***
Адвокат усаживается на место водителя в автомобиле Альбедо, а медик садится рядом. Он и сам понимает, что если бы сейчас сел за руль, добром бы это точно не кончилось. Его руки дрожат, внимание рассеяно, взгляд расфокусирован, мысли скачут между темами и пустотой. Он точно не смог бы достаточно сосредоточиться и собраться, чтобы не попасть в аварию. — Командуйте, товарищ капитан, — с улыбкой проговаривает адвокат, пристегивая ремень безопасности. — А? Я по званию «капитан»? — переспрашивает медик, выпуская Мучачу на заднее сиденье. — Ну, если за два года тебя не повысили, или как это у военных называется? То — да. — Понятно… — он вздыхает, думая, что бессмысленно было спрашивать, ведь эта информация ему не нужна. — На место происшествия? — Да. Поехали туда… прошло почти двое суток, но осадков вроде не было… сейчас и полиции быть не должно, так что… Чёрт, я из-за своей истерики и выгорания впустую потратил эти два дня… в таких делах каждая минута на счету… — Перестань заниматься самобичеванием, — одергивает его адвокат. — Ты остаешься холодным и рассудительным просто 25/8, так что неудивительно, что сейчас тебя вот так прорвало. Нигредо стал катализатором того, что эмоции просто взяли и вырвались, а потом ты, очевидно, выгорел. Если бы ты в том состоянии продолжил искать его, то тебя на трое суток бы спрятали в камеру. — Э? За что это? — Ты не помнишь? — Венти слегка грустно улыбается, перед глазами всплывает картина, как Альбедо чуть ли не ударил полицейского, который забирал у него рубашку брата. — Эм… за препятствие следствию. — Пх, там от «следствия» одно только слово, — он скрещивает руки на груди. — Ты говоришь так же, как обычно считают люди. Не все такие, Бедо… полиция — это необязательно прогнувшиеся под чинуш «вершители правосудия». Нормальные люди там тоже есть. — По этим и так всё понятно. Нигредо приезжал к нам, но мне даже ни одного вопроса не задали об этом… Хотя это ведь первое, что приходит на ум. — Сяо за нас всех отвечал на вопросы… а ты явно был не в состоянии отвечать, — адвокат сворачивает, и автомобиль выезжает на нужную им трассу. Венти вжимает педаль, чтобы ехать быстрее. — Да… верно… прости, наверное, я всё ещё на эмоциях. — Все хорошо, я тебя отлично понимаю… в подростковом возрасте я потерял брата, поэтому могу понять, что ты чувствуешь. Я уверен, что с Нигредо всё будет в порядке. Людей не похищают просто так. Твой брат — не красивая молодая девушка, которую могли бы продать куда-то в рабство, и, хоть парень он красивый, но не в той возрастной категории, которая пользуется спросом на черном рынке, так что, очевидно, его похитили, чтобы требовать чего-то взамен за его жизнь. — Верни мне мою способность анализировать, — Альбедо слабо усмехается и закрывает лицо ладонями. Щеки и лоб горят, и холодные ладони сейчас как никогда кстати. — Два дня прошло… почему они не выходят на связь… — Мне на ум приходит только одно… — пальцы сильнее сжимают руль, ведь произносить подобное не хочется. — Что? — Его похитили из-за Скара… и значит требования выдвинут ему… но этого не может быть, ведь Скар считается мертвым, так что… так что… если вдруг окажется, что это правда, то… похитители… это вряд ли просто рандомные челы, которые захотели выкуп. — Скар не отвечает на мои звонки, — с тихим выдохом Альбедо хлопает себя по карманам в поисках телефона. — Написал только вот, что он уже знает и что он в порядке, чтобы я о нём не переживал, но сейчас он не в состоянии говорить со мной. — Черт… — адвокат съезжает на обочину и останавливается около уже знакомого Альбедо места. — Откуда Скар мог узнать? Телефона Нигредо нет, на тебя полиция вышла как на ближайшего родственника, когда пробили машину по номерам. На Скара они выйти не могли, потому что он не является гражданином нашей страны, так что и инфы про него нет. Получается, от полиции он узнать не мог. — То есть, с ним связались похитители…? — блондин отстегивает ремень безопасности и поправляет на себе черное худи. Закатывает рукава и собирает волосы в небрежный хвостик. — Но почему он мне не сказал…? — Мало ли причин… — адвокат роется в своей сумке через плечо, выискивая