Спектакль: Акт Второй / Acta est fabŭla

Окно распахнуто настежь, холодный ветер свободно разгуливает по комнате, занося довольно крупные хлопья снега в квартиру. Венти упирается коленом в подоконник и тянется к ручке. Адвокат хмурится, задумываясь, что уходя, кажется, он закрывал окно. «Может, Сяо приходил домой…?» — Барбатос проворачивает ручку и дёргает, чтобы убедиться, что плотно закрыл. Ави осторожно осматривает чужую квартиру, чувствуя в груди странную приятную (?) боль. Он и сам не понимает, что это за ощущения, и откуда они взялись, но от них одновременно хочется и не хочется избавляться. Ему на время перестало казаться, что он «пустой», лишь на мгновение он почувствовал себя живым, и как же хочется растянуть это время как можно больше. — Эм, выпьем чаю? — Венти поворачивается к Авису лицом и ловит на себе довольно заинтересованный взгляд. — Могу сходить в ванную? Я чувствую от себя запах больницы. Неловко как-то, — прямо проговаривает Ави, отворачивая голову в бок. — Конечно! Я дам тебе во что переодеться и… если хочешь, то могу бросить твою одежду в стирку и потом сушилку. До завтра высохнет. — Да неудобно как-то… — Забей, — адвокат искренне и широко улыбается. — Нашёл о чем переживать. Барбатос подходит к шкафу и достаёт оттуда своё зелёное худи и мягкие спортивные штаны. Протягивает одежду Авису и кивает головой в сторону ванной: — Туда. Полотенце можешь взять любое, они там на полке сложены, только утром стирку доставал. — Эм, спасибо… Погруженный в свои мысли, Авис заходит в светлую ванную комнату. Парень неуверенно стягивает с себя одежду и становится под душ. Горячая вода опаляет холодную кожу, и та сразу приобретает красноватый оттенок и немного неприятно обжигает. Ави впивается зубами в нижнюю губу, обдирает сухую кожицу до крови и морщится. Он упирается ладонью в светлую плитку и опускает взгляд на свою руку: она дрожит, лишний раз напоминая о нервозности, подавлять которую становится сложнее и сложнее. Сильные переживания за Кадзуху, неопределённость с «одолжением», о котором по итогу попросит Итэр, новое место работы… всё давит. От сегодняшней встречи на душе уютно и тепло, даже как-то спокойно, вот только боль ни на секунду не утихает. «Может, не стоило соглашаться…?» Поддавшись сомнениям, тоска накатывает с новой силой. Одиноко. Авис поднимает голову и закрывает глаза. Хочется верить, что Венти и правда его брат, хочется обрести семью, хочется понять каково это, когда есть родной по крови человек. И как же страшно вновь разочароваться. Барбатос ничего не спрашивал про ДНК-тест. Очевидно, не хочет давить. От этого становится ещё более грустно. «Он такой хороший… если мы друг другу не братья… обоим будет больно… может… ну его, этот тест…?» Ави выходит из душа и кутается в полотенце. Парень вытирает влажную кожу, от которой приятно пахнет гелем для душа, и надевает чужую одежду. Он смотрит на свое отражение в зеркале над раковиной: мутный взгляд, мокрые волосы, торчащие в разные стороны, распущенные тёмные пряди у висков, круги под глазами, до крови искусанные губы. «Не хочу… — парень протягивает руку к своему отражению. — Не хочу сегодня ни о чем думать… переживать… сомневаться… можно сегодня я просто буду плыть по течению…?» — Ави? — Венти тихо стучит в дверь. — Чайник закипел. Тебе чай или кофе? — Можешь сделать то же, что и себе? — Конечно! Адвокат отходит от двери и возвращается на кухню. Венти уже переоделся в домашнее — а точнее, в шорты и черную толстовку Алатуса. Сяо сегодня ночует не дома, и Барбатос до сих пор не привык спать без него, так что всегда, когда детектив в ночь на работе, Венти спит в его одежде. — Спасибо, — Авис проходит на кухню и становится около адвоката. — Я бросил в стирку, запустишь? — Конечно! Присаживайся, я уже налил чай, сейчас вернусь. Начатый в баре вечер продолжился прогулкой по морозу и чаепитием в квартире адвоката. Слово за слово, они вновь разговорились и опомнились лишь тогда, когда оба начали засыпать, сидя за столом. Венти качает головой и поднимает взгляд на часы на стене. — Ого… уже почти четыре утра… Ави, может, пойдём спать? Кажется, я уже не соображаю ничего. — Как быстро время прошло, — с грустным