Уборкой школу не испортишь

Подготовка к фестивалю закончилась как-то сама собой, пройдя мимо Леви. Школьные ворота были украшены ленточками и шариками, а в центре развевался на холодном ветру плакат. Леви остановился, задрав голову. Эрвин тоже остановился, пройдя пару шагов, и обернулся. — Если фестиваль культуры не подразумевает после себя фестиваль уборки, я буду разочарован в вашей школе. — Надеюсь, кружок экологии в этом году как следует подготовился. — У вас есть кружок экологии? Почему я о нём не знал? — Леви пошёл дальше, рассматривая шарики на окнах, лавочки с едой и учеников, суетливо доделывающих какие-то детали в последний момент. До официального открытия фестиваля оставалось около пары часов, но школа уже была полна народу. Обычно в это время только-только подходили самые первые ученики да учителя тихо готовились себе в учительской к новому рабочему дню. — Ученики слёзно просили меня не говорить вам, — Эрвин улыбнулся, заметив, как их аккуратно обходят за пару метров. — Что ж, они много потеряли. Я бы рассказал им про сортировку мусора. — Они научились сами. Но процесс сортировки пошёл гораздо быстрее с нынешней осени. — Интересно, почему. Жан выглянул во двор. По сравнению с фестивалем в средней школе, народу была тьма. Ну, не только родители теперь могли прийти, а ещё и поступающие, и просто горожане. О последних Жан не волновался, посмотрят и посмотрят, а вот родители... — Жан, пойдём поедим? Я ещё не завтракал, — Марко зевнул и потянулся. Выставка картин учеников, что посещают факультатив Петры, была на третьем этаже, в классе МХК в самом конце коридора, так что посетители досюда ещё не скоро дойдут. Жан, глядя на Марко, тоже зевнул и мотнул головой. — А чего не завтракал? — спросил Жан. Они выглянули в полупустой коридор. Кружок по шахматам ожидал гостей, чтобы завлечь их посмотреть на показательные соревнования между своими лучшими шахматистами. Кружок видеоигр, кажется, устроил у себя в кабинете световое шоу: из-за двери то и дело вылетали неоновые вспышки. — Волновался, — Марко засмеялся и почесал щёку. — Не мог заснуть всю ночь, придумывая, как всё будет, а утром из-за этого проспал. — Да чего волноваться, — у Жана голос сорвался на мальчишеское сопрано. — Нормально всё. Мы же подготовились, всё продумали. Учитель Петра нас подстрахует, если что. — Вот об этом я и волновался, — улыбнулся Марко. Они поймали взгляды друг друга и рассмеялись о чём-то, что было понятно лишь им. Проходящий мимо Эрен скривил гримасу, полную недоумения. — У вас чего, мастер-класс по пейзажной живописи? Скукотища! — Эрен! — рядом шла Микаса. Она несла три коробки с логотипом школы, содержимое неизвестно, Эрен еле-еле удерживал одну коробку поменьше. — Никто не захочет домики и деревья рисовать, все пойдут к нам! — уверенно продолжил Эрен. — А у вас?.. — Марко с интересом попытался заглянуть ему в руки. Эрен отвернулся, пряча коробку, и чуть не выронил её с грохотом из рук. Микаса подстраховала его, удерживая одной рукой всю свою ношу. Эрен с возмущением посмотрел на её невероятную силу, спрятанную в обычных, казалось бы, девичьих руках. — У нас лавка с бургерами во дворе, приходите, когда проголодаетесь. Мы уже начали, первую партию всю раскупили, — Микаса кивнула на окно. Марко улыбнулся, спрашивая, как и из чего они готовят, Микаса что-то ответила, подчеркнув, что эта идея принадлежит Эрену, а ещё что Армин у них привлекает посетителей в подходящем для этого костюме, Марко сказал, что они обязательно зайдут; Жан и Эрен тыкались друг в друга лобешниками и доказывали, что именно его мероприятие круче, чем у другого. Разумеется, каждый считал свою придумку лучше всех прочих. Кружок химии, под строгим, но вольным надзором Моблита, показывал опыты, превращая одну цветную жидкость в другую, делая из воды желе, создавая кристаллы на деревянных палочках и даже немного чего-то взрывая. Последнее особенно всем