури. Отверженные маги

      — Какой же ты эгоист.       Голос Фин, как всегда, раздражен, хоть на смуглой коже и поблескивали капельки пота. По обнаженной спине бились черные пряди волос — впопыхах собирала прическу. Просто вскочила и порывалась уйти.       — А что, с ним не так?       Пальцы девушки красноречиво замерли у основания хвоста. Кай понял, ну конечно, какой из Блада женский угодник.       — У меня не только вы в жизни были, знаете ли.       Почему говорила так, словно обращается сразу к двоим? Это смущало. Но отчего-то не злило. Нежно-коричневая, как сливочная помадка, с этого ракурса Фин была даже лучше, чем когда скакала сверху, хоть в движении этих форм и было много привлекательного.       Кай провел пальцами по милой складке на ее талии, но девушка дернулась.       — Отстань.       — Может, в другой раз…       — Другой? Серьезно?       Кай хмыкнул, убирая руку. Ему в общем-то было плевать, будет еще или нет. Он не рассчитывал ни на что, сама к нему подкатила, увязалась после работы, просила посидеть с ней, подождать подругу — это какую? Не Олю ли? Давно заглядывала выпить эта мисс идеальность? Немного вина, и у Фин развязался язык: незаметно оказался у Кая во рту, как и задница — в руке, но последнее уже его инициатива.       Чертова Фин, что ей от него нужно? Удовлетворялась бы своим ненормальным или нашла бы еще какого дурачка — нет, лезла и лезла, а теперь недовольна. Капризная девчонка.       Но все же было неплохо. Помогало отвлечься.       — Если захочешь, я к твоим услугам, — Кай улыбнулся, полушутя.       Фин вскочила, лицо бешенное. Но оно у нее такое часто, это даже мило, если не в тренировочном зале, тогда — пугающе. Сейчас же хоть и возвышалась над Каем, лежащим расслабленно, он мог бы справиться с этой девушкой. Максимум на что способна — кинуть подушкой. Взгляд Фин скользнул по ней, видимо, пришла та же идея, но рука Кая ближе — он просто перехватит.       — Пошел ты, это была ошибка!       Фин все еще пялилась.       — Ага… За вином сгоняешь? Бутылка пустая.       — Мечтай.       — Тогда выметывайся, пожалуйста. Я хотел бы поспать немного, у меня еще пара часов…       — Пошел в жопу!       — Обязательно, только завтра, ладно?       Фин порвалась-таки схватить подушку, чтобы отдубасить его, но Кай, улыбаясь, взял первый. Фин яростно сражалась с его руками несколько секунд, потом шлепнула и поспешила натянуть шмотье.       — Больше меня не увидишь!       — Мечтаю об этом.       — Придурок!       Кай лишь повернулся к стене и услышал хлопок дверью, чуть ли не штукатурка посыпалась. Общага у патрульных не самая плохая, уж разъяренную девушку могла выдержать. Может, и нашествие эсперов тоже…       Мысли путались, потому что Кай действительно хотел спать. Даже идиотка не могла лишить его этого удовольствия, вообще какого-либо. Она могла вернуться и подарить еще, хотя стоило ли оно того? От девушек куча проблем.       Зато голова блаженно пустая.       ***       Разбудил гребанный шум. В коридоре ходил народ, мужланы ржали, пробиваясь в голову даже сквозь обе подушки. Вернувшийся со смены сосед оставил дверь открытой.       — Ты ебнулся? Сколько времени?..       Кай понял, что опаздывал. Вряд ли успеет принять душ, снова ходить как бомж. С другой стороны — после смены все равно выглядел хреново, значит, можно навести марафет потом.       Начиналась вторая половина дня, опять светило собирать вечерний мусор. Это раздражало. Сама работа, должность, штаб, эти люди… Патрульные удивительно тупые. Возможно, более тупые чем военные низшего звена — такими командовал Рэй? Но Кай сам среди них, значит, это он тупой?       Нет, просто гребанный эспер.       И ему не уставали об этом напоминать.       — Где твой сигил? — уже в штабе Вит разглядывал его, как преступника, хмуря брови, хотя сам скован этой херней.       Кай глубоко закатил глаза и завис так, показалось, прямо стоя уснет.       — Забыл.       — Сгоняй быстро за новым, мы уже выезжаем.       Кай поплелся получать инвентарь, хотя в общаге ждал старый браслет, на кой теперь два? Может, еще на ноги выдадут? Вообще со всех сторон обвешать этой визжащей хренью. Всем же так интересно, сколько он зарядов выпускает, можно еще отслеживать, сколько зевает или чешет задницу.       Кай мог бы посоревноваться в этом с Витом. Основной эспер в патруле и его типа «учитель», хотя старше всего на два года. Временно. Кай собирался свалить в местечко получше, как только представится возможность.       На ходу вспомнил о реальных планах, которые сбила Фин вечером, достал коммуникатор и набрал Серджио приветик. Алмазозвездный сержант прочитал буквально в течение минуты, словно Кай у него на тревожной кнопке. Это забавляло. Но сержант не ответил, будто не заметил, будто были варианты, хотя задолжал Каю услугу, может, даже пару — да сколько угодно, пока Ретриво в «гвардии» отца. И с дружочками Левина облажался тоже — он.       — Мы в секторе «Ц», — сообщил уныло Вит у стойки с айрбордами. — Южный.       