Крылья бури. Отверженные маги

      Щеке и ладоням было мягко. Мягко и нежно. Ая сжала пальцы и потянула покрывало на себя, зарылась в бархатную ткань носом. Темно-зеленое полотно окружало безопасным коконом.       Оттуда, из мира, доносились какие-то звуки. Сознание улавливало обрывки, будто шелест листьев или ветерок, приветливо льющийся через приоткрытое окошко машины. Это продолжалось уже какое-то время, и Ае стало казаться, что летит. Летит куда-то, а кругом — ласкающие потоки воздуха.       Но она лежала. И это была не ее кровать — осознание заставило встрепенуться. Попытка подняться увенчалась приступом слабости, все закружилось. Ая действительно летела или, скорее, падала. Падала обратно на бархатистую подушку — отдача, перебор с магией вчера. И это номер в гостинице, судя по тому, что Ая могла вспомнить.       Снова шум, уже явнее — дверь открылась, только не в номер, а вторая. Ая безошибочно узнала Левина, от очередной попытки привстать голову повело, пришлось удерживаться на локте.       А босс не реагировал, будто один, и… верхняя часть тела абсолютно обнажена, не считая полотенца на плече. Влажные волосы обрамляли лицо, капли стекали на ключицы и неслись дорожками по поджарому телу. Морион повернул голову и резко стянул полотенце.       Ая успела заметить яркий контур трапециевидных мышц в легкой худобе и начертания на бледной груди, когда поняла, что мужчина смотрит в ответ. В панике опустила глаза, притаилась за завесой светлых волос. Дышалось как-то особенно тяжело, но это все трата энергии.       — Что вы делаете?       — Привожу себя в порядок. Тебе тоже стоит.       Собрав волю в кулак, Ая поднялась, села с опущенным лицом. Видела на себе помятую одежду — все, как вчера. Обычно. Только вот сознание окатило воспоминаниями: горячий шепот и влекущее облако парфюма. Аю снова повело, она сжала простынь:       — Вы тут спали?..       — Какая разница?       Левин уже накинул сорочку и медленно разбирался с запонками.       — Почему… — Ая запустила руку в волосы, сжала у лба. — …вы не сделали ничего вчера?       — Что именно?       — Ну, со мной…       — Так?       — Как бы это, ну… я думала…       Она замолкла и посмотрела на Левина с надеждой, что сам продолжит.       — Думала что?       Ничего!       Но Ая чувствовала, что такой ответ к «ничему» и приведет. Скулы свело: не хотелось заканчивать разговор так, вопрос сверлил изнутри.       — Когда вы сказали лечь, я думала… что вы… ну… — Ая помяла простынь. Морион уже занимался пуговицами, времени не было. Вдохнула и выпалила: — Займетесь любовью со мной!       Тут же скривилась и снова спрятала лицо. Так это звучало неестественно, отвратительно до скрежета!       — Я похож на насильника?       Ая вспыхнула. Зачем, зачем вообще подняла эту тему!       — Ты ведь не хотела.       Снова посмотрела на Левина: лицо спокойно, как обычно.       — Я ошибся? — он чуть склонил голову, голос какой-то мягкий.       — М-м, нет… не знаю, — Ая соединила руки и провела по собственным пальцам. — Не знаю, чего хотела в тот момент.       — Вот видишь. Как же тогда понять мне?.. Или вселенной?       Морион подмигнул, и Ая вздрогнула. Он засмеялся, легко, совсем необидно.       — Важно знать, чего хочешь. В следующий раз попроси.       В следующий раз? Следующий?!       Ая в ярости откинула покрывало, но ноги все равно запутались в нем. Пошатываясь, встала. Побрела в ванную и… закрылась. Резко хлопнула дверью. Замерла, надавливая на нее руками, будто Левин попытается вломиться.       — Спустишься, — послышалось из комнаты.       Через некоторое время щелчок выхода. Кажется, морион ушел.       Помыться? Ае бы это не повредило, но не хотелось раздеваться, все же было не по себе. И шмотье несвежее. Привести себя в порядок? Невозможно. Но необходимо, учитывая… все обстоятельства.       Скинув с себя одежду, Ая прошла в душевую, закрыла дверцу, еще влажную. Увидела эти капли и вдруг поняла, что босс тоже был тут, трогал все: стекло, пол, кнопки. Вот только что! Чуть не выпрыгнула наружу. Сдержалась. А пара будто и не было, зеркало и стекло не запотевшие… И все какое-то охлажденное.       Он поэтому такой спокойный?..       Тропический душ зашелестел, словно лес.       Ая ступила медленно. Сразу было бы сложно. Очень. Сначала позволила струям дождя бить по ступне, щиколотке, колену. Гораздо, гораздо ниже температуры тела. Мышцы сжимались. Протянула дрожащие руки, подставила ладони. Вдохнула. На лоб потекла вода, заструилась по краям лица, забираясь в волосы.       Приятно.       Было приятно вчера.       