Спектакль: Акт Второй / Acta est fabŭla

Сегодняшний день встречает жителей города сильным дождем. Хорошая погода и без того продержалась довольно долго, так что Сяо был не особо удивлен, когда вчерашнее солнце сменилось ливнем с грозой. Карантин внутри города уже полностью снят, но въезды-выезды перекрыты. Детектив вернулся к работе, хоть для себя совсем не видит смысла заниматься расследованием, которое ему поручила Райдэн. Очевидно, за прошедшие несколько месяцев, которые жители города провели в полной изоляции, если преступления и были, то виновные находились в течение нескольких дней. «Одна бытовуха… и на меня ничего не распределяют… — Сяо присаживается за стол в своем кабинете. Чун Юня нет, Дайнслейфа тоже. Без коллег в участке совсем пусто, как, собственно, и в морге. — Ни Шиза, ни Тигнари… одна только Роза и осталась… кстати, может, Роза что-то интересное про Амос расскажет?» — Выглядишь как унылое говно, — равнодушным голосом проговаривает Розария, проходя в кабинет. Она бросает на пустой стол Чун Юня папку с бумагами и разворачивается к Сяо. — Работа замучила? — Только подумал о тебе, — усмехается детектив. — Вспомнишь говно, — она пожимает плечами. — Хотя работы в последнее время совсем нет. Все трупы автоматически становятся «грустной статистикой», так что принцесса Фишль хуи пинает, а я перекладываю папки с места на место, чтобы создать видимость работы. — А где Дайн? — Да черт его знает, — отмахнулась. — Они с Чунем поцапались, так что теперь, как школьники, избегают друг друга. А твой сынок где? — Ждет, пока снимут карантин и откроют въезд, — Алатус разводит руки в стороны. — Хотя, без него мне даже как-то спокойно. — Ясно-понятно, — она протяжно зевает, прикрыв рот ладонью. — Ладно, пойду спа… кхем, работать пойду. — Роза, слушай, а ты ведь служила с Альбедо, да? — Сяо выходит из-за стола. — Найдешь пару минут, чтобы об этом поговорить? — Найду, — она присаживается на стол Чун Юня и закидывает ногу на ногу. — О чем именно? — Когда мы играли в страйкбол, то Альбедо сказал, что ты хорошо стреляешь… — Ну, я снайпер, да. — Мы недавно нашли фото, но из-за амнезии Альбедо мало что может о нём сказать. На той фотографии есть ты, он, Райдэн Макото, мужчина по имени Кавех и девушка по имени Сиилия. — А, я поняла, что это за фото, — она закатывает глаза. — Тц, майор никогда не слушала меня и буквально заставила тогда сфоткаться. — Я хочу спросить про девушку с длинными платиновыми волосами. Про Амос. — Мы с ней не поддерживаем связь, так что вряд ли я могу сказать что-то стоящее, — вздыхает. — Жаль, что Альбедо ничего не помнит… не считая Кавеха, он с Сили был ближе всех. Хотя… он со всеми нами был довольно близок. Эдакий открытый миру светлый и хороший ребенок. — Ребенок? — Алатус приподнимает брови. — Говоришь так, будто лет на десять его старше. — Да нет, на три всего, но когда он попал к нам в отряд, то я уже два года как на фронте пробыла, а ему всего восемнадцать, и по меркам нормальных людей он только-только школу закончил. Поэтому для меня он быстро стал эдаким подобием младшего брата. — А девушка…? — А, Сили… она сразу им заинтересовалась. Неудивительно, конечно. Тогда он был совсем не такой, как сейчас… — Розария поднимает взгляд вверх. — Даже не уверена, хочу ли я знать, что заставило восемнадцатилетнего мальчика так быстро повзрослеть… А когда мы столкнулись в участке, то он уже и вовсе перестал быть тем «мальчиком». Ой, ностальгии предаюсь, аха. Что там ты про Амос спросить хотел? — Не знаешь, что с ней стало, когда вы вернулись домой? — Не знаю, потому что, повторюсь, мы не общались… а смерть Кавеха, кажется, неслабо её подкосила. Капитан умер буквально за пару дней до отъезда… Ещё и такая