***
Если бы в их школе решили ставить эксперимент для доказательства существования коллективного разума, возможно, именно этим летом Шингекская школа могла бы выиграть. Непонятно, какой приз. Дают ли вообще призы за участие в экспериментах, но результат на лицо. Стоит только взглянуть на хмурое лицо Леви. Результат потрясающий. Ну как, в самом деле, могли все они оказаться в отпуске в одном и том же месте?! Очень просто, ответила Ханджи, во-первых, любимый санаторий Петры находится неподалёку в горах. В каких ещё, блять, горах, вопросил Леви, у которого во вне рабочее время и в связи с шоком перестал фильтроваться базар. В ближайших, уточнила Ханджи и продолжила, что, во-вторых, они с Петрой уже давно знакомы и доверяют её вкусу, особенно Нанаба. Нанаба с Майком проводили свой медовый месяц в райском уголке, похожим на эту деревушку: белый песок, лазурное море и молодожёны, которым никто не помешает предаваться новообретённому семейному счастью. В-третьих, дорогой мой Леви, море здесь — настоящий природный заповедник, тут просто кладезь для исследователей любых, повторюсь, любых форм жизни. Возможно, инопланетных, вот тебя сюда и притянуло, вздохнул её дорогой Леви. Не без этого, согласилась легко Ханджи, и поэтому мы с Моблитом не могли упустить шанс открыть её или хотя бы новый вид водорослей. — Ладно, я не против, что вы здесь, — сказал Леви с таким скрипом зубов, что все услышали вместо его искренних слов помехи, как в старом радио. — А дети тут какого чёрта делают? Их вы тоже ради научных открытий притащили? — Санаторием владеет семья Хистории, — Петра, в тёмных очках и широкополой шляпе, в летнем платье на бретельках и с холодным молочным коктейлем, явно была похожа на человека, который познал все прелести отпуска уже в первый день прибытия. — Её отец, мистер Рейсс, — глава крупнейшей медицинской сети, и одним из их проектов являются санатории по всей стране. Она и пригласила друзей отдохнуть здесь. — Так они же не с тобой в санатории, а в гостинице. Гостиница тоже их? — спросил Леви и тут же вспомнил, где раньше слышал эту фамилию. — Кажется, девочек я видела в бассейне и на СПА, а остальные ребята решили, наверное, остановиться поближе к морю. Многие из них в первый раз приехали. — Вы уже пообщались? — Эрвин улыбнулся. — Они так обрадовались, когда нас встретили, — рассмеялся Моблит. — Замечательно, — Леви поднялся из-за столика. — Кто куда, а я домой. — Ну ты чего, Ле-еви-и! — заныла Ханджи. — Извините нас, — улыбнулся Эрвин. Ханджи тут же замолкла. Смотрела на них, пока они не вышли из летней веранды, а затем тут же обернулась к Моблиту и Петре. — Ишь ты, извините нас, — важно выпятив грудь, хмыкнула она. — А они уже?.. — зашептала конспиративно Петра. — Нам Эрвин пока ничего не говорил, — тоже понизил голос до шёпота Моблит. — А он скажет, конечно! — фыркнула Ханджи. — Этот засранец всегда говорит только часть того, что у него в голове. Да с ними ясно всё. — Только интересно, ясно ли им самим... — вздохнула Петра. — Мой полгода понять не мог, что влюблён в меня, пришлось брать всё в свои руки. — Ещё бы, иначе бы вы до сих пор встречались и ездили по логопедам, — хихикнула Ханджи. — У него всё в порядке с дикцией, учитель Зое! — возмутилась Петра. — Да я и не говорю, что у него заплетык языкается, — Ханджи развела руками. — Думаю, они достаточно взрослые люди, чтобы понять, что же они чувствуют друг к другу, — пробормотал Моблит. — Понять-то поймут! — Ханджи ударила кулаком по столу. На них покосился официант и несколько старичков за соседними столиками. — А вот сделать первый шаг не сделают, если оба такие важные, говорить через рот не умеют! — С чего вы взяли, что они не разговаривают? Мне кажется, у них уже хороший уровень взаимопонимания, — Петра задумалась, вспоминая все те разы, когда замечала в школьных коридорах учителя Смита и мистера Леви вдвоём. — Уровень взаимопонимания не всегда подразумевает, что люди понимают романтические чувства друг к другу, — ещё тише добавил Моблит, глядя на свои сцепленные в замок руки. — Вот-вот! — поддакнула Ханджи. — Думаешь? — удивилась Петра. Ханджи с интересом уставилась на Моблита, сюрпнув соком через трубочку. Моблит вздохнул: — Уверен.***