нравилось (кроме Майка, что всё время проходил мимо как раз во время вспышек чего-то остро пахнущего). В клубе биологии ученики предлагали всем рассмотреть в микроскоп листья и ракушки, крылья бабочек и панцири жуков и водили в живой уголок, полюбоваться на черепах, рыбок, морских звёзд и Ханджи, что восторженно пряталась рядом с кроликами и мышами. Что она там делала, никто точно объяснить не мог. Клуб астрологии гадал на картах таро, клуб литературы поставил пьесу по древней легенде о принцессе, драконе и жемчужине, в одном классе открыли котокафе (непонятно, откуда ученики принесли столько кошек, но все они мурчали и ластились к каждому, кто хоть немного походил на человека с едой), клуб робототехники поражал чудесами, собственно, робототехники... Но всё-таки больше всего ажиотажа вызывали три пункта фестивальной программы. Во-первых, еда. Что голодные участники фестиваля, что голодные гости фестиваля, все выстраивались в очереди перед лавочками с сэндвичами, рыбками-тайяки, рисовыми пирожками и лимонадами. Во-вторых, что может быть лучше кафе, где официантки — милые девочки в костюмах персонажей фильмов и аниме? Хистория нарядилась в принцессу, Имир нарядилась в рыцаря, чтобы немного усмирить восторженных посетителей. Саша и Конни, участники постановки в театральном кружке, после представления так и ходили в костюмах мушкетёров. В-третьих, что может быть лучше кафе, где официанты — парни из волейбольного клуба в костюмах горничных? В этом году именно первому классу выпала честь поразить хрупкие девичьи сердца рюшечками и белыми чулочками на сильных накаченных спортсменах. — Ого, Бертольд, вы серьёзно в этом участвуете? — Энни, держа в руках кошачий корм, заглянула через окошко в кабинет, уставленный столиками, где парни в костюмах горничных складывали салфетки в форме журавлей. Бертольд покраснел до кончиков ушей и, прикрываясь меню, что-то забормотал в ответ. Энни вздохнула и заметила на макушке Бертольда ещё и ободок в рюшечках. Да, с расстояния его роста такие детали плоховато заметны. — Всё ваша идея, между прочим, все девчонки единогласно проголосовали, — услышала она тихие бормотания Бертольда. — А теперь только мы с Райнером отдуваемся, куда остальные делись? — А я знаю? — ответила Энни, собираясь уже уйти, как дверь с громким звуком отъехала в бок и на пороге во всей красе предстал Райнер. Энни выпучила глаза и замерла, не издавая ни звука. — О, Энни! Как ваше котокафе? — бравым басом спросил Райнер Браун, уперев руки в боки, пока на бёрдах кокетливо покачивалась пышная юбка с передником, а грудь еле-еле обтягивала тёмная ткань. Кажется, Энни услышала треск ниток, но за фартуком ничего было не увидать, кроме мускулатуры. Энни отвела глаза. Бертольд, кажется, стал ещё пунцовее. — Н-нормально, — быстро ответила Энни, пряча взгляд. Райнер, полный непонимания, склонился к ней. Одна из посетительниц врезалась в стену, перепутав её с дверью. Послышались восхищённые девичьи охи. И юношеские недоумённые мычания. Кто-то потерял сознание от тяжести красоты. — Райнер, а можешь так не делать, пожалуйста? — тихим сдавленным шёпотом попросил Бертольд. Энни заглянула за спину Райнеру и, кашлянув, обернулась и деревянным шагом направилась восвояси. Райнер тоже заглянул назад. Девчонки передавали друг другу платки, утирая кровь из носа. Парни сначала ревностно косились на чужие мускулы, но скоро тоже попросили у одноклассниц платочки. А Бертольд прикрывал двумя книжечками меню заднюю часть друга. Райнер, осознав, что снизу как-то продувает, выпрямился и зашёл обратно в класс. Во дворе кипела жизнь — в основном потому, что большая часть лавок с едой расположилась именно во дворе. Саша, поиграв накладными усами, подмигнула Конни и подбежала к лавке с волнующим названием «Бургеры». Более искушённые посетители только бы посмеялись над кривоватой вывеской, нарисованной маркерами и украшенной вырезанными из бумаги