перчатки. — Вот, возьми, — протягивает пару медицинских перчаток, — не хотелось бы, чтобы ты занёс что-то в свои раны. — Спасибо… — Мучачик останется в машине? — Барбатос выходит из салона и закрывает дверь. — Думаю, я не могу оставить его тут одного… — Альбедо открывает заднюю дверь. — Хотя, он, кажется, уснул… укачало беднягу. Тогда ладно, пусть будет тут. Поставив авто на сигнализацию, медик направляется к багровому пятну на дороге — именно здесь была найдена машина Нигредо. Откинув все эмоции и чувства прочь, медик присаживается на корточки и проводит пальцами по пятну. Оно уже высохло, так что на перчатке не остаётся. Альбедо хмурится и поднимается на ровные ноги: — Пойдём по тому же маршруту, что и в первый раз. Ты помнишь? — Да, давай за мной. Потёки на деревьях, алые пятна на траве, темно-красная лужа в небольшой яме — все это быстро пробуждает воспоминания о случившемся. Проглотив ком в горле и стараясь сохранять холодный рассудок, Альбедо на подкашивающихся ногах продвигается вглубь. Венти ходит следом, готовый в случае чего подхватить друга и не дать ему упасть. Адвокат видит, как дрожат чужие руки и как подкашиваются ноги. Проводя свои адвокатские расследования, Барбатосу доводилось изучать место происшествия даже спустя несколько месяцев после самого происшествия и даже так удавалось найти зацепку, так что и сейчас, когда прошло всего два дня, он уверен, они смогут хоть что-то достать или к чему-то прийти. — Хочу взять кровь на анализ, — Альбедо озвучивает мысли вслух. — Там в рюкзаке с кошачьими вещами есть пипетка. Принесёшь? — Конечно! Венти оставляет Альбедо одного и быстро сбегает к автомобилю. Медик же присаживается около лужи. Он качает головой и мысленно ругает себя за несобранность. «Видимо, похитители и правда сделали это всё, чтобы просто нагнать жути… в одной этой яме вылито около двух литров… Ещё литр был в машине и пятно рядом… плюс — пятна на обочине, деревьях и траве… во-первых, в нём физически не может быть столько крови… во вторых, с такой кровопотерей он бы не смог ходить, чтобы оставлять на деревьях следы. Кроме того нет отпечатков обуви… скорее всего его забрали, а потом уже разлили тут кровь…» — Готово! — подбегает адвокат. Он переводит дыхание после небольшой пробежки и протягивает Альбедо пипетку. — Благодарю… Медик берет кровь на анализ и поднимается на ровные ноги. Он передает пипетку Венти, затем стягивает с рук перчатки и тоже отдает их адвокату. Барбатос, как знал, прихватил с собой не только пипетку, но и пакеты, которые вообще предназначены для уборки за животными, но сейчас вполне себе подойдут как пакеты для улик. — Что-то нашел? — переспрашивает Венти, распределяя улики по разным пакетам. — Не уверен, но взял образцы земли из того куска, где была зарыта рубашка и той, что ниже. Что-то мне подсказывает, что она окажется разной. — Думаешь, кто-то брал с собой землю? — Та земля была рыхлой… а ниже — твёрдой. Причем настолько, что я переломал себе половину ногтей… думаю, да, верхний слой не отсюда. — Может, дело в дожде? — Это и проверим, но у меня ощущение, будто они специально оставляют улики… Словно насмехаются, знаешь? — Альбедо проводит пальцами по отпечатку на дереве, прикусывает губу, а затем глубоко выдыхает. — Они хотят сказать, что полиция нам не поможет… очевидно ведь, что кровь не принадлежит Нигредо, в человеке нет столько крови, но прошло два дня, а результата нет и, более того, они не взяли у меня кровь на анализ. — У тебя? — адвокат прячет улики в карман худи Алатуса, надетого поверх очередной футболки с принтом, и скрещивает руки на груди. — Зачем у тебя…? — Нигредо не проходил подозреваемым или обвиняемым ни по каким делам, его инфы в базе нет, он даже свидетелем не выступал, как они смогут сказать, его это кровь или нет? Логично, что раз у него есть близнец, а у однояйцевых близнецов группа крови и другие специфические факторы крови абсолютно идентичны друг другу, они должны были взять мою кровь на анализ и сравнить с той, что нашли здесь, но они этого не сделали… Они даже не опросили меня. Нигредо никто не ищет, а похитители специально сделали все вот так, чтобы дать нам понять, что