Крылья бури. Отверженные маги

      За окном ресторана крутились машины. Сновали туда-сюда, сливаясь в безликую массу металла. Яркие цвета в Ците будто изгои: сам город и неопределенно-серое небо сверху были против чего-то сочного, дерзкого.       Но вот сигналка прорезала красным поток. Вспыхнула в рассеянном утреннем свете, как молния. Пронеслась и пропала, оставив Кая в дураках. Была или нет? Может, показалось?       Он моргнул, отгоняя точки перед глазами.       Дамочка бежала по тротуару. Счастливица, не валила на работу в час-пик. Наверняка, вообще не делала ничего: днем тащила жопу по магазинам, а потом трындела с подружками. Местная, готовить не нужно: домработница, личный повар… на край всегда можно скататься пожрать в модное местечко. Каждый вечер разное. А днем только занималась своими ляжками, которые, к слову, были неплохи в этих шортиках… Что, если это полицейский или какой спасатель? Поддерживает форму вне смены. Не с этим гламурным макияжем, но каких только фриков не встречалось…       Кай видел иногда, как Крылова бегает в одиночестве по стадиону. Так и хотелось крикнуть: «Эй, Василиск!». Подойти, схватить за капюшон, встряхнуть. Было в ней что-то такое, не дающее покоя. Раздражающая, как муха. Но эту муху не хотелось пришибить — просто погонять, села не на то место, мешает обзору. Раздражает.       Из-за нее Кай выглядел плохо.       На фоне других курсантов — тоже, но там хотя бы можно было перевернуть зарвавшегося Блада на лопатки, чтобы не вякал. А Оля слишком холодна, чтобы вызывать эмоции. Такие люди всегда есть, слишком идеальные, как скульптура. Сложно злиться на скульптуру: не отсвечивает, стоит себе на пьедестале. А вот Василиск со всей этой неправильностью… Она не выглядела как полицейский. Слишком тощая, скорее, жертва какого-нибудь маньяка, выпущенная из подвала. Или сама маньячка, с этими дикими бледно-голубыми глазами: как зыркнет, словно вот-вот сорвется, вцепится. Но это смешно: эта девочка и вцепится? Да что она сделает?..       Кай знал что.       — Проходите, сэр, — улыбнулась подплывшая хостес.       Так старалась, но губы нервные. Слишком щепетильная, заметила браслет, поэтому заставила ждать в холле, будто у них полная посадка. Звонила менеджеру.       Кай лениво поплелся в зал, минуя девушку.       — Я сам, — шикнул и дернул рукой, когда та пристроилась следом.       Внутри играла ненавязчивая мелодия, что-то типа арфы в сочетании с пианино. Из тех, что вешают на гудок в ожидании, когда очень хотят расслабить.       Кай сунул руки в карманы и встал, медленно проводя взглядом по залу. Кремовые стены, белые скатерти и стулья, ничего интересного. Утро, пара гостей завтракали, какие-нибудь менеджеры в командировке. Ничего, нужного Каю. Ага, вот, кучерявая макушка сержанта нашлась у бара. В белом, весь при параде. Рядом еще кто-то в штатском — Каю хватило мгновения, чтобы признать Озорнова. Сколько раз видел участливую спину офицеришки в академии. Как тот робко смотрел на отца или как поднимал бровки домиком при виде Василиска.       Ретриво бросил весело что-то, хотел с доходягой еще поболтать, но Озорнов развернулся и с недовольной мордой пошел прочь. Будто кинул сержантика. Каю даже стало смешно от этой мысли. Было бы забавно, Крылова же по нему сохла…       Офицер прошелестел мимо серо-голубым пятном. В последний момент поднял глаза, узнал, будто даже открыл рот, чтобы поздороваться, но Кай отвернулся, скорчив гримасу: не нужно церемоний, вали куда шел.       Озорнов не был навязчивым, скрылся. Наверняка не считал Кая достойным эспером или что он там ценил. Чушь. А Ретриво за стойкой, похоже, было пофиг. Вполне расслабленный. Тоже заметил Кая и со своей этой раздражающей легкостью подмигнул, кивнул на столик у окна.       Они сели.       Выгоревшие пшеничные волосы, белые зубы, загорелая кожа с яркими скулами и линией подбородка. Сержант дышал здоровьем, на лицо точно герой, из тех, кто примчит и всех спасет. Даже ручки не замарает. Мог бы податься в политику с такой внешностью, только вот с эсперностью не повезло. В этом они с Каем похожи.       — Ну, как дела на службе? — Ретриво улыбался.       Кай ни секунды не верил в эту притворную дружелюбность. Пальцы сержанта отстукивали по столу совсем не в такт сахарно тянущейся партии арфы. Вопрос значил: «че те надо, гаденыш». И Кай мог бы ответить в том же духе, но говорить с человеком, от которого что-то хочешь, все же стоило вежливо. Пусть тот и мог бы упасть целовать ботинки Кая, пожелай он рассказать какую-нибудь байку отцу. Кай почти в это верил.       — Помаленьку, потихоньку, — ответил он, откинувшись на диванчике. — А как ваши?       Подошел официант, и Кай взял чай с двойной порцией сливок и тост, а Ретриво омлет и кофе. Как назло покрепче. Кай ненавидел гребаный горький кофе.       Сержант выдал что-то формально-позитивное. Кай смотрел на улицу, пока собеседник ворковал с этим своим белоснежным блеском.       — Скучно… — выдавил Кай наконец. — Скучно в патруле, вы знаете?       — Меня миновала эта участь, но верю на слово.       — Хочу в отряд управления.       — Старший Германо подсказал дорогу?       Добродушная гримаса застыла на лице сержанта, когда тот поднял глаза. Чертов ублюдок схватил за слабость. Только б не болтал лишнего.       — Отцу главное, чтобы сын был счастлив, — бросил Кай просто, откидывая челку с глаз. Дурацкие патлы, чего не слушались? — Это ж обычное дело между детьми и родителями. Кому понравится, что чадо копается в дерьме?       