глупая смерть… Кажется, на растяжку попал… с трудом в это верю, потому что уверена, что мы прочесали территорию «от» и «до», но и другого объяснения не вижу. Ами тогда совсем замкнулась. Кавех её напарником был… Когда я чуть не потеряла Макото, то долго не могла прийти в себя, но ведь майор выжила. Думаю, смерть Кави довольно сильно подкосила Амос. Мы с Макото ещё не раз возвращались на поле боя по контрактам, но ни Амос, ни Альбедо больше не видели там. Чему я даже рада… От хорошей жизни люди туда не идут, поэтому… раз они оба решили, что больше не вернутся туда, то у них все наладилось… по крайней мере, мне хотелось в это верить. — То есть… с того дня ты больше никогда не видела её? — переспрашивает детектив. — Дай подумать, — Розария прикладывает пальцы к подбородку и опускает взгляд в пол. — Кажется, нет. Либо же, если и видела, то не узнала. Ей было двадцать, а сейчас, кажется, уже тридцать… она могла измениться за десять лет. — Знаешь что-то о ее семье? — Ох… знаю, — девушка тяжело вздыхает и хлопает себя по карманам белого халата в поиске сигарет. — Тяжелая у неё судьба. — Прости, но могла бы ты не курить? — он следит за ее руками, пока все мысли заняты тем, что нужно беречь лёгкие и не дышать дымом. — Оке, — Розария поднимает руки. — Кофе хоть выпить можно, товарищ следователь? — Я угощаю, пойдём. — Если надумаешь ко мне подкатывать, то забудь, меня «твой тип» не интересует. — Что ещё за «мой тип»? — он роняет смешок и хмурится. — Ну, эдакие «слащавые» милашки с глазами мертвой рыбы, — Розария выходит из кабинета первой. — Знаешь, с таким лицом, что иногда аж умереть хочется. — Ну да, ну да, — Алатус машет ладонью перед лицом и идёт вслед за ней. — Мне, конечно, приятно, но подкатывать я и не собирался. — Это правильно. Сяо лишь закатывает глаза на чужой сарказм и молча следует за Розарией. Коридоры участка пустуют, вызывая на сердце довольно неприятное ощущение ностальгии и сильную тоску. Ещё три года назад он бежал сюда, как на праздник, надеясь, что наставник позволит ему вести хоть какое-то дело самостоятельно, а сегодня он идёт, потупив взгляд в пол, и просто хочет как можно быстрее вернуться к Венти в палату. Купив два кофе в автомате, он передает один стакан девушке, и, вслед за ней, выходит на крыльцо. Дождь все ещё стоит стеной, и влажный воздух так приятно ласкает холодные щеки. Розария выдыхает, опирается спиной о дверь и смотрит на серое небо: — Люблю дождь. Успокаивает. — Да ты и без него всегда ходишь с лицом лица, — фыркает Сяо. — Наверное, морг — это проклятое место, и, попадая туда, становишься немного двинутым. — Обычно, попадая в морг, уже не становишься. — … — Сяо делает глоток горячего кофе и тихо выдыхает. — Так, ты расскажешь про семью Амос? — Да нет у неё семьи, — пожимает плечами девушка. — Родители были в разводе, она осталась с мамой, мама водила к себе домой мужиков, ну а там… алкоголь все дела… в общем, все по классике. Натерпелась девочка. А потом её под опеку взял брат матери и, как она сказала, «продал своему другу». — Блять. — Есть такое. Несложно догадаться, как ей жилось у этого «друга». Она говорила, что он держал ее взаперти, грозился голосовые связки перерезать, если кричать будет… ну, в общем, мало приятного. А потом в доме этого мужчины она столкнулась с женщиной, которая, в последствие, ее и спасла. Эта женщина оказалась связана с военными силами, имени Амос не назвала, но именно эта женщина обучила ее стрельбе, отправила в колледж и дала новое имя. Как-то так… а почему ты вдруг спросил? — Розария за несколько глотков выпивает кофе и выбрасывает стаканчик в урну. — И было ей лет 17-18, да? — переспрашивает Сяо, игнорируя вопрос коллеги. — Что-то