Ученики класса 1-А закончили учебный год. Точка. Слава всем богам, они его закончили. Кто-то с усилиями (Саша до последнего пыталась первой купить ту самую булочку в столовке, чем и поплатилась от учителя Шадиса за неявку на урок бегом на десять кругов. Даже при условии, что он ведёт уроки только у мальчиков). Кто-то с отлично сданными экзаменами. Кто-то Конни... Но теперь они уже 2-А. Им осталось всего два школьных года, и начнётся взрослая жизнь! Короче, Хистория, не нагнетай, мы поняли, что ты хотела сказать... — Я считаю, нам нужно куда-нибудь съездить всем вместе! — подытожила торжественную речь староста и слезла со стула. На доске за её спиной красовалась надпись «Ура! Каникулы!», а из открытого окна доносился стрёкот цикад. — Возражения не принимаются. Марко, ты едешь с нами, вливайся в коллектив. — Ещё бы не с нами, — проворчал Жан. Перетасовка учеников по классам прошлась по бывшему 1-А с наименьшими потерями и наибольшими приобретениями — президент школы это вам не шутки. — Поехали на море, — предложил Эрен. — Никогда там не был. — Да! — тут же воскликнул Армин и слегка покраснел, почесав щёку. Он перестал носить очки и перешёл на линзы, и теперь его глаза казались ещё больше. — В смысле, я тоже никогда там не был. А очень хотелось бы увидеть... — Я туда же, куда и Эрен, — согласилась Микаса. — И Армин, — добавила она быстро, когда Армин пихнул её локтем, и заулыбалась, потрепав его по волосам. — У моря ведь продают самую свежую рыбу... можно суши поесть... — мечтательно вздохнула Саша. У Конни потекли слюнки. — В средней школе мы ездили на море, нам академия подарила путёвки, — пробасил Райнер. — Не напоминай, это был ад, — мрачно сказала Энни. Бертольд смущённо кашлянул. — Ну, подумаешь, Бертольд занял весь проход, пока спал, с кем не бывает, — рассмеялся Райнер и хлопнул друга по спине, да так, что тот, не будучи пушинкой и тростинкой, всё равно чуть не врезался носом в парту. — Поехать на море, в принципе, можно, — Жан прикидывал, сколько карманных ему придётся отложить. — И я согласен на море! — заулыбался Марко. Мысли о карманных тут же испарились из головы Жана, и он прослушал всё, что говорили дальше. — Супер! Значит так, второй А, слушай меня, — Хистория уже продумала план. — Обожаю тебя слушать, — промурлыкала Имир. — Все едем на море. С папой я договорюсь. И вот 2-А класс в лице — делаем вдох — Эрена, Микасы, Армина, Жана, Марко, Саши, Конни, Хистории, Имир, Райнера, Бертольда и Энни — выдох — отправились в своё первое путешествие. Каково было их удивление встретить учителя МХК в столовой санатория. А потом учителей химии и биологии на пляже. Каков был их ужас, когда они встретили завуча и уборщика в гостинице у моря... Староста приказала не расстраиваться. Замстаросты (Имир) тоже пообещала, что скучно не будет. Днём все веселились на пляже. Купались в лазурно-прозрачной воде, играли в пляжный волейбол, ели арбуз, новый, который прикатили Саша и Конни с ближайшего рынка. Волейболисты их класса под конец игры устроили соревнование: Эрен и Жан против Райнера и Бертольда. Победа была определена. Бодающихся Эрена и Жана еле-еле друг от друга отлепили. Иногда ребята замечали в отдалении учителей. Петра и Нанаба расположились на шезлонгах, шикарные даже в закрытых купальниках и с жирным слоем солнцезащитного крема. Хистория, глядя на них, всё бормотала про какую-то внутреннюю женственность и раскрытие женской энергии. Имир надеялась, что она шутит. Ханджи и Моблит ползали по мелководью и собирали всю ту жуть, от которой Петра впоследствии визжала, а Нанаба молча указывала пальцем Майку, и тот уносил