кружочками и полукругами, которые, при наличии абстрактного мышления, напоминали собой те самые бургеры, но вечно голодные школьники смотрели не на вывески. Их манил чарующий аромат котлеток на гриле и свежих хлебных булочек. Конни застыл неподалёку, выглядывая, что же будет делать Саша. Та с грацией картошки попыталась подцепить котлетку бутафорской шпагой. Разумеется, котлетка лишь обиженно зашипела на масле и не поддалась на провокации. — Ребята! Ваше представление уже закончилось? — к ним подошла, виляя бёдрами в колготках в сеточку и короткой юбочке, милая девочка со светлыми волосами, в которых подпрыгивал розовый бантик. Саша и Конни несколько секунд осматривали милую горничную, перешёптываясь: Хистория? Да не, она же Золушка, они с Имир на первом этаже! А это кто? Энни? Ну не, Энни выше, ты чего! Может, из параллели? — Армин? У нас клиенты? — из-за лавки выглянул Эрен в поварском фартуке, увидел усы Саши и отпрянул. — Только не ты... — Армин?! — хором взвизгнули Конни и Саша. Армин, огладив юбку горничной, скромно потупил глаза. — А почему ты здесь, а не с Райнером и Бертольдом? — Потому что они там и сами справляются, а мы завлекаем клиентов! — скрестив воинственно руки, ответил за друга Эрен. — Вы против? — он уже занёс угрожающе лопатку для переворачивания котлет. — Да не, не, тебе очень идёт, Армин! — засуетилась Саша и дёрнула Конни за рукав, чуть не порвав на нём блестящий мушкетёрский камзол. — Скажи? — Да ваще, от девчонки не отличишь, э-э, в смысле... — Конни закашлялся и кивнул в сторону школьного здания. — Но пацаны там спрашивали, когда вы придёте их сменить, мы сказали, вы тут заняты, а если вы уже и в форме, то... — Никуда мы не идём! У нас тут бизнес! — припечатал Эрен. Из-за стенки палатки появилась чья-то рука, схватила Йегера за ухо и потащила внутрь. — Ай, Микаса! Да я не отлыниваю, я работаю! — Котлеты сгорят, Эрен, — послышался флегматичный голос Микасы. Конни и Саша, переглянувшись, попытались стащить оставшуюся без внимания котлету, но тут за их спинами разразился настоящий гром: — Ха! Бизнес, говоришь? Это мы ещё посмотрим, Эрен! Саша и Конни медленно повернули головы в шляпах с перьями на голос. Над ними горой возвышались мускулы, захваченные в плен хрупким нежным нарядом горничной. Где-то далеко наверху сияла голливудская улыбка Райнера Брауна. На его коротко стриженной голове кривовато сидела повязка горничной. — Все идут сразу к нам, у нас и еда вкуснее, и официанты — профессионалы! — Райнер усмехнулся, переступив с ноги на ногу. Саша присвистнула и закрыла Конни глаза ладонью, пялясь на чулки в сеточку. — Думаете, подогрели магазинную пиццу, и уже еда вкуснее? — взвился Эрен, перевесившись через лавку чуть ли не до земли. Райнер любезно помог ему не свалиться, придержав за плечо. Эрен, отмахнувшись, всё-таки чуть ли не встретился носом — с сильной грудью Райнера — но в последний момент был пойман Микасой. Та, прищурившись, неодобрительно косилась в сторону Брауна. — Вызываю вас на битву! — Какую битву, Эрен... — вздохнул, зажатый где-то между ними, Армин. Саша и Конни пытались его вытащить, держа за юбку и ногу в чулке и туфле на небольшом каблучке. — Кто к концу фестиваля обслужит больше клиентов, тот и победил! Идёт? — Эрен любил тыкаться лбом в лоб оппонента. Правда, чтобы повторить сей элемент запугивания с Райнером, ему пришлось залезть на прилавок. Райнер благородно нагнулся к нему. — Идёт, Йегер! — азартно усмехаясь, ответил Браун и протянул руку для рукопожатия, как оба услышали крик: — Стоять! Соревнование — и без нас?! Они синхронно повернули головы в сторону двери и увидели, как к ним несётся Имир в картонных доспехах, выкрашенных серебряной краской, держа под руку Хисторию в бальном платье. — И-и-ими-и-ир, ты-ы-ы за-аче-ем ме-еня-я взя-ла-а! — на каждом шаге подвизгивала Хистория, едва поспевая за подругой. — Чтоб не украли, моя принцесса! — ответила