Спектакль: Акт Второй / Acta est fabŭla

Алатус обречённо вздыхает, просматривая бумаги, оставленные Хэйдзо. Не то, чтобы ему не нравилось такое рвение юноши к работе, скорее даже наоборот, но как раз это и вызывает чувство тоски — рано или поздно Сиканоин столкнётся с тем, что руководство будет связывать ему руки, парню придётся понять и принять то, что идеального и чистого мира без преступности не бывает, а особенно тогда, когда у руля стоит далеко не святой человек. «Кстати… — он вдруг вспоминает, что за все это время ни разу даже не взглянул на личное дело своего напарника. — Чуть не забыл…» Несколько щелчков мышкой, и на экране появляется фотография и биография нужного человека. «Сиканоин Хэйдзо… — взгляд янтарных глаз бегло изучает открывшуюся информацию. — Двадцать один год… стой, двадцать один? Я думал, ему двадцать два… ладно, неважно. Оу… так он из приюта… Это многое объясняет. И, как я понимаю, из того самого… Так вот почему тебя так заинтересовало дело Синьоры… — детектив слабо качает головой, думая о том, что если бы Хэйдзо сказал всё прямо, то, возможно, Сяо смог бы понять его быстрее. — Ладно, идём дальше… очевидно, не женат, родственников нет… круглый сирота, поступивший в престижный и дорогой ВУЗ на юрфак… Хмм… мм…» — Доброе утро, наставник! Сиканоин упирается ладонями в крышку стола и немного преклоняется вперёд, устремляя взгляд в экран: — Читаете моё личное дело? — А? — Алатус рефлекторно вздрагивает, словно ребёнок, которого буквально поймали за руку. — Да, как-то упустил этот момент, когда тебя принимали на работу. — Могли бы у меня прямо спросить всё, что Вас интересует, — задумчиво протягивает Хэйдзо, всматриваясь в янтарные глаза. — Мог бы, — соглашается, — но и ты мог бы сказать, что ты родом из того приюта, где были прецеденты с карфентанилом. — Справедливо… — И перестать мне «выкать», меня это убивает, — холодно и раздражённо добавляет, вновь переводя взгляд на экран. — Характеристика у тебя так себе, — протягивает, бегло просматривая текст. — Ну… немного не идеальна, да. — Что ж так? — Просто не ладил с некоторыми… эм… однокурсниками и одноклассниками. — Так мой подопечный далеко не божий одуванчик? — с легкой усмешкой он одаривает юношу весьма неоднозначным взглядом. — Ещё и учился на одни тройки… ц-ц-ц… — … — Хэйдзо опускает виноватый взгляд в стол. — Одним словом — неуч, — подхватывает Тигнари, чьё присутствие никто не заметил. Сиканоин резко разворачивается и бросает оценивающий взгляд на лиса: чёрная водолазка, чёрные штаны в обтяжку, тяжелая обувь, белоснежный халат, перчатки на руках. Фенек держит картонную папку, протянув ее к Сяо: — Альбедо просил передать. — Удивительно, что он сам не пришёл, — слабо усмехнувшись, Алатус бросает взгляд на Чун Юня, который сосредоточенно смотрит в экран. Кажется, парень работает здесь уже больше недели, но за это время Альбедо ещё ни разу не вываливал на него порцию своего фирменного юмора. — Спасибо, — добавляет, принимая папку. — Уже даже в перчатках… — подавляя злость, Хэйдзо бормочет себе под нос. Эти слова заставляют лиса вздрогнуть. Уши резко топорщатся вверх, а хвост раздраженно влияет: — Ты что-то сказал? — Тебе показалось. — Оу, — Альбедо показался в дверях кабинета, — у вас двоих снова «семейные драмы»? Предупредил бы, Тигра, я бы попкорн взял. Блондин проходит глубже в помещение, склоняется к Сяо, забирает у него из рук папку и всучивает ему другую: — Соре, я перепутал, — пожимает плечами. — Кстати, — он поднимает один палец вверх и расплывается в ехидной улыбке. — Сяочка, ты в музыкальных инструментах шаришь? — … — тяжёлый взгляд янтарных глаз падает на медицинского эксперта. От Алатуса буквально исходит зловещая и тёмная аура, постепенно поглощающая все вокруг. Тигнари рефлекторно делает шаг назад, Хэйдзо вмиг