такое, да. — Пх, сходится… — Алатус подавляет в себе смешок и опускает взгляд в серую лужу около крыльца. — Я так понимаю, меня ты в это посвящать не будешь? — усмехается девушка. — Не думаю, что тебе это нужно, — он выбрасывает пустой стаканчик в урну и разворачивается. — Схожу в архивах посижу. Спасибо, ты очень помогла. — … — Розария приподнимает одну бровь и провожает Алатуса взглядом. Архивный отдел находится в полуподвальном помещении здания участка. Сяо доходит туда буквально за пять минут, переваривая в голове всю информацию, что получил от Розарии, вспоминая все, что рассказала Алиса и пытаясь выцепить обрывки того, что когда-то он узнал от Аято. Пазл в голове постепенно складывается, но картинка, что открывается перед ним, ему совсем не по душе. Подойдя к двери, он останавливается, потому что слышит шорох. Детектив прислоняется ухом к двери и прислушивается — голоса кажутся ему знакомыми, и уже через минуту он открывает дверь: — День добрый. Сяо становится в проходе, скрестив руки на груди, и снисходительно смотрит на своего коллегу — Чун Юня, который в панике забегал взглядом по всей комнате, и журналиста — Син Цю, который стоит у окна, спокойно листая одну из папок. — Добрый… — альбинос вздыхает и ударяет себя ладонью в лицо. — Син, я же говорил… — Не шуми, — журналист бросает папку на стол и подходит к Сяо. — Добрый-добрый, как Ваши дела, детектив? Он улыбается так ехидно и по-змеиному, что по спине Сяо пробегает холодок. В мыслях журналиста нет ничего, что должно вызывать недоверие или смущать, но Алатус уже научен, что эта его способность может быть отлично использована против него же самого. — Чун, — Сяо переводит строгий взгляд на коллегу, — Вы ведь знаете, что пускать посторонних в архив запрещено? — А он меня не пускал, — журналист пожимает плечами. — Я сам сюда пришел, а он уже был тут. — Тогда вы должны были сопроводить милейшего журналиста на выход, — раздраженно продолжает Сяо. — Он и сопроводил, — ехидничает Син Цю. — Вот, — журналист задирает рукава черной рубашки, демонстрируя запястья, на которых виднеются синяки от чужой хватки. — Сойдёт за попытку сопроводить меня отсюда? — … — Алатус глубоко вздыхает и наклоняет голову. — Что это? — На самом деле моя неосторожность, — пожимает плечами журналист. — Но если у меня будут брать показания, то скажу, что сотрудник полиции применял ко мне грубую силу. — Здесь есть камера видеонаблюдения, — Сяо кивает головой в верхний угол комнаты. — И как же жаль, что она не работает, — Син Цю наигранно расстраивается и качает головой. Алатус вновь вздыхает. С другой стороны, он не несёт ответственности за то, что кто-то пустил журналиста в архив, поэтому решает просто закрыть на это глаза и отступить от строгих правил. Он закрывает дверь на ключ, чтобы никто не вошел, и подходит к столу: — Ну и чем занимаетесь? — Расследуем смерти семейства Райдэн, — Син Цю улыбается. — Можем и Вас посвятить, детектив. — Есть что-то интересное? — равнодушно переспрашивает Алатус. — Для Вас, может быть, ничего, — хихикает журналист. — Вы ведь и так знаете истинную личность «N», кому он приходится сыном и все такое. — Приходился, — поправляет его детектив. — «N» был приговорен к смерти и казнен. — Да-да, — Син Цю кивает, но его интонация явно дает понять, что словам Сяо он не верит. — Окей, — Сяо скрещивает руки на груди. — Райдэн Макото была убита снайперской пулей, её смерть записана на «N», Райдэн Эи была убита уже после приговора, поэтому… — Поэтому, либо казнили не того, либо никого вообще не казнили, — заканчивает за него журналист. — Мне все меньше и меньше верится в то, что ты суешь свой нос куда попало из-за книги. — Пх… — Чун Юнь роняет смешок и переводит взгляд на