Ретриво усмехнулся:       — И правда.       Официант поставил тарелки, отошел.       — Короче, Сержио, — Кай смотрел прямо, пока мужчина крутил свою порцию, будто примерялся, с какого бока прыгнуть. — Вы же знаете, что я не блистал на тесте?       — М-м, припоминаю, слышал.       «Слышал». Будто, блядь, говорят об этом все подряд.       — Тяжело мне учеба давалась, но на деле похлеще многих зазнаек. Вы ж понимаете. Я не просто так пропустил месяц.       Помнишь, сучонок, да?       — Охотно верю.       Что значит «верю»??? Ладно.        — Вы же сотрудничаете с УКЭ. Может, расскажете там про меня?       Ретриво взял нож.       — Ну, Кай, у меня, конечно, много друзей… — он медленно провел прибором по сочной корочке омлета. — Но боюсь, тест это пройти не поможет.       — Да? Я думал дружба многое может, — Кай пробежался глазами по ловящим свет утра белесым звездам на погонах. — Например, с моим отцом вы тоже дружите.       Сержант поймал его взгляд, как-то серьезно, без улыбки:       — Даже если я расскажу моим друзьям о твоих достижениях, это не отменит результата в карте.       — Но будет новый тест… Может, поделитесь «опытом»?       Ретриво оттопырил уголок губ. Отпил кофе. Стал медленно методично разделять яичную массу на мелкие части.       — Знаешь, у меня тоже не лучший контроль в магии, — сержант, довольный, положил кусочек в рот. Прожевал. — Но друзья действительно могут…       Что? Что могут???       — Нужно подумать, — Ретриво кивнул куда-то неопределенно в сторону. — Не пробовал заниматься с чтецом?       Это с Озорновым что ли? Пошел он.       — Конечно, я занимаюсь. Но вы же знаете, что конкуренция большая… При этом реальный опыт никто не отменял, — Кай снова попытался найти что-то на улице. Тоже глотнул из своего высокого стакана. Теплый молочный вкус успокоил блуждающий по деснам язык. — Я подумал, вы дадите мне совет, как старший по званию.       Кай постарался сделать очаровательную лыбу. Почему-то Ретриво не ломался.       — Опыт — это хорошо. Иногда может помочь сноровка, наблюдательность… Понимаешь, о чем я?       Нифига.       — Ты же наблюдаешь за своими противниками в спарринге?       — Когда как.       — А если точно знаешь, кто это будет?       Кай поднял глаза, они с сержантом смотрели друг на друга некоторое время.       — Если противник сильнее, что ты делаешь?       Идет нахер.       — Используешь его слабые стороны, — подсказал Ретриво как ни в чем не бывало, закидывая очередной кусочек в рот.       — Ага.       — В магии тоже можно.       — Ага. И что вы предлагаете?       — Я могу попробовать узнать у моих друзей, кто… будет мишенью.       Кай хлебнул еще молочной херни.       — И что мне с этим делать?       — Не знаю, Кай, я лишь говорю, что могу. Думаю, такой опытный парень, как ты, справится. В следующий раз.       Вот сученыш.       — Узнать, когда отряд занимается?       — Не надо, я сам могу.       — А когда занимается нужный тебе человек? То есть эспер, я хотел сказать, — Ретриво подмигнул.       — Окей.       Кай покидал в себя лосось, авокадо и все, что там наложили на тарелку, даже гребаный пучок зелени. Встал, опрокинул стакан и зажал пропитанный маслом тост между зубами.       — Ну черканете мне, как с друзьями поболтаете, — бросил он, выдыхая крошки.       Ретриво лучезарно улыбнулся. Кай взял с его тарелки маленькую круглую помидорку и запульнул в рот. Подумав, цепанул еще пару хлебных палок из корзины.       — Не против, если я сбегу? Как-нибудь угощу вас.       Это был не вопрос. Похрустывая тостом, Кай отправился восвояси.       ***       Ретриво был бесполезен. По крайней мере, Кай понял, что от теста ему не отвертеться. Все равно нужно пыжиться, использовать гребаную магию. Но если знать противника… это хотя бы немного успокаивало.       Кай откинулся к стенке. Спрятался за автоматом от вездесущего Корвина, пока тот не дернул его куда. Хотя старший офицер — не самая большая проблема. С недавних пор сбылся страшный кошмар Кая — его пытались сделать курьером. И он сам был виноват.       Вдруг талию обвило что-то. К груди прильнуло мягкое.       — Котик… — промурлыкала Фин, утыкаясь в шею.       Кай отдернул голову, хоть близость теплого тела вызывала волнение. Предательски приятное.       — Ты в хорошем настроении, я смотрю?       А он смотрел, опустил глаза и видел, как мягкие формы оседают на его груди. Сейчас бы зажать эту истеричку в каком-нибудь пустом кабинете, цепануть за бока, сказать все, что он о ней думает… Не словами.       Но везде камеры. Кай об этом не подумал, когда шел в допросную, дурья башка. Все было как в тумане — именно так обычно говорят виноватые. Все было как в тумане — взял молоток и замахнулся на эту дуру. Все было как в тумане — заложил последнее и поставил на красное. Все было как в тумане — пошел потрындеть с гребаной подозреваемой, а Корвин теперь психует, что на него снова капитан бочку катит.       А еще Грызли поставил Кая на счетчик. Это бесило больше всего.       Что-то ущипнуло за задницу.       — Э-э!       — Так чего мне быть не в хорошем? — переспросила Фин, все повышая градус вокруг.       — А как же «не увидишь больше», «бе-бе-бе»…       — Ну вспылила, с кем не бывает, — Фин снова прижалась носом и вдохнула как-то протяжно.       