полиция принадлежит им. — Ого… я не знал про близнецов… ну, то есть, я понимал, что схожесть будет, но чтобы прям идентичность… — У однояйцевых (монозиготных) близнецов полностью совпадают ДНК. Конечно, наука не исключает возможности того, что при определенных условиях что-то может пойти не так и ДНК будет немного отличаться, но на данный момент ни одного такого достоверного известного случая не было зафиксировано. — Может, они просто не знают этого, поэтому не взяли у тебя кровь? — Если их судмедэксперт не знает элементарных вещей, то как он тела вскрывает? Думаю, просто хуй положили, вот и всё, — медик хлопает себя по карманам в поисках пачки сигарет. — Тц… не вовремя я решил бросить. — Возьми, — Венти протягивает ему сигареты и зажигалку, которые достал из кармана худи Алатуса. — Ему они точно не понадобятся, когда я убью его, хехе. — Спасибо, — Альбедо прикуривает и облегченно выдыхает. — Ох, уж этот самообман… — он смотрит на облако дыма и слабо улыбается. — Или самовнушение… — Что будем делать дальше…? — Домой поедем. Я хочу лично посмотреть образцы земли и крови, так что мне нужна лаборатория. — Если Райдэн специально избавилась от Сяо и нас, то приходить на работу будет не самой лучшей затеей… — подмечает адвокат. — Верно, но я и не на работу. Лабораторию можно найти и в другом месте. — Собираешься заявиться в «Орден»…? — Для начала хочу сходить к Тигнари с прямым вопросом о возрасте. Думаю, его ответ даст понять, насколько я могу ему доверять. Если он скажет правду, значит я попрошу его помочь мне с лабораторией. Если солжет, значит схожу к Дилюку и попрошу у него. Официально ведь главой «Ордена» является он, верно? — Да… — Думаю, я смогу с ним договориться, — Альбедо тушит бычок о широкий ствол дерева. — Поехали. — Поехали… «Приятно видеть, что ты смог собраться и снова стать привычным нам спокойным и хладнокровным Альбедо, — Барбатос смотрит ему в спину, следуя за другом к автомобилю. — Лишь бы это потом не вылилось в ещё большую истерику… и почему ты всегда подавляешь эмоции…? Не обязательно же надевать маску безразличия, чтобы здраво рассуждать…»***
Прошло почти три года с тех пор, как он переступал порог своей квартиры. Здесь никто не живёт, и, хоть жилплощадь не находится под арестом с момента смертного приговора и по документам теперь принадлежит Райдэн Эи, самой её здесь никогда не было. Скарамучча, одетый в черную кофту с множеством карманов, такие же черные штаны, тяжелые ботинки на шнуровке и с чехлом, похожим на чехол от гитары за спиной проходит в пустое и чужое для него помещение. Здесь никогда не жил человек, по имени Райдэн Скарамучча. Здесь жил «N». Каждый уголок этой квартиры буквально кричит о том, что здесь было место проживания отчужденного, одинокого, озлобленного человека. Книги в комнате все так же лежат на полу. Постельное белье перевернуто, вещи из шкафа разбросаны, бумаги, газеты, документы — все находится в полном хаосе. Неудивительно, ведь в квартире был обыск. Всё, что тогда удалось найти полиции — это патроны, переделанную винтовку для биатлона и самодельные дротики. Здесь словно остановилось время. На календаре всё ещё та осень. Мебель присыпана слоем пыли. «Может, Нигредо прав, и мне нужно связать свою жизнь со стрельбой…?» — он делает неуверенные шаги в сторону кровати, под которой когда-то лежал кейс с винтовкой, которую изъяли. Пол под ногами скрипит, пока парень шаг за шагом подходит к кровати. Почему-то единственное воспоминание, которое сейчас всплывает в голове — их первый раз с Нигредо в этом месте. Психолог был нетерпелив и возбужден, легко поддавался на любые действия со стороны Скарамуччи, не сдерживал стонов, не смущался и буквально обнажал свою душу. Вот так легко и просто он раскрывался перед серийным убийцей. Брюнет стискивает зубы и приковывает ладонь к груди. «Интересно, в какой именно момент ты понял, кто я такой…? Ты всегда будто бы видел меня насквозь… Но… что было бы, если бы изначально знал, кто перед тобой…? Полюбил бы ты меня тогда…?» Брюнет опускается на колени около кровати, достаёт из кармана на штанах раскладной нож и забирается под кровать с головой. Одним из первых