Что именно, Ая не знала. Просто словила эту мысль. Кожу покрывали мелкие мурашки, а брызги ледяными зубами впивались в плечи. Ая зависла, позволяя воде хаотично стекать по подбородку, шее, груди, животу. Все тело свело, и Ая вошла полностью. Слилась с водой, чувствуя себя в ней как родная. Не хотелось тепла. Тепло расслабляло. Душило. Жгло. Прохлада спокойнее, что-то, похожее на Аю.       Отрывки вчерашней ночи скакнули перед глазами, теперь это были безумные глаза, лапы, слепящие дороги, белое око… Но было сложно думать об этом, когда все дрожало.       Ая стала быстро выдавливать что-то из одноразовых флакончиков, мазать, мылить, натирать. Смывать.       Мокрые пальцы.       Не было никаких пальцев, все тело в огне. Успевай только дышать в перерывах между погружениями, поднимать плечи, извиваться от судорог.       Намылить и смыть. Смыть с себя все. Небо, асфальт, дрожь, страх. Стыд.       Два зрачка, смотрящих прямо в душу. Или нет? Что морион успел заметить? Ничего, Ая не хотела давать ему ничего. И он не взял.       Оставил ее одну.       Закончив, Ая зацепила щетку, зажала между зубами и аккуратно выглянула из ванной: никого. А на кровати сумка. С чистыми вещами.       ***       Влажные волосы болтались туда-сюда. Ая смотрела под ноги, натянув красную кепку. Спустилась по ковровым дорожкам, поглощающим звуки, и через глянцевую позолоту вышла навстречу свежему дню, качнув тяжелые двери.       Небо снова заволокли влажные облака. Черный фургон поблескивал недалеко от входа, но внутри никого, так что Ая просто прислонилась к багажнику. Стояла, зомбировала свои скрещенные оголенные голени. Измученные, напряженные после ночи и холодного душа. Ветерок теребил рукава рубашки и длинный подол белой футболки с горизонтальными прорезями. С них уродливо свисали нитки, будто Ая — оборванка, истерзанная собаками.       Какая-то мысль или, скорее, чутье заставило встрепенуться. Ая подняла голову, скользнула взглядом по тротуару… Нет. Не может быть.       Озорнов. Такой родной и чужой одновременно. В легких брюках и светло-голубой рубашке, чуть помятой, как раньше. Не успел еще натянуть рабочую маску: свежий и добродушный, мягкие волосы колыхались. Тоже вышел из отеля, встал и смотрел. Что здесь делал?       Улыбнулся. Вроде и тепло… может быть. На секунду так показалось. Скорее, вежливо, безопасно, как показывают ладонь проблемной шавке. Захотелось ощетиниться.       — Ая, — поздоровался Иван, приближаясь.       У нее дернулись губы, опустила взгляд, но быстро подняла, снова вцепляясь в эти чудесные глаза. Морской берег с ярким зеленым отливом. Сердце предательски заходило ходуном.       «Ая», «Ая», «Ая»…       Хотелось, чтобы позвал еще. Рука сама поднялась, потянулась к нему: сначала робко, потом смело, демонстрируя запястье, чтобы Иван ступил ближе. Он ведь за этим пришел? Ая поэтому была интересна?       — Ая, что случилось?.. — беспокойный голос мужчины. — Вчера же…       Она хотела было что-то сказать, но не стала. Просто голодно смотрела, как Иван с горьким лицом встал рядом. Язык защипало, будто мазнула по корочке мандарина.       Не дожидаясь ответа, чтец действовал. Взял оголенное запястье, и Ая едва сдержала стон: это тепло, эти пальцы на коже… так приятно, так нежно. Пусть в этом жесте и не было ни грамма желания. Не было же?..       Иван влиял на нее, грел, будто не сама энергия работала, а из его руки струилось что-то. Облако вокруг оживало, двигалось, накрывая приятными волнами, лаская оголенные щеки. Приветствовало. Громкость вокруг будто прибавили: показались звуки птиц в деревьях и шелест настоящей листвы. Воздух стал теплее, а ветерок — ощутимее, и заметно, что сквозь тающие облака прорезалось летнее солнце.       Вдруг пришла странная мысль.       Ая чуть шевельнула пальцами вытянутой руки — Иван не заметил. Повернула ладонь к его запястью — ничего. Ногтем зацепила рукав рубашки, чуть приподняла и палец за пальцем забралась аккуратно внутрь — тихо. Расправила их и взяла, обхватила изящное мужское запястье.       Сердце бешено билось. Кожа во власти Аи: с мелким пушком, мягкая, нежная. Ая слегка погладила ее большим пальцем — теплая, настоящая.       Кажется, Иван покрылся мурашками.       Лицо чтеца ровное, сосредоточенное, не подавал виду. Смутился? Сложно было понять, но губы какие-то неровные. Ая бы испугалась, но внутри все взбунтовалось: плевать, он все равно уйдет. Уйдет и не захочет вернуться! Какая разница?       Сжала пальцы. Сильнее. Еще. Ну же, откликнись. Давай!       Ая смотрела на Ивана какое-то время, уже не замечая магию кругом. Возможно, она закончилась, испарилась, исчезла. Но Ая чувствовала себя уверенной, полной сил. Живой. Она держала его.       — Ая.       Он говорил с ней.       — Ая, я закончил.       