Спектакль: Акт Второй / Acta est fabŭla

Нигредо сидит в комнате, прописывая в блокноте план для Кадзухи. С мокрых волос капает вода, оставаясь пятнами на тонких листах в клеточку. Психолог уже порядком измотался и устал, не помогла даже горячая ванна с маслом. Карандаш скользит по шершавой бумаге, неприятно скрипит, в комнате становится душно, и блондин вздыхает — кажется, дело в другом. Он приподнимается, упирается ладонью и коленом в стол, тянется к ручке окна и открывает на проветривание. В помещение сразу врывается морозный воздух. Легкая бежевая кофта несильно раздувается, светлые волосы взъерошиваются, придавая Нигредо ещё более сонный и уставший вид. Психолог вновь присаживается за стол, взгляд опускается в блокнот — ему нужно перечитать все то, что он уже написал для Каэдэхары, но глаза болят и пекут, парень жмурится и вздыхает. «Сколько я уже так сижу…?» — взгляд падает на наручные часы, осознание того, что он занимается этим уже который час подряд, заставляет проронить слегка истеричный смешок. — Что ж, продолжим… — он вновь берет ручку и склоняется над блокнотом. Щелчок выключателя, и свет в комнате погас. Психолог вздыхает и отталкивается от стола, он намеревается встать, но на его плечи опускаются чужие руки. Скарамучча мягко разминает напряжённые плечи Нигредо и склоняется к его уху: — Так и до переутомления недалеко. Отдохни немного. — Я же только-только в ванной лежал… отдохнул уже. — Не согласен, — Скарамучча разворачивает кресло, и психолог оказывается к нему лицом. — Ты принимал ванну ещё четыре часа назад, а после этого безотрывно засел за свои бумажки. — Да быть не может, — Нигредо тряхнул рукой и перевел взгляд на наручные часы. — Ну вот же… — Ой… — брюнет берет руку возлюбленного в свою, подносит к губам и мягко целует. Мягкий и горячий язык скользит между холодными длинными пальцами, тёмно-синие глаза словно сверкают в полумраке, гладкие волосы слабо раздуваются легким ветром, разгуливающим по комнате. Нигредо вздрагивает, и Скарамучча роняет слабый смешок: — Кажется, твои часы стоят… Брюнет опускается на колени перед сидящим на кресле возлюбленным, руки поглаживают худые ноги, скрытые мягкими домашними штанами. Пальцы сминают податливую ткань, тянут вниз, вызывая у Нигредо чувство дискомфорта. Одежда начинает мешать, ощущается неприятной и неудобной. Ладони Скара скользят по бёдрам блондина, останавливаются в зоне паха, где на штанах уже виднеется бугорок. — И не только часы, — усмехается брюнет. — Скар… я хотел закончить работу… — Давай я помогу тебе закончить. Брюнет запускает руку под резинку домашних штанов, тут же пробирается под белье и приспускает, оголяя возбужденную плоть. — Скар, я… Договорить не получается, Скарамучча проводит языком по нежной коже, и психолог вздрагивает. Лишь сейчас, ощущая себя как никогда чувствительным, он понимает, что у них не было интимной близости больше месяца. Он постоянно морально уставший, истощенный и измученный переживаниями об Альбедо, ну а Скарамучча просто терпеливо ждёт, не давит, не настаивает, но, кажется, всему есть предел. — Расслабься, полчаса погоды не сделают, — тихо проговаривает брюнет. Он горячо выдыхает, обдавая пах психолога жаром. Смочив губы слюной, Скарамучча принимается выцеловывать каждый сантиметр — то спускается вниз до основания, то поднимается к головке, едва ли прикасается к ней языком, словно дразнит, и вновь спускается вниз. Тёплые пальцы обхватывают затвердевшую плоть, парень поглаживает нежную кожу, слабо водит рукой вверх-вниз — играется, довольно наслаждаясь сбитым дыханием Нигредо. — Ты не передумал работать? — ехидно