правил, которым его обучила Рэйн, было правило о том, что ближе оружия у него никого нет, поэтому он должен позаботиться о том, чтобы его «друга» не нашли. Она говорила всегда иметь запасную «пустышку», а само оружие прятать получше. И этому правилу он следовал, поэтому, обнаружив при обыске самодельную снайперскую винтовку, полиция решила, что оружие убийства найдено, хотя на самом деле это и была «пустышка». «Хоть какое-то Ваше правило мне и правда пригодилось… — поддевая ножом нужный кусок паркета, он вспоминает, что женщина всегда говорила ему, что бывших снайперов не бывает. — Даже если я попадусь и меня посадят, то я выйду и продолжу стрелять… Кажется, так вы говорили… вот только я не планировал больше браться за оружие…» — Давно не виделись, Сказитель… — со слабой усмешкой он обращается к винтовке, которую вытащил из тайника под полом, куда сам же и спрятал её тогда, когда Нигредо убедил его отойти от дел. На то, чтобы привести оружие в порядок, у него ушел целый вечер. Неудивительно, ведь винтовкой никто не пользовался, а сейчас от неё будет зависеть жизнь самого дорогого для Скарамуччи человека. Парень должен быть уверен, что сможет вновь чувствовать оружие, что оно не подведет, что ничего нигде не заклинит, что линзы настроены и чисты. За этим некогда любимым занятием он совсем не заметил, как наступила глубокая ночь. Так даже лучше, ведь ночью будет проще передвигаться. Осталось найти позицию и ждать. Скорее всего, долго ждать. Вчера от похитителей пришло сообщение. Краткое и понятное ему: «N должен закончить то, что начал». Фатуи и те, кто им помогают. Такой была цель N изначально. Этого от него и требуют похитители. Если он хочет увидеть Нигредо живым, то должен избавиться от остатков Фатуи и от тех, кто им помогает. Для конкретизации условий похитители прислали ему краткий поименный список. И, конечно, имя самого Скарамуччи тоже есть в списке, ведь он был и остаётся одним из Фатуи. Но себя он должен убить последним и только после личной встречи с Нигредо. Задание кажется ему не таким сложным, если бы не некоторые имена в списке. «Нужно сходить к Итэру… — Скарамучча прячет оружие в кейс. — Вот только для него я умер… но… без него я точно не смогу определить местоположение телефона, с которого со мной связался похититель…» Помимо условий Скарамучча получил фотографию Нигредо. Психолог испачкан в грязь, кровь и еще что-то, о чем думать не хочется, но задранная одежда и ехидная подпись говорят сами за себя. «Ненавижу… я убью их… я точно убью их… — скрипя зубами он поднимается на ровные ноги. — Всех их убью…» Владелец Фатуи, чье имя остаётся неизвестным; Пьеро, как действующий глава Фатуи; Аято, как человек, который совместно с Фатуи занимался продажей людей, оружия и наркотиков; Райдэн Эи, как близкая подруга владельца Фатуи и начальник полицейского участка, который прогнулся под Фатуи; Каэдэхара Кадзуха, как человек, который полгода скрывал от полиции важную информацию, что препятствовало следствию по делу Фатуи и Барбатос, как адвокат Пьеро и бывший адвокат Синьоры по делам благотворительной организации Фатуи — список из шести человек, на убийство которых похититель отводит месяц. По одному человеку каждые пять дней. Если за пять дней Скарамучча никого не убьет, Нигредо понесет наказание. «Я должен найти эту мразь… — он скрипит зубами, уже направляясь на выход из квартиры. — Но времени нет… кто-то должен умереть… Пьеро спас мне жизнь… Райдэн моя тётя… Аято пропал без вести… владелец Фатуи…? Я понятия не имею, кто это… Венти… и Кадзуха… Тише, успокойся, нужно мыслить холодно…» Вибрация на телефоне вынуждает его отвлечься от размышлений. Очередное сообщение от похитителя — фотография, на которой все такой же грязный и испачканный в кровь Нигредо лежит на подушках. А вслед за фото — мерзкая подпись: «Малыш уже устал, не тяни, Скар, а то он столько не продержится». — Сука… — он сжимает телефон в руке. Похититель, словно читая его мысли, просто не дает собраться, постоянно присылая сообщения в неподходящий момент. Игнорировать его Скарамучча не может, а каждое фото выбивает из него остатки самообладания и способности здраво мыслить.