её вместе с шезлонгом подальше. Эрвин и Леви прогуливались дальше всех. Светлая и чёрная фигурка маячили на другом конце пляжа. Ученики и учителя упорно делали вид, что не знакомы. Всё-таки летом хочется отдохнуть — кому от школы, кому от работы в ней. А вечером они и вовсе разошлись друг от друга в разных направлениях. — Имир, ты где была? Мы, вообще-то, уже всё приготовили, — Хистория надула щёки. Имир, прижимая к себе пакет, в котором что-то звякнуло, хитро ухмыльнулась. — Вы что, серьёзно фильм собрались смотреть? — спросила она. Райнер, Жан и Эрен тут же отбросили от себя подушки и убрали ноги с дивана, усевшись как настоящие мужчины и нахмурив лбы. — Ребят, у меня идея намного лучше, — Имир потрясла сумкой. В ней зазвенело что-то жестяное и стеклянное. — Как... как тебе продали? — удивился Марко. — Ты же несовершеннолетняя! — А продавали не мне, а учителю Ханджи, — Имир победно расставляла на столе рядом с коробками пиццы банки с пивом. — Я просто одолжила. — Имир, ты что же, — серьёзно и тихо начала Хистория, — у учителей стыбрила? —закончила она восторженным писком. — Ваще-е-е, — восхитились Саша и Конни. Их, по большей части, интересовал вкус пива, а не возможность испробовать алкоголь впервые в своей подростковой жизни. — И у меня ещё не всё, — Имир достала из сумки две бутылки саке. Все затихли. Эрен медленно протянул к ним руку. — Эрен, поставь на место! — хором воскликнули Армин и Микаса. — Да блин, посмотреть, что ли, нельзя, — проворчал обиженно Эрен и сложил руки на груди. Райнер ободряюще похлопал его по плечу. — Марко, тащи бокалы, — скомандовала Хистория. Всё-таки подобный опыт бывает только раз в жизни. И хорошо, решит на следующее утро Жан. Потому что сегодня всё перешло во что-то невероятное. Имир, как только они прикончили саке, тут же предложила сыграть в бутылочку — реквизит для этого уже есть. — Крутим два раза, — объясняла расслабленным и томным голосом она. — Чтобы разные люди выпадали, а не только те, кто сидит друг напротив друга. Все невольно посмотрели на человека, сидевшего перед ним за столом. Жан покраснел, когда увидел Микасу, а та тут же быстро посмотрела на того, кто сидел напротив Эрена — Райнера, и, кажется, впервые в жизни испугалась. — А... а что надо делать, если на тебя выпадет? — уточнил неловко Жан. Они сидели рядом с Марко, и Жан почувствовал, как тот тихо рассмеялся — задрожало его плечо, касавшееся плеча Жана. — Как что? — ухмыльнулась пьяно Имир. — Целоваться, конечно же, — она подмигнула Бертольду с видом «Я всё продумала, бро». — У-у-у-у! — весело протянули Саша и Конни. Хистория пискнула, прикрыв лицо ладошками, а Армин по привычке поправил отсутствующие на носу очки. Энни со скучающим видом жевала пиццу с сыром, а Бертольд, кажется, готов был испустить дух. Райнер улыбался, и было что-то общее в их с Имир ухмылке. Жан заподозрил, что они выдумали это мероприятие вдвоём. — Что, гуру свиданий, стесняешься? — хмыкнула Имир и скользнула взглядом по Марко. — Не боись, тебе, если что, подскажут. — Эм-м... — промямлил Жан и чуть не подпрыгнул, когда Марко оказался очень близко. Он просто потянулся за куском пиццы. — Итак, первая парочка! — объявила Имир и, водрузив бутылку на прибранную от тарелок и бокалов поверхность стола, раскрутила её. Все в ожидании и тревожно-предвкушающем волнении затихли. Взгляды неотрывно следили за движением бутылки. Наконец она замерла, и все уставились на Эрена. — Эрен! — Микаса вцепилась ему в руку и почему-то злобно уставилась на Райнера. — Пожалуйста, не делай этого! — Всё, поздно, — отрезала Имир и снова раскрутила бутылку. Все девчонки замерли, а парни, кажется, вообще потеряли способность к шевелению хотя бы мозгами. От алкоголя и начатой игры становилось жарко, сердце так и колотилось в груди. У Жана уж точно. Микаса так загипнотизировала бутылку, что она указала в итоге на неё. Микаса даже сначала не поняла, чего все