Каю стало не по себе. И не потому, что сегодня не пах розами, хоть и принял душ перед встречей с Ретриво. Эта ее шизанутость… Тело предательски заводилось, и они стояли в офисе посреди, мать его, дня!       Плоть слаба. Рука потянулась к дуре.       За мелькнувшим Корвином показалась рожа Грызли.       — Блядь, — Кай скакнул подальше за автомат, утягивая за собой девушку.       — Чего?.. А-а, — на лице Фин появилась хитрая улыбка. — Все еще бегаешь от него.       Кай фыркнул:       — Чего мне бегать.       — Того, что разговаривал с той бабой… эсперкой.       Да, Грызли видел, куда пошел Кай, и на следующий же день доебался. Сказал, доложит Корвину, что младший офицер без спроса заперся в допросную, в одиночку болтал с подозреваемой. Эспер с эсперкой, один на один. И все подтвердят камеры. Не то чтобы Кая сильно волновало это, но он не хотел связывать свое имя с Левиным, со всей этой шайкой. Раз случай, два случай… И снова все как в тумане, это точно вызовет вопросы. У того, с кем Кай точно не хотел разговаривать.       Только вот Грызли не стал сообщать, придумал тупую шутку, просил Кая принести то-се. Послал за сэндвичем с анчоусами, который найти можно только в районе Порта. Кай заказал доставку на его имя, оплачивать не стал, так у офицера глаза на лоб вылезли, а анчоусы — из крепко сжатых булок. Маленьких таких, со шпажками, с украшением из съедобной серебристой фольги. Цена для Грызли обедов в десять — при лучшем раскладе, уж хорошие места Кай знал. Смеялся, глядя со стороны, как идиот расплачивается и привирает окружающим, что празднует премию. Смеялся и думал, что сдохнет. Когда-нибудь точно сдохнет, но пока живой. Пока не прилетело.       С тех пор Кай ныкался по углам, надеясь найти на дороге алиби. Но башка была занята другим.       — Я знаю, что вы трепались.       Коготки Фин заскользили по шее к затылку. Захотелось прикрыть глаза, но Кай сдержался.       — Что? С эсперкой?       — С ним, — она кивнула назад. — Можешь не бояться.       — Я? Бояться? Смеешься.       — Он тебя не побеспокоит больше.       Кай прищурился:       — С чего это?       — Мы с ним тоже поболтали.       — «Мы»?       — Знаешь, он любит болтать с девушками в укромном уголочке.       Фу-у… Кай попытался отстраниться.       — Подожди! Ты не так понял.       — Че ты пришла, несешь какую-то херню. Блядь, проверь голову…       Кай пытался убрать ее теплые руки, но девушка лишь сильнее обвивала.       — Так ты хочешь узнать или нет?       — Мне твои похождения не интересны.       — А Барашки?       Кай замер:       — Чего?       Мирим, с Грызли? Что за бред?       — Я не одна ходила.       Они с этим уродом криво побритым — втроем??? Каю показалось, что он стукнулся головой и бредит. Точно, наваждение.       А Фин тянулась к нему все ближе. Встала на цыпочки и дотронулась губами уха:       — Барашка все еще не бесполезна, — она захихикала. — Можешь не переживать за эту телку…       — Вы… вы что?       — То.       — Врешь.       — Проверь, — Фин лучезарно улыбнулась. — Было сложно, но я ее уломала.       — Как?       — Так же, как ты попросил папу уладить дела. Я умею работать языком… — Фин снова прильнула ближе, прошептав: — И не только болтать, ты знаешь.       Кай раздраженно прикрыл глаза. Всего одно одолжение, одно! И столько проблем.       Переспали пару раз на первом курсе, так, ерунда. И вдруг после охрененного секса Фин расплакалась. Взяла да расплакалась. Свернулась на его коленях, пускала сопли, размазывала тушь, вся такая растрепанная и еще горячая после того, как активно стонала. Каю было так приятно и грустно одновременно, что он спросил: в чем проблема? А она, блин, рассказала.       Рассказала, как ее родителям тяжело, как у них отсуживает землю местная городская «крыша». Заливала, что придется бросить учебу и вернуться к ним, чтобы работать официанткой или кем-то «поинтереснее». Еще спрашивала, а как Каю ее «навыки», все ли хорошо, заплатил бы он за такое? Поднимала слезливо глаза с этими своими губешками дрожащими. И Кай, как дурак, брякнул про это отцу. Не про губешки, конечно, а про участок, что мэр местный жестит. У отца как раз были с кем-то там терки, ему бумажки от родаков Фин понравились и компромат в виде «дружков» тоже. И все равно, блядь, еще припоминал целый год потом, как великодушно сыну помог! Будто не себе в плюс вышел, подняв старого приятеля в городе, а целое состояние промотал ради Кая! Гаденыша такого неблагодарного.       И Фин тоже. Пристала, вилась вокруг куницей.       — Я не верю. Но даже если так, я об этом не просил, — Кай отстранился.       — И не надо. Я просто очень добрая.       Ага, как же.       — Если это правда, то вы обе — идиотки. И вляпаетесь больше, чем я. Мог бы.       — Чего не сделаешь рад…       — Ну, хватит. У меня смена, и вообще, где твой дружок? Давай там подтягивай неудачника, будешь с ним по углам обжиматься, а мне к тесту готовиться надо.       — Ну малыш…       Кай сдернул руку с плеча:       — Все, отвали.       И быстро зашагал по коридору, надеясь нарваться на кого-нибудь, а если что — просто быкануть. Пусть, заняли бы его, заставили писать объяснительную. Все лучше, чем терпеть это…       Фин ему даже не нравилась. Так, симпотная. Умела сносить башню, и танцевать с ней в клубе весело. На занятиях иногда внезапно гладила запястье и смотрела так пронзительно, что волоски вставали дыбом.       