Кай хотел выругаться, но старшая офицерка рядом: на службе замочек от его рта терялся в чужих руках.       Они с Витом двинули к рабочей машине и погрузили устройства, чтобы не тратить зря заряд аппаратов.       — Какого хрена… — тихо прорычал Кай, поглядывая на коллег в стороне. — Мы были в центре.       Два офицера дышали никотином перед фургоном, а старший подгребал из офиса, как обычно, с напряженной рожей, дофига важный, будто поручили охранять здание правительства, не меньше.       — Руководству не понравилось, что прикатили эти… — пояснил Вит. — В черных плащах.       Кай поморщился:       — Они не черные.       — Не важно, короче, мы облажались.       — Я, блин, говорил Корвину не брать их!       Снова перед глазами сцена, как белые волосы шизанутой Крыловой вспыхнули в полутьме мусорной станции. Стояла, прямо на фоне размалеванных огней, среди железа, в непомерно широкой футболке, рядом тот дурачок-болванчик разукрашенный. И она пялилась на Кая, будто готова вот-вот застрелить.       — Забей, так часто бывает. Просто отдежурим, нас перекинут обратно. Может, в западный хотя бы.       — «Хотя бы». Черт.       — Не расслабляйся, ночка будет жаркой. И слушай приказы Корвина, — Вит уже забирался в фургон.       Да, это как раз то, что любил Кай: слушать приказы унылого отброса с морщинами вокруг рта, который завис в руководстве патрулем, не имея связей или мозгов пробраться дальше. Самое «любимое».       Кай откинулся на спинку второго ряда патрульной тачки, и дорога по центру слилась в одно сплошное пятно. Мелькали одиозно высоченные прибежища офисных клерков, намекая на скромные размерчики архитекторов, напускным равнодушием блестели черные окна, торчали влажные морды фонарей. Во всем почему-то виднелось человеческое лицо, отвратительно скучное. В серых облаках краски меркли, а фары выжигали сетчатку, и Кай закрыл глаза.       Когда подпрыгнули вместе с фургоном, понял, что местоположение критично поменялось. Это уже другой город — не его город. Дорога встречала выщербинами, будто из химзавода вытекли реки кислоты и разъели улицы в округе вместе с обветшалыми зданиями. Простецкие муравейники тут ютились с убогими хибарами, срок эксплуатации которых должен был кончиться много десятилетий назад. Из редких машин местами выпучивались пластиковые пакеты вместо стекол, а по обочине струился грязный ручеек, неся с собой смятые банки и следы вредных привычек.       Везде в это время люди перлись со скучных рабочих мест, озабоченные, суетливые, но здесь время встало засором в канализационном сливе. Хотя и какое-то подобие жизни встречалось: эти создания были похожи на людей, даже одеты вроде обычно, но в глаза бросались пятна на бедрах, коленях, будто владельцы только что утерли собой асфальт. По рукам ползли синяки, а лица — пустые и черные, не по цвету, просто на них словно упала туча, разрядом ударяющая в мозг.       У одного из магазинчиков оживленно спорили мужики, размахивая бутылками, а рядом к стене привалилось несколько человеческих существ женского пола, осели на влажный асфальт в бледно-розовом свете вывески. Ноги подобраны, головы поникшие, руки подрагивали. Растрепанные волосы обдувал ветерок.       И они не одиноки. Фургон свернул, недалеко еще одна плелась, роняя сумку, а ее подружка сама валилась на землю.       — Черт… — тревога сама рванулась изо рта.       — Давно тут был? — усмехнулся Атлас спереди.       Кай не стал отвечать. Но… давно. Мог бы сосчитать, но упражнения в математике ни к чему. Тогда щетина еще даже не пробивалась, а теперь ему стоило не забывать бриться перед сменой.       — Дай угадаю, никогда?       Второй офицер, Грызли, хрюкнул, это должно было напоминать смех.       — Мы не будем их забирать? — голос Вита будто поблек. — В прошлый раз…       — Не наше дело, пусть вызывают медиков.       Никто их, конечно, не вызовет.       — Вечерочки нынче теплые, пусть проветриваются.       — Это просто бесполезно, на месте одного торчка тут же образуется новый. Если сейчас остановимся, на ночь зависнем на одном месте. Ресурсы полиции не безграничны.       — Еще и гопота слетится, они только рады побазарить с законом, особенно с такими щегольками, — Грызли повернулся. — Хотя ты выглядишь дерьмово.       Кай снова посмотрел на дорогу.       Дальше по улице еще пара девчонок стекала по остановке. Он опустил взгляд и зачем-то провел рукой по волосам, набрасывая на лоб.       Убожество…       Как бы хотелось сейчас оказаться обратно в общежитии на мягком матрасе, а не на этом жестком кресле. Форма почему-то колола, и Кай повел плечом, чтобы прогнать мерзкое чувство. Воротник сжимал горло, рукава стали казаться какими-то короткими. Потолстел, что ли? Нужно меньше валяться, больше тренировок. Снова запрокинул голову: показалось, хочет блевануть.       — Что, в первый раз видишь такое?       — Непуганые эсперы…       Грызли брякнул вдогонку что-то про папенькиного сынка. Так, чтобы было слышно, но чтобы Кай подумал, будто у него внезапно обострился слух, и он читает мысли, или началась паранойя — что, в общем-то, одно и то же. Ему не привыкать, это его нисколько не трогало. Но вмазать этим ублюдкам все равно хотелось, хотя бы пнуть чертову спинку сиденья.       Кай сжал кулак и погладил костяшки. Кожа была шершавая, и горло пересохло. Зря ночью занимался ерундой, какой уже день не мог привести себя в порядок?       — Разделимся?       — Не, тут не стоит.       — Надо будет — разделитесь, а надо — шлюх этих уберете, — вякнул Корвин за рулем.       Грызли посмотрел на него волком. Уж полапать девушек, всегда горазд, но до таких угашенных, Кай подозревал, сам бы не дотронулся. Хотя ту неадекватную девицу из компании Василиска пытался увести поболтать… Как и многих ранее, уебок.       И с каких пор Василиск вообще с кем-то тусовалась?..       ***       Смена тянулась вонючим засыхающим гудроном, дрянь с заводов пропитывала воздух.       Заехали к каким-то старикам: сосед через забор орал на всю улицу, что зарежет свою телку. Жители слышали удары топором, что-то гремело.       Между домами смехотворное расстояние, почти вплотную, разделял только нелепый металлический лист. Уже покоцанный и погнутый в куче мест, будто кто-то постоянно проверял на прочность, но следов от рубящих предметов не заметно.       У ободранного порога чуть не вляпались во что-то мерзкое. Густая красная лужа, даже слишком красная. Кай дернул головой, показалось, что бредит — точно, такой крови не бывает. Воняло краской, и часть веранды рассечена в щепу.       Когда ввалились в хату, обнаружили балагура в трусах в окружении пивных банок. На столе какое-то хрючево и раскиданы таблетки. Животное наглоталось их и дремало, закинув ногу так, что светились причиндалы, а топор лежал у дивана.       На кухне в углу жалась побитая сожительница с хвостом набекрень. Будто даже молодая, с подтекшими следами боевой раскраски, только лицо — распухшее от фингала и бесконечной попойки. Обнимала колени и стряхивала пепел прямо на пол, объясняла Атласу что-то про плесень, ремонт и то, что дом принадлежит вообще-то ей, а не этому уроду, но тот не дал даже кистью махнуть.       — Сказал, он тут хозяин, — проглатывая слезы, вещала дамочка. — Что, если захочет, разнесет все и меня тоже. Цвет шлюханский, видите ли, а ведь самый модный…       Пострадавшая утерла влажные губы, размазывая такой же красный по щеке.       Находиться в этой затхлой дыре с почерневшими стенами было невозможно, еще и дымная завеса тянулась с кухни, а со двора несло химозной лужей. Все это нужно было сжечь, а не красить.       Патруль здесь был не нужен, Кай был не нужен. Пока никто не смотрел, он прошмыгнул наружу.       Только теперь заметил инструменты во дворе. Кисти, растворитель, банка. Подошел и поставил носок на нее, качнул: краска внутри податливо булькнула. Такая же тупая, как баба, тонущая в этом дерьме. Пыталась замазать убожество?       Будто жизнь от этого могла стать лучше.       Носок надавил на банку под нужным углом и соскочил, позволяя той опрокинуться. Жижа безвольно потекла, поглощая травинки. Прямо к соседскому забору.       Нет краски — нет проблем. Еще придет в голову этой дуре продолжить бесполезные попытки, снова полицию вызовут. Стариканы просто переживали за свои манатки, за эту тонкую стену: как бы псих по соседству не рубанул и ее тоже, не ввалился, не покоцал их бесполезное барахло.       Все стояло поперек горла. За смену патруль уже успел заехать в пару подобных мест: разняли драку, провели поучительную беседу с местным. Тот прикидывался дурачком и переворачивал вывески (Грызли вмазал ему пару раз). Сколько еще бесполезной дряни придется лицезреть…       Небо проредилось, и сквозь обрывки облаков потекло подобие ярких красок. Солнце потихоньку двигало к закату, в его лучах влажный воздух будто позолотился, только это ему не шло. Не здесь.       Заросший дворик вывел обратно к машине.       Улицу прорезала пьянящая тишина, лишь крыса проскакала. В мусорном баке шарилась какая-то деваха в одной босоножке, другая, расстегнутая, валялась в нескольких метрах. Просвистевший летний ветерок побеспокоил дождевую воду в пустой клумбе, и на поверхности покачнулись окурки.       Кай отвернулся, морщась.       Он не был виноват, что какие-то придурки решили слить свою жизнь в унитаз. Не отвечал за них.       «Ты мог бы столько всего сделать…»       Глупый рот Крыловой и ее глаза, прожигающие даже в темноте — что сделать? Такие наивные дуры полагают, что можно поменять мир, законы которого незыблемы.       Кай здесь не за этим. У него работа, вот и все. И он не горел энтузиазмом.       Это не его район, зачем тут вообще полиция? Разгребать это дерьмо, сами бы справились. А если нет — все снести и на развалинах построить нормальное. Может, это место просто отравлено? Да, с завода же тянулся смог. Кай и в этом был не виноват.       — Чего мух ловишь? — Вит тоже выбрался наружу. — Не расслабляйся, могут попасться эсперы.       — Вот, стою, охраняю вашу жопу.       — Я серьезно, кто знает. В раздевалке слышал, патруль заманили, хотели поживиться оружием.       — Шутишь? Это просто старики.       — Но инструкц...       Кай фыркнул.       — Все равно, будь наготове и не отходи.       — Тебя спиздят еще, волшебный, отдуваться потом, — провоняло сзади.       Лицо Кая дернулось, а веранда уже трещала под тяжелыми ногами Грызли.       Остальные тоже вышли, все собирались отчаливать, и Кай двинулся на свое место. Еще несколько часов, и свободен — можно будет поспать. Сначала в душ смыть с себя эту мерзость, будто сам покрылся плесенью…       В ушах пропиликало. Сигнал, код оранжевый 37. Нападение, группой. Операторка продиктовала район, — совсем близко. Кай лишь тронул планшет, как он уже спроецировал маршрут в воздухе.       — Двигайте, — Корвин кивнул на багажник с айрбордами. — Атлас, залетите с другой стороны, Германо прихвати на всякий. Что-то ты расслабился.       Взгляд главного прошелся недовольно по Каю, и он развернулся к багажнику за техникой.       Когда застегнул защиту на устройстве и хотел уже рвануть, что-то схватило за локоть:       — Эй, крепче держи эту штуку, дружок.       Кай оскалился в рожу Грызли, но тот лишь хмыкнул:       — Если у тебя это отберут, будешь натурой отрабатывать. Плевать, кто твой папочка.       — Отвали.       Неудачник. Гребанный неудачник в звании офицера. Чем он лучше?       — Германо, не тормози! — Атлас уже взлетел.       Хорошо, что Грызли остался на своих двоих. Кай газанул, отталкивая офицера. Надеялся, что уебка обдаст горячим выхлопом — подумает в следующий раз.       — Натурой ты ответишь…       Бесполезно было это говорить в полете. Кай уже нырнул за Атласом в проход между зданиями, а затем выше. Ветер тут грубо бил в лицо, а район сверху казался еще сквернее. Мусор словно обретал единый разум, волнуемый движением воздушных масс.       Быстро миновали местное подобие магазинной аллеи, где зеваки задирали головы. Кто-то просвистел, послышался мат, хорошо, хоть камень не додумались взять.       — Сворачиваем, Германо!       Кай слушал. Атлас хотя бы не такая дрянь, и мог в случае чего спасти его задницу, поднятую чудесами техники в воздух.       Приближались к границе Южного и Старого города. Постройки тут были густые, а улицы — укромные. На одной среди прорези проводов мелькнула беспокойная макушка в бейсболке, а потом вторая.       — Там…       — Вижу, — Атлас сменил курс, затем сообщил уже по рации: — Нашли двух, преследуем.       — Только аккуратно, ты один, — голос Корвина в ушах.       Чмошник. Сам послал с ним Кая, но это не считалось.       Еще один патруль отозвался по связи на перехвате. Но подозреваемые явно двигались к метро.       — Они уйдут.       Прямо как Крылова в тот раз, когда сбежала в чертовом потоке людей.       Парни забеспокоились, услышав звуки двигателя, это заставило их гнать резвее.       — Сможешь остановить зарядом? — крикнул Атлас.       Кай стиснул зубы. Плохая идея, очень плохая.       — Замедлить, но не вырубить… не в движении…       И расстояние в пару тренировочных полей, Атлас не сек нифига.       Один из парней сиганул вбок, разделились.       — Черт.       — Я за ним, гони этого до главной! Замедли!       Атлас сдал вбок и нырнул между серых зданий, оставив Кая отдуваться самого. Он ему что, маячок?       Хрен на земле заметил, что полицейский один. Мог бы бежать дальше, но что-то заподозрил, тоже свернул.       — Черт, черт… Цель сменила направление, двигается на восток от меня.       — Парни на подходе, — прошипел Корвин.       Кай еле успел повторить маневр за подозреваемым. Не рассчитал, проехался по кондеям на бочине здания со стремным скрипом.       — Блядь…       — Германо просто выслеживай, не лезь. Там ножевое, он может быть вооружен.       — …да, сэр!       Параллельно Атлас переговаривался со вторым патрулем, они уже зажимали цель. А у Кая чувак убегал. Будто кролик, скакал по узким улочкам.       Замедлить, просто замедлить. Но урод в бейсболке двигался! Будь у Кая пистолет, мог бы притормозить и выстрелить. Как два пальца. Да хотя бы для устрашения! Но магия... Каю нужно было время, чтобы сосредоточить внимание, сконцентрироваться… Не когда он в нескольких метрах над гребанным асфальтом!       — Германо, я уже лечу, — обнадежил Атлас.       Очень радостно, только это нихрена не помогало!       Руки влажные от напряжения, заняты рулем, не отпустить. Энергия не слушалась, пустота внутри уворачивалась от мысленной попытки забрать хоть сколько. Неудобно, не то, не удавалось ее схватить.       — Чертовая магия…       Атлас мелькнул впереди по улице, и Кай снизился, наконец-то! Они перекрыли пацана с двух сторон, и тот тормознул. Зачем-то схватился за бак, неудачник, будто найдет там кротовую нору.       Офицер скомандовал сдаться, отцепился от айрборда и стал медленно приближаться. Кай последовал его примеру, блокируя проход с другого конца переулка.       Откуда-то спереди неслись сирены.       — Руки над головой и на землю! — повторил Атлас.       Парень вертел головой от одного к другому. На лице что-то мелькнуло, и он рванул к Каю. Правильно, подальше от сирен, поганец.       — Германо! — Атлас побежал.       Выпустить магию? Что может быть проще — сказал бы кто-то, но не Кай. Он двинул наперерез, чтобы впечатать беглеца в стену. Чуть из самого себя не вышиб дух, но задел, схватил за плечо, а парень боднул его, выкрутился и вылез из куртки. Крутанув ткань, направил затормозившего Кая в мусорные баки.       — Блядь!       Лучше бы использовал гребанные способности! Кай толкнулся и рванул за уродом обратно на улицу, по которой еще недавно летел, потеряв все свое преимущество.       — Беги, я с воздуха! — кричал Атлас сзади.       — Что у вас происходит? Германо, не приближайся к подозреваемому!       Поздно. Кай уже несся за ним, что есть мочи, хватаясь за стены на поворотах. Перемахнул через заборчик, что-то треснуло, зацепился рукавом за покусанную проволоку.       Какого хрена так гнал? Кай не охотничий пес. Но на башке у парня словно вспыхнула красная точка, хотелось схватить сукиного сына за эту наглую макушку и как следует вмазать. Чем-то ощутимым.       В конце дома парень застыл между улицами. Пялился в проход, будто сломался: не знал, куда дальше? Этого хватило, чтобы Кай подлетел.       Он хватанул цель за голое плечо, на этот раз крепко, и замахнулся.       Пик-пик-пик.       Тело пробрала дрожь, пальцы задергались. Изо рта вырвался воздух, и Кай рефлекторно прижал к себе руку, весь подобравшись.       Магия. Что, чертов эспер? Но был же писк, откуда у него сигил?..       Гопарь недоделанный почему-то упал на колени с жалкой моськой:       — Все, хватит! Пожалуйста! Я не знал, что она из этих! Хватит или у меня откажут органы!!!       Не успел Кай удивиться, как что-то жесткое впечатало его самого в стену.       — Ты-таки потерял драндулет?! — слюни Грызли окропили лицо.       Показался Вит. Это они напугали пацана, поэтому тот застыл.       — Тебе сказали их, блядь, не трогать! — продолжал орать Грызли. — Держись подальше от гражданских без приказа, эспер!       Кай оттолкнул офицера:       — Ты идиот??? Он мог сбежать!       — Что вякнул, щенок?!       Грызли снова приблизился и взял Кая за грудки.       — Кем ты меня назвал? А? Эсперское отродье…       — Эта херня не передается по наследству, — прорычал Кай. — Идиот.       Он успел лишь увидеть, как складка на роже Грызли становится сочнее, когда собственное лицо отлетело в сторону. В скулу словно врезался поезд, Кай покачнулся, и в глазах задвоилась кирпичная кладка. Даже растерялся на секунду, но быстро сообразил, что эта мразь посмела его тронуть!       Теперь Кай сам дернулся к офицеру, схватил, и они попятились к противоположной стене. В этот момент из-за крыш послышался шум айрборда.       Грызли ухмыльнулся, глянув на появившегося Атласа. Пальцы Кая разжались.       — Зачем ты ударил представителя полиции? — Грызли поднял подозреваемого и потряс. — Это, между прочим, уголовное деяние!       — Я не..       — Хорошо, что Германо у нас не обидчивый. Так?       Кожа под глазом пульсировала и будто немела. К горлу подкатила желчь. Кай бы плюнул ее в рожу этому кретину, но лишь сглотнул.       — Морду поправь, эспер, и улыбайся.       — Пошел ты.       Офицер засмеялся.       — Я сказал не просрать казенку, иди теперь ищи! Мажорик…       — У тебя есть магия, — прошептал Вит, наблюдая, как Атлас и Грызли вяжут гопника. — Зачем бить?       — Потому что так проще. И быстрее.       — Быстрее ему… — кряхтел офицер.       Кулаки Кая сжались, но на плечо легла рука Вита:       — Я не буду больше использовать магию, чтобы… Попал в тебя случайно.       — Ага.       Случайно, как же. Сигил пискнул не один раз, несколько зарядов: для цели бы хватило одного. Вит пытался остановить Кая.       — Ты был слишком близко, — повторил эспер.       — Забей.       ***       Подобрав айрборд в одиночестве, Кай двинул к месту преступления. Все уже были там, и квадрат оцеплен стоп-лентами.       Он погрузил устройство в машину, пока офицеры патрулей делились добычей. Одного парня, за которым гнался Кай, трясли полицейские, еще двое каких-то уже в «клетке» фургона.       Улица скрывалась за длинными тенями закатного солнца, и по стенам пробегал свет сигнальных огней. Красный ударял по вискам, в глазах мутнело от удара. Кай, покачиваясь, шел к остальным, но ноги стали ватными, когда шагнул мимо проулка.       Помимо типичной для таких мест вони выброшенных продуктов, чувствовалось что-то еще во влажном воздухе. Что-то, пробуждающее животное внутри. Взгляд проскользил по асфальту и застыл на черных полиэтиленовых мешках. Их покрывали мелкие брызги и опоясывала влажно поблескивающая темная лужица. Даже в тени глаза уловили глубокий багровый отлив. Кровь растворялась в подмывающей асфальт дождевой воде и ускользала вместе с ней в водосток.       Поверх мешков лежало тело. Конченое.       