Имир, ровнёхонько остановившись около главных бестолковых придурков их класса (по авторитетному мнению самой Имир), и удержав Хисторию от падения в своих крепких объятиях за талию. Хистория, удерживая голову от кружения, поймала взгляд Армина, едва освобождённого общими усилиями товарищей из стальной хватки чужих мышц. — Мы тоже участвуем! Ваши котлеты и парни в юбках ничто против омлета моей прекрасной Хистории! — Отлично! Микаса, разбей! — Эрен схватил широченную лапищу Райнера и ладонь Имир. Микаса, вздохнув, разбила рукопожатия ребром ладони. Все трое ойкнули, почувствовав практически гранитную тяжесть её руки. — За работу. Обеденный перерыв закончился, — произнесла Микаса, сверкнув тёмными глазами. Спустя мгновение около лавки с непредвзятым названием «Бургеры» остались только ошалелые Саша и Конни, приводящие в чувство Армина, почти убитого сильной мужской грудью Райнера Брауна и бараньим упорством лба Эрена Йегера. Желающих поучаствовать в мастер-классе по живописи оказалось, на удивление и шахматного клуба, и клуба видеоигр, предостаточно. Мольберты для мероприятия решили использовать небольшие, размера А6, чтобы желающие могли забрать работу домой. Правда, не учли количества желающих. Пришлось выдать плотную бумагу и планшетки тем, кому не хватило. Некоторые из гостей сели за один мольберт, в основном это были парочки, все расположились очень близко, так, что пройти между рисующими было невозможно. Даже кисточек не хватило, и Марко вызвался дойти до учительской, где у Петры лежала ещё заначка с новым набором. Сама она ни на секунду не хотела оставлять мастер-класс, восторгаясь каждой увиденной работой и порхая между гостями, как бабочка, не замечая неудобств в виде отсутствия пространства для своих манёвров. Жан, как один из участников клуба тире факультатива (за сегодняшнее утро Петра несколько раз уже оговорилась), руководил мастер-классом. Точнее, они с Марко. Но отправить в учительскую решили всё-таки Марко. Шанс, что его туда пропустят, выше, чем у Жана. — Молодой человек, здравствуйте! — около кабинета Марко остановила пухлая женщина. Её лицо показалось немного знакомым, наверное, мама кого-то из одноклассников. — Вы не подскажете, где здесь художественный класс? Я слышала, там сегодня мероприятие... — Здравствуйте, да, конечно, тётушка, я как раз оттуда, — Марко улыбнулся. — Сюда, пожалуйста! Марко отодвинул дверь, закрытую лишь для того, чтобы повесить на ней написанную от руки вывеску: «Места на мастер-класс закончились! Приносим свои извинения!», поскольку окна в кабинет были открыты, так что каждый желающий мог заглянуть из коридора. У мольберта, напротив доски, что-то живо объяснял гостям их мастер-класса Жан, размахивая кисточкой. Джинсовый комбинезон, в который он переоделся, чтобы не заляпать пиджак и брюки, уже пестрел пятнами краски, щека и часть чёлки тоже были в краске, за спиной, на подоконнике, лежала полупустая упаковка влажных салфеток. — Не так уж важно, насколько правильно вы рисуете, ребят, главное, чтоб вы почувствовали, ну знаете, цвет, кисточку, холст... — Жан нёс какую-то вдохновенную чушь. Поймав взгляд Марко, он послал ему выпученный взгляд и немую просьбу: «Спасай!». Петра, готовая подстраховать своих учеников, лишь стояла где-то в уголке и восхищённо кивала на каждое слово Жана. Когда дело доходило рисования, кажется, подстраховывать нужно было уже её. Марко открыл рот, собираясь что-то сказать, как тётушка, которую он провожал до худкабинета, воскликнула: — Жанчик, наконец-то я тебя нашла! — М-мам? — Жан сбился на полуслове и опрокинул на себя палитру. — Извините, а как дерево рисовать? — поднял кто-то из гостей руку. — Гениально, просто гениально, — шептала Петра. — А теперь продолжим, на чём остановились! — Марко пробрался через толпу к месту оратора. Он попытался поймать вместе с Жаном палитру, но они несколько раз столкнулись головами, руками и плечами, оказались