Она все еще сжимала чужую руку, хоть пальцы Ивана давно разжались. Теперь Ая просто держала, будто подошла, схватила, поймала на чем-то мужчину, хотя это ему стоило ее ловить. Стояла, требовала — какая-то сумасшедшая, помогите офицеру, срочно!       — Ая, — повторил Озорнов.       Он смотрел так ровно, терпеливо. Будто это все ничего не значило. Просто ребенок вцепился в подол и просил остаться. А Иван позволял тому быть ребенком и ждал, когда устанет, когда интерес переключится на что-то еще.       Ая судорожно выдохнула. Не могла терпеть это лицо. Доброе, понимающее. И такое закрытое. Отпустила.       Иван отвел руку к себе и хотел будто потереть второй, но осекся, не прошел и полпути. Сделал вид, что поправлял рубашку. Глянул на свое запястье под рукавом быстро, как бы невзначай. Будто все хорошо, ничего страшного.       Но Ая прекрасно видела эти красные следы. И он тоже.       Озорнов бегло оглянулся:       — Ая, у тебя все хорошо?       Она неопределенно промычала. Опустила голову, скрываясь за козырьком.       — Ты… — Иван вздохнул резко, словно проглотил какие-то слова. — Будь аккуратней. Не переусердствуй, хорошо?       Какой-то ком встал в горле.       — Не буду вам мешать, — сказал чтец тихо.       Ая смотрела как удаляются его ноги в бежевых брюках, и вдруг подняла голову, услышала свой собственный голос:       — Учитель.       Громкий, уверенный, даже какой-то насмешливый.       Иван остановился, повернулся. Губы напряглись, видно, что хотел поправить: не стоит его больше так называть. Но не поправлял.       — Что, Ая?       — Что делать с розами?       — Хм?       — Вы говорили, что люди — как цветы. Но что делать с розами? Ведь у них есть шипы.       Иван в растерянности опустил глаза, погрузился куда-то в себя. Вряд ли помнил тот разговор из прошлого. Тот день. Правда ведь? Вряд ли в его памяти было так много места под что-то, связанное с Аей. Если это не работа.       Вдруг он улыбнулся, моргнул. Поднял глаза, лучащиеся зеленоватым прибоем:       — Розами нужно любоваться, Ая.       Их не стоит трогать.       Ая натянула уголок рта. Ивану этого было достаточно, еще раз оглянулся и пошел — похоже, за ним приехало такси. Увозило его подальше.       Она не слышала, но чувствовала, как сбоку возник морион. А Вадим где-то там уже открывал переднюю дверцу фургона.       — Так все-таки постарше, — ухмыльнулся Левин.       — Достал… — тихо прошипела Ая, прошмыгивая мимо.       ***       Затемненные окна, приятно пахнущая кожа бежевых сидений, подсветка под ногами, а на потолке поблескивали маленькие точки. Ая ехала сзади одна. Никто ничего не предложил, и она поняла, что в прошлый раз дело было в Жане: Левин разгородил их. Теперь же босс вальяжно откинулся на пассажирском впереди, а вел Вадим.       Они не отправились в Обитель, это снова был дом у озера. И у входа стоял кто-то.       Загорелый мужчина в шортах и просторной летней рубашке оживился, завидев машину, и переминался с ноги на ногу, пока выходили. Когда незнакомец попытался заговорить, уголок рта Левина нервно дернулся, но Ая не видела его глаз в солнцезащитных очках. Морион просто молча прошел в дом, а лежащая у входа Выха подняла голову и тут же завиляла хвостом. Озираясь на странного гостя, Ая поспешила за боссом.       — Там что-то интересное, говорят, — кивнул Эшли на улицу, он чистил ружье за столом.       — Настолько интересное, что аж сюда приволоклись?       — Я бы рассказал, да не хочу эффект портить. Тем более тут маленькая, — Эшли перевел взгляд на Аю и расплылся в улыбке. — Ты как? Не замучил еще этот старый птицелов?       «Маленькая»?.. На пальцах Аи словно выросли когти, так скрючило. Левин обернулся, даже через очки было ясно, что взгляд мрачный.       — Гриша? — спросил он.       — Я уже все сделал, — парень появился на лестнице.       — Он один?       — Больше не видел.       — Один-один, на велике примчал, — довольно протянул Эшли.       — И ты решил его оставить там?       — А куда денется? Велик-то у меня, — мужчина хитро улыбнулся.       — Поехали. Ты тоже.       Последнее обращалось к Ае, Эшли разочарованно вздохнул.       Снаружи ожидало зрелище. Незнакомец ошарашенно прислонялся к стене, а Вадим, точнее пантера, слонялась по песчаной дорожке, будто зверь в цирке, крутила головой туда-сюда.       — Вы поедете? — гость ринулся к мориону как к спасению, но остановился, стоило тому предупредительно глянуть из-под очков. Недоверчиво покосился на метаморфа. — Я все расскажу… по д-дороге.       — Адрес, — потребовал Левин, доставая коммуникатор.       — Я покажу…       — Адрес.       Устройство спроецировало карту, и мужчина опасливо подобрался ближе. Стал двигать изображение — это было похоже на город, потом показалась россыпь домиков. Гость указал точку.       — Полиции там не было, — сказал он, как-то умоляюще глядя на мориона.       Хлопнула дверца фургона — это Вадим уже в нормальной форме сел за руль. Левин кивнул Грину. Двинулись к машине, незнакомец, нервно выдохнув, поспешил тоже, но не успел притронуться к глянцевой черной поверхности, как Левин осек:       — Вызовите себе такси.       — Э-э… сюда?       — Не переживайте, — вырвался радушный голос Эшли с крыльца. — Я ж вам отдам вашего скакуна!       Подлетев, он сгреб человека в охапку, прижал к себе:       — Вы не торопитесь, я как раз чайку заварил с ягодами. Вкусно — жуть! Да не бойтесь, не с волчьими. Меня компаниями редко балуют, надеюсь, у вас найдется парочка хороших историй?       — Э-э… я обещал привезти мага…       — Приедет он, что вы, в лучшем виде приедет! — Эшли повернул гостя обратно к дому, а потом сверкнул глазами на Аю: — А ты что, маленькая, тоже остаешься?       «Маленькая» тут же злобно плюхнулась на заднее сиденье, но в машине снова обернулась. Фургон двинулся, а Эшли с мужчиной скрылись за дверью, только Выха опустила голову на лапы снаружи.       — Я уже сообщил ей, — тихий голос Грина сбоку.       Левин убрал коммуникатор:       — Таким самостоятельным стал.       — Всегда был.       — Хм, правда. Уже забываю, как это, — босс мимолетно обернулся к Ае.       Это что, укол в ее сторону???       — Где эта падаль? — белобрысый скучающе оглядывал салон. Закинул ноги на сиденья напротив — если бы не серая футболка с чрезмерно длинными рукавами и оправа очков, слился бы с ними совсем.       — Дурья башка связки надорвал, — вздохнул Вадим за рулем.       Левин чуть наклонил голову назад:       — Убился об тебя, а ты боялась.       Речь о Жане? Ая непонимающе смотрела, но затылок босса не выказывал интереса.       Вадим улыбнулся в зеркало заднего вида:       — В конце неплохо зарядила, красотка! Я оценил.       Точно о психе-старшем. Ая сглотнула, поежилась:       — Но это не помогло, он должен был упасть. Я рассчитывала… — шмыгнула носом, — хотя бы замедлить.       — Это Жан, — констатировал холодно Левин. Так, будто это все объясняло. — Ты не заметила, что он не реагировал на атаки?       — Я не попадала, не получалось нормально.       — Уверена?       — Не знаю, мне казалось… брала много энергии, но его тело…       — Помнишь, что я говорил про вибрации? — Левин все же повернулся, приспустив очки. Холодные зрачки впились в Аю. — Верь чутью, а не глазам.       — Хотите сказать, я неплохо дралась?       — Сносно. Но можешь лучше и сама это знаешь.       В этот момент Ая почувствовала еще внимание. Грин критично ощупывал взглядом из-под белой панамки:       — Ты не выглядишь, как маг после стычки, — он будто высказывал претензию. Прищурился: — Ресурса мало, но… С тобой поработал кто-то.       — «Кто-то», — ухмыльнулся Левин.       Ая обняла себя руками: белобрысый буравил нефритовыми глазами, словно мог увидеть ее под одеждой, но, скорее, глубже.       — Да ты сам чтец!       — Это очевидно.       — Но я не видела чтецов, которые могут… такое.       Рожа Грина исказилась, едва заметно, но фарфоровое изваяние дрогнуло, как когда под нос суют что-то противное. Парень резко хлопнул белыми ресницами, будто прогоняя Аю отсюда. Подальше к окну, из машины, с улицы — с этого света.       Обратился к листьям снаружи.       До Аи вдруг дошло, что Грин с этой своей странной силой тут:       — А как же Миша? Она одна?       — Запечатана, — выдавил Грин.       — Это как?       — Показать? — он резко повернулся, и Ая вжалась в дверцу.       — Не надо!       Грин смерил ее надменным взглядом. Тем не менее язык Аи продолжал работать:       — А ее нельзя… это… всегда «запечатывать»?       — Много вопросов, — вздохнул Левин. Потом смягчился: — Пусть спрашивает.       — Потому что это так не работает… Нельзя навсегда запечатать. И это неприятно… говорят, — парень многозначительно глянул на Аю.       — Тоже своего рода пытка, — пояснил Левин. — Представь, что твоя жизнь замерла, заморожена, а вокруг все движется, сталкиваясь с ней.       — Неприятно… — пробормотала Ая, вспоминая ощущения оттаивающей мерзлой рыбешки.       — Но жизнь упряма, чтобы просто так это терпеть. Если деактивировать магию постоянно, источник может перестать давать энергию. Реакция непредсказуема и зависит от человека, но в любом случае не стоит перебарщивать.       — Как и со снотворным…       — Верно.       Ая сжала пальцы на коже. Запечатать магию, чтобы отключить жизнь — дать безопасно умереть. Это больно? Разве куколка не хотела бы замереть навсегда? Лучший способ сбежать от мира — просто длинный сон, ничего больше. Парень рядом в этой светлой одежде стал казаться врачом, коварно усыпляющим пациентов. Сидел, уперев голову в серый рукав, намотанный на кулак, изучал открывшийся просвет за окном. Выехали из лиственного туннеля.       — А про кого ты… — неловко начала Ая. — Кому ты что сообщил?       — Много вопросов… — протянул Левин, в голосе легкая улыбка.       — Катрин.       — О.       Значит, поэтому оставили мужчину с Эшли? Эсперка приедет, поработает с ним?       — А она далеко?       — Примчит быстро, — ответил морион.       Быстро, чтобы не хватились горожанина. Быстро, чтобы стереть память.       — Но зачем так заморачиваться?       — Реально много… — Грин заелозил ногой, отворачиваясь посильнее.       — Гости у нас нечастое явление, — спокойно пояснил Левин.       Белобрысый раздраженно повернулся:       — И не стоит повышать регулярность. Смекаешь?       Нет. Ая не смекала, но помнила, что говорили Мии про неприятных гостей. Значит, деревня была действительно в определенном удалении. Не столько на расстоянии, сколько… горожанам вряд ли хотелось соваться туда. Но зачем стирать память, неужели никто из людей не мог забрести случайно, сунуться, подглядеть издалека?       — Нет, — призналась Ая.       Что такого можно было заметить опасного? Чего они обычно не смогли бы увидеть?       — А-а… — наконец дошло.       — Б, — недовольно отрезал Грин.       Миша. Наверняка, была внизу, и гость ее заметил.       Ая подняла глаза на Левина: смотрел в окно задумчиво. Один раз она уже выдала местоположение девчонки, и снова была погружена в ее тайну. От судьбы не убежишь. Но разве не это морион пытался сделать?..       ***       В сам город заезжать не стали, обогнули, и скоро вокруг замелькали аккуратные двухэтажные дома пастельных расцветок. Машина петляла по внезапно ровной дороге: каменные заборы, много зелени, отовсюду торчали верхушки деревьев и пышных кустов, а за ними — приветливые окошки с белыми переплетами. У крыш счастливо поблескивали округлые глазки, к стенам липли поросшие вьющиеся растения, перекидывались, ползли через изгороди.       Грин убрал ноги с сидений и резко выпрямился.       — Отстой, — произнес он еле слышно.       Фургон остановился на одной из гладких каменных дорожек, и, как только дверь открылась, у Аи сперло внутри. В ноздри пробирался нежный запах цветов. Роз. Все вокруг овеяно ароматом. Ноги приросли к камню: резко расхотелось куда-то идти.       — Судьба… — выдохнула Ая беззвучно, оглядывая пейзаж, открывшийся за кованными воротами.       Впереди по длинной дороге возвышался белесый дом, а вокруг с двух сторон высажены цветущие кусты. Много, очень много. Нежно-розовые бутоны важно вытягивали свои пухлые рты и смотрели в проясняющееся небо, где еще местами пушились облака. На цветной кожице поблескивали мелкие капельки, как и вдалеке у дома газон сиял россыпью бриллиантов.       — Красотка, чего застыла?       Голос Вадима звучал подбадривающе, но как-то глухо. Ая с тревогой смотрела на Левина с Грином впереди.       — Мне не по себе…       — Мне тоже, — серьезно сказал здоровяк. С лица стерлось добродушное выражение. — Пахнет дурно.       Почему-то Ая была уверена, что речь не о благоухании цветов.       Ближе к дому стало заметно, что нижние окна треснуты, местами куски вылетели, а пара окошек у земли, ведущих куда-то вниз, потемневшие и совсем пустые. Дорожка чиста, будто подмели, но мельчайшие осколки разлетелись по траве и светились солнечными бликами — это вовсе была не роса.       К цветочному запаху не удавалось привыкнуть, наоборот, он перестал казаться таким мягким — стал душить. Воздух будто поплотнел, что-то тяжелое окутало голову и теперь опускалось на плечи, стекало сиропом по шее. Ая кашлянула: что за ерунда? Спины коснулось что-то еще, заставив вздрогнуть. Теплое, даже слишком — рука Вадима.       — Малышка, ты же опытный маг?       — Д-да…       — Аккуратнее с зарядами сейчас. Ни на что не намекаю, но лучше держись поближе к Грину.       Ая подняла глаза — белая макушка парня уже ускакала куда-то за дом, скрылась под навесом из вьюнов на деревянной террасе.       — Дерьмо… — бормотал Грин, маневрируя между плетеными стульями. Когда Аи нагнала спутников, они уже спускались на площадку за домом. — Я весь в этом.       — Потерпи, — хоть Левин и говорил спокойно, его рот жестче обычного.       Из распахнутых дверей с остатками витража выскочила полноватая женщина. Босая, волосы беспокойно разметались по телу в ночной сорочке, пояс от накинутого халата волочился хвостом. Увидела сперва парня, и разозлилась, но потом глазами схватилась за мориона, точнее, его плащ, лицо побелело:       — Вы из полиции?..       — Ваш человек искал мага.       — Наш?.. Нет-нет, мы никого не ждем… — женщина беспокойно оглянулась.       — Я не отряд управления и не полиция.       