Каю просто хотелось трахать все подряд, а она всегда под рукой. Только он подумает о ком-то, пройдет симпатичная юбка — в случае академии это были брюки, но за ними не спрятать аппетитную фигуру — тут как тут эта Дельфиния, выныривала, ловила взгляд, говорила так сладко. И в целом это Кая устраивало. Было удобно. Удобно, что не нужно заморачиваться.       Только вот дураку очевидно, что такая девушка, с «навыками», променяет его на другого, не успеет труп остыть, как говорится. Дураку, но не Каю.       Он искал взглядом кого-нибудь, чтобы уже выпихнули на выезд: давай, пиздуй там этот мусор с улиц выгребать. Но нет, все, как специально, исчезли, не обращали внимания. Фин вроде отстала, поэтому Кай просто направился в комнатушку эсперских неудачников.       От резко отлетевшей двери темные кудри Мирим подскочили. Вечно у нее все торчало в разные стороны, как куст какой-то. Отлично изображала офисное растение, только горшка не хватало.       Кай плюхнулся на место, и взгляд тут же уперся в шкаф без дверцы. Еще не заменили. Крутанулся на стуле в противоположную сторону. Пялился в ящички за столом.       — Есть че? — спросил он.       — А? Что? — Мирим будто ужалили. Она что, его боялась?       — Поработать, есть? Чем ты занимаешься? — Кай повернул стул и выглянул аккуратно. Старался не обращать внимания на ебучий шкаф.       — М-м… нет. Я тут… в общем, пока ничего не поручали.       — Херней страдаешь, ясно.       Кай крутанулся снова. Какая же гребаная скука, хоть иди на коленях работу проси! Допросится, что его за пиццей пошлют, тот же Грызли. Или Кай увидит в его глазах пустоту — это самое страшное. Ну нахер.       — Ты поэтому память офицерам туманишь? — спросил он как бы невзначай. — Делать нечего?       Достал коммуникатор, стал набирать Наджу.       — Т-ты… откуда …       — Ну так твоя подруженция рассказала, — Кай снова повернулся к Мирим, стул при этом неприятно скрипанул. Чертов офис неудачников. — Вы снова дружите? Я думал, вы все. Типа… ну раньше вы с Олей, а ее больше нет…       — Я? — подскочила Мирим. Глаза свои круглые вытаращила.       — Ну не я же? Ты никогда с Фин не общалась особо. Так… Чего вдруг для нее что-то делаешь?       Она стала поправлять бумажки.       — Или это че, для меня?       — М-м…       — Так я тебе даже не помогаю. Как мешок тут болтаюсь. С фига ли?       Девчонка чесала свою кудрявую голову. У нее эти завитушки не путались? Как она с ними возится?       — Или это ты Оле подражаешь? Типа мы эсперы, все дела.       — Ну… наверное… — тихое бормотание.       — Кончай это. Вытурят только так, а даже че и похуже. Ты ж, блин, гребаная эсперка — куда пойдешь? Я-то не буду помогать, мне пофиг. И Фин тоже.       Надоело сидеть, еще и стул качаться стал… Кай встал, прошелся по комнате. Глянул на рабочее место Мирим. Среди бумажек книжка с какими-то картинками: безликие голые тела, фигуры.       — Ты в курсе вообще, что мне могла навредить? — Кай повысил голос. — Да, я там кое-какую херню сделал, но это ничто! Ну выговор получу, п-ф… Мне, думаешь, не плевать?       Он постучал по оголенному шкафу. Тот затрясся, будто мужик без трусов, к которому в квартиру нагрянул рейд. За это Кай уже получил, правда, только штраф: удалось отбрехаться, что дверцу заклинило, и он пытался ее вскрыть с разбегу… Кажется, они не очень поверили, ну и ладно. Что, выкинут за такую мелочь?       — А вот заказать пошаманить с башкой офицера… ты дурная? — продолжил Кай. — Это ж, блин… Блядь, я просто не понимаю, тебе мало? Мало, что ли насмотрелась?!       Наклонился, крикнул это застывшей девчонке на ухо. Не сдержался. Как бесила эта растерянная рожа, прячущая глаза! И ведь не похожа на злобную стерву, зачем только слушала идиотов???       Мирим совсем притихла, плечи нахохлила. Каю стало не по себе. Будто сам вел себя идеально. Начни с себя — так говорят? А он начинать не собирался.       — Короче, не делай ничего для меня, ладно? И для Фин тоже, ну это уже твои проблемы… Но если она просит что-то для меня, то вообще нахрен забудь. И. Не говори ей ничего про меня. Совсем. Поняла?       Кай наклонялся к Барашке совсем близко. Пахло как-то забавно, типа фиалками какими. Не то что от Фин: густо, пряно, едкая пятнистая лилия с острыми тычинками — прям сразу ясно тебя ждут взрослые удовольствия. А тут милый такой ненавязчивый запах, как от училки начальных классов.       С этого ракурса стало заметно, что под книжкой еще листок. Видно кусочек: тоже фигуры, блеклые, нарисованные от руки, похожи на те, что на картинках, только нажим слабый. Чем Барашка на работе занималась… во тупица.       Хотя лучше, чем шкафы ломать.       — Ало.       — Поняла… прости, — прошептала девушка.       Кай цокнул. Точно его боится.       — Фин шизанутая, я тебе советую вообще с ней не контактировать.       Себе тоже.       — Но вы же…       — Это др… Блядь! Какая тебе разница? Я сказал: не лезь, не трогай меня. Вообще. Никак.       Коммуникатор подал голос. Наконец-то.       — Так, я погнал, — Кай почти выскользнул наружу, но задержал руку на косяке, сунул голову обратно. — Если че, скажешь, я повышаю квалификацию… Удачно просрать жизнь в офисе!       ***       — Блядская магия… — прошипел Кай, отскребая себя с пола.       — Вообще-то я бил по очереди, чего ты блок сменил… — Надж почесывал затылок.       — Я знаю, куда ты бил!       Черт дернул Кая включить игры разума. Думал, Надж начнет менять стороны, запутает, как это делала Крылова, когда увлекалась. А это приятель сбился в прошлый раз, так-то все предсказуемо: лево-право-центр. Поддавался.       