выдохом отвечает тот. — Но, соглашусь, лучше пойти спать… сегодня ещё на работу, а потом в больницу… — Эм, Ави, прости мне мою странную просьбу, и, если что, ты вправе отказать, конечно… — Венти смотрит в стол, нервно хрустит пальцами на руках и кусает себя за губу. — Слушаю. — Мы могли бы лечь спать вместе…? Ничего такого… просто на одной кровати… — Пх, если тебя не напрягает, что на вашем с Сяо постельном белье будет лежать чужой человек. «Чужой» — слово, которое проходится ножом по сердцам обоих, но и опровергнуть его ни один из них не может. Венти слабо улыбается и максимально спокойно отвечает: — Не напрягает. — Хорошо. Авис согласился, сам не понимая почему. Всё же, желание быть Барбатосу братом пересиливает все сомнения и затуманивает рассудок. Мечтая хоть на секунду вновь почувствовать себя не так одиноко, он робко отвечает улыбкой на улыбку и молча следует за Венти в комнату. Адвокат забирается на кровать и ложится на бок, Авис неуверенно опускается рядом, устремляя взгляд в потолок. — Спокойной ночи, — тихо шепчет Венти. — Спокойной. Сердце колотится с такой силой, что уснуть сейчас кажется непосильной задачей. Барбатос знает, точно знает, что рядом с ним лежит его брат. Он чувствует, узнаёт его глаза, его голос, его интонацию, его фырканье. Это всё Венти так бережно хранил внутри себя, не надеясь однажды увидеть или услышать Валефора снова. Пусть теперь его зовут Авис, пусть брат ничего не помнит, пусть не считает, что они родственники, это ничего не меняет. Услышав тихое сопение, оповещающее о том, что Ави уснул, Венти жмётся к нему под бок и берет его руку в свою. Маленькие, едва заметные шрамы на пальцах — как напоминание о временах, когда они вместе учились кататься на велосипеде. — Неважно, какое имя ты себе выбрал… неважно, помнишь меня или нет… неважно, примешь меня или нет… я рад знать, что ты в порядке… безумно рад тому, что ты жив, Ави… — тихо шепчет Барбатос, проглатывая ком в горле. Авис поворачивается на бок, оказываясь с Венти лицом к лицу и открывает глаза. Столкнувшись с растерянным взглядом, он слабо улыбается: — Почему ты не просишь меня сделать ДНК-тест…? — Он мне не нужен… Я и так знаю. — Занимаешься самообманом? — усмехается Авис, ощущая, как через руку, что крепко сжимает его ладонь, от адвоката исходит жар. — Ты похож на солнышко, Ави. Иметь такого брата, как ты, это… это то, о чем можно только мечтать. Мне неважно, что показал бы тест… после сегодняшней встречи неважно. — Ты говоришь это, потому что сейчас находишься под эмоциями, — Авис сжимает руку Венти в своей и сползает на подушке ниже, чтобы касаться лбом лба Барбатоса. — Но сегодня я тоже хочу просто быть под эмоциями… не хочу ни о чем больше думать. — Я тоже… Адвокат выпутывает свою руку, опускается ниже и подвигается к парню впритык. Обнимает, уткнувшись лицом в грудь. Глаза сразу наполняются слезами. Венти чувствует на своей спине руки Ави. Его объятия мягкие и аккуратные, робкие, будто бы он боится сломать что-то хрупкое. Очевидно, Ави понимает, что Барбатос вот-вот расплачется. Парень опускает голову, утыкаясь носом в макушку адвоката и закрывает глаза. — Когда мы проснемся, мне будет стыдно за это… — тихо бубнит Авис. — Я не должен вот так лежать в чужой постели, обнимая человека, с которым сегодня впервые заговорил… это так странно и непонятно… и больно. — Можем просто сделать вид, что ничего этого не было… что после бара мы разошлись по домам… если тебе так будет комфортней. — Сам не понимаю, что происходит… Думаю, я просто решил в очередной раз наступить на одни и те же грабли… Но ты такой хороший, Венти… Я не хочу, чтобы тебе было больно. — Слушай, Ави… — сонно бормочет адвокат. — Давай как-нибудь ещё сходим вместе в кафе? Просто пообщаться… можно не в кафе, а, например, бильярд или ещё что. И можно не вдвоем… — Давай… — Ты такой тёплый, Ави… — голос дрожит, а в голове всплывает бездыханное тело брата, его пустые глаза, ледяная кожа, отсутствие сердцебиения. Венти заметно вздрагивает и поворачивает голову, чтобы прислониться ухом к чужой груди. — Пх, конечно тёплый, я ведь живой. — Живой… — с таким облегчением повторяет Барбатос, вслушиваясь в сбитое сердцебиение.