Хозяйка некоторое время покусывала ноготь, оглядывая Аю и Грина в самой обычной одежде, если не считать общую небрежность. Видимо, решила, что такие точно не от законников:       — Так вы маг? Тот самый?       — Смотря, что вы имеете в виду, — Левин поморщился.       — Вы можете…       — Что?       — Сделать что-то с… — она зажмурилась. Махнула куда-то рукой неопределенно, выдохнула: — Посмотрите… там, внизу…       Женщина, ссутулившись, пробежала к террасе и стала оглядывать двор, нет ли там кого, а гости уже проходили в дом. Оказались в проходной, переходящей в просторную гостиную. Там, на первый взгляд, все обычно, но при движении заметно, что окна покрывали трещины, и все кругом какое-то нестройное: стеллажи стояли кривовато, как и книги на них, неровные следы от пыли, картина перекошена. В угол сметены какие-то керамические осколки, а полка камина явно должна быть чем-то украшена. Все в неестественном беспорядке. Гармония — ее не было.       Проход в подвал зиял черной дырой, дверца снята с петель. Под взглядом Аи Левин проник туда, вместе со ступающим по пятам белым призраком. Горло у нее все больше зудело, и плечи горели, словно несла на себе пуховое одеяло. Двигаться становилось с каждым шагом сложнее, все внутри вопило: не суйся! Но она нырнула следом.       Вопреки ожиданиям, потемневшие ступени мягко пружинили под кроссовками, здесь цветам уступил запах гари и серы, но в мыслях все равно почему-то кружили лепестки. Ая пригибалась, чтобы миновать низковатые балки, а внизу спины спутников закрывали обзор в комнату. Но не нужно было видеть, чтобы понять: тут все не так. Что-то в груди закопошилось, воздух стал еще тяжелее, будто Ая глотала воду. Казалось, задохнется, но продолжала дышать.       Свет лился из небольших окошек у потолка, точнее, того, что от них осталось. В нем кружили частички чего-то вроде пыли, но темнее и гуще. Балки наверху подкошены и местами оплавлены, под ногами подпаленные куски фанеры и болты. Ая ступила за Левина, уже зная, чуя древними отделами мозга, что увидит.       Перед глазами извивались неясные темные линии, путали все вокруг, кружа, заставляя сознание растеряться — их в реальности не было. Зрачки вцепились в мертвенно-бледную кожу. Ступни с множеством изъянов: что-то пожирало их при жизни, ползло снизу вверх, темное, бугристое. Хотелось верить, что черные пятна на простыне — действительно черные, а не окружающее вдруг потеряло краски. Ае все было ясно, не стала смотреть на лицо. На кровати в тусклом освещении распростерлась юная смерть.       Было едко. Прямо у глаз, словно в этот момент выброшенная энергия собралась там, терзая слизистую. Заползала всюду, наверное, даже легкие уже насквозь были пропитаны остатками чужого дара, после стольких лет вырвавшегося на свободу.       Только Ае так плохо?       Левин без эмоций осматривал тело. Спокойный, но глаза в этот миг казались ярче всего, тонкие зрачки прожигали место трагедии. Черты лица, нос, скулы, были заострены, будто кожа натянулась.       Ая всматривалась, хотела что-то понять, заметить, но атмосфера вокруг давила. Находиться там, даже с боссом, было невозможно. Воздух, казалось, скоро сожрет, покореженные стены этого прочного сейфа начнут сдвигаться, додушивая слишком смелых гостей.       — Уходи, — выдохнул Левин. Взгляд все еще проходился по телу куколки.       Ая не дышала. Направилась к выходу, сначала медленно, ноги не слушались, потом движения стали быстрее и резче, запиналась. Под конец уже побежав, выпрыгнула. Воздуха не хватало, а Ая все запрещала себе что-то брать из этого места. Хотелось схватиться за пустое пространство и просто лезть.       Во дворе не отпускало, температура улицы стала жестче, все накалилось.       Не паникуй. Главное, не паникуй!       Где Грин???       Ая споткнулась о какую-то тележку, побрела по каменным плитам прочь, потерялась. Вот терраса. Но парень там, внизу. Он остался там! И как же жарко…       Руку что-то схватило. Ая вскрикнула.       — Тихо.       Глаза Грина смотрели прямо в ее, и все вокруг заволок изумрудный туман. Свет пробивался кусками, заставляя плотную пелену мерцать. Голова закружилась.       Не падай, не падай, не падай!       Ая стояла или, вернее, сидела на одном колене, а ее руку все еще держали.       — От тебя одни проблемы, — холодно сказал парень и отбросил запястье.       Ая закрыла глаза, не думая ни о чем. Трогала теплый камень. Или холодный? Она не понимала, кожа будто занемела, вся покрылась мурашками. И дышалось странно, хрипло. Воздух поступал и нет, работало что-то чужое, не ее грудь, не ее легкие…       Приходи в себя. Соберись!       