Последнее и бесило. Хотя Кай сам просил. Хотел отработать блоки, обычно они получались, чутье тут не нужно, если знаешь, что будет атака. Но вот скорость важна на тесте — это хотя бы он мог потренировать.       — Ты такой прямолинейный… — Кай зачесал лапой волосы подальше.       — Так я ж помочь хочу.       — Вот смотрю на тебя и не понимаю, ты точно не откуда-нибудь из захолустья?       Надж улыбнулся, выпячивая зубы. Его это не задевало, знал, что выглядит как дорогая сучка.       — Слышал что-то про стратегию? Обманные тактики? — вяло огрызнулся Кай, оглядывая его блестящие покорные лохмы.       — Конечно.       — Если бы слышал, то не проигрывал бы Василиску.       — О-о…       — Что.       — Ничего, — Надж снова улыбнулся, смотря куда-то в сторону. Теперь без зубов, как-то таинственно.       — Так, и что это значит?       Друган отвернулся. Хихикал.       — Ало!       Кай двинулся прямо через разметку, наплевав на все условности.       — Эй, ну ты куда!       — Че ты там ржешь!       — Да просто… Чел, вернись на место.       Поздно. Кай прошел воинственно через всю площадку и, настигнув, ткнул парня в грудь.       — Че ты ржешь???       Надж снова прыснул.       — А?!       — Кай, извини, не хотел тебя злить, — приятель сунул было руку на плечо, но Кай откинул. — Я просто…       Надж снова заржал, глянув ему в лицо.       — Ты больной???       — Если б я тебя не знал, братан…       — То что? Что тогда?.. Что, твою мать!       — Прости, просто ты так часто ее упоминаешь…       — Че? Кого?       — Аю… Вы там сдружились, что ли?       — Ты идиот?! — Кай снова приложился руками об эту глупую стену мышц.       — Блин, пятый раз за день уже.       — И? Зачем считаешь? Делать нечего?       — Извини, — Надж все еще смеялся. — Братан, вернись на место.       — Задрала твоя тренировка!       — Так это ж ты меня позвал…       — Тебе еще расти и расти. Ты же ей постоянно продувал!       — Вот опять… — Надж стиснул губы с тупым выражением.       — Да ты просто слабак!!! С кем мне приходится иметь дело…       — Даже про Фин не так часто говоришь.       — Этой не хватало! Всех ебнутых баб решил упомянуть?       — Так у вас с ней тоже…?       — Придурок! Ты видел ее?       — Ну… да, — Надж смутился. — Вроде ж она…       — Дебил! У тебя любая юбка симпатичная!       — Я ж ничего такого, просто…       — Давай сначала.       Поставив точку, Кай повернулся и пошел на место. Снова разгорелось что-то внутри. Шаги отстукивали в голове.       — Теперь я буду атаковать, — прорычал он.       Шел назад, обдумывая, как бросит заряд, как достанет все это, выкинет раздражение… Вдруг встал. Внутри билось что-то гадкое. «У вас с ней тоже». Тоже. Тоже. Что-то нестерпимое било изнутри по вискам. Мелко и гадко так, молоточек под крышкой пианино. Трынь-трынь-трынь, прямо по нервам.       Кай развернулся и бросился на парня.       Достиг в несколько шагов. Надж принял удар блоком. Шагнул в сторону, ответил левой. Кай тоже отразил. Резко поднырнул, вдарил в живот, но Надж отскочил. Поймал его руку, бросил, толкнул в спину. Несильно, но из Кая словно дух вышибло.       — Братан, ну ты чего… — голос Наджа грустный, даже немного жалостливый.       Кай тяжело дышал. Нога подкосилась. Но не упал, удержался. Только вот пусто было вокруг. Чудовищно пусто. В этом гребаном красном зале нечего пнуть, а друг не давал себя трогать.       — Я заебался, — признался Кай. Сам не понял, в чем, но внутри будто кошки скребли. Много кошек, царапали когтями и срали. Много срали, по углам. Воняло — жуть. — Ресурс на пределе…       — Понимаю, — кивнул Надж.       Не понимал он нифига. Но Кай вдруг ощутил благодарность:       — Давай завтра.       Выдохнул, покачнулся. Как же внутри все жгло, совсем непонятно почему.       Они вышли на улицу стало чуть легче. Город готовился к вечеру, близился новый час-пик, опять толкались эти машины. Бесполезное копошение. А Каю нужно было еще отмотать несколько часов в офисе… Снова заключенный.       — Может, в бар? — Надж, воодушевленно подставил лицо ветерку, вперил руки в бока.       — Прямо сейчас? Меня вздернут.       — Вечерком.       — Не знаю…       — Мы, в конце концов, законники или кто?       — Хм?       Надж ухмыльнулся:       — Зря что ли учились? Телочек клеить только так: ведутся на звезды.       — Ты забыл про гребаные нашивки, — Кай уныло кивнул на клеймо гарпии на плече. — Кому нужно связываться.       — Так без формы. Это не помешает светить статусом… — Надж игриво шевельнул бровями. — Я прикрою приписку на коммуникаторе. Увидят про полицию и сразу визги-писки, там не до деталей. Тебе нужна встряска, чувак!       — Звучит как план дерьма… Ладно.       Кая передергивало от мыслей, что Фин может поджидать где-то у общаги. И знала, где его комната.       — Забились! Жду тебя после смены красивым и с иголочки, чувак. И сделай что-то со своей прической.       — Это как у тебя, что ли? — Кай поморщился. — Будто лошадь лизнула.       — Ничего-о, тебе тоже сделаем.       Надж потрепал Кая по голове, за что тут же отхватил.       ***       Гель? Кай бы никогда на это не пошел. Только не с его рожей, не с этим коротким носом и бровями, будто всю тяжесть мира опустили на плечи. Не с этим гнусным выражением, которое Кай хотел бы смыть, но оно перманентной татуировкой въелось в кожу. Что бы он ни делал — улыбка как у идиота, лучше было вообще не смотреться в зеркало. И волосы — только такие, заросшие, чтобы хоть как-то отвлекали внимание. С зализанными патлами Кай выглядел как дурачок-переросток, которого привели на детский утренник, а подкроенный под машинку — как заключенный за самое тяжкое. Оставалось таскать то, что есть. То, что дала природа. И оно постоянно лезло в глаза.       