***

Уныло перебирая ногами и протяжно зевая, Сяо направляется в здание судебно-медицинской экспертизы. К счастью, ночь выдалась спокойной, так что он смог погрузиться наконец в дело Синьоры, хоть ничего интересного и не нашел. Обсуждение работы с Альбедо навевает на Алатуса довольно тёплые воспоминания. Словно и не было никакого теракта и амнезии, будто бы Венти ничем не болеет, Скар до сих пор работает в участке, а молодой и неопытный детектив гоняется за неким «N». Сяо вздыхает сквозь слабую улыбку. Эти воспоминания дороги ему, эта атмосфера и эмоции… хочется ощутить это всё вновь. Детектив останавливается в нескольких метрах от главного входа. Альбедо, держа Тигнари за пояс, буквально передает плачущего лиса в руки Сайно. Сяо хмурится, но не подходит, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Он впервые видит фенека в таком состоянии, не хочется его смущать. Тигнари впивается в плечи Сайно, и жмется к нему, пока Альбедо лишь сочувственно качает головой. — Я о нём позабочусь, — холодно проговаривает Сайно, на что блондин кивает. — Ему бы поспать… Кажется, он плачет уже несколько часов подряд. — Я понял. Спасибо, что позвонили. Сайно поглаживает лиса по спине и трётся щекой об его волосы. — Нари, поехали домой? — тихо шепчет, чтобы Тигнари отстранился. — Прости меня… прости меня… я не хотел… не хотел… прости меня, Сайно… прости… — как в бреду повторяет, захлёбываясь собственными слезами. Сайно поднимает взгляд на Альбедо, на что тот лишь пожимает плечами, как бы говоря, что не знает, что произошло. — Нари, иди в машину, пожалуйста, — строго проговаривает Сайно, и фенек вздрагивает. Он молча берет из кармана возлюбленного ключи от авто, не поднимая головы кивает, уши опускаются, хвост безвольно падает, в груди всё сжимается от боли. Тигнари не может и не хочет перечить Сайно. На шатающихся ногах он уходит в сторону парковки. — Хэйдзо? — так холодно и отстраненно спрашивает Сайно, переведя взгляд на Альбедо. — К сожалению, когда я вернулся в кабинет, то Нари уже был в таком состоянии, так что я не знаю причины. Но, думаю, расспрашивать его сейчас не стоит. — Я понял, — безэмоционально отвечает Сайно. — Спасибо, что позаботились о нём. И… Вы ведь старший, да? Могу я попросить у Вас дать Нари неделю отпуска? Или отгулов за свой счет. Он ведь зооморф. Фенек. У него тяжелый период сейчас, и обычно он это время проводит дома, потому что берет отпуск. В этом году обстоятельства сложились так, что он не смог уйти в отпуск и вынужден переносить пик на ногах. Так что… — Да, Вы можете ничего не объяснять, — Альбедо вздыхает и опускает взгляд в землю. — Мне жаль, что из-за меня Тигнари пришлось работать сейчас… конечно, я пойду к начу и договорюсь по поводу отпуска для Тигры. — Большое спасибо. Если возможно дать ему месяц отпуска, то будет отлично. Январь–февраль у него тяжелый период. Обычно он уходил в середине января и возвращался в середине февраля. В этом году он весь январь отработал… дней должно быть предостаточно, чтобы позволить ему вернуться к работе не раньше марта. — Да, конечно, я договорюсь… не переживайте об этом. Пожалуйста, позаботьтесь о нём хорошо. Он очень любит Вас, Сайно… — Да… я знаю… Ладно, не хочу заставлять его ждать. Спасибо за помощь. Всего доброго. Лицо Сайно не выражает эмоций. Его голос холодный и ровный. Он будто бы совсем не удивился увидеть Тигнари в таком состоянии. Возможно, где-то в глубине души он понимал, что рано или поздно что-то подобное может произойти. Парень уходит вслед за фенеком, оставляя Альбедо стоять на крыльце в одиночестве. — Что-то случилось? — Сяо наконец подходит ближе и отзывает