Кай моргнул, задержав веки опущенными дольше, чем требовалось. Столько видел этого дерьма в кино, но в жизни каждый раз будто выворачивало. Это не то же самое. И не привыкнуть.       Все же смерть куда лучше на картинке, когда под жопой скрепит кожаная обивка, а руку холодит стакан с потрескивающим льдом и приятно жгущим язык содержимым. Не когда ты в сырой, провонявшей насквозь подворотне, и тело человека так откровенно выпотрошено рядом. Не когда твоя собственная кожа дрожит, будто снаружи ласкает не освежающая прохладца летнего дождя, а грубо хватает леденящий октябрь.       Какой-то тонкий звук отвлек от траурного видка. Будто скулеж.       Что-то жалкое жалось к углу здания. Маленькое, с белым личиком и парой длинных хвостиков. На плечах подрагивал чей-то чересчур большой клетчатый плащ.       Глаза существа обратились к Каю, и он, поджав уголок рта, отвернулся.       Снова смотрел на коллег: пойманного парня тоже передали второму патрулю. Кай почувствовал себя каким-то доставщиком, они уедут с пустыми руками? Хотя какая разница...       Но подозреваемого не спешили грузить. Он беспокойно лепетал что-то про эспера, симптомы, показывал на руки и грудь. Оба патруля с серьезными харями слушали его, будто собрание у юродивого. Это выглядело комично: пакуйте чувака уже!       Справа машина медиков: измеряли давление женщине с тонким блондинистым хвостом. На ее бледном лице усталость, даже изможденность, и подозрительно похожа на ту мелочь. А под одеялом приличная блузка, бежевая юбка, прям в тон плащику у мелочи. У трупа прикид тоже не сродни местной швали, в блестящих ботинках. Пара? Вряд ли, слишком спокойная дамочка, хотя у всех разные степени горя.       Голова Корвина дернулась, взгляд прошелся по улице и остановился на Кае. Опять это раздражение, махнул, подзывая, будто раба.       Кай облизнул пересохшие губы и подошел.       Лицо Вита серьезнее некуда:       — Она незарегистрированная. Подстрахуешь меня.       — Что? — не понял Кай.       — Это эсперка, — Вит кивнул на фургон медиков. — Напала на них.       Напала? На медиков? От бредовых мыслей Кай решил, что получил сотряс… Нет, только не от удара Грызли, много чести. Тот беглец говорил что-то про органы — переживал за действия заряда? Он не знал, что «она из этих»…       В этот момент врачи освобождали руку женщины от манжета тонометра — это она-то напала на шпану? Но это у ее, предположительно, друга был вспорот живот. Это он валялся в подворотне, не они.       Полицейские подошли к женщине. Сигил Вита пискнул.       Кай тормозил, спохватился, что нужно защитить старшего. Но… от той дамочки, серьезно?       — Вы подозреваетесь в использовании дара без согласования, мэм, мы должны задержать вас.       — Я надену антимагическую защиту, дайте руки.       Женщина застыла на секунду, но не выглядела удивленной, скорее, смятенной и… оскорбленной. Она пялилась на Атласа, будто ожидая, что он сейчас засмеется и похлопает ее по плечу, а потом поджала губы и опустила глаза.       В подбирающихся медленно сумерках зажигались фонари и ядреный неестественный свет прожег бледную кожу ее поднятых запястий. Ленту сцепили, эсперка была обезврежена.       Вит облегченно выдохнул. А их патруль получил свою добычу.       ***       Даже в наступающем вечере штаб пропитан галдежом, так раздражающе. Наконец-то удалось положить что-то в рот: Кай свистнул со стола круассан и уже стряхивал жирные крошки с пальцев, пока офицеры разбирались с эсперкой. Незаметно ускользнул, пока не загрузили очередной херней.       — Эй, Германо, поди сюда.       В холл он тоже вышел зря.       Дежурный за стойкой копался в планшете и не поднимая глаз произнес:       — Тут какая-то ошибка, зачем тебе два сигила?       — Я охуенно сильный эспер, — Кай выдавил лыбу.       — Чтобы к ночи оба были сданы. И у тебя царапина на айрборде.       Кай пошевелил через силу сжатыми губами:       — Да, сэр.       — Что ты дакаешь? Я нарушение правил эксплуатации ставлю. На тебя не нападали.       — Да, сэр…       Полетку там с лупой разглядывали, что ли? Ну проехался немного, бывает. Мог бы купить новый и не один. Если б хотелось разговаривать с отцом. Дерьмо. Пусть вычитают из жалованья сколько хотят, плевать.       Кай не знал, куда ему сунуться, чтобы никто не трогал, даже мелькнула мысль сгонять за кофе наружу. Только вот он бы не стал носить кому-то напитки, даже теоретически от мыслей перекосило — пошли они!       В момент размышлений что-то дернуло за штанину.       У ног зависла мелкая девчонка с белесыми волосами, стянутыми в два растрепанных хвостика. Вцепилась в ткань у коленки своими крошечными пальцами и грозно уставилась. Будто караулила Кая тут, как выбиватель долгов: за углом, с битой, готовая расквасить все имущество.       Кай кашлянул и оглянулся. Клетчатый плащ валялся по дороге от сидений, слетел, пока подбегала — это та мелкая с места преступления. Ее погрузили в фургон с матерью, но почему-то оставили в холле. И никого из патруля не видать. Кто за нее отвечал?       