Спектакль: Акт Второй / Acta est fabŭla

Хэйдзо сидит за столом Алатуса, у которого сегодня выходной, и уныло перебирает бумаги. С заявлением о пропаже девушки так никто и не обращался, установить личность пытаются через биометрические данные, но не факт, что в базе удастся что-то найти. Сяо уже подал официальный запрос на получение данных с уличных камер, но и это делается не так быстро. Сиканоин вздыхает, осознавая, что реальная жизнь детектива куда более скучна, чем он себе представлял. Бумажная волокита связывает по рукам и ногам, задерживает процесс и ужасно раздражает. Парень вздыхает и прячет материалы дела в стол. Его тяжелый обреченный выдох привлекает внимание парня за столом напротив. Чун Юнь отрывается от монитора и поднимает взгляд на Хэйдзо: — Тяжелое дело? — Не то, чтобы дело… — вновь вздыхает. — Эти кучи бумажек… откровенно не понимаю, зачем столько ненужной работы. Создается впечатление, что это все нужно просто для того, чтобы не сидеть без дела… Я бы лучше улицы патрулировать поехал, чем вот это вот всё… В век компьютерных технологий вести десятки ненужных бумажек… что за маразм. — Не могу не согласиться, — едва заметно усмехается. — По началу я тоже всячески отрицал и не хотел принимать то, что вместо расследования дел, я должен вести кучу ненужной бумажной работы, а потом привык. На самом деле, когда втягиваешься, то все эти бумаги занимают не больше часа в день, остальные семь как раз и уходят на расследование и всё такое. То есть, по сути, не так уж и много. — Заполнить всё за час??? Невозможно. — Это так кажется, потому что ты по любому вопросу идешь к Алатусу или в справочники. А как только это всё отложится в твоей голове, то уже на автомате будешь записи делать. Но в целом, я с тобой согласен: имея компьютеры я вообще не понимаю, к чему эти «рукописи». Если вспомнить участок, где я работал до перевода сюда, там бумаг было в разы меньше. Но у нас там и начальнице что-то до тридцати лет, так что, думаю… возможно, она немного более продвинутая в этом плане, чем Райдэн. Не знаю, сколько ей, но учитывая взрослого сына, полагаю, за сорок. — Не знал, что у нее есть сын. — Был… — Чун Юнь слабо хмурится, затем сводит брови и поднимает задумчивый взгляд вверх. — Наверное… могу что-то путать, но… кажется, тётя говорила, что у нее сын ± мой одногодка был, когда погиб. — Знаешь, мне твое лицо кажется знакомым, мы с тобой раньше нигде не встречались? — Возможно… у меня плохая память на лица, так что, увы, даже если и встречались, то я не запомнил, извини, — пожимает плечами. — Как продвигается твоё первое дело? Должно быть волнительно? — Почему-то меня больше задевает то дело, что у наставника… — Ты про Синьору? — альбинос откидывается на спинку офисного стула и потягивается. — Да, резонансное, конечно. Может, из-за этого и задевает? Думаю, за ним сейчас полстраны следит. — Наставник говорит не сметь вмешиваться в это, но как же я могу пропустить такое крупное дело? Нечасто выпадает такой шанс… — Тут согласен, но лучше бы тебе прислушиваться к Сяо и не делать необдуманных действий. Да и вообще лучше без него ничего не делать вообще, что можно как-то связать с Синьорой. Он тебя за это по голове не погладит. — Эх… — Хэйдзо вздыхает и переводит взгляд на монитор. — А сколько обычно рассматривают запрос на записи с камер? — Везде по-разному. Насколько я понимаю, Сяо запросил видео с городских камер, значит нужно ждать пока администрация города рассмотрит его заявление и всё такое. К слову, у тебя разве не выходной сегодня? — Выходной… но дома всё равно заняться нечем. — Отдыхать не пробовал? — Эх, учитывая, что делать нечего, этим и займусь. Дверь в кабинет распахнулась, издавая довольно неприятный скрип, разносящийся эхом по помещению. Чувствительный слух заставляет лиса сморщиться. Он недовольно фыркает и подходит к столу Чун Юня: — Результаты из лаборатории. — Спасибо, — детектив принимает из рук судмедэксперта картонную папку и слабо улыбается. — И на почту скинул? — Конечно. Просто мимо проходил, решил занести. Лис разворачивается, сразу же ловя на себе вопросительный взгляд Хэйдзо. — А по твоему трупу пока ничего, — фенек пожимает плечами. — Ну, почти ничего. — Почти? — Официального заключения пока нет, так что все мои догадки и выводы не считаются. — Хм, — Хэйдзо одаривает лиса весьма пронизывающим взглядом. — Не поделишься? — Пожалуйста, — он наклоняется и упирается локтями в стол, сложив руки полочкой. Хвост медленно раскачивается из стороны в сторону, то и дело задирая белый халат. — Раз очевидных причин смерти нет — дело в крови, отсюда вполне логичный вывод — ей что-то вкололи, либо она что-то приняла. Вряд ли смерть была естественной, иначе бы никто не прятал труп, кроме того, ссадины говорят о том, что она подвергалась абьюзу. Судя по характеру ударов, били ее не сильно, но систематично. — То есть? — То есть, человек, который избивал ее, не имел за цель именно сделать больно и навредить, а скорее оставить отметины. Зачем это делать? Я бы предположил, что это просто было «показательно» для кого-то, но не сходится то, что судя по всему ее били часто. Тело имеет свойство подстраиваться, так что если постоянно бить, то кожа становится грубее, а синяки и ссадины не такие, как в первый раз, отсюда