Спектакль: Акт Второй / Acta est fabŭla

10 лет назад

Под шум дождя и стук поезда проходят последние несколько часов, которые они проведут вместе. Розария спит, склонив голову на грудь Макото. Сиилия тоже уснула, упав головой на плечо Альбедо. Ехать осталось не так много, но осознание до сих пор не пришло. Кавех погиб всего несколько дней назад, и уже через пару часов они четверо приедут домой. В голове не укладывается, что капитан не с ними, но ещё больше не укладывается то, как он мог так «глупо» погибнуть. «Не верю, что он правда попал на растяжку… это просто невозможно… и никто ничего не слышал… — медик хмурится. Он сидит напротив Макото, уперевшись локтями в столик, пока на его плече сопит Амос. — Не может быть… этого просто не может быть…» — Альбедо? — Макото щелкает пальцами у него перед лицом. — Он спит, — машинально отвечает Флео. — Аха, однажды я привыкну к твоим шуткам, — усмехается женщина. — Да, я тоже, — Флео, выдав гримасу отвращения, убирает голову Сиилии с плеча Альбедо и разворачивает, чтобы она спала, склонив голову в противоположную от него сторону. — Оу, вы повздорили? — неуверенно переспрашивает Макото. — Мы и не ладили, — хмыкает Флео. — Ты не в настроении, — подмечает майор. — Понимаю… Кавех был дорог мне… чувствую пустоту… — она прикладывает ладонь к груди. — С другой стороны, все наши с ним детки живы и возвращаются домой, где их ждут, — она слабо улыбается. — Думаю, он был бы рад узнать это. — Мертвым все равно, что происходит у живых, — холодно отвечает Флео. — Они не «рады» и не «расстроены». Их просто нет. — Атеист? — слегка удивлённо проговаривает она. — Хотя, нередко врачи не верят в потусторонний мир и жизнь после смерти. Каждому свое. — Людям просто слишком страшно думать, что в какой-то момент их не станет. Что не будет ничего и никого, просто тьма и тишина. Вот и придумали себе всякие миры. — И не грустно тебе жить с такой позицией? — она смотрит на него с сочувствием. — А как же сказки и чудеса? — Чудес не бывает, — отвечает, повернув голову к окну. — Никто не придёт к тебе на помощь… никто не протянет руку… никто не спасет… У тебя есть только ты сам. Все остальные — ненастоящие. Они бросят… рано или поздно, но бросят. — Альбедо, — Макото накрывает его руку своей ладонью, — а как же мама? Как же твои братья? Не стоит замыкаться, ты не один… — Вас встречают с поезда, майор? — с легкой и слегка обреченной улыбкой спрашивает Флео. — Да, сын. — У Вас кроме него есть ещё кто-то? — Сестра, но она на работе, так что только сын может, — вспоминая Скарамуччу, уголки губ Макото поднимаются вверх. Она полгода его не видела, и сейчас, как и каждый раз, когда возвращается из командировки, думает, что больше никогда не уедет и не оставит его. — А у меня есть мама, папа, два брата… Как думаете, кто встречает меня на вокзале? — Мама? — Макото поднимает задумчивый взгляд вверх, вспоминая, с какой заботой и любовью Рэйндоттир всегда отзывается о своих детях. — Пх… — Флео роняет смешок. В отличие от Альбедо, который, к счастью, ничего не знает, Флео точно уверен, что травма, причиненная