Дерьмо.       На Кая было наставлено два огромных синих глаза. Он хотел ретироваться, но девчонка держала неожиданно крепко, пришлось бы тащить — это выглядело стремно. Люди в зоне ожидания уже поглядывали.       Блядь, что ей нужно?       Странная волна тревоги пробежала по телу, а мелкая снова дернула за штанину. Маленькие губки уперто сжаты, а в глазах плеснулся океан. Хотела, чтобы вернули ее родителя? Нет, требовала. Требовала от Кая, будто знала, что может! Но что он мог???       — Мама помогала… это дяденька удаил. Скази им!       Чертова девчонка, почему вообще за него зацепилась! Он просто хотел слинять!       Мимо шел другой младший офицер, и Кай рванул к спасению, схватил парня за локоть:       — Эй, постой с этой мелкой!       — Э-э… — тот озадаченно перевел взгляд на тянущую пудом обузу. — У меня задание.       Вот он как раз гнал за кофе для старших.       — Плевать мне, сержант вызывает! — Кай схватил мелочь за запястье и, отлепив от себя, насильно сунул ручонку парню. — Постой минутку, не обломишься!       Кай сбежал в несколько широких шагов, уж не догонит. Да и не станет. Не станет же? Рваться или ждать, плакать там… ничего такого. Да и какая разница, Кай слинял. Удачно.       Но сердце почему-то сдавливало, и рьяно стучал пульс, когда шел по коридору — злость что ли ударила в голову? Возмущение. Почему он должен это терпеть, кого-то от себя отлеплять!       На повороте мелькнул Корвин, и Кая будто что-то ужалило, метнулся к нему:       — Какого черта там ее девчонка, куда ее девать!       — Поори мне еще тут, Германо! Вызови службу, первый день что ли? Хотя подожди, Атлас уже… — старший полез в планшет.       — Эта баба ничего не сделала, парни целы!       — Будет комиссия и определит, она все равно подозреваемая. У тебя какие-то сомнения? Не мешай работать.       Сомнения? Сомнения?! Кай в бешенстве смотрел за удаляющейся спиной. Да, сомнения были! Но Кай не двигался, не позволил себе сделать и шага. Что он такое? Нет, не так: кто она такая, какое ему дело до нее и ее сопли?       Девочка все еще ждала — подумав об этом, Кай похолодел. Он не мог вернуться ни с чем, она же снова посмотрит на него этими своими глазами… Нет-нет, почему он вообще думал о возвращении? Пускай с ней другие разбираются, это не его морока… Корвину вообще плевать!       — Черт! — взвыв, Кай ударил стену.       Офицер у стойки удивленно глянул. Конечно, сейчас снова про штраф начнет… Но его лицо почему-то смягчилось.       — Не переживай ты так, Германо. Подержат и отпустят.       — Не отпустят… — прохрипел Кай. — Мага не отпустят.       Не так просто.       Он резко крутанулся и пошел прочь. Думал, знал, куда — в комнату отдыха, но зачем-то заглянул в офис, где скрылся Корвин. Тот базарил с Атласом, а дальше по коридору выбивал себе что-то в автомате Грызли.       Ноги сами собой завернули в отдел с допросными. Кай миновал равнодушного смотрителя и остановился, когда в дверном окошке мелькнула женщина. Пока никому нет дела, быстро вошел.       Подозреваемая сидела за столом, опустив голову, даже потрепаннее девчонки. И гораздо потрепаннее, чем ранее. Губы сжаты, ладони обнимали друг друга, но спина прямая, будто какая аристократка в изгнании. Но ткань дешево блестела — это просто служащая в какой-нибудь мелкой конторе, наверняка, и квартирку снимала на границе Южного, где подешевле.       — Эй, дамочка.       Глаза выглянули из-под челки. Такие же синие.       — Вы же маг?       — Я буду говорить только с адвокатом, — медленно и твердо проговорила эсперка. Кажется, ее уже задолбали все тут.       — Адвокат вам не поможет. Вы же не зарегистрировались, но магию используете.       — Я буду говорить тольк…       — Скажите, что вам нужен Левин.       Эсперка прищурилась, вот теперь выглядела удивленной.       — Андрей Левин.       — Это адвокат?       Кай невольно усмехнулся.       — Нет. Но адвокат у него есть, и есть кое-что получше.       Возможность отмазывать гребанных эсперов.       — Я не понимаю…       Кай попятился и глянул через окошко на офицера в коридоре, убедился, что тому все еще пофиг.       — Послушайте, видите? — Кай показал свою гарпию на плече. — Я тоже эспер. Если не хотите, чтобы вашу девчонку увезли соцслужбы, настаивайте, что вам нужен Левин. Андрей Левин.       Не дожидаясь реакции, Кай выскользнул наружу. Быстрее, чтобы не видеть ее глаз.       Поверила или нет? Что, если дура? Нет, у нее просто было миллион причин не доверять кому-то в форме: разводили, раскручивали на какое-то дерьмо… Пофиг. Сказал и свободен. Пусть сама разбирается, это уже не дело Кая.       Да и было ли его?       Непонятно, сколько прошел по штабу, но ноги привели в привычную коморку на втором этаже. Местечко ненужных эсперов первого уровня, унылое до тошноты. Мирим уже ушла, свет выключен. Сидела тут постоянно, потому что бесполезна в патруле без боевых способностей.       Кай плюхнулся на свое место прямо во мраке, только из окна падали отсветы блекнувшего неба и улицы. Дверь защищала от шума и чужих глаз, и он закинул ноги на стол. Отклонился, закрыл глаза.       