так развеселились. Хистория захлопала в ладоши и закрыла ими улыбку, смотря на них точно мамочка на своих повзрослевших деток. — А, да вы чё, серьёзно? — Эрен аж подскочил и чуть не опрокинул коленкой стол. — Да Микаса мне как сестра! — Правила есть правила, Йегер, — сказала Имир холодно. — Или зассал? — Кто? Я?! — возмутился Эрен и, обернувшись к Микасе, взял её за руку и тоже заставил встать. Микаса молчала и удивлённо смотрела, кажется, всё ещё не осознавая, что происходит. Армин закрыл глаза руками и отвернулся, но потом не выдержал и стал смотреть на них через щели между пальцами. — Эрен? — прошептала Микаса и ойкнула, когда Эрен приобнял её за талию. Райнер и Имир даже присвистнули, а Армин и Бертольд стали цветом похожи на томаты в пицце. Эрен приблизил к Микасе своё лицо. Зажмурившись, быстро чмокнул её в губы и тут же отстранился. Микаса только тогда осознала, что происходит. Теперь уже она обняла Эрена и, даже немного нависнув над ним, сама его поцеловала. Армин выпучил глаза, не зная, что Микаса на подобное способна. Конни и Саша восторженно хрустели чипсами. — Так, так, всё, мы поняли, поняли, ты не трусишка, Йегер... и ты, Аккерман... — кашлянула Имир. Микаса и Эрен плюхнулись обратно на пол перед столом. Втиснули между собой Армина. Тот, всё пытаясь поправить очки на носу, вслух считал до десяти уже в пятый раз. — Продолжаем! — хихикнула Имир и, снова очень скрытно подмигнув Бертольду, раскрутила бутылку заново. Следующей парочкой оказались Саша и Конни. Рассыпав чипсы, они расцеловали друг друга в щёки так, словно были знакомы уже тысячу лет. Имир завопила, что это не по правилам и давайте-ка в засос, как первые, на что Саша и Конни, дружно обнявшись, запели тили-тили-тесто для краснючих Эрена и Микасы. Стали очевидны попытки попасть бутылочкой на конкретного Бертольда и конкретную Энни. Но рядом с Энни сидела Хистория. А поцеловать Хисторию кому бы то ни было Имир позволить не могла. Пришлось выбирать меньшее из зол. Во второй раз бутылочка указала на неё. Райнер попытался возразить, вздымая возмущённо грудь, что Имир нечестно крутит, на что Имир показала ему средний палец и повернулась к Хистории. — Это будет мой первый поцелуй, — невинно заявила Хистория, от алкоголя розовенькая и весёленькая. — Возьми на себя ответственность, — засмеялась она. Имир тут же растеряла всю уверенность. Неловко коснувшись её щеки пальцами — мягкой и нежной — она дотронулась губами её губ, на вкус как ягодное мороженое, и отвернулась, неопределённо махнув рукой, чтобы кто-то крутил этот раунд вместо неё. Райнер, Конни и Саша подняли возмущённый гул, который Имир пресекла боем подушками. Отплёвываясь от перьев, через полчаса они продолжили. Решили открыть окно — после драки в комнате стало жарко, да и без неё кровь так и бурлила. Жан сидел как на иголках, сам не понимая, чего ждёт. Марко сидел рядом, и их руки то и дело задевали друг друга. Почему-то каждый раз от этих лёгких касаний Жан ещё больше краснел. Когда бутылочка указала на него, Жан подумал, что вот и настал конец его жизни. Внешне он оставался спокоен (он так думал), но алые уши его выдавали. — Вперёд, гуру свиданий, покажи всем, как нужно целоваться! — воскликнула Саша, поднимая новую тарелку чипсов за своего лучшего дружбана, который открыл им с Конни замечательный мир булочек из комбини у станции. — Я в этом деле мастер, а вот вы чуть друг друга не съели! — фыркнул Жан и пропустил момент, когда определился второй человек. Хистория запищала и захлопала в ладоши, а Конни и Саша снова опрокинули чипсы. — Ну что, мастер, — Марко смотрел на Жана весело и немного смущённо. — Продемонстрируй. Заржал Эрен и ойкнул, получив подзатыльник от Армина. Жан почувствовал, как сердце забилось ещё быстрее (да куда ещё, он и так будто уже целый матч отыграл!), а руки вдруг похолодели. Марко ждал, глядя ему в глаза, и его собственные карие как-то очаровательно