Спектакль: Акт Второй / Acta est fabŭla

— Сяо, куда мы едем? — Венти растеряно вертит головой по сторонам. — На место преступления, — холодно отвечает Алатус. — Не переживай, милый, просто сиди и жди, мы уже скоро. — Эм… Сяочка, ты меня немного пугаешь… — Не бойся, больно не будет. — Что…? — Что? Просто работа, ничего такого, — пожимает плечами. — А раз не больно, тогда смысл переживать? Зачастую люди боятся именно боли, а не самой смерти. — Эм… Какой смерти…? — Венти смотрит в окно и узнает знакомую дорогу. — Мы едем в участок? — Да, преступление произошло там. — Сегодня? — Хм… Вентик, я тебе сейчас кое-что скажу, но постарайся меня понять, выслушать спокойно и не задавать лишних вопросов, ладно? — Ты снова меня пугаешь… что происходит? — Недавно я понял, что умею предсказывать будущее, — максимально равнодушно проговаривает Алатус, выдерживая ровный и безразличный тон, что дается ему с трудом, учитывая огромное волнение и бурю эмоций внутри. Но он все подавляет и продолжает с невозмутимым лицом: — Чуть больше двух лет назад во дворе участка произошло убийство. Один молодой неопытный следователь был жестоко убит. А сегодня да свершится месть. — Мм… я не понимаю… — Тот, кто так легко и просто вырвал сердце одному глупому детективу… сегодня он получит то, что заслужил… — отстраненно и слегка угрожающе проговаривает. — То есть… убийства не было, и мы едем только из-за того, что ты «увидел будущее»? — повторяет адвокат. — Да, всё верно. — Сяочка, милый, ты себя хорошо чувствуешь…? — Венти протягивает руку и кладет парню на лоб. — Не горячий… тогда что за бред ты несёшь… пил из нас двоих, вроде, только я… — Прости меня, Венти… — тихо шепчет Алатус. — Но у меня просто нет другого выхода. — Эм… — Дело секретное, так что лишние свидетели не нужны… но раз уж ты поехал со мной, то я возьму тебя с собой. — Я… я могу подождать в машине… — Нет, что ты, — уголок губ нервно дёрнулся вверх, выдавая довольно странную ухмылку. — Без тебя мстить будет некому. — А? Сердце адвоката вдруг пропустило удар. Страшно? Кажется, он впервые испытывает это чувство по отношению к Сяо. — Не бойся, я подготовился, — максимально мягко проговаривает Алатус, останавливаясь около адвокатской конторы. — Так-то на участке есть камеры наблюдения. Не хочу светить твою машину на нашей парковке, мало ли что. Сяо выходит, обходит автомобиль и открывает дверь адвоката, протягивает ему руку и улыбается: — Ну же, Вентик, пойдем. Место преступления уже совсем рядом. Ой, что у тебя с лицом? Испугался? Не бойся, там ничего страшного пока не произошло, хех. «Всё самое страшное сейчас происходит в моей душе, — думает Алатус, всё так же смотря на сбитого с толку Барбатоса. — Тшш, Сяо, ещё немного… не выходи из образа… нельзя смеяться. Тихо… Давай, лицо-кирпич — это твоя специализация. Держись. Тшш…» Мысленно успокоив себя, он помогает адвокату выйти из авто. — Но нужно ещё кое-что, — шепчет прямо на ухо, прижав Венти к себе. — Тебе нельзя подсматривать. — А? Что? — Понимаешь, — начинает Алатус, доставая из кармана черную повязку, — если вдруг ты захочешь сбежать, я хочу, чтобы ты не запомнил дорогу. Разве я так много прошу? Ты мне не доверяешь? — Д-доверяю, но ты меня пугаешь… Алатус молча разворачивает Венти спиной к себе и завязывает ему глаза: — Вот, ничего ведь страшного, да? — …угу. Темнота. Страшно. Его берут за руку и куда-то ведут. Сяо продолжает нести какой-то бред про убийство, но он говорит это так тихо, что его слова заглушает громкое сердцебиение. Барбатос напуган настолько, что уже не чувствует ног. Он идет на автопилоте. Снег неприятно скрипит. Холодно. Рука Алатуса крепко сжимает запястье, повязку на глазах хочется снять, но он понимает, что просто не может. Страх сковал, и тело не слушается. Они останавливаются. Сяо отпускает его руку, и адвокат ощущает себя одновременно спокойно и тревожно. — Нет… — тихо шепчет Венти. — П-пожалуйста… не отпускай. — Как скажешь. Его вновь берут за руки, в этот раз — за обе. Барбатос понимает, что Сяо стоит прямо напротив него. Он просто стоит, не шевелится, ничего не говорит, и от этого становится жутко. — Эм… Сяо…? — Два с половиной