Альбедо. — «Что-то» случилось, — подтверждает медик. — Но это не наше с Вами дело, детектив. — Никогда не видел Нари в таком состоянии… — взгляд Алатуса направлен на выезжающий с парковки автомобиль. — Да. Я тоже. Так… ты по делу или просто чаи погонять? — Соскучился по тебе просто, — усмехнувшись, он переводит взгляд на Альбедо. — Пришел проведать. — Оу… будем стоять на улице и жопы морозить? Или войдем внутрь? — Хех, пойдём. Оказавшись в кабинете Альбедо и окинув его взглядом, Сяо понимает, что здесь что-то произошло. На столе и на полу разбросаны акты, ручки и другие канцелярские принадлежности. Альбедо присаживается на корточки и принимается всё собирать. Взгляд невольно скользнул под стол, в голове тут же всплывают неприятные воспоминания, вызывающие тошноту. Сердце сжимается от боли, из ниоткуда взявшийся страх сковывает, и Альбедо просто замирает, так и протянув руку к одному из актов на полу. Алатус присаживается рядом и довольно быстро всё поднимает. Встаёт на ровные ноги, опустив стопку бумаг на стол, и протягивает руку Альбедо, чтобы помочь другу подняться. Альбедо благодарно опирается на чужую ладонь и выравнивается. После того, как Тигнари посидел на его бедре, нога всё ещё неприятно ноет и беспокоит. — А, точно, кажется, мы договорились про чай… — Камера не работает? — Алатус поднимает взгляд в угол комнаты. Этот вопрос заставил Альбедо вздрогнуть. Доверие подорвано, но как же не хочется бояться ещё и Сяо. Медик обреченно выдыхает и качает головой. — А мастера не вызывали? — Сяо продолжает смотреть на не работающую камеру. — Когда я задумываюсь об этом, то мне начинает казаться, что эта камера просто неисправна. И что это сделано специально. — Специально? — Колония сейчас проходит жесткую проверку, — напоминает Альбедо. — Очевидно, под проверку попадает и участок, и наше бюро. Обычные сотрудники редко когда обращают внимание на камеры, так что когда проверка захочет посмотреть записи, то их просто нет. Они подумают, что кто-то удалил, пойдут проверять, а окажется что просто камера неисправна. Итог: записей нет, но при этом никто ни в чем не виноват. — Звучит как паранойя, но вполне логично… — Так… Чай… я уже забыл. Альбедо подходит к чайнику в углу комнаты, включает и стоит, смотря на синюю лампочку. Медик кусает себя за губу, пытаясь отвлечься от тревоги, но получается с трудом. Ему не хочется бояться Сяо, но навязчивые мысли продолжают твердить, что верить никому нельзя. — Эм… — Алатус присаживается на подоконник и опирается плечом о стену. — Послушай, Шиз… о том, что между нами произошло… хоть ты и сказал, что не обижаешься, я всё ещё чувствую себя виноватым и какой-то странный напряг… — Любите же вы всё усложнять, — вздыхает и поворачивается к Сяо. — Я уже сказал всё, что хотел сказать, и услышал всё, что хотел услышать. — Ладно, я понял, прости. — Как Венти себя чувствует? — У него сегодня встреча с Ависом… это… возможно, это его брат, которого сам Вентик считал погибшим. И, раз Вен ничего не пишет мне, то всё проходит нормально. — Я вообще спрашивал про его здоровье, но ладно. — Ты спрашивал об этом утром… и пока что ничего не изменилось. И, как я могу понять, про антидот ты с Тигнари не говорил? — Нет. Ты бы видел его состояние, когда я только в кабинет зашел. Думаю, когда он придет в себя и выйдет на работу, то первым делом придет в участок и втащит твоему подопечному. Если, конечно, Сайно оставит его в живых. — То есть… это Хэйдзо его…? — глаза Сяо заметно округляются. Представить, что именно сделал Сиканоин, чтобы довести фенека до такого состояния, получается с трудом. — Аж у самого появляется дикое желание пойти и врезать