сияли в свете напольных ламп, и веснушки эти, и губы, которые ему нужно поцеловать. — Да хватит пялиться друг на друга, товарищи художники, ну...! — подогнала их Имир и замолкла, когда Хистория мягко взяла её за руку и приложила палец ко рту. Имир зависла, глядя на этот жест. Марко его не торопил. Взгляд его казался не таким пьяным, как прежде, а всё взволнованным и... ждущим. Жан приблизил своё лицо, замер, поднял подушку и прикрыл ею их с Марко от остальных. Поднялся возмущённый хор голосов. Их губы соприкоснулись. Поцелуй был коротким, но от него будто ток по позвоночнику пробежал. Жан думал, что уже всё, но Марко положил ладонь ему на затылок, и Жан с трепетом почувствовал его язык у себя во рту. Под зажмуренными веками стало светлее, потому что подушку он выронил. — Я ж говорила, тебе подскажут, — проворчала Имир. Все перестали шуметь и хихикать. Жан хлопал ресницами, осознавая, что сейчас произошло, а Марко, смущённо улыбаясь, о чём-то уже шутил с Сашей. Жан посмотрел на остальных. Все будто на мгновение потеряли интерес и к игре, и к ним — никто не смеялся над ними, не шутил. Райнер показал ему большой палец, когда поймал его взгляд, и продолжил о чём-то басить с Бертольдом, который упорно не смотрел в сторону Энни. Армин, отвлекшись от Эрена и Микасы, воюющих с Конни за последний кусок пиццы, ободряюще кивнул Жану. Хистория восторженно пялилась на них с Марко. — Так что, дальше-то играем? — разрушила странную атмосферу Энни и поставила опустевший бокал из-под пива на стол. — Играем! — завопила Имир. Наконец бутылочка указала на Бертольда. Хистория переключилась на вторую главную парочку класса и смотрела во все глаза за реакцией Энни. Та пила сок. — Прости, друг, что так вышло, — пробасил Райнер. Бертольд после их поцелуя сполз на пол. Конни и Саша аплодировали. Имир закатила глаза. Она собиралась заставить поцеловаться только Бертольда и Энни, и только! Стол, что ли, кривой?! — Энни, пересаживайся вон туда, на тебя вообще ни разу не попало, — скомандовала она. — На Армина тоже не попало ещё, — пискнула Хистория. — Да всё в порядке, — испугался Армин. Попало. На Армина и Микасу. Эрен заржал, когда Армин от испуга закутался в свой розовый плед, а Микаса улыбнулась и потрепала его по голове. — Я тебя не съем, — убеждала она Армина. — Микаса не Райнер, Армин, вылезай, — через слово говорил Эрен, утирая от смеха слёзы. — А ты меня тоже, как Эрена схватишь?.. — пробормотал тихонько Армин. Никто не понял, в вопросе этом прозвучала надежда или ужас. — Нет, не-ет, — Микаса покраснела, как подаренный ей Эреном шарф, и вздохнула. — Эрен, хватит смеяться. Имир уже головой об стенку подумывала побиться, но стенки были бумажные, чёрт бы побрал эти традиционные гостиницы. Армин и Микаса чмокнулись, и все издали звук умиления. Было похоже на маленького котёнка, тюкнувшегося носиком в носик кошки побольше. Ну чисто младший братик и старшая сестра. Эрен уже плакал от смеха. Микаса улыбнулась, смущённо убрав прядь волос за ухо, а Армин запахнулся пледиком до носа и уселся кучкой между ними. Потом были следующие парочки: Саша и Жан — Саша догнала Жана в коридоре и зацеловала его; настоящие мужики Конни и Райнер — все испугались, что Райнер высосет из Конни его душу; Хистория и Энни — Имир и Бертольд обменялись разочарованными взглядами; Бертольд и Микаса — поцелуя не было, потому что Бертольд испугался то ли повторения ситуации с Райнером, то ли посуровевшего Эрена. Вот так, сблизившись в свою первую совместную поездку, 2-А отмечал свои каникулы. Жан, которому повезло больше не попасть под прицел, остаток ночи боролся с тахикардией и пытался осознать, что же он почувствовал, когда его лучший друг его поцеловал. Марко в уверенной и расслабленной позе сидел рядом и краем глаза наблюдал за мыслительными потугами этого дурачка.***