оба измазаны гуашью и свалили палитру на пол краской вниз, прежде чем кто-то из них смог схватить её. — Мой коллега прав, вам не обязательно рисовать всё с академической точностью. Главное — поймайте идею, — он тыкнул зелёным от краски пальцем на доску, где мелом они схематично изобразили пейзаж и повесили распечатанную фотографию, и услышал приглушённый шёпот учителя Петры: «Чудесно!». Жан, насупив брови, отвернулся от двери, в которой его мама показывала большие пальцы, и взял кисть, продолжая рисовать на холсте, где они на пару с Марко показывали, как нужно делать. Марко кое-как дотянулся до салфеток, сидящие у окна любезно передали ему пачку, и стёр с носа Жана каплю краски, которую он всё пытался сдуть, чтоб не щекотала. Жан, поймав его взгляд, фыркнул. Марко улыбнулся и рассмеялся. Жан, усиленно хмурясь, сдерживался, но, оглядев их, изгвазданных в гуаши, тоже захохотал. Для мастер-класса они выбрали самый известный пейзаж их городка. На окраине города, как раз недалеко от школы, за станцией, раскинулись поля, уходящие в холмы и, на горизонте, в горы. Петляла извилистая дорога, а рядом шумела река, выходя с самых гор. Городок находился в долине, окружённый холмами с востока, и казался будто окружённый стенками рисовой чаши. Весной у реки цвели вишни и сливы, осенью холмы раскрашивались в красный и оранжевый. Зимой пушистые белые ковры покрывали поля, а летом они сияли яркими изумрудами под лазурным небом. Проходя по извилистой дороге от станции до школы, Жан и Марко наблюдали, как медленно и незаметно меняется с каждым сезоном пейзаж. Учебный год начался весной, когда они ещё не познакомились, продолжился знойным летом, когда они помогали родителям на каникулах, и шёл дальше осенью, во время фестиваля. Мысль о том, что же предложить нарисовать, пришла им обоим практически одновременно. — Итак, заканчиваем! Последние штрихи, дамы и господа, ну же, покажите, что у вас получилось! — Жан хлопнул в ладоши, привлекая внимание. — Прошу! Хоть фотография с пейзажем города и гор была одна, и объясняли для всех ребята одинаково, у каждого получилось по-своему. Девушка, спросившая, как рисовать дерево, нарисовала больше гор, чем их было в реальности, парочки все как сговорились и рисовали пейзаж весной, один дяденька чётко следовал инструкциям и натуре, поэтому его картина выглядела реалистичнее, чем фотография. — А покажите, что у вас получилось! Вы же были нашими учителями сегодня, — Петра, отфотографировав каждый холст и каждую работу, пробралась вперёд, к доске. Жан, почесав затылок, пожал смущённо плечами. Марко, ободряюще пихнув его локтем, тихо сказал: — Мы же оба руку к этому шедевру приложили, так что и лавры, и помидоры делим пополам. И развернул картину, где на одной части холста было лето, а на другой — осень. В какой-то момент зелёная краска у них закончилась (нечего было ронять палитру, Жан, я не виноват, что ты притащил сюда мою маму, Марко!), так что отсутствие материала решено было прикрыть художественным замыслом. — Гениально, — утирая скупую слезу, произнесла Петра и зааплодировала. — Спасибо вам за мастер-класс, ребята! Гости зааплодировали вместе с ней, благодаря за интересное и весёлое мероприятие. Не только Жан и Марко оказались с новой картиной и по уши в гуаши. В краске, да не в обиде, вот так! — Жанчик, малыш, я и не знала, что ты так замечательно рисуешь! — госпожа Кирштайн тёрла Жану щёку платочком, нежно воркуя, пока Жан пытался от неё отбиться. — Ну мам! Тут люди! — шипел он, с попеременным успехом ловя руки женщины и убирая их от своего лица. — И отличник, и спортсмен, и рисует! — мама Жана, кажется, собралась тоже утирать слёзы. Петра её понимала и тоже держала в руках платочек. Марко, помогая убирать стулья и подставки для мольбертов, то и дело поглядывал на них и сдерживал улыбку. Мастер-класс закончился, фестиваль тоже близился к концу. — Только попробуй кому-нибудь