года назад, — начинает Алатус, — один назойливый адвокат «убил» одного неопытного юного следователя. Здесь. На этом самом месте… А сегодня… Сегодня один детектив собирается «убить» этого адвоката. Ты… именно ты был тем, кто смог «убить» холодного, раздражительного, немного грубого, упрямого следователя… именно из-за тебя я изменился, Венти. Только из-за тебя… я хотел быть достойным тебя… ты был моей отдушиной и тем лучиком, который дарил мне спокойствие… ты научил меня смотреть на мир под разными углами, а не только под своим… ты не такой, как все. Для меня ты особенный… — он отпускает руки адвоката, стягивает с него повязку и отходит на шаг назад. Замирает, смотря куда-то в пол. Повязка снята и Барбатос наконец может увидеть, где он находится: та самая лавочка, где они пили кофе, а на ней — снеговик, украшенный гирляндой. Адвокат растеряно вертит головой по сторонам — то самое большое дерево, а рядом с ним — ещё парочка снеговиков. Взгляд падает на небольшого снеговика с лисьими ушами, и Венти усмехается. — Красиво… — Венти, — Алатус вновь переключает внимание Барбатоса на себя. — Детектив готов сделать свой выстрел… надеюсь, я не промахнусь и на одного холостого адвоката в этом мире станет меньше, — он опускается перед парнем на одно колено, протягивает вперед руку, где на ладони стоит маленькая коробочка в форме мопса. Открывает, и глаза адвоката наполняются слезами. — Я хочу узаконить наши отношения, Венти… я люблю тебя и хочу прожить эту жизнь с тобой. Ты… согласен? — Угу… — всё, что смог выдавить из себя прежде, чем кинуться в объятия Алатуса. Венти со всей силы прижимается к парню, не желая ни на секунду отпускать. После того, как Сяо его напугал, хочется злиться, но он не может. Сейчас это выше его сил. — По-здра-вля-ем!!! Несколько знакомых голосом сливаются в один, Венти вздрагивает от неожиданности и наконец отстраняется от Сяо. Хэйдзо, Тигнари, Кадзуха, Нигредо и… Альбедо — они все здесь, все пришли и прятались за снеговиками и углом здания. — Ну блять! — не в силах больше сдерживаться, адвокат просто начинает заливаться слезами, бубня что-то неразборчивое. — Пхахаха, — наконец эмоции вырвались и у Сяо, он обнял плачущего Венти, крепко прижимая к себе. — Ты б только видел свое лицо, ахаха… — Кто так делает… я же испугался… жестокий-жестокий Сяочка… — продолжает бубнить, уткнувшись лицом в мягкую куртку детектива. — А вы все… все всё знали и ничего не сказали… предатели… я чуть в машине кирпичей не наложил… — Тише-тише, зато запомнится… — И так бы запомнилось… какие же вы все… какие… мхм… даже злиться на вас не могу… ну пошто вы такие хорошие… Тц… «Точно, — волна эмоций отступает, и он разворачивается к друзьям. — Альбедо ведь пришел…» Адвокат встречается взглядом с судмедэкспертом, тот, кажется, улыбается ему. Венти облегченно выдыхает. Кадзуха так бережно и заботливо держит Альбедо за пояс, позволяя тому не напрягать раненую ногу. На лице всё ещё есть царапины и пластырь, но он жив, и это главное. Барбатос подходят к парню и, улыбаясь, протягивает ему руку: — Привет, меня зовут… — Венти, — с неким облегчением Альбедо его перебивает. — Как же я рад, что ты в порядке… — Что? — глаза адвоката заметно округляются. — Ой, прости, — медик мотнул головой, — почему-то мне показалось, что… ой… я забыл… Извини… это… из-за травмы. — Спасибо, что пришел, Альбедо. Я очень рад тебя видеть… ты даже не представляешь как сильно я рад… можно мне… обнять тебя? — П-пожалуйста… Венти облегченно выдыхает и, не «отбирая» Альбедо у Кадзухи, заключает его в объятия. Барбатос опускает голову медику на плечо, в глазах снова собирается влага. Этот день он точно не забудет. Альбедо слабо обнимает в ответ, почему-то от Венти он чувствует что-то родное и тёплое. — Тебе холодно? — так спокойно спрашивает медик, уловив дрожь в чужом теле. — Н-нет… Ещё минутку, Альбедо… можно я постою так ещё минутку…? — бубнит, прижимаясь к человеку, который спас ему жизнь. Пусть он этого и не помнит, но если бы не он, Венти сейчас не стоял бы здесь, Сяо бы не сделал ему предложение, адвокат не испытал бы всех этих чувств, не познал бы того, что ему кажется счастьем.