Вид из номера действительно открывался на море и горы, сползающие к самой воде. Татами тихо поскрипывали под лёгкими шагами Леви. На окне висел колокольчик фурин и позвякивал на ветру. Достав из сумки полотенце и одежду, Леви направился в душ. Эрвин уже вернулся к тому моменту, как Леви закончил. Эрвин сидел на полу за столиком и смотрел в окно, о чём-то думая. На звук отодвинувшейся двери он повернул голову и, увидев Леви, улыбнулся. — Я всё-таки уговорил тебя остаться? — У меня нет байка, чтобы уехать, а один на такси я кататься не люблю, — ответил Леви и, вытирая воду с волос, сел рядом. — Надеюсь, мне только привиделось, что я видел очкастую и остальных. — Не хочу тебя расстраивать, — Эрвин улыбнулся. — Хочешь прогуляться? Солнце спряталось за облака. — Дождь обещали? — Леви перевёл взгляд с голубых глаз на молочное-сероватое небо. — Если что, вернёмся. — Не растаем. — Сейчас пойдём, не будешь волосы сушить? — Там так жарко, что это пустая трата электричества. На пляже шумели и веселились отдыхающие. Вдалеке Леви заметил детвору. Петра и Нанаба помахали им ладошками. Ханджи и Моблит по колено возились в воде и песке. Эрвин указал на более пустой и не занятой людьми уголок пляжа, и они пошли туда. Эрвин шёл со стороны воды, и Леви не видел его лица, пока тот смотрел на море. Они остановились, подойдя к линии прилива. Песок был тёмный и влажный. — Ну как? — спросил Леви, не особо впечатлённый большой лужей воды, и поднял взгляд на Эрвина. И затих. Не захотел мешать Эрвину любоваться пейзажем. Сам Леви ничего красивого в нём не нашёл. Просто много воды, которая идёт до самого горизонта. Голубовато-серое небо. Золотые проблески света, резкими полосами падающие на море. Горы, окружающие пляж полукольцом. И мужчина с ярко-голубыми глазами. В море не было ничего красивого. А в глазах Эрвина — да. — Тебе нравится, Леви? — улыбнулся Эрвин и посмотрел на него. Леви отвёл взгляд и пожал плечами. — Да, — ответил он без колебаний и, пнув носком ботинка камешек, пошёл дальше по берегу. Эрвин пошёл за ним, улыбнувшись. По бритому затылку с волос стекали капельки воды и падали на чёрную кофту от спортивного костюма, которую Леви надел поверх серой майки. Летних шорт у него не было, и он гулял в спортивных штанах. Засунул руки в карманы и шёл впереди, особо не глядя на море. — На этом побережье водится около тысячи разных видов моллюсков, — сказал Эрвин, догнав его и пойдя с ним вровень. — Местные используют только некоторые из них в пищу, потому что остальные, насколько я знаю, или редкие, или ядовитые. — Чудесно. Надеюсь, Ханджи найдёт только ядовитых и попробует их на ужин. — Думаю, они с Моблитом примерно этого и ждут. Леви усмехнулся и, посмотрев на Эрвина, пихнул его локтем. Эрвин ответил ему таким же лёгким тычком. — Не пойдёшь купаться? Я думал, ты за этим на море поехал, — вздохнул Леви, выражение его лица стало более расслабленным. — Ты же не пойдёшь, — легко ответил Эрвин. — С чего ты взял? — Леви удивился. — Пойдёшь? — Эрвин остановился. — Нет! — Леви остановился тоже. — Вот поэтому и я не пойду. Невежливо с моей стороны оставить человека, которого я пригласил, одного, — Эрвин продолжил идти. — Да я просто не люблю купаться, — сказал Леви ему в спину и пошёл быстрее, чтобы обогнать. — И солнце не люблю, оно слишком яркое, и ещё тут столько людей купается, и моллюски эти. Полная антисанитария, — ворчал он, идя уже совсем впереди. — Я и не заставляю, — Эрвин ускорил шаг. — Будем гулять. Тут же красиво, верно? — Ага, — отмахнулся Леви, думая, что самое красивое здесь — Эрвин, чёрт возьми, Смит, только пляж его присутствие лучше не делает. Он резко остановился, и они с Эрвином столкнулись. — Я могу и в номере посидеть. — Ты так пытаешься отвязаться от меня? — уточнил мягко Эрвин. — Нет! Но на море ведь едут, чтобы купаться или, вон... эм... — Леви прищурился, пытаясь понять, чем заняты Ханджи и Моблит. — Ну, короче... — Мне интересно с тобой, Леви, — сказал Эрвин. — Я хотел приехать с тобой, а не