рассказать! — взвился Жан. — Да на фестивале полгорода было, — прикинув, тихо произнесла Петра и, поймав взгляд Марко, подмигнула. — Не надо, чтобы другая половина узнала! Мама! — Жан убрал очередной платок от своего лица. — Я сам умоюсь, не маленький уже! Ты чего пришла? — Жан, так с мамой не разговаривают, — покачала головой Петра. Жан чуть не задохнулся и, изогнувшись, чтобы рука госпожи Кирштайн не успела пригладить ему растрёпанные волосы, потопал к Марко, хмуря брови и засунув руки глубоко в карманы комбинезона. Госпожа Кирштайн и учитель Петра принялись о чём-то ворковать, рассматривая картину с мастер-класса. — У тебя милая мама, — Марко пихнул Жана плечом в плечо. Жан ответил таким же тычком, фыркнув. — Серьёзно! Ты бы помягче с ней. — А чего она? — снова возмутился Жан и смутился под весёлым взглядом Марко. — Ну, пришла тут, позорить меня... — Предки всегда смущают, — Марко протянул ему почти высохшие кисти. Жан ссыпал их в стаканчик. — Если б мои пришли, я бы тоже нервничал. — А они не пришли? — Жан тут же перестал пылать возмущением и выглянул из окна во двор. — Не-а, папа в командировке, мама уехала к родителям. У брата тоже дела, — Марко тоже посмотрел в окно, только не вниз, на людей, а на небо, где солнце опускалось всё ниже. — И что, даже на городской фестиваль не пойдут? — Жан сел на подоконник. — Да нет, наверное, родители точно нет, а брат, может, со своими друзьями, — Марко пожал плечами. — А вы пойдёте семьёй? — Ну, раньше так и ходили, с бабушкой ещё. А ты сам, не пойдёшь? — Не знаю. А что, пригласишь? — Приглашу. В смысле, приглашаю. Не стану я с этими стариками шататься, опозорят меня. — У тебя же репутация, конечно. — Конечно! — Жан выпятил грудь. — У меня репутация самого интересного человека для похода на фестивали! — Уже хочу это проверить, — Марко засмеялся. Они продолжили уборку класса, шутя и тыкая друг в друга кисточками и табуретками. Госпожа Кирштайн отвлеклась от разговора с учителем на смех сына и с улыбкой вздохнула. Петра наклонилась к ней, о чём-то сказав вполголоса, и закивала, поймав удивлённый взгляд. Все отвлеклись на шум. Школа задрожала, послышался громкий хлопок. Через секунду из окна на втором этаже повалил тёмно-серый дым. Жан сразу узнал кабинет биологии. — Господа, господа, всё нормально! Без паники, взрывы — это процесс познания! — весело говорила Ханджи, приглаживая вставшие дыбом волосы и оттирая почерневшей полой белого халата почерневшие стекла очков. Моблит заливал пеной из огнетушителя раковину на одном из столов в кабинете. Посетители клуба биоинженерии столпились в углу и ни в какую не хотели выходить. Чтобы пройти к двери, нужно пройти мимо Ханджи, а Ханджи уже снова держала какие-то пробирки в руке. — Надеюсь, вы надолго запомните, какие чудеса могут происходить на стыке наук химии и биологии! — Не сомневайтесь, — пробормотал Моблит и забрал у неё пробирки. — Ученики, никто не пострадал? — Нет, учитель Бернер, — ответила одна из учениц с волосами дыбом. — Я уведу учителя Зое, а вы тут дальше разберитесь, — кивнув, Моблит взял Ханджи под руку и повёл в учительскую. Ханджи продолжала восторженно вещать про чудеса науки. — Ученики показывали крылья стрекоз через микроскоп, вы зачем полезли с опытами, учитель Ханджи? — уже в учительской, роясь в сумке в поисках салфеток, ворчал Моблит. — Ученики услышали про соревнование за лучшее мероприятие, и мне пришла идея, как им помочь! — ответила Ханджи, сидя на своём столе и болтая в воздухе ногами. Моблит, стоя рядом с ней за своим столом, лишь вздохнул. — Вы же понимаете, что поставили под угрозу безопасность не только учеников и посетителей фестиваля, но и свою?.. Не успел он договорить, как школу сотряс ещё один взрыв, сильнее предыдущего. Послышались крики. Ханджи захлопала в ладоши: Вторая стадия! Моблит закричал: Какая ещё стадия?! Оба рванули к классу биологии. Оттуда, откашливаясь и отплёвываясь, выбегали