Сяо. — Вы просто плохо его знаете, детектив. — Что по делу о смерти Люмин? — Алатус бросает краткий взгляд на Чун Юня и вновь принимается испепелять журналиста. — Кажется, увидев её, ты был в полном шоке. А сейчас вот так просто смотришь архивы, в которых, я напомню, есть фотографии тел. — Будем честны, — журналист разводит руки в стороны. — Я просто морально устал и поддался панике, вот и всё. Нечасто под руками кости проваливаются, а ладони во внутренние органы другого человека падают. Тут любой бы паничку словил. — Да, наш судмед подтвердил, что, похоже, ты пытался сделать массаж сердца, но её грудная клетка просто провалилась, — вспоминает Сяо. — Я так и сказал на допросе, — Син Цю ехидно улыбается и подмигивает Чун Юню. — С пристрастием. — Избавьте меня от своих игрищ, — хмыкает Алатус. — Если рассказать нечего, то я пойду. — Куда же? Вы разве не за архивами сюда пришли? — журналист скрещивает руки на груди и кивает головой в сторону стенда с кучей бумаг. — Здесь столько всего интересного. «Ладно, я просто сделаю вид, что не видел его, — мысленно отмахнулся Сяо. — Кажется, Аято намекал, что нужно начинать поиски с семьи Венти…» Игнорируя присутствие коллеги и журналиста, которые и сами продолжили копаться в бумагах, которыми занимались до прихода Сяо, детектив подходит к шкафу и пробегается взглядом по полкам, выискивая нужную дату. Он знает лишь приблизительное время, поэтому на поиски придётся потратить не один час. Ведомый интуицией, на одной из дальних полок он находит необходимые ему документы. Детектив прижимается грудью к шкафу, пачкая черную водолазку в пыль, приподнимается на носках и с трудом, но все же достаёт папку, бережно подписанную почерком бывшего наставника. Дело #060600 «…Я, □ □ □ □ □ □ □ □, прошу начать розыск Вейс Валефора, □ □ □ □ года рождения, свидетельство № □ □ □ □ □ □ □ □, который □ □ числа 06 месяца…» Алатус хмурится, бегло просматривая страницы дела об исчезновении ребенка. Судя по дате, это случилось тринадцать лет назад. Некоторая информация стерлась, и почему-то ему кажется, что произошло это неслучайно. «Заявление об исчезновении Валефора подавала мама? Тогда почему наставник стер ее имя? Либо, это была не она…? Хотя, какая разница, кто именно написал в розыск…?» Посмотрев на фотографию, Сяо слабо улыбается, потому что мальчик на изображении уж слишком напоминает ему Венти. Сомнений в том, что Авис и Барбатос являются братьями уже давно нет, но сейчас это словно лишнее подтверждение истины. Боковым зрением Алатус замечает, что Син Цю и Чун Юнь полностью погружены в свое расследование. Их мысли заняты рассуждениями о семье Райдэн, так что Сяо чувствует себя спокойно и относительно комфортно. Детектив пролистывает несколько страниц и читает дальше. «…тело мальчика было обнаружено в лесополосе за городом… □ □ □ □ □ □ □ □ □ □ □ □ Подозрение выдвинуто отцу погибшего — □ □ □ □ □ □ □ □ □…» Он закрывает папку и берет следующую из этой стопки, потому что помнит, что наставник всегда складывал дела, имеющие какую-либо связь между собой, вместе. Дело #081200 «…на теле погибшего обнаружены побои разной степени тяжести. Вскрытие проводил □ □ □ □ □ □ □ □ Заключение судебно-медицинского эксперта: смерть наступила в результате кровоизлияния в мозг…» Сяо нервно сглатывает, когда взгляд цепляется за прикрепленные к папке фотографии. Он абсолютно уверен, что изображенный на них подросток — точно тот же самый мальчик, что был на фото в деле об исчезновении, и точно так же он уверен, что если б мальчик остался жив, то сейчас, спустя 13 лет, он выглядел бы как Авис. Даже через фотографию Алатус понимает, что человек просто не мог выжить с такими побоями. «Теперь я ещё больше понимаю, почему Венти