замолкает, не слышно даже дыхания или шороха, Чун Юнь отрывается от монитора и с интересом наблюдает за происходящим. — Как ты меня назвал? — так холодно и даже как-то жутко спрашивает. — Хехе… — Альбедо упирается ладонью в стол детектива и склоняется ближе к лицу Алатуса. — Ся-о-чка… — Ты че бессмертный, Шиз? — Оу? Тогда… Сяушка? — … — карандаш в руках детектива с хрустом ломается надвое. — Ах, божественно, — блондин отстраняется назад, опирается об стену и скрещивает руки на груди. — За это я люблю живых людей. А в остальном предпочитаю трупы. Ну так что насчёт музыки? — Лучше спросить Венти, Альбедушка, — с максимально наигранной улыбкой выдает детектив. — Точно! Вентичка же играет, да? Прекрасно-прекрасно, — он отталкивается от стены и направляется на выход. — У меня вообще отгул сегодня, так что я пошёл. Не скучайте, Сяочка, Тиграчка, Сиканоинчик и Чун Юнчик, хехе. — Иди уже, Альбедушка, — так же холодно и раздраженно прощается Сяо. Стоило блондину выйти из кабинета, Алатус облегченно вздыхает и пожимает плечами: — Шизу поймал. Взгляд по змеиному хитрых глаз сразу же опускается на папку в руках детектива. Хэйдзо с особым интересом безотрывно смотрит на бумаги с результатами из лаборатории: — Ну же, наставник, что там? — Ничего интересного, — отвечает Тигнари, опираясь об стол и скрещивая руки на груди. — Почти. — Почти? — Дизайнерские наркотики. — Ты уверен? — Сиканоин поднимает взгляд вверх, явно вспоминая что-то, как ему кажется, важное. — Ну… мы с Альбедо пришли к такому выводу не сговариваясь, так что, осмелюсь предположить, что это имеет место быть. Но по официальному заключению из лаборатории — передоз медикаментами. — Что за бред… зачем было закапывать тело с передозом? Это могло сойти за несчастный случай. — Очередной абсурд, — вздыхает Алатус. — Странный свидетель, странные улики, странное поведение убийцы… почерк явно не N, так что вряд ли дело Синьоры и погибшей неизвестной девушки связаны. — Эм, извините, что вмешиваюсь, — вклинивается в разговор Чун Юнь, — но сегодня я принял заявление о пропаже юной девушки. Я не видел вашего трупа, но вы как-то говорили про светлые волосы, вот сейчас вспомнил, что сегодня приходил молодой парень с заявлением и фотографией. К слову, девушка на фото имеет светлые волосы. — Ого, — Хэйдзо пулей мчится к детективу. Он упирается локтями в крышку стола и преклоняется ближе к лицу Чун Юня. — Покажите! — Можно на «ты», — напоминает альбинос. — Смотри, — протягивает юноше фото и переводит взгляд на Сяо, который так равнодушно наблюдает за этой картиной. — Хм… кажется, это она, — Хэйдзо поворачивается к Алатусу. — Посмотри, она? — показывает. — Похожа. Нужно вызывать парня на опознание. — А вот тут проблема, — Чун Юнь передаёт бумаги Сиканоину. — Как следователь, я обязан принять заявление у любого гражданина вне зависимости от возраста. Но вот то, что он — несовершеннолетний, не позволит вам провести опознание. Но я могу ему позвонить и попросить прийти… либо можно попросить кого-то из старших, — обречённый вздох и потухший взгляд бледно-голубых глаз опускается в стол. — Знаю как минимум одного «взрослого», которому точно есть что сказать, только… эм… как свидетеля вы его вызвать не можете, потому что нет оснований, значит встреча будет «неофициальной». — Звучит как-то обречённо, — Сяо откидывается на спинку офисного стула и скрещивает руки на груди. — Неужели поговорить с ним «неофициально» так сложно? — Не то, чтобы сложно… Я знаю, что он знаком с этим подростком, который написал заявление, но ничего не знаю о его связи с той девушкой, так что не факт, что эта встреча будет полезной. Но нервов он может помотать знатно, а особенно если пойдёт Сяо. — А что я? — У тебя дело Синьоры. А он — самый «назойливый» журналист в этом городе. И не только в этом.