Надж одобрительно кивнул, хотя Кай особо не старался. Натянул то, что под руку подвернулось. Так, просто черная рубашка с короткими рукавами, застегнул по горло, цепочка сверху. Девчонкам нравились всякие побрякушки, наверное, потому что бессознательно накидывали удавку на шею. Но с ним это не пройдет.       — Погнали, братан, — подмигнул Надж.       Еще более прилизанный, чем ранее. Волосы загибались и спадали волной, мягкой, типа даже обольстительной. Как пить дать укладывал полчаса минимум, вертелся у зеркала, пригибаясь, слишком высокий. Какой же неудачник… Кожа блестела, рубашка — еще больше. Чисто самец в брачный период — яркий и готовый петь серенаду с этим своим южным темпераментом. Мужественный за счет размеров и харизмы.       Кай вздохнул и, шагнув вперед, подвинул его. Пусть друг и вел, Кай шел первым.       Внутри душно, будто сразу забрали воздух. Это первая плата, не считая взятки на входе. Охранник просканировал чип, чтобы убедиться, что им «уже можно». Напрягся, наверняка заметил эсперность, но они из полиции. Полиции все можно. В карман бугая легло немного налички. Дали понять, что парни те еще «хулиганы», оставят в кассе прилично бабла. Это сделал Надж, Кай лишь скучающе повел губами.       Спустились в зал, басы ударили по мозгу. Это — вторая плата. Если хотел ориентироваться внутри — забудь. Тусовка вела, крутила тобой, как хотела. Нужно было только подстраиваться, либо зацепиться за стойку, как ракообразное, сносимое приливом. Затаиться в расщелине, выжидать, когда вода спадет.       Она, конечно же, не спадала, но вот рыбешка сама плыла в руки.       Девчонка улыбалась у стойки. Это не то, что Кай хотел, но ее подружка, похоже, понравилась Наджу. Приятель смеялся и наклонял в танце блондинку. Высокую, выше Кая. Он на секунду напрягся. Но эта девушка вся такая спортивная, плечистая, наверняка, какая-нибудь волейболистка. Крутилась на каблуках. Нет, нет, явно ничего общего. Совсем не то.       Кай оглядел свою «добычу»: не все так плохо. Мелкая, приятные мягкие бока, напоминала чем-то булочку из духовки — горничная Элла готовила такие по пятницам, пышные, с сахарной пудрой. Сколько лет не пробовал? Элла давно уволилась, еще когда Рэй уехал в академию. Кай не мог представить, чтобы просил кого-то приготовить ему нечто подобное, хоть и соскучился по этой фигне. Да и в целом был не против десерта: кто он такой, чтобы воротить нос?       Уткнуться во что-то мягкое…       Кай успел накатить пару бокалов и теперь вдыхал накрученные кудри новой знакомой. Пахли дешевым шампунем, каким-то цветочным, неровные, местами распрямились, видимо, сильно скакала. Безумная? От этого бы Кай тоже не отказался.       У губ девчонки был сладкий вкус, что-то ягодное. Липкое покрытие на губах лишнее, но ладно. Кай запил коктейлем, в котором намешали всего: ром, водка, текила, джин… с газировкой и лимоном. Заглотил до самого льда. К счастью, новая знакомая сама уже съела свою помаду, пока пожирала Кая глазами. Главное, чтобы на собственном лице ничего не осталось, Кай не хотел выглядеть как жертва клоуна. Или сам как клоун. Почему девчонки так любят косметику…       Он снова прильнул к новой знакомой, прижал к стойке. Она радостно взвизгнула, повела на танцпол. Кай не хотел, но повиновался.       Голова кружилась. Яркие краски ударяли в глаза — это была третья плата. Он не мог видеть, только фрагменты. Вот сиськи скачут перед лицом, тело куда-то валится. А вот его подхватывает мадмуазель. Надж пихает плечом радостно. Все черно-белое, причем попеременно. Они веселятся. Кай тоже. Наверное. Улыбка застыла на лице, а внутри ебаная пустота. Тишина, хоть вибрация музыки и раздирает перепонки.       Еще один коктейль. Повторить.       — Бра-ат… — протянул Кай. — Заплатишь, я п-потом уг-гощу.       Он толкнул Наджа локтем и получил утвердительное похлопывание. Прижался к своей новой девушке, она обняла его. Это хотя бы она? Да, вроде запах тот же. Кай плыл. Видел только золотистый воротник Наджа. Приятель о нем позаботится, не бросит…       Это — четвертая плата.       Очнулся в такси.       Тряхнуло, везло куда-то. А к руке льнуло чье-то тепло. Оно было и во рту, Кай, оказывается, целовался. Моргнул, прогоняя туман, а потом откинулся, позволяя девушке сесть сверху.       Снова очнулся, когда поднимались по лестнице. Смех. Ноги запинались. Надж гоготал, спросил: все в порядке? Кай кивнул, обнаружил подмышкой девчонку. Во дела. Такая миниатюрная, чуть пухленькая. Кай дернул ее за закорючку у лица, и она рассмеялась. Голос чуть хриплый, будто имела кучу вредных привычек, хотя выглядела как пай-девочка на выезде в этом цветастом чем-то.       — Ты милый… — уткнулась в щеку она.       Он-то? Самый милый на свете. Идиот.       Тело жило своей жизнью. Ввалились в какую-то хату, явно съемную. Что тут еще было делать двум девахам? Похожи на студенток. Денег у них не было, кажется, Надж раскошелился. Кай бы даже в пьяном виде не поднес айди к датчику. Нет-нет-нет, он не тратился нифига, только не сейчас. Сколько уже держался?       