Спектакль: Акт Второй / Acta est fabŭla

Глубоко выдохнув, Тигнари опускает руки на плечи Хэйдзо и отстраняет детектива от себя. Лис весь дрожит, его хвост распушился, уши прижимаются к голове, он стискивает зубы почти что до скрипа, очевидно, сейчас отказ дается ему с трудом, но он собирает все остатки самоконтроля, что у него есть, и буквально отталкивает Сиканоина: — Между нами ничего не может быть, Хэй. — Хм? Я ведь ничего и не предлагал, — пожимает плечами тот. — Я просто спросил тебя, стал бы ты бороться или нет. — Если бы видел, что ему хорошо без меня, я бы отпустил. — А если бы видел, что его абьюзят, но он отказывается это принимать? — Чего ты добиваешься? — Тигнари скрещивает руки на груди и опирается о шкаф, он всё ещё дрожит, чувствуя такой манящий и дурманящий разум запах детектива. — Хочешь снова переспать со мной? Вперед. И что потом? Сайно вывернет тебя наизнанку, Хэй. — Да, будем считать, что я просто выбрал такой способ суицида, — усмехается. — Раз ты допускаешь такие мысли… будешь продолжать повторять, что Сайно здоров и не нуждается в лечении? — Я такого не говорил, — фыркает лис. — А ты не думал, что я просто мазохист, Хэй? Может, мне нравится то, что он делает со мной? Посмотри, — лис закатывает рукав, оголяет покрытое синяками и ссадинами предплечье, — разве ты не видишь, как это красиво и эстетично смотрится на бледной коже? Сбитые костяшки, глубокие ссадины, фиолетовые синяки… я нахожу это эстетически красивым. Ты не думал, что мне нравится чувствовать боль? Нравится видеть себя таким. Я не считаю себя жертвой, я не боюсь Сайно, я… — Неправда. Это… это неправда, Нари… — Хэйдзо опускает голову и вздыхает. — Прости, что нарушил твое личное пространство… думал, что смогу достучаться до тебя вот так… ошибся. Раньше ты не был таким, Тигра… с каких пор ты стал мазохистом? С каких пор полюбил боль? Может, ты заставил себя верить в то, что полюбил боль? Заставил себя верить, что тебе нравится всё это… ведь иначе можно просто с ума сойти… очевидно же, что ты просто занимаешься самообманом. Тигнари отводит взгляд в сторону и вздыхает. Потухший взгляд его зеленых глаз падает на ссадины на руке. — Я люблю Сайно… — тихо проговаривает фенек. — Я это понимаю, Нари… и вижу… но эти отношения убивают тебя. Ты совсем не такой, как раньше, ты словно погас… ты изменился… — Я не оставлю его, Хэй… я не брошу его… ни за что не брошу. — Ты не думал над психотерапевтом? Я уверен, Сайно ещё можно спасти… мне больно смотреть, как ты медленно превращаешься вот в это… Тигнари съезжает на пол, присаживается, так и опираясь спиной о шкаф, закрывает ладонями лицо и нервно сглатывает. Хэйдзо присаживается на корточки напротив и аккуратно опускает ладонь на колено фенека: — Нари… — Полтора месяца… — Что…? — Полтора месяца, Хэй… не мог бы ты держаться от меня подальше ещё полтора месяца… пожалуйста. — Не прикасаться к тебе? — Я… я не знаю… — мысли путаются, фенек поджимает колени и тихо скулит. — Мне плохо… мне очень-очень плохо… мне нужен Сайно. — Позвонить ему? — Он разозлится, что ты сейчас рядом со мной… и ему самому сегодня было плохо… Хэйдзо… — лис убирает руки от лица, его глаза словно сверкнули в темноте, хвост распушился, а уши резко выпрямились. — Н-Нари…? — детектив пошатнулся и упал назад, не удержав равновесие. — Хэй, мы же друзья, да…? — Тигнари упирается ладонями в пол и придвигается ближе к Хэйдзо. — П-подожди, Тигра, приди в себя, ты же сказал, что мы совершаем ошибку… Фенек подползает ближе и усаживается на чужие бёдра. Он опускает руки на плечи Хэйдзо и глубоко выдыхает. Тело горит, детектив чувствует, как от Тигнари исходит настолько сильный жар, что, кажется, плавит их обоих. На лбу проступают капельки пота. Лис тяжело дышит, сжимает в кулаках рубашку на плечах друга, всё ещё борется с самим собой, пытаясь