вывод — это не было показательным. И еще, учитывая её порезы на руках, предполагаю, что она просто мазохистка. — Мм… ты хорошо разбираешься в этом, да? — Тц… избавь меня от этого, со своей жизнью я в состоянии разобраться сам. — Оно и видно. — И почему я всегда забываю, что разговаривать с тобой не стоит даже о работе, — усмехнувшись с самого себя, он поднимается и быстро направляется к двери. — Забудь и жди официального заключения. — Тигра, прости, — Хэйдзо пулей вылетает из кабинета вслед за лисом, — я не хотел тебя задеть, — останавливает его в коридоре. — Проехали. — Так, ты думаешь, что она не была против избиений? Это звучит странно… — Если подумать логически, когда тебя бьют и ты против, то ты отбиваешься, либо хотя бы закрываешься, но синяки на ее теле говорят о том, что она совсем не пыталась закрыться. Возможно, у нее просто фетиш на ссадины или что-то такое. В общем, неофициально мы с Альбедо пришли к выводу, что эти ссадины не имеют никакого отношения к ее смерти… — Неофициально? — Мы не можем давать официальное заключение, пока не получим результаты из лаборатории… Кроме того, ссадины на ее теле не хаотичны, что лишний раз подтверждает нашу теорию, — он опирается спиной об стену и скрещивает руки на груди. — Что ты имеешь в виду? — Хэйдзо слабо щурится и задумчиво смотрит на лиса. — Имею в виду, что бьющий ее человек делал это «правильно» и «красиво». Заметь, ее лицо не тронуто, ссадины лишь там, где они смотрелись бы «эстетично». — Разве побои могут выглядеть красиво… умышленные или нет… побои — это ужасно. — Каждому своё, Хэй. Это лишь наша с Альбедо теория, но, кажется, погибшая девушка не просто увлекалась селфхармом, а была мазохисткой, имеющей кинк на побои и ссадины. Это никак не поможет установить личность или причину смерти, это лишь исключает абьюзивные отношения. По сути, бесполезная информация. — Бесполезная, да…? — он опускает взгляд и прикладывает руку к подбородку, явно задумываясь над словами фенека. — В твою светлую голову пришло озарение? — Хм… в таких отношениях избиениям подвергается кто-то один, либо оба, как думаешь? — Кто знает. Но характер ссадин говорит о внимательности к партнеру, аккуратности и точности. Человек, который это делал, хорошо знал и понимал, что ему делать. И вновь… не знаю, насколько эта информация будет тебе полезна, — он отходит от стены и по привычке стряхивает пыль, которой нет. — Я пойду, меня Сайно ждет. — А, да, извини, что задержал. — Увидимся, — лис слабо помахал рукой и быстро направился на выход из участка. Стоило ему оказаться на улице, на его плечи сразу набрасывают теплую бордовую тканевую куртку. Фенек поворачивает голову, встречаясь взглядом с оранжево-алыми глазами. Он слабо вздрагивает из-за мороза, и Сайно мягко обнимает, заключая медика в объятия. Хвост безвольно падает, зеленые глаза вмиг тухнут, а уши опускаются: — Извини, я задержался… — Снова ты без куртки ходишь, Тигра… — слегка строго проговаривает Сайно, заставляя фенека слабо усмехнуться. — Думал, я быстренько туда-сюда сбегаю… задержался немного с детективами. — Ясно. Поехали домой? — он опускает руку на запястье лиса. — Тц… ледяной. И когда ты начнешь нормально следить за собой? — Само как-то так получается… — Ладно, поехали, дома поговорим, — он уводит медика за собой в сторону авто. Хэйдзо стоит в коридоре, провожая взглядом Тигнари и Сайно. Детектив вздыхает, затем слабо трясет головой, будто бы выбрасывая ненужные мысли. Он опускает взгляд на свои руки — манжеты белой рубашки испачкались в пыль, вызывая раздражение. «Может, пора переставать ходить так официально…? Или перейти на темные рубашки…?» — он быстро возвращается в кабинет и принимается наводить на столе порядок. — Всё-таки решил поехать домой? — отвлекает от уборки Чун Юнь. — Думаю, да… кажется, я становлюсь немного рассеянным и думаю не о том, о чем надо. Пожалуй, отдых не помешал бы, — он надевает черную зимнюю куртку и укутывается серым вязанным шарфом. — Спокойного дежурства тебе. — Пока. Сиканоин быстро покидает участок и направляется домой. Возможно, лучше было бы поехать на автобусе или взять такси, но сейчас почему-то хочется прогуляться. Голова забита потоком информации, которую вывалил на него медицинский эксперт и воспоминаниями о прошлом, которые он усердно пытается выбросить, но каждая встреча с Тигнари так грубо и беспощадно одёргивает его, напоминая, что от прошлого не убежать. «Я уже сделал свой выбор, а ты?» — звучит в голове Хэйдзо до боли знакомая фраза таким же до боли знакомым голосом. Он останавливается посреди тротуара и поднимает голову к небу — оно затянуто серыми тучами, а морозный ветер предупреждает о скором снегопаде. Записка с одним лишь предложением лежала на его столе в тот день, когда он увидел убийство Синьоры в прямом эфире прямо во время интервью. Кроме него в это время в кабинете находились Сяо, Венти, Дайнслейф, Альбедо и Тигнари. Хэйдзо закусывает губу, пытаясь вспомнить, кто и где стоял, кто и что делал, но единственное, что всплывает в голове, это то, что Альбедо вышел из-за телефонного звонка. Внимание всех остальных было приковано к эфиру. «Кто же… Кто из вас знает…?» — Сиканоин вздыхает, ощущая накатывающую на него усталость и это неприятное чувство непонимания ситуации.