ему, — сквозь зубы цедит Альбедо, затем вздыхает, вспомнив о Кадзухе. — Ладно, сменим тему. Ты по делу? — Вообще нет, но можно и да. — Давай по делу, не хочу пускать ненужные мысли в голову, так что предпочитаю думать о работе. Альбедо заливает две чашки чая кипятком, передаёт одну Сяо, и сам присаживается рядом, держа в руках вторую чашку. Блондин сбрасывает обувь и усаживается на подоконник полностью, оперевшись спиной об стену. Сяо садится в пол-оборота, чтобы смотреть Альбедо в глаза: — Договорился о встрече с твоим братом. Хочу спросить, что за девушка, похожая на Син Цю, была в «Селестии» в тот день. А ещё хорошо бы и самого его наконец вызывать на допрос и расспросить, что он видел… — И в чем проблема? — В справке от психиатра, где написано, что Син Цю ещё не в состоянии давать показания, потому что до сих пор находится в сильном эмоциональном потрясении. — Может, липа? — Не думаю, потому что Син Цю сам изъявил желание дать показания… но независимая психиатрическая экспертиза сказала нельзя. — Но поговорить все равно можно же? Не под протокол просто, — Альбедо ставит чашку на подоконник, поджимает колени к груди и укладывает голову сверху. — Да, потом придется допрашивать ещё раз, официоз и всё такое… но сейчас хотя бы уже будешь понимать, в каком направлении двигаться. — Справедливо. Слушай, Шиз, как думаешь, какова вероятность, что Синьора и все остальные трупы связаны? Либо я ловлю паранойю, либо мне подкидывают дела, которые имеют между собой что-то общее. — Как минимум они имеют связь с вирусом, карфентанилом, приютом или полицией. Так что, вполне возможно, что тебе специально подкидывают такие дела. Если подумать, Синьора сидела в СИЗО, но при этом была беременна и на теле найдены наркотики. Люмин — секретарь участка, её будто бы изнутри сожрал какой-то вирус. Погибший зооморф имеет связь с Нари. Вирус, найденный в теле Венти, совпадает с вирусом Синьоры. Венти согласился быть адвокатом Пьеро. Я ничего не пропустил? Мне кажется, что всё вертится вокруг полиции. И тут, неожиданно, Райдэн дала по съёбам. Очевидно, она чего-то боится. Камисато до сих пор не нашли. Террористы хотели убрать четверку «главных», а по итогу просто забили? Странно, нет? — Теперь, когда ты это проговорил, звучит и правда странно. — А ещё… та женщина, что представилась моей мамой, когда я пришел в себя в больнице. Она пришла, убедилась, что я ничего не помню, и ушла. По сути, пришла просто проверить, что я забыл что-то важное (?). И больше я её не видел. — А вот об этом я уже и забыл… — Эм… Слушай, Сяо… Кадзуха же неплохой человек, да? — Что? Нет, конечно. Почему ты спросил вдруг? — Алатус сводит брови к переносице и хмурится, всматриваясь в пустой взгляд голубых глаз. — Нет, ничего. Никак не могу выбросить его из головы. — Выбросить? А что случилось? — Да, точно, — Альбедо усмехается, вспомнив, что, кажется, ничего не рассказывал друзьям. Но и грузить их желания нет. — Если записей с камер нет, значит можно спросить охранника, куда же эти записи делись, не думаешь? — Да, логично… — Убили и Синьору, и ее адвоката. Остаётся следователь, нет? Кроме адвоката, она довольно часто должна была контактировать со следователем. Может, стоит расспросить его? Ходили ли к ней посетители, кто именно, когда, посмотреть все акты о посещении? — Ты говоришь настолько очевидные вещи, что я чувствую себя идиотом, — Алатус вздыхает и ударяет себя ладонью в лицо. — Совсем не соображаю, хотя, по хорошему, надо было это всё сделать как только дело попало ко мне. — Что сказать, — пожимает плечами Альбедо. — Ты просто лох, Сяо. Признай и живи с этим. — Жестоко, Шиз… но справедливо.