Райтобер

Цинсюань смотрел на экран широко раскрытыми глазами. Можно было бы подумать, что он безумно увлечен происходящим, но ладонь Хэ Сюаня, сжатая словно в тисках, говорила об обратном. На экране снова произошел взрыв, Цинсюань вжался в спинку кресла и еще сильней сжал ладонь. Хэ Сюань поморщился — в обманчиво хрупком Цинсюане было много сил. Это был даже не ужастик, и фильм выбирал сам Цинсюань. Хэ Сюань вообще не очень любил ходить в кинотеатры: кто-то шуршит или хрустит едой, кто-то комментирует на весь зал, кто-то приводит маленьких детей на неинтересные фильмы, и они ноют весь сеанс, что хотят домой. Но Цинсюаню хотелось в кино потому что «это же так романтично, Хэ-сюн!», смотрел просяще, и Хэ Сюань конечно же согласился. Романтично они держались за руки максимум первые минут десять, а потом в сюжете произошло первое нападение, перестрелка, умер второстепенный персонаж и Цинсюань напрягся. Хэ Сюань успокаивающе погладил большим пальцем его ладонь в своей. — Хочешь, уйдем? — спросил Хэ Сюань через некоторое время. Цинсюань сидел напряженным, словно ему вместе с главным героем нужно пробираться вперед через настоящий ад. — Хочу досмотреть, — едва слышно ответил тот. Хэ Сюань внимательно смотрел на его лицо в отсветах экрана: напряжен, но вроде бы не напуган. Перепуганный Цинсюань означал бы полуночные брожения по квартире, много чая с медом и неуютную тишину. Ладонь в руке Хэ Сюаня становилась холодной и влажной в противовес наконец мирному сюжету. Что-то явно шло не так, что-то пряталось в темноте, скрывалось от взглядов, сливалось со звуком динамиков. Хэ Сюань прикрыл глаза, спуская с поводка демоническую суть. Рядом с Цинсюанем был кто-то. Хэ Сюань резко повернулся, открыв глаза, чтобы посмотреть на наглеца, нарушившего их покой, прежде чем проглотить его. Склонившись с ряда выше, Божок-пустослов обнимал Цинсюаня одной рукой за плечи, предрекая тому бедствия и горести. — Смотри, он наконец заметил меня. Он сейчас уйдет, — нашептывал Божок, — зачем ему связываться с кем-то, у кого такая ужасная судьба как у тебя? Цинсюань опустил голову вниз, скрывая лицо за волосами, словно приняв глупые за слова за истину и смиряясь с ней. — Да ты охренел, — сказал Хэ Сюань Божку. Такой наглости он не ожидал; конечно, его имя не так на слуху, как того же Хуа Чэна, но чтобы за ним и Цинсюанем таскалась какая-то мелкая нечисть, считающая себя в праве вредить им — безумие. — Это он тебе говорит, слышишь, — засмеялся Божок прямо в ухо Цинсюаня, отчего тот всхлипнул. — Ты разозлил его, и теперь он всем расскажет, что ты чокнутый. От тебя все отвернутся, Цинсюань, — продолжил он, — и ты закончишь свою жизнь на улице. И даже брат тебя не спасет, потому что будет мертв. — Я его сейчас съем, — Хэ Сюань успокаивающе погладил Цинсюаня по плечу, — и все будет хорошо. — Ха-ха-ха, — засмеялся Божок, — он подавится мной и умрет! — Цинсюань закрыл уши руками, пытаясь спрятаться от бедоносного голоса, но Божок только крепче обнял его, прижав к себе. — И все по твоей вине! Прелюдия слишком затянулась, решил Хэ Сюань, и одним сильным движением перескочил на задний ряд. Вечно голодная тьма внутри зашевелилась, словно живая, предвкушая ужин. Оторвать Божка-пустослова от Цинсюаня вышло даже проще, чем он думал, видимо, тот и вправду верил в свое всемогущество. — Меня не проглотить, — засмеялся Божок в руках Хэ Сюаня, — я не какой-то жалкий демон, я — Истинный Божок-пустослов! — Это к лучшему, — сказал Хэ Сюань, прежде чем проглотить его. На несколько мгновений появилось ощущение сытости, но потом голодная пустота вернулась. Хэ Сюань прислушался к своим ощущениям; больше в зале не было никаких злобных сущностей. — Хэ-сюн, — тихо позвал его со спины Цинсюань. Хэ Сюань обернулся на голос, но позади него была пустота. Ни одной живой души, ни одного звука, только картинки беззвучно меняются на огромном экране. Внутри него все оборвалось. — Хэ-сюн, — раздалось над самым ухом Хэ Сюаня, отчего он вздрогнул и распахнул глаза, — фильм закончился. Хэ Сюань пошевелился, застонав от боли в шее. Цинсюань сидел на соседнем кресле, поджав под себя одну ногу и мягко улыбался. В зале уже включили свет, по экрану бежали титры, а остальные посетители под тихие разговоры покидали свои места. — Не стоило тащить тебя в кино после тяжелой рабочей недели, — извиняющимся тоном сказал Цинсюань, — надо было все же оставаться дома. — Извини, — поморщился Хэ Сюань, разминая затекшие мышцы, — я все испортил. — Фильм все равно был глупым, — покачал головой Цинсюань, — так что ты провел время полезней нас всех! — Хэ Сюань раздосадованно усмехнулся в ответ, ну да, конечно. Заснул и даже не заметил. — Тебе снилось что-нибудь? — Цинсюань потащил его к выходу, — мне всегда снятся сны, если я засыпаю под фильм. Хэ-сюн? — Цинсюань обернулся к нему, не дождавшись ответа. — Ничего, — ответил Хэ Сюань, прокрутив в голове бред, который ему привиделся, — ничего не снилось. Расскажешь лучше про фильм, который я проспал?