Расслабление не шло, пальцы непроизвольно барабанили по столешнице: заткнитесь! Мышцы послушались, но напряжение осталось.       Левин приедет? Нужно ли проверить, как там малявка? Зачем, кругом же полиция, самое надежное место в городе… Кай знал, что это не так. Да, стражи порядка и все такое, но там, где власть, там и распущенность. А еще безразличие, уж Каю было не знать?       Это город, в котором выживают. Законники — в первую очередь. И лучше бы этой женщине не доверять никому, даже Каю не стоило…       Лежать было невыносимо. Он включил настольную лампу, стал двигать бумажки, оставленные Мирим. Текст расплывался, Кай ничего не понимал. Нужно было что-то приложить к распухшей скуле, но уже поздно: все равно будет синяк. Медики на месте дали пакет со льдом, но Кай бросил его под колеса, пока никто не заметил. В пизду лицо, в фильмах герои всегда ходили со шрамами. Он не хотел себе такой, типа как у Рука, но, если уж получил по роже, терпи, значит, был слишком тупой.       Бумажки, бумажки... Кай не понимал, что там, но ясно видел везде кругловатый подчерк Мирим. Она закончила. Закончила работу на несколько дней для двоих. А от нее был прок... хотя ее можно применить и получше. Эсперка с потенциалом туманить память и заполняет бумажки — Кай бы посмеялся, но лицо ныло, и он снова закрыл глаза.       Герои... ему всегда нравились крутые, хитрые бойцы, не дающие обвести себя вокруг пальца. Или злодеи. Или и то, и то. Улыбка поползла по лицу. Лучшие всегда в душе одиночки, потому что люди в большинстве своем бесполезны: сами гробят свой потенциал, а потом лишь плачут.       Крылова могла бы остаться со своими умениями в магии, но выбрала пустоту, хотя Кай великодушно дал ей шанс. А ведь так хотела вернуться... Дура.       Даже потащила его в порт. А потом сидела на земле у лесной остановки, согнулась, как какой-то жалкий зверек, побитая псина, чуть ли не выла. Так расстроили ублюдки? Они намекали, что сделают с ней всякое — испугалась? Конечно, она же девчонка. Любая бы, да тем более она…       Всякое говно пронеслось перед глазами. Каю захотелось врезать себе в морду, чтобы остановить это, но лишь выдохнул сквозь зубы.       К ее чести, Крылова все-таки не выла. Только шипела что-то про себя. Что она там говорила? Что-то спрашивала, Кай даже не расслышал. Видел, что ей плохо, наблюдал за ней, не отводя глаз: вдруг вскочит, сделает что-то глупое, начнет биться головой об остановку? Она же бешенная. Пришлось бы останавливать, спасать.       Спасать…       Как это глупо звучало. Он, Кай, и кого-то спасать?       Ведь он вовсе не герой.       Он рассмеялся. Никогда не хотелось кого-то спасать. Никогда.       — Никогда! — прорычал Кай в сгустившуюся тьму, будто там кто-то был.       Всплыло мерзкое ностальгическое чувство. Зудящее и скулящее, словно щенок. Маленький гребанный щенок.       Его нельзя было ударить, слишком жестко. Только отнести подальше и забыть. В коробке. Потому что так надо. Потому что Кай — гребанный Германо, и он не должен хотеть кого-то спасать.       А ведь если бы хотел… мог бы подойти? Вернуться к этой помятой коробке, подставить руку, позволить щенку тыкаться слепой мордочкой в ладонь.       Тогда бы, может, все было иначе?       Тогда бы Крылова не позволила ему трогать свое лицо? Или что он там с ней делал на кухне… Левин. Изворотливая мразь. Все знал, подготовился? Играл с Каем. Играл в поддавки, а сам тем временем гладил гребанных щенков!       Как же унизительно!       Кай вскочил, не понимая, куда деть ярость. Шкаф вдруг показался крайне подходящим противником, и Кай пнул его. Пнул несколько раз. Тот треснул, словно охнул, и поддался натиску. Тупая фанера прогнулась.       — Хочешь еще?!       Кай стал дубасить дверцу снова и снова, ударяя изо всех сил, в моменте чувствуя облегчение, словно мелкий скакал по улице, смеясь.       В какой-то момент остановился, не донеся ногу до покореженной дверцы. Движения замедлились, Кай сдавал. Не смог выбить ее до конца, слишком цепко держалась за рельсы.       Тупой идиот.       Он отошел к окну. Лениво глянул на мелькающие огни в сумрачной дороге. Небо уже почти сдохло, закрывало глаза, испускало последнее дыхание. Но нет, до смерти еще далеко. Будет еще длительная агония, бесконечные часы хриплых вздохов, медленное удушение. Так просто это не закончится.       А потом — новый день.       Кай стукнул костяшками по подоконнику. Не сильно, просто обозначил: он тут. Он, черт возьми, еще тут. Стоит в этой гребанной комнате рядом с помятым шкафом, с глупыми бумажками на столе, в этой тесной форме.       Он отвернулся от щенка. Бросил. Уходил, пока сердце билось синицей внутри. Билось, стукалось и помятое падало вниз. А строгий голос отца звучал: так надо, ты никого не хочешь спасать. Ты — Германо, ты стоишь их всех. Это мусор. Думай только о себе.       А Левин подошел. Левин гладил гребанного щенка.