так сильно удивился… Он ведь был на похоронах Валефора… своими глазами видел этот ужас… Хотя, может, не видел? С такими увечьями разве не хоронят в закрытом гробу…? — Сяо переворачивает фото, потому что больше просто не может на это смотреть, и прикусывает губу. — Так, ладно, что по доказательной базе…» «…кожа погибшего под ногтями подозреваемого… □ □ □ □ □ □… следы борьбы □ □ □ □ □ □ кровь на одежде… отсутствие алиби… □ □ □ □ □ □ … волосы погибшего на одежде… □ □ □ □ □ □ …» «Блять… — Алатус спотыкается о следующую фразу, потому что просто не может прочитать и осознать её. — Сук… нет-нет… это не может быть правдой… Отец Венти ведь не убийца, не маньяк и не насильник, но…» «… в комнате подозреваемого обнаружено □ □ □ □ □ □ и нижнее белье погибшего подростка со следами □ □ □ □ □ □ и семенной жидкости подозреваемого». Алатус с хлопком закрывает папку. Он прижимает её ладонью к столу и смотрит в пустоту, пока сердце предательски быстро колотится. «Но ведь это его сын… этого точно не может быть… отец Венти не мог… — Сяо запинается. — Почему я так уверен, что он не мог…? Потому что люблю Венти и не могу объективно и здраво мыслить? Этот мужчина собственноручно отдал Валефора на растерзание Рэйн… но… если написанное — правда, то… может, так даже лучше, что Ави ничего не помнит? Хотя… если бы он помнил, то смог бы рассказать, как все было на самом деле…» Приговор по делу Валефора гласит: «виновен», а подозреваемый приговорен к пожизненному заключению за жестокое убийство и изнасилование несовершеннолетнего. Сяо упирается взглядом в стену. Доказательная база просто разносит все попытки государственного адвоката смягчить приговор. И прямо сейчас все мысли Алатуса о том, что отец Венти, возможно, все же был не причастен, разбиваются о сухой и холодный текст. «В особых приметах погибшего мальчика был указан шрам на пояснице и след от ожога на правом бедре… — вспоминает Сяо. — Если попросить Ави показать, можно будет точно убедиться… Хотя, если принимать во внимание те фото, то шрамов у него должно быть много…» Безжизненный взгляд янтарных глаз опускается на свою дрожащую ладонь, что прижимает папку к столу. Выдохнув, Алатус берет дело, датируемое годом позже. Дело #1110001 «…заключенный Вейс был обнаружен в своей камере повешенным. Судебно-медицинский эксперт □ □ □ □ □ □. Заключение: смерть наступила в результате удушья…. □ □ □ □ □ □ … суицид». — Хммм… — протягивает детектив, чем ненадолго привлекает внимание журналиста. — Нашли, что хотели? — Син Цю, удобно устроившись у Чун Юня на коленях, выглядывает парню через плечо и смотрит на Сяо. — Не сказал бы, что хотел именно этого… — Судя по мрачному виду, инфа так себе. — Да… фотографии тоже, — Алатус закрывает очередную папку и убирает её в сторону. — С пометкой о суициде… неудивительно… «Сидеть со статьей об изнасиловании несовершеннолетнего… он ещё долго там прожил… — прихватив очередную папку из стопки дел, которыми занимался Чжун Ли, Сяо медленно расхаживает по помещению. — Хотя версия Венти значительно отличается от того, что написано здесь… будучи ребенком, он просто поверил матери на слово, а когда уже стал адвокатом, то ему не дали почитать архив? Либо наставник дал ему что-то другое, чтобы Барбатос и дальше занимался адвокатскими делами, и не опускал руки? Ага… и продолжал жить во лжи…» Шаги туда-сюда прерываются, и он замирает, когда на руках оказывается дело десятилетней давности. Среди списка свидетелей он замечает фамилию Райдэн. Дело #0403003 «…тело было обнаружено □ □ □ □ □ … огнестрельное ранение … □ □ □ □ □ □ Судебно-медицинский эксперт: □ □ □ □ □ □ … □ □ □ □ □ □ … смерть наступила в результате внутреннего кровотечения… □ □ □ □ □ □…» «…Погибший: глава