остановиться, хоть и понимает, что у него ничего не получится. Ведь это уже не первый раз, когда всё происходит именно так. — Нари, подожди, — Сиканоин упирается руками в чужую грудь и отодвигает фенека от себя. — Мы не можем… — Хэй… помоги мне… Его скулеж звучит так жалобно и невинно, глаза выражают отчаяние, тело продолжает дрожать, по щекам уже стекают слезы. — Эй, ты ведь хотел позвонить Сайно, помнишь? Нари? Нари! Не теряй голову! — Хэйдзо кладет холодные ладони на пылающие щеки лиса. — Соберись! Ты же не животное, Нари! Ты можешь держать себя в руках, можешь быть собранным даже в такой период, тем более сейчас ещё не пик, ну же! — Не животное, да…? — слегка истерично повторяет лис, уже вставая с Сиканоина. — Детектив, пожалуйста, покиньте мой кабинет. Если поступит вызов, я зайду в участок. У меня много работы. — Нари, прости, я не хотел тебя обидеть… — Да оставишь ты меня в покое наконец-то или нет??!! Убирайся отсюда!!! Хэйдзо вздыхает. Каждый год одно и тоже. Они словно ходят по кругу. Детектив подходит к лису и аккуратно обнимает его. Фенек опускает голову и, уткнувшись лбом в плечо, тихо скулит. Сиканоин гладит друга по спине, позволяет ему выплакаться и выплеснуть эмоции. — Нари, пойдём в участок… и ещё… я обещаю тебе, что до конца гона ничего не будет. Я не допущу, чтобы это случилось, когда ты не отдаешь отчета своим действиям. Верь мне, пожалуйста. — …. — Я не из тех, кто стал бы пользоваться таким состоянием. То, что было между нами… «ничего не было», Нари. — …угу. — Пойдём в участок, я приготовлю тебе чай с мелиссой и мятой. Тебе нужно успокоиться. — …угу.

***

Алатус сидит в баре Дилюка, нервно постукивая пальцем по стакану. Авис опаздывает уже на полчаса, его телефон не доступен, от чего невольно складывается ощущение, словно он передумал и решил сбежать. Кадзухи тоже нет, но это неудивительно, ведь юноша может быть дома с Альбедо. Ночью он точно не оставил бы медика одного. «Хм… если подражателя и правда интересуют Фатуи, значит… Скар его тоже интересует? — пока Ави нет, Алатус решил занять голову очередными мыслями о работе, чтобы хоть как-то отвлечься от переживаний про Венти. — Фатуи сохраняют анонимность… тогда, если подражатель убьет кого-то ещё, это может быть ошибкой… хм… кстати, интересно, почему Пьеро просто не набрал себе новую десятку? Или набрал… Фатуи продолжают существовать даже после смерти Синьоры. Они раздувают из её убийства скандал, при этом единственной медийной личностью стал Пьеро… думай, Сяо… Синьора была убита в прямом эфире, но и её адвокат, как оказалось, тоже была убита. А адвокатом Пьеро стал Венти… Чёрт… Подражатель будет метить не только в Пьеро, но и в Барбатоса…» Прерывая поток мыслей, взгляд снова падает на часы — Ави задерживается на пятьдесят минут. «А если Пьеро специально выбрал именно Барбатоса? Ну конечно, Пьеро знает, что N жив, знает, что я не дам Венти в обиду, знает, что Скар тоже будет «на этой стороне»… Выбирая Венти себе в адвокаты, Пьеро собирает вокруг себя целую кучу людей, которые будут, как никто иной, заинтересованы в поимке подражателя. Тц… зачем ты согласился, Вентик… Ох, ладно… Барбатос точно не бросит это дело… именно Пьеро — ключ к разгадке того, что на самом деле случилось с отцом и братом… Хотя… если Ави и правда Валефор, то, может, он сможет пролить свет на эту историю…?» — Ох, прости, что задержался, — голос Ависа вырывает Сяо из размышлений. — На работе неприятности, а телефон… как-то не подумал про него сразу… — Ничего, все нормально… Хотя я уже успел подумать, что ты не придешь. — Мм? Почему же? — парень снимает с себя верхнюю одежду и оставляет её на вешалке. По привычке он закатывает рукава синего свитера по локоть, взгляд Сяо невольно падает на поцарапанные кисти и предплечья обеих рук. Ави обхватывает горячую чашку кофе, который заказал