Его вели куда-то, свет, кухня. Потом пили что-то, бутылка на столе. Кай пялился на нее, пока в его штанах кто-то не закопошился. Так.       — Убери… — пошевелил он губами.       Оказалось, никого вокруг уже нет. Только деваха возилась с ремнем его брюк, а лбом утыкалась в живот. Задрала рубашку, прикоснулась губами, повела ниже…       Нет-нет-нет, куда пошла.       Кай опомнился, собрался. Все они хотели доставить удовольствие, услужить. Но это же значило охомутать. Делают одолжение, а потом тебя уже душат, дергают, плачут, якобы что-то должен. Нет, Кай на такое не подписывался. Все будет по его правилам, не больше.       Он потянул ее за воротник кофточки. Взглядом велел встать, и деваха улыбнулась. Что, нравится?       Дура.       Кай развернул ее и уперся носом в шею. Волосы щекотали лицо, снова этот запах: россыпь луговых цветочков из кислотного мультика. Гадость, но… сойдет.       Только свет раздражал.       — Где тут спальня… — выдавил Кай, щурясь на яркую лампу. Ему стесняться нечего, но все же не хотелось, чтобы кто-то вломился, пока они тут развлекаются за столом.       Пассия повела за руку куда-то в сумрак. Оказались в темной комнатке. Только окно, выходящее на кирпичную стену. Открыто, тянуло вечерней свежестью. И помоями, видимо, где-то там мусорка… Плевать.       Кай снова занюхнул шею своей добычи и запустил руки в замысловатую блузку. Или это было платье? Много ткани, куча каких-то «юбочек», яркая, как попугай. Это все не нужно, Кай стягивал, а дева расстегивала пуговицы.       Она медлила, а он торопил. Управлял руками, надавливал телом. Сидеть. Лежать. Встать. На четвереньки. Кай двигался на автомате, гладил спину, хватал волосы. Кажется, он трахал ее. Только… совсем было не в кайф.       Несмотря на что-то блестяще-мохнатое на кровати, несло тухлятиной из окна, как они тут живут? И где он? Он хоть в защите? Да, заебись.       Деваха постанывала, но так деланно, что хотелось скулить. Он же только вставил! Что она из себя строила…       Было приятно, немного, но тело будто занемело. Каю не хотелось всем этим заниматься… зачем он пришел? Голова пустая, как стеклянная, того и гляди разобьется, и мысли выпрыгнут наружу. Только не тут, не здесь.       Закончить побыстрее. Только почему-то тошнило, слишком много влил в себя. Так не получится.       Нужно думать о чем-то горячем, чем-то стоящем. Тело перед Каем — вот оно, живое, мягкое. Но что-то не так, какая-то она вся такая ненастоящая.       Представить черные волосы… бархатные, блестящие… Овивают его и душат. Душат… Стоп! Какая-то херня.       Представить ноги, ляжки… классные, сочные… Звук бьющихся тел пробился в мозг. Вот так, хорошо…       Вдруг появился образ. Шорты. Широкие такие, спортивные, а под ними — влажные ноги с мурашками от прохлады... Тонкие.       А потом лицо. Прямо перед ним, тоже такое бледное, а в голубых глазах лихорадочно блестят огни. Она, эта безумная, дышит, чуть приоткрыв рот, смотрит на него в упор. Больная, бешеная, как выбежавшая на дорогу лисица, хотя это против природы.       Сука шепчет, скользит, падает. Прямо в его объятия. Злится. А он не выдерживает, целует ее лицо, прямо через светлые волосы. Впивается в губы, ищет язык, упрямый, но такой податливый, если нежно провести...       Волна наслаждения прокатилась по телу. Кай закричал. Закричал от души. Будто не кончил, а победил в гребаной гонке. Выиграл приз, о котором всегда мечтал.       Дева под ним издала удивленно: «О-о, какой страстный». Обернулась, чтобы понять, будет ли что-то еще.       Не будет. Не интересно.       Кай попятился, осел на пол. Посмотрел вверх — там трещины. Прорезали потолок из одного угла в другой, вялые, ленивые. И точка мушки в пыльной паутине.       Он не выиграл. Не победил. Не было никакого кубка. Просто чертов неудачник с головой, набитой опилками.       Дева прильнула. Какая навязчивая. Попыталась тронуть Кая за живое, чтобы он снова на нее напрыгнул. Наглая. Он убрал ее руки:       — Отстань.       — Перерыв? А потом...       — Сказал, отвали.       Кай встал, разобрался с ширинкой. Деваха хватанула за руку, потянула. Думала, это игра. Хихикала. Он что, похож на клоуна???       — Обменяемся айди? — игриво поинтересовалась она.       — Ты не настолько симпатичная.       Выйдя в коридор, Кай ошалело закрутил головой в поисках Наджа. Звуки из второй комнаты красноречивее некуда. Его харизматичное похихикивание и женское мычание. Наверняка Надж еще в своей спутнице. Ебаный дамский угодник.       Кай заметил коммуникатор на кухне, свой. Хватанул и поспешил драпать. Дева что-то кричала ему вслед, будто он псих или что-то вроде. Нахрена она набухалась и привела домой незнакомца? Он мог быть кем угодно, кем-то похуже Кая Германо. Маньяком, например. И тогда бы она умоляла его убраться, только вот поздно.       Такой бред в голове... надо протрезветь. Но вместо этого Кай решил выпить. Когда ступал по лестнице, в руке обнаружил захваченную с кухни бутылку с чем-то прозрачным. Вкус обжег губы. Джин или типа того. Еще полбутылки.       Совесть не мучила, пусть Надж на свежую голову развлекается, а Кай... ему нужно. Необходимо.       Вынырнул в свежесть улицы, точнее ее гниль. Но воздух был влажный и чуть шевелил сознание. От этого захотелось засосать пузырек.       Кай задрал голову.       Глоток, еще глоток.       Яркий свет ударял в глаза. Чертовы фонари… Нет, это на небе. Лампа. Так странно. Круглая, выпуклая, как наклейка, торчала между домов. Луна. Кай потянулся было вверх, но пошатнулся, припал к стене.       