просто на море. Хорошо? — он взял его ладонь и приподнял немного рукав кофты, оголяя бледное запястье. Его рука была тёплой и сухой. — Я же не об этом говорил, — тихо ответил Леви и осторожно убрал свою руку, когда спиной почувствовал, как на них пялится по крайней мере две учительницы (плюс два учителя и одно очкастое существо, а также двенадцать человек учеников). — Хорошо, — добавил он и кивнул. Эрвин улыбнулся ему, и Леви подумал, что, наверное, море не такое уж плохое. Вечером с подачи Ханджи решили отметить отпуск и поездку, получившуюся почти совместной. Собрались в номере Нанабы и Майка, потому что он оказался самым большим для их компании. Петра упорхнула к своему муженьку в санаторий, и компания осталась та же, что была в кафе под новый год. Только декорации сменились со снеговичков на пальмы. Подробно рассказывая об открытии какого-то неведомого доселе науке биологии моллюска, Ханджи упустила тот момент, что выпивки оказалось на пакет меньше, чем они с Моблитом покупали. Майк явно что-то почуял, но говорить отказывался. Да и оставшихся трёх пакетов им шестерым точно хватит. Пятерым, сказал Леви, и Ханджи снова развеселилась. Кажется, на этот вечер она поставила себе задачу напоить и его. Когда южное небо совсем потемнело, с одного крыла гостиницы доносился визг и смех подростков, а из другого — караоке в исполнении Ханджи, Эрвин наклонился к уху Леви, потому что иначе ничего не услышать во всей этой музыке, и предложил ему прогуляться по берегу. — В итоге ты так и не заходил в воду, — улыбнулся Эрвин. На пляже было темно, и только свет фонарей около гостиницы проникал к ним через деревья. Горы вокруг кое-где мерцали маленькими огоньками, словно звёзды с неба — казалось, над головой так много звёзд — рассыпались и скатились по склону. — Я прекрасно провёл время, наблюдая, как Ханджи закапывает Моблита в песок, а вы с Майком на спор задерживаете дыхание под водой, — усмехнулся Леви. Он всё-таки выпил немного саке, но в голове уже было пусто. — Мне понравилось, как ты шипел, когда Ханджи пыталась брызнуть на тебя водой, — Эрвин рассмеялся. Леви пихнул его локтем. — Ты как кот. — Хорошо, что мы не видели здесь кошек, а то ты бы снова показывал на них пальцем и говорил мне «Ты», — вздохнул Леви, улыбнувшись и задрав голову к небу. Эрвин улыбнулся. — Мне нравится говорить тебе «ты», — сказал он. — Погоди, — Эрвин присел на корточки и стал развязывать шнурки на своих кроссовках. Запихал носки внутрь и дальше пошёл босиком. — Песок ещё тёплый. Леви, это... как ты там говоришь... — Охуенно? — подсказал Леви, наклонив с усмешкой голову. — Охуенно, — выдохнул Эрвин, прикрывая глаза. Леви, фыркнув, засунул руки в карманы кофты. Вокруг было прохладнее, чем днём, так что он даже кофту застегнул, и поэтому не верил Эрвину, что песок ещё не остыл. — Непривычно слышать, как ты ругаешься, — заметил он и, дёрнув Эрвина за край летней рубашки, схватился за него и стал другой рукой расшнуровывать свои ботинки. Эрвин с восторгом наблюдал, придерживая его локоть. — Всё-таки нецензурная брань является частью языка, а книги разные бывают, — улыбнулся он и слегка наклонился. Его рука скользнула с локтя Леви ему на спину, придерживая, пока Леви снимал второй ботинок. От Эрвина так и шло тепло. Оставшись босиком, Леви с удивлением понял, что Эрвин оказался прав. Особенно если зарыться пальцами поглубже в песок, в сухой и тёплый, сохранивший ещё свет солнца. — Ого, — пробормотал он и, отстранившись, пошёл вперёд. Ладонь Эрвина медленно исчезла с его спины. — Я же говорил, — ответил Эрвин немного самодовольно и тихо-пьяно рассмеялся. — Я каждый раз забываю, что тебе можно верить во всём, — вздохнул Леви. — А ты действительно во всём мне веришь? — Эрвин потянул его за край кофты и заставил остановиться. Леви поднял голову и посмотрел на посерьёзневшее лицо, немного другое в сумраке ночи и отблесках далёкого света