спрашивает Скарамучча, поднимая взгляд на раскрасневшегося от возбуждения психолога. — Не передумаешь тут… — немного нервно отвечает тот. — Я соскучился по тебе… а ты? Ты тоже соскучился…? Стоит психологу лишь приоткрыть рот, чтобы сказать, что он тоже скучал, Скарамучча проводит языком по головке, и вместо ответа из Нигредо вырывается стон. Довольный собой, брюнет обхватывает колом стоящий член возлюбленного губами и принимается двигать головой, стараясь взять глубже, но не зацепить зубами. — Мхм… Скар… — сбито бубнит, уже запустив руку в гладкие тёмные волосы на макушке. Сегодня Скарамучча нежен и спокоен, он и сам горит от дикого желания и возбуждения, но после такого, пусть и не очень длинного, но всё же перерыва, хочется вести себя аккуратно, ведь психолог и без того чувствительный, а сейчас тем более. Брюнет оставляет во рту только головку, ласкает языком, пока руки поглаживают любимое тело, дрожащее от этих прикосновений. Вкус предэякулята на языке заставляет его немного сморщится и свести брови к переносице. Отстраняться не хочется, но и ограничиваться одними лишь оральными ласками тоже. Скарамучча поднимает голову, из приоткрытого рта на возбужденный член Нигредо тонкой струйкой стекает предэякулят. Брюнет размазывает его по стволу, затем ухмыляется. Парень берет психолога за бёдра и тянет на себя, заставляя того сползти немного ниже на кресле и откинуться на спинку. Скарамучча снимает с возлюбленного штаны и белье, вновь опускается перед ним на пол и разводит бледные ноги в стороны. Психолог отворачивает голову в бок, всё ещё чувствуя смущение. — Каждый раз, как первый, — усмехается брюнет, уже достав из ящика смазку. — Зачем смущаться… ты прекрасен… — … — Нигредо лишь закрывает лицо руками. Сейчас он плавится от любого прикосновения, так что на слова он просто не способен. Скарамучча вновь проводит языком по возбужденной плоти, затем спускается ниже — он разводит ягодицы парня в стороны и проходится языком по напряжённому колечку мышц. Блондин очевидно нервничает, он уже успел отвыкнуть от интимной близости, да и моральная усталость дает о себе знать — он никак не может расслабиться. Кончик языка скользит по нежной коже, тонкие пальцы сжимают ягодицы, психолог слабо прогибает спину и тихо стонет. — Расслабься, — шепчет Скарамучча, подняв голову. — Мм… Скар… Иди ко мне… — психолог протягивает руки вперед, приглашая возлюбленного в объятия. Он и правда соскучился. Хоть они и живут вместе, встречали вместе Новый год, провели весь день рождения Скарамуччи тоже вместе, но из-за постоянных нервов и работы, кажется, словно они вновь не рядом. Брюнет выдавливает на пальцы смазку, обильно размазывает её по анусу возлюбленного и проталкивает первый палец. — Ах… мх… — Нигредо морщится, роняет случайный стон, но все ещё протягивает руки вперед, дожидаясь Скарамуччи. Не вынимая палец, брюнет поднимается и накрывает уста психолога поцелуем: таким мокрым, жарким, развязным… он жадно сминает чужие губы, к которым, как ему кажется, не прикасался целую вечность. Нигредо наконец обнимает, пробирается руками под домашнюю кофту, поглаживает вспотевшую спину, проходится ногтями, оставляя слабые красные полосы, тихо стонет в поцелуй и тяжело дышит. Скар проталкивает второй палец, и блондин слабо вскрикивает, вновь прогибается, поддаваясь навстречу любимому, и закидывает голову назад, разрывая поцелуй. Скарамучча припадает губами к его шее. Пока пальцы продолжают растягивать, стараясь хоть иногда задевать простату, острые зубы уже вцепились в светлую кожу. Волосы липнут ко лбу, одежда мешает, тело влажное и потное, но