таможенной службы Сэм □ □ □ □ □ … Подозреваемая: Райдэн Макото… □ □ □ □ □ …» «Суд постановил: признать Райдэн Макото невиновной в совершении преступления, предусмотренного ст. □ □ уголовного кодекса и освободить из-под стражи в зале суда…» Привычка наставника складывать все дела, которые хоть как-то связаны между собой, наводит Алатуса на мысль, что исчезновение Валефора, смерть отца Венти и смерть того мужчины, из-за которого в сердце Скарамуччи так сильно поселилась ненависть на Фатуи, связана. «И все эти дела были у Вас, наставник, — Сяо усмехается про себя. — И Камисато намекал мне, что Вы с ним связаны… Кажется, он работал в архивах «Ордена»? А Вы тоже связаны «Орденом», а в архивах есть информация, которую Вы бы не хотели, чтобы кто-то узнал… может, вступили с ним в сговор? Так, нужно вернуться ещё дальше… — детектив временно убирает дело в сторону. — Венти говорил, что когда его отца обвинили в убийстве, то он уже проходил по какому-то делу… может, нужно поискать там?» Бегло просмотрев даты на папках, которые Чжун Ли сложил вместе, Сяо понимает, что тем делом, которое упоминал Венти, занимался не наставник. «Так… Кажется, там упоминался номер дела… — он возвращается к папке с материалами по делу об убийстве подростка и быстро выискивает взглядом упоминание. — Точно, вот… получается, за год до убийства…» — Мм… — он подходит к полкам и, заметив, что нужного дела нет, хмыкает. — Не удивлен… «Мужчина был насильником, который измывался над родным сыном, это факт, — он вспоминает улики, приобщенные к делу. — Он отдал его Рэйн… это тоже факт. Все имена из дел вытерты, а значит Чжун Ли пытался сделать так, чтобы если через время кто-то начнёт копаться в этом, то просто зашел в тупик, ведь кроме имени Валефора не указывается даже имя матери, которая написала заявление. Я бы предположил, что здесь вообще все дело подставное, в которое вписали имя Ави, вот только некоторые факты совпадают со словами Венти…» Алатус присаживается за стол, на котором уже развел беспорядок, пересматривая разные дела, и опускает голову на ладони. «Если это все между собой связано, то правду нужно искать в архивах «Ордена», вот только лаборатория сгорела дотла… да и во всех бумажках одно и тоже — эксперимент провалился, а ответственность легла на Алису… — детектив обреченно простанывает. — Ну и как мне сказать Венти правду…? Да и нужна ли она ему…? Проверить не так сложно… достаточно попросить Ави показать следы, упомянутые в деле о его убийстве и изнасиловании… но так ли нужна эта правда…? Ужасно будет узнать, что ты пошел оправдывать отца, которого оклеветали, а на самом деле правда оказалась даже хуже, чем была та клевета…» — Сложные мыслительные процессы? — доносится до него голос журналиста, который медленно сползает с рук Чуня. — Неважно, — холодно отвечает Сяо. — Да ладно Вам, — Син Цю подсаживается к нему за стол и смотрит на разбросанные бумаги. — И как оно? — Никак. — Я ведь не сделал Вам ничего плохого, чтобы так на меня шипеть, — он закатывает глаза. — Ага, просто попросил встретиться с Алисой, любезно угостил её водой, а потом она внезапно умерла, — Алатус скрещивает руки на груди. — Мистика, не иначе. — Аха, думаете, я отравил её? Да очень надо, пх… у меня нет личных счетов ни с кем из всей этой тусовки, — он кивает головой на стопки бумаг. — Я просто пишу книгу, вот и всё. — Как-то далеко ты заходишь для «просто книги». — Ну так книга-то не «просто», а вот пишу я просто. Знаете, если бы мне выдалась возможность пообщаться с «N», то я бы без раздумий пошел к нему на встречу. Вот настолько я увлечен, когда дело касается писательства. — Сумасшедший, — фыркает на него Чун Юнь. — Не без этого, конечно, — Син Цю ведёт плечами.