Наконец, Ая влажно моргнула и поняла, что сидит в чужом блеклом дворе. Ощутила, что колено саднит — в коже застрял мелкий стеклянный кусочек, выступила кровь. Не все подмели. Она была собой, чувствовала себя собой, но все было странно, как-то… пусто. Будто наблюдала со стороны.       Не понимая, что творит, Ая встала, вернулась в дом. Расплесканная энергия все еще давила, но теперь так остро чувствовалась как что-то совершенно чуждое, инородное. Раздражение прорезало тело. И звуки резкие, но такие далекие. Черный проход в подвал показался слишком черным, от него прямо разило смертью. Как Ая раньше не почувствовала? Жуткий…       Зачем она тут? Шла, не понимая, куда. Искала ту женщину в ночнушке, хотела чего-то. Мысль была: схватить. Но зачем?..       Наткнулась на что-то другое. На витиеватой лестнице сидел человек. Большой, оголенные косматые руки, такая же голова и грудь, от того страннее, что тоже в шелковом халате. Но несмотря на размер, человек выглядел жалко: сжался, опустил голову на руку. На мощном запястье ослепительно блеснули золотые часы. У ног лежала мраморная пепельница, человек затягивался.       — Зачем… почему она там? — услышала Ая свой собственный голос.       Человек поднял мокрое лицо с туманным взглядом.       — Вы не слышали про симптомы? — голос железный, Ая могла бы ранить им. — Везде об этом трубили! Ей нужна была помощь!       Но куколки хотят умереть.       Человек снова затянулся, отвернулся, выдыхая дым. Трус.       — Почему она в подвале?!       Глаза бегали по комнате, задерживались на сияющих ступенях, выточенных перилах со слишком вычурными узорами, мохнатой шкуре у камина. А за паутинообразными стеклянными трещинами розовело поле цветов.       Губы затряслись:       — Вы прятали ее…       — Я не знал, — мутные заплывшие глаза, красные щеки, шея, руки — все красное. Человек стряхнул пепел и снова затянулся. Голос стал тише: — Не знал…       Он опустил голову и выдохнул отраву, впрочем, менее едкую, чем энергия кругом. Она струилась по плечам Аи и по плечам мужчины тоже. Мог ли он подняться и выпустить все? Знал ли, что может? Хватило бы ума попробовать? Конечно, нет. А внутри Аи была пустота. Пустота и смерть, только снаружи — жизнь, уже ушедшая. Язык занемел, не получалось глотнуть. Она сжала кулаки. Все плыло, только шелк халата, едва прикрывавший разнеженное тело, впивался в глаза красной тряпкой.       — Это был зверь, — в сознание врезался жесткий голос сверху.       — Мама… — устало протянул мужчина и потер лицо.       По лестнице степенно спускалась пожилая женщина в застегнутой по горло старомодной блузке с кружевным воротником. Ярко-розовая помада въедалась в бумажное лицо, словно краска поверх черно-белого фото, седые волосы уложены волнами вокруг головы.       — Вчера было полнолуние, — возвещала она, остановившись. Смотрела со ступеней, демонстрируя строгие ноздри, оценивала Аю, задержалась на рваных вещах. — Бешеный зверь ворвался и убил девочку. — Взгляд застыл на лице, складки над губами углубились. — Если вы, якобы одаренные, этого не понимаете, грош цена вашим талантам.       — И как же он ушел незамеченным? — Ая физически чувствовала, как ее губы растянуло в разные стороны.       — Известно как, эта тварь выбила окна, превратилась в монстра и улетела. Как звери это делают? Вам должно быть больше известно.       Монстра.       Ноздри Аи задергались:       — Это вы все тут…       Что-то поднялось с головы, кепка?.. Чья-то рука легла сверху на волосы, став в мгновение явнее всего происходящего. Кругом все смешалось, а прохладные пальцы успокаивающими дорожками проскользили по макушке.       — Ты еще не ушла? — прошептал знакомый голос.       Тебе не стоит здесь быть.       Окружающее вновь приобрело прежние краски, перестало бить по глазам. Стало больно. Что-то билось в груди. Захотелось чего-то.       На Аю смотрело пустое лицо человека у лестницы. Это оно было пустым, а не Ая. Она и не заметила сначала. Прикрыла зачем-то глаза, развернулась и вышла, оставив Левина разбираться.       Шла далеко-далеко. Но не знала, где она или куда двигается. Кажется, была во дворе. По крайней мере, кругом важно смотрели идеальные морды цветов. И так хотелось разорвать эти розы!       Пнула один куст, второй… Нет, не то.       Упала на колени. Цветы шатались, беспокоились с равнодушными лицами.       Ая протянула руку к одному, провела по листьям, по стеблю с шипами. Они кололись, царапали. Ая позволила острию подцепить кожу ладони, прямо у линии посередине, что тянулась от основания, повела медленно вверх… Обхватила стебель, сжала пальцы. Шипы вонзились в тело.       Ая не закрывала глаз, наоборот, смотрела неотрывно на свой дрожащий кулак, когда сжимала стебель все сильнее и сильнее. Хотела найти опору, повести в сторону, хрустнуть этой розой. Но она ей была не нужна. Ая не хотела ее срывать.       