фонарей. — Ну, думаю, да, — Леви вдруг понял, что именно он только что сказал. — Я тебе доверяю. Поэтому и остался на этом дурацком пляже. — Так и знал, что тебе не понравилось, — Эрвин со смехом уронил голову ему на плечо. Леви замер, не двигаясь, и не знал, куда деть свободную от ботинок руку. Эрвин его приобнял, не поднимая головы. Леви замолчал, не зная, что сказать. Шумели волны вокруг, и их звук слился с сердцебиением в ушах. Из-за дымки облаков выглянула половинка луны, и мир незаметно засиял серебром. Всего лишь на несколько секунд Леви положил голову Эрвину на плечо и, пихнув его, бросил ботинки назад, на сухой песок. — Терпеть не могу, когда вокруг шумно и много людей, а пляж неплохой, — тихо сказал он и, взяв Эрвина за руку, потянул его к воде. Волны мягко касались щиколоток; вода была прохладнее, чем воздух, но так ощущалось всего мгновение. Море спокойно. Поблёскивает на нём прозрачный лунный свет и отблески от звёзд, просыпанных на горе. Леви прищурился, глядя в тёмную даль, и ему показалось, что от вершины одной из гор идёт дым. Вероятно, где-то неподалёку расположены горячие источники и бани. — Интересно, получила ли она то письмо, — прошептал рядом Эрвин, всматриваясь в звёздное небо и жёлтый полукруг луны. Его ладонь сжала ладонь Леви. — Или после смерти императора они смогли встретиться в её мире. Леви положил вторую ладонь на их переплетённые руки и подошёл к Эрвину ближе, заглядывая ему в лицо. Волны шелестели, омывая ноги, и казалось, что не осталось больше земли, а только вода и небо. Эрвин улыбнулся. — Ты слишком много думаешь о том, что было тысячу лет назад, — тихо сказал Леви и, взяв ладонь Эрвина, поднёс её к губам. Провёл пальцами по предплечью, ведя там, где в сумраке ему показались видны шрамы, которых на самом деле не было, и поцеловал костяшки. — Теперь я убеждён, что алкоголь совершенно точно делает из тебя романтика. — Ты уверен, что эта сказка произошла на самом деле? — Эрвин улыбнулся и, мягко выпутав ладонь из пальцев Леви, погладил его щёку. — Если ты так из-за них расстроен, уж что-то там явно произошло, — ответил Леви и отвернул лицо. По шее до плеч пробежали мурашки от касания Эрвина, и Леви усмехнулся: — Говорю, всему, что ты рассказываешь, я верю. — Удивительно, как легко ты в этом признаёшься, — Эрвин наклонился к нему. — Должно быть, алкоголь развязывает язык не только мне. — Я не пьян, — улыбнулся Леви. — И я тоже. Пойдём купаться? — спросил Эрвин прежде, чем их губы встретились и слились в поцелуе. — Нельзя, мы оба не пьяны, но всё-таки пили, — выдохнул Леви и вскрикнул, когда Эрвин подхватил его и поднял на руки. — Ты сдурел? Поставь меня обратно! — Леви чуть было не заколотил кулаками по плечам, потом одумался и решил поступить в духе всех злых котов — куснул Эрвина за нос. — Ай! — Эрвин смотрел на него со смесью шока и восторга. — Леви! Ты укусил меня! — А ты поставь меня! — снова повторил Леви. — Нам не двадцать лет, ты что творишь! Спину надорвёшь! — Не делай из меня совсем старика, — засмеялся Эрвин. — Пойдём в номер, Леви. — Пойдём, только сначала ты меня поставишь! Эрвин, мы обувь забыли! Эрвин!***
Прошелестела тихо дверь номера. Шаря рукой по стене в поисках выключателя, Ханджи пыталась удержать пьяную тушку Моблита, всё норовившую стечь на пол по её плечу. — Моблит, дорогой ты мой человек, — хихикая, Ханджи в темноте и не очень трезвом состоянии духа пыталась добудиться до коллеги, — на тебя море так повлияло, что ли, отпуск? Помоги мне выключатель найти, а-а-а. Моблит, до этого болтавшийся тряпочкой, вдруг твёрже встал на ноги и, обернувшись, прижал Ханджи к стене и поднял серьёзный и довольно трезвый взгляд: — Это вы на меня так влияете, учитель Зое. И прежде, чем Ханджи снова начнёт шутить и нести бессмысленный бред, который кажется ему лучшим, что он слышал в своей жизни, поцеловал её. Вот таким было лето у учителей и учеников Старшей Шингекской школы.