люди. Дыма Моблит не почувствовал, но вместо этого в нос ему ударил отвратительный запах, похожий на запах лекарств и плесени. — Что случилось? — пробираясь через людей, крикнул он. Ученики, кашляя и прикрывая рты, указывали в сторону кабинета. — Сам взгляни, — послышался глухой голос рядом. Моблит повернул голову. В маске с респиратором, сложив руки на груди, придерживая локтем швабру, стоял Леви. Подоспевшая Ханджи влетела в класс и оттуда радостно о чём-то говорила в диктофон на телефоне. — Навевает воспоминания, — добавил Леви. Из кабинета биологии вытекала зелёная, отвратительно пахнущая жижа. В связи с проведением несогласованных с руководством школы опытов в клубе биоинженерии фестиваль закончился немного раньше, чем планировалось. Директор школы Пиксис торжественно поблагодарил оставшихся гостей на школьном дворе. Все сдержанно терпели десять минут его речей, пытаясь как можно реже дышать. Запах из лаборантской распространился по всей территории. Петра предложила убраться в классе в понедельник, когда всё выветрится и ребята спокойно придут в клуб тире факультатив по рисованию. Кафе и лавки остались без покупателей и без половины персонала, поскольку все пытались спасти еду и свои носы от ужасной вони. — И всё равно, победа наша! — кричал Эрен, и его голос заглушал платок, повязанный Микасой, чтоб её друг не потерял сознание от запаха, пока сама Микаса уносила на руках и его, и Армина в костюме горничной подальше от стен школы. Парни, в свою очередь, держали остатки бургеров, спасать ещё горячие булочки с котлетами вызвались верные мушкетёры, в смысле, Саша и Конни. — Ещё чего, Йегер, больше всего клиенток было у нас! — басом отзывался Райнер, на бегу срывая с головы повязку и пытаясь развязать фартук. Бертольд, держа их одежду в одной руке, а другой прикрывая книжечкой меню тыл друга, бежал рядом. — Клиенток больше было у вас, а у нас были и клиенты тоже! — ответила с центральной улицы Имир, громыхая доспехами и держа на руках Хисторию. — Так что вы все проиграли, лохи, победа наша! Вы покупаете нам с Хисторией обед в понедельник! — Ни за что, Имир, эй, я не договорил! — Эрен бросил в одноклассницу бургер, но та, коварно смеясь, скрылась за поворотом. Саша, тяфкнув, поймала булочку зубами. — Микаса! Поставь меня на землю! — Мы не знаем, насколько опасен этот запах, может, даже смертелен, Эрен, — отозвался Армин, одёргивая юбку. — Лучше нам переждать бурю в безопасном месте, пока не станет известно больше деталей. Микаса, а ты не забыла мои очки? — В кармане, — ответила Микаса, не дрожа ни мускулом, неся друзей в руках. — Богиня, — прочавкала Саша, разворачивая на бегу ещё один бургер. — Вкуснотища, — согласился с ней Конни. — А ну стоять, — произнёс Леви, выйдя из-за угла впереди них и преградив им путь шваброй. Когда все гости фестиваля ретировались с места химических экспериментов, учителя попросили учеников прибраться в своих клубах. Точнее, попросил Леви, учителя стояли позади. Разумеется, учеников пожалели: после уборки сразу можете идти домой. Петра, подняв руку, спросила, может ли факультатив по рисованию закончить дела в понедельник, им осталось только сложить подставки для мольбертов да умыться самим. Леви снисходительно кивнул: могут сложить сегодня, чтобы не мучиться в понедельник. Пожав плечами на несчастные взоры Жана и Марко, Петра повязала платок на лицо и отправилась вместе с ними на третий этаж. — Не будем оставлять окна открытыми, — предложил Марко. — Задохнёмся прямо так, — кивнул Жан. — Придушу, — произнёс Леви, оттирая шваброй зелёную липкую субстанцию от окна. — Запах лучше справится, мистер Леви... — обречённо вздохнул Моблит, намывая парты. — Это было моё новое открытие! — воскликнула Ханджи. — Это!.. — Ханджи! — отозвались оба. Учитель Зое замолкла, прикусив губу, и продолжила, напевая под нос, чистить колбы. Школьный фестиваль старшей школы Шингеков прошёл на славу.