Пальцы расслабились, рука упала. Ая вдруг поняла: цветы тут живут, растут. Тут. Живут. Нужно их всех убрать! Срочно!       В панике шарила по черной земле, зарывалась в нее пальцами, рыла. Но вот глаза сами собой поднялись: их так много, роз так много… Остановилась. Что делала, куда собиралась их унести? Так глупо. Они же все равно умрут. Без земли, без воды…       Ая прижала руки к себе, и земля посыпалась прямо на колени. Пришлось обтирать о футболку, вся замаралась.       Перед глазами бутон: все еще скакал. Такой розовый, объемный, плотный. Такой заманчивый. Он же мягкий на самом деле. Мягкий…       Какая разница?       Ая подползла ближе, потянулась к нему. Ароматы били в нос, а пальцы уже зарывались в густое сборище лепестков. Копошились, грязные, проникая глубже. Мягко, так мягко. Цветочная кожица как бархатная. Нащупав уплотнение, Ая врезалась в основание ногтями. Лепестки отступали, подчиняясь, позволяли забирать себя. Ая стиснула кулак, и мягкость коснулась ладони внутри, обволокла ее всю, податливая, нежная…       Поднеся добычу к себе, Ая осмотрела, что держала: куча смятых лепестков, мелкая стружка органов, желтоватая пыльца. Поднесла остатки красоты к носу: так сладко. Слишком. Слишком сладко. И носу щекотно, но так мягко губам.       Зачем Ае это?       Она бы съела, проглотила эту жизнь. Но она была слишком сладка. Поэтому Ая просто позволила лепесткам слетать вниз, скользить по коже и падать, падать, падать…       Когда Ая открыла глаза, цветок уже успокоился перед ней. То, что от него осталось. Изуродованный. Опустошенный. Стоял так, будто ничего не произошло, но эта пустота вопила об ужасе. А остальные оставались так же равнодушны. Красивы, идеальны.       Ничего не произошло.       Ая встала и медленно отступила, глядя на окружающую гармонию. Даже этот след ужаса вписывался в нее. Все было как надо. Как должно.       Нужно было срочно спрятаться.       ***       Глаза цеплялись за крошечные лампочки в темном бархате крыши, мог бы их кто-то включить, как звезды… Ая сидела в салоне, откинув голову, пока никого нет. Сжимала собственные плечи. Сбежала сюда, чтобы не видеть, не чувствовать. Запах этих роз.       Дверца отъехала — это Левин. Сел на тот же ряд, пододвинул кепку.       Ая закусила губу и отвернулась к окну, все еще полулежа. Смотрела в зеленые лианы у забора, как они цеплялись своими маленькими лапками за каменные выступы. Так смешно пытались удрать… Или поглотить? Заполнить все вокруг своими листьями.       — Я тебя не буду трогать, — сказал мужчина.       Почему?       Ая сцепила ладони и стала судорожно перебирать пальцы. Нога и до этого тряслась, но теперь еще сильнее, ступня на носке вибрировала вверх-вниз, вверх-вниз. Если бы фургон не был таким тяжелым, наверное, уже ходил бы ходуном. Может, из-за этого Левин пришел?.. Ая приказала себе успокоиться, погрузила ладони между ног. Выдохнула.       Это не помогало!       Никого вокруг не было, и Ая вспомнила кое-что:       — Скажите Катрин стереть память и о Вадиме… его перевоплощении.       — Зачем?       — Эта женщина говорила о звере… они будут думать, что это он.       — Они могут думать что угодно. Катрин не помешает им подозревать метаморфа, или мага, или… — взгляд мужчины прошелся по шее Аи. — …еще кого. Лишь бы не видеть очевидного.       — Вы имеете в виду, что они убили девочку?       — Она убила себя сама. Она выбрала их.       — Она?..       Левин вздохнул, посмотрел куда-то на улицу. Ая тоже — в другую сторону.       Было тихо. Никого вокруг.       — Не думаешь, что это похоже? — Левин приподнял свою руку, разглядывал пальцы. — Прикосновение и… — взгляд вновь скользнул к Ае, мужчина неопределенно шевельнул головой. — Магия.       Ая стиснула сильнее ладони, опустила глаза.       — Касаться тела, — продолжил морион. — Физического тела. И касаться другого, невидимого для глаз.       — Сложно… — прошептала Ая.       — Не невозможно.       Она вытянула ступни, уперлась в опору сидений.       — Не согласна?       — Думаю… да, наверное, похоже, — Ая достала свои руки и тоже посмотрела на ладонь. — Не знаю…       На коже краснели глубокие царапины от шипов. Ая надавила большим пальцем на грязный припухший бугорок. Больно.       — У вас есть аптечка?..       Жар снаружи снова обволок тело.       Антисептик полился по коже, и ладонь тут же пронзили жгучие уколы. Ая лила еще, потом снова и снова, капли падали вниз, окропляя разогретую за день каменную дорожку. Лила, пока рука не занемела, пока порезы не затихли, пока не прекратила чувствовать. Все горело так, что невозможно понять, что и где. Но теперь Ая была чиста, ее физическое тело.