Луна в городе, вот это прикол. Полная, такая яркая. Обычно ж нихрена не видно из-за тысяч огней повсюду. Вот это в дебри занесло! Будто даже жутко, как глаз какой или опухоль на небе. Такая давящая, наблюдала, как Кай передвигал ногами по грязному асфальту.       Пахло все еще ужасно. Нужно вызвать такси, только… Только еще посидит тут. Кай съехал вниз, прямо под пристальным белым оком.       — Сука! — прокричал Кай. — Вали нахуй!       Замахал рукой, увидел бутылку.       Секс не помог, поможет алкоголь. Если отключить голову, он не будет думать о том, где сейчас эти бедра в шортах. Хорошо, что Кай не пес. Иначе бы уже мчался носом по мостовой, выхватывая след. Но он не умел искать. Ему и не нужно было.       Снова поднялся, нужно добрести до нормальной улицы.       Где она шляется? Опять где-нибудь в городе? С этим дурачком в железках? Или еще с кем... там полно фриков. Что, если она с ними... Нет, она бы не позволила себя трогать. Эта дерганная даже на сантиметр не приблизится. Она бы не позволила им... а Каю? Блядь!       Нет, не Каю. Только не ему. Не придурку, который на нее набросился. Сколько там раз? Блядь. Нет, точно не ему. Скорее даже мерзкому Бладу, но не ему. А ведь он, эта рыжая скотина, ее трогал. Лапал, ублюдок, тискал в тех местах, где Крылова бы в здравом рассудке не позволила. Он и гребаный Крис. Даже Надж! Надж! Хоть и отшатнулся потом.       Они ее трогали.       Кай бы тоже мог. Если бы захотел. Если бы был такой же мразью. Трогать телку в полусознательном состоянии? Нет, он бы не стал.       Правильно, не стал. Просто смотрел, как они перебрасывали игрушку друг другу. Как Блад развернул ее, наклонил, чертов клоун. Как его пальцы вцепились в ее белье с влажной улыбкой, намереваясь стянуть. Только тогда Кай бросил дежурящей у двери Оле:       — Выглядит как хуйня.       Он задержал взгляд на безупречном лице старшей курсантки и посильнее стиснул пальцы для убедительности. Мисс идеальность неспеша повернула голову, молча смотрела, как Блад трогает Василиска за бедра, пододвигает к себе, потом жестко бросила:       — Пошли! Хватит!.. Блад, кончай!       Парень не хотел отпускать. Прислонился к уху жертвы и что-то шептал, а потом двинул головой о кафель.       — У тебя все дома? — рявкнул Кай, когда уже вышли. Прозвучало как-то глухо.       — Кай, заюша, а ты брезгливый или просто скромненький…       Блад навалился, попутал все берега, наглотавшись храбрости из чужой беспомощности.       — Отвали нахуй!       Веснушчатая параша отлетела к стенке. Стекала, но смеялась. Смеялась, как пьяная…       Кай тоже был пьяный. Шел по подворотне, не понимая куда, но взгляд упирался в зрелище.       Гребаное дежавю.       Ему кажется? Это издевка?       Фонарь с главной улицы вычерчивал уголок, и в нем стояли фигуры. Одна такая яркая, в розовом, поникла, а другая, побольше, перегораживала путь. Еще один сзади. И двое смотрели со стороны. Тоже наготове. Футболки, цепочки, длинные патлы.       Фигурка даже не пыталась уйти, только немного шаталась, обнимая себя рукой. Другую положила парню на плече. Глаза такие жалостливые: дай пройти. А он закрутил ее, будто в танце, прижал к себе. Другие загоготали.       Девушка в сознании, хлопала глазами. Говорила с ними почти нормально. Сказала, что они хорошие ребята. Не кричала «отстань» или «пусти», или хотя бы «помогите!». Нет, даже слегка смеялась.       Но она не хочет, видно же. Видно? Откуда Каю знать? Может, она так играет? Почему он об этом думал…       Глаза вокруг были хищные. И руки тянулись куда нельзя.       Разве Кай только что так же свои не тянул? Но девушка сама затащила его в постель. Буквально, взяла за руку, вела, стояла на кровати на четвереньках.       Не похоже, чтобы вот эта, в оголяющем свете фонарей, кого-то вела. Просила.       Кай ведь патрульный. Защитник закона. Слабых, убогих. Разве он не должен этим заниматься? Гонять шпану. Зачем он вообще тогда существовал? Все это не его дело… И он не на работе.       Защити хоть кого-нибудь, придурок.       Как же все это сложно…       Пальцы стиснули горлышко бутылки. Кай рубанул что есть мочи ей по стенке. Звон. Осколки полетели по асфальту.       Гогот прекратился.       Кай поднял глаза — чужие тоже смотрели на него. Видели его: скорченную гримасу, поддатость, как он чуть не валился. Но Кай поставил ноги крепко, подальше друг от друга. А острым осколком провел по стене со скрипом.       — Свалили нахуй! — прорычал громко.       Скалил зубы, смотрел, наклонив лицо. Пытался поднять плечи, расшириться, стать ебаным грозным чудищем. Но голову вело вниз, все кружилось.       — Свали… — выдохнул, — …ли.       Бутылка не поможет.       Магия. Взять магии! Вот сколько внутри этой гребаной пустоты — разбрасывай не хочу! Кругом же только она, душит. Давай, чего ждешь! Разве не для этого судьба сделала эспером???       Каю нужно было отбиться. Он чувствовал. Что-то незримое тянуло. Управляло, как марионеткой, будто к костям привязаны гребаные нити.       Отбиться! Отбиться!       Или отбить кого-то. Иначе — опоздает.       Что он вообще делал? Почему во рту железный вкус? Он что, снова нашел труп в подворотне? Зачем подошел так близко?       Защитить, он должен был кого-то защитить. Сегодня.       В подворотне было темно, лунные блики струились по влажноватому от вонючих подтеков асфальту. Прямо перед глазами.