отвлекаться нет желания. — Я… мхм… ах… хва-тит… я готов, Скар… — бубнит, прикрывая рот тыльной стороной ладони. Дважды повторять не нужно, брюнет уже стянул с себя низ одежды, быстро надел презерватив и размазывает смазку. Головка упирается в подготовленный анус, и психолог пытается максимально расслабиться, не зажиматься, чтобы пропустить Скара без боли и особых усилий. Брюнет закидывает ноги психолога к себе на плечи, заставляя того сползти ещё ниже, и теперь он полностью лежит спиной на кресле. Головка медленно проскальзывает внутрь, Нигредо откидывает голову назад и роняет затяжной стон. — Всё хорошо…? — Скар склоняется над ним и мягко целует в щеку. — Говори, если больно или резко. — Все х-хорошо, — дрожа от страсти и желания, отвечает тот. Медленно Скарамучча входит на всю длину, хочется оставаться осторожным и нежным, хочется, чтобы Нигредо максимально расслабился и хоть на пару минут перестал чувствовать усталость и просто отдался желанию. Подождав пару секунд, чтобы парень привык, брюнет начинает двигаться. Под таким углом он легко и быстро находит ту самую точку, каждый его толчок теперь вызывает дрожь и мурашки. Психолог стонет под ним, обнимает за плечи, запустив руки под домашнюю одежду, извивается и ёрзает. С каждым разом стоны всё громче и громче, кажется, он наконец перестал сдерживаться и зажиматься, отбросил всё, что беспокоит и отдался возбуждению. Психолог кладет свою руку на истекающий влагой член, подстраивается под ритм Скарамуччи и принимается ласкать себя. Очередное попадание по простате ощущается разрядом электричества по всему телу. Нигредо заметно дёрнулся, зрачки вмиг расширились, из глаз рефлекторно хлынули слезы, и без того красное лицо, кажется, стало пунцовым. Он прогибается в спине, вжимается головой в мягкое кресло и кончает себе на живот, тело трясет, стук сердца стоит в голове, а сам парень сейчас где-то далеко за пределами сознания. — Я люблю тебя… — одними лишь губами шепчет Скарамучча, продолжая вдалбливаться в хрупкое и уже полностью расслабленное тело психолога. Ещё минута, и со сдержанным стоном Скар изливается в презерватив. Он опускает ноги Нигредо на пол, берет психолога за талию, тянет на себя, заставляя подняться, а затем вместе с ним падает на кровать. Тело совсем не ощущается, брюнет тяжело дышит и поворачивает голову в бок: — Если б мы делали это чаще, то продержались бы дольше… — Прости, — виновато бубнит Нигредо, укладываясь Скару под бок. — Совсем с этими нервами забыл о личной жизни. — Давай я буду забирать тебя с работы? — Ага, здорово будет, если тебя кто-то увидит живым, — с усмешкой отвечает психолог. — Увы, тебе придется сидеть дома, пока мы снова не покинем страну. Видимо, запирать в квартире маленьких мальчиков у нас семейное. — Я ниже всего на пару сантиметров! Кстати, знаешь, где они? — ехидно протягивает Скар, приподнимая одну бровь. — Там же, где и пара лет, на которые я тебя старше? — Эй, я вообще-то так быстро закончил только из-за того, что у нас давно не было. Возраст тут не при чем. — А я ни на что и не намекал. Людям свойственно видеть намёки там, где их нет. Особенно если тема их беспокоит. — Меня ничего не беспокоит! — Ахах… — Так, я не понял, хочешь ещё разок? Второй раз я точно продержусь дольше. И вообще, ты закончил раньше! — Скар, тебе никогда не говорили, что ты безумно милый, когда злишься? — Тц! Нет. Но парочка трупов с тобой бы поспорила. — Хм-хм, увы, но «спорить с трупами» — это занятие моего брата, а не моё. — Кстати, мы с тобой сейчас лежим без трусов на кровати, смотрим в потолок и обсуждаем «споры» с трупами. — Своя атмосфера.