сразу при входе, пальцами и облегченно вздыхает. Румяные от мороза щеки понемногу бледнеют, парень шмыгает носом и переводит взгляд на Сяо: — Ты куда-то вышел? — А? Что? — Пх, я спросил, почему ты решил, что я не приду? — Не знаю, само как-то в голову пришло… — янтарные глаза словно прикованы к царапинам на чужих руках. Заметив этот пристальный взгляд, Авис вновь вздыхает, а затем слабо улыбается: — Животные меня никогда не любили. — Ты завел себе кота? — Да, вроде того. Пока отмывал его… Или её… я так и не понял, потому что оно не дает мне посмотреть. Да и неважно. В общем, пока отмывал от грязи и согревал, потому что подобрал полуживое и замерзшее на улице, оно меня всего искусало и исцарапало. Теперь ещё и на уколы ходить. — Уколы? — Ну… у него на лбу не написано, здоровое оно или нет. Ветеринар сказал, что все ок, но лучше сделать уколы, на случай, вдруг у него там бешенство и всё такое. В общем, неважно, — отмахнулся. — Кстати, Алатус, как твои дела? Ну, мы последний раз виделись во время теракта… Кажется, кто-то дорогой тебе был тогда в торговом центре. — А… да… к счастью, с ним, кажется, все в порядке. — Кажется? — А? Ой, нет, я не это имел в виду. Да, с ним все хорошо уже… — Рад слышать. — А ты как? Тебя, кажется, об дерево неслабо приложило… — Да, хех… зрение из-за этого очень упало. Ну и ещё я решил уйти из службы нацбезопасности, потому что не справляюсь. Съездил к родителям, навестил сестру, потом переехал сюда и решил остаться тут. Так-то у меня никого нет, а здесь Кадзуха. Уже кто-то. — Давно с ним общаетесь? — Хм… три года, получается… мы познакомились, когда ему было пятнадцать. Сейчас ему восемнадцать. Получается, да, три года. — Слушай, Ави… — Сяо опускает взгляд в стол, пытаясь подобрать правильные слова в своей голове, но даже сформулировать вопрос не получается. — Хочешь спросить меня про Барбатоса? — Что? Откуда ты…? — Пх, очевидно же. Когда я увидел его на суде, то не мог поверить своим глазам. Думаю, я испугался того, что увидел. Но потом шок отступил, я начал собирать информацию и выяснил, что его зовут Венти, единственный сын в семье, сейчас есть сестра. Получается, просто человек, похожий на меня. Я поизучал статистику, пришел к выводу, что такое возможно. Итог — мне просто повезло встретить настолько похожего на себя человека, вот и всё. — В каком смысле «единственный сын»? У него был брат-близнец, которого звали Валефор и… — Разве? «Близнецы, разлученные в детстве» — первое, что пришло мне на ум. Да, смотрю слишком много сериалов для домохозяек, хех, — Ави пожимает плечами и усмехается. — Но я прошерстил не один источник информации. Везде написано, что Венти был единственным ребенком в семье, так что… просто совпадение, не более. «Получается, информацию про Валефора просто взяли и удалили? Отовсюду удалили…? Разве это возможно…? Кому и зачем понадобилось удалять всё… что происходит вообще…» — Мм? — Ави вопросительно наклоняет голову в бок. — Я сказал что-то не так? — Нет… ничего… просто… — Ты выглядишь очень растерянным. А твоя мимика говорит, что ты лжешь. Я не настаиваю, у всех свои причины не говорить чего-то, но разве не ты позвал меня на разговор? Тогда в чем смысл скрывать? — Я просто слегка запутался… Прости, не хотел обманывать. Ты не сказал «что-то не так». Скорее «что-то не так» с тем, что ты сказал. Информация не сходится. — Прости, — Ави пожимает плечами, — но, как и все дети, я хотел найти свою семью, так что, когда стал старше, одержимый мечтой увидеть родных, я столкнулся с тем, что я им не нужен. Так что больше они меня не интересуют. Увидев Барбатоса, на секунду мне показалось… глупо… но на мгновение я почувствовал, что у меня есть кто-то родной… но я ошибся. У Венти никогда не было брата. Я перерыл все законные и незаконные источники информации. Настолько я хотел оказаться его братом, что даже преступил закон, пытаясь найти хотя бы одно доказательство нашего родства… но ничего. Я вновь почувствовал опустошение. Я не хочу больше ощущать подобное… — На самом деле у Венти был брат… его звали Валефор, и в подростковом возрасте он трагически погиб. По крайней мере, все считали его погибшим. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, потому что ничего подобного в документах нет. А просто поверить тебе на слово… извини, но я не могу. — Ави, мы можем сделать ДНК тест на родство. — Сяо… Как думаешь, каково мне будет, если сейчас я соглашусь…? Давай погуглим… — Ави достаёт телефон и вбивает туда запрос, быстро находя ответ и сроки, которые предоставляет ближайшая клиника. — Смотри, они делают тест на родство в течение десяти рабочих дней. Получается, две недели. Две недели я буду ходить с мыслями о том, что у меня, возможно, есть родной брат. Эта пресловутая надежда… эта вера в чудо… а потом приходит результат, в котором написано «вероятность родства 0%». Как думаешь, насколько мелкими будут осколки, на которые я разобьюсь? И не только я. Ты хочешь дать Венти надежду, что его погибший брат (допустим, я верю тебе на слово, и он правда существовал), на самом деле жив. А потом оказывается, что это не так. Это ведь как потерять его ещё раз… жестоко. — Прости… — Сяо опускает голову и нервно сглатывает. — Я поступаю эгоистично, но… Как насчет дружбы? — Дружбы…? — Да. Если ты против ДНК-теста, боишься вновь ощутить боль… могу я предложить тебе дружбу? Ведь родные люди — это необязательно те, кто является родственником по крови. — Я закончил военно-медицинскую академию, — довольно холодно проговаривает Авис. — Я вижу тебя насквозь, Сяо. Твоя мимика, твои жесты, твои глаза… мне понятны твои чувства. Но почему ты не хочешь понять мои? — Ты сказал, что у тебя никого нет… позволь Венти стать твоей семьей. Даже если вы, по итогу, не будете кровно связаны. — Зачем? Связывать себя с человеком только из-за того, что он внешне похож… не думаешь, что это неправильно, Сяо? Авис опускает взгляд в свою чашку — он так и не притронулся к кофе. Парень чувствует, как в глазах собирается влага. Конечно, он безумно хочет обрести семью, хотя бы одного родного человека, он всё ещё верит, что нужен хоть кому-то, но постоянно чувствовать эту боль — боль от того, что надежды в очередной раз рушатся… это выше его сил. — Я искренне верю, что ты и есть Валефор, Ави… поэтому очень хочу, чтобы вы с Венти начали общаться. — А если это не так? Ты разобьешь сердце не только мне, но и ему. — Если я найду доказательства того, что Валефор существовал… ты согласишься сделать ДНК-тест? — …я не знаю. Больно. Сдерживаться становится невыносимо. Авис встает из-за стола, извиняется за грубость и пулей вылетает из бара. Парень тормозит первое такси, быстро доезжает домой, проходит в холодную и чужую для себя квартиру, закрывает дверь и сползает на пол. Он закрывает лицо руками и всхлипывает. Опомнившись, что просто взял и сбежал, он быстро отправляет Сяо сообщение с извинениями и просьбой продолжить разговор позже. Парень поджимает ноги, складывает руки на коленях, так и держа телефон, и опускает голову. Его плечи дрожат, сдерживаться совсем нет сил. Он морально устал, этот разговор оказался куда сложнее, чем он предполагал. Сквозь собственные всхлипы он слышит, как по паркету цокают коготки его нового питомца. «Или ты всё же собака…» — он поднимает голову — с особым интересом на него смотрит бледно-рыжий лис: большие серые глаза, длинные уши, пушистый хвост. Животное робко подходит к плачущему человеку, становится на задние лапки, опираясь передними на колени Ави и тянется к его лицу. Аккуратно слизывает соленую слезу и быстро убегает в комнату, оставляя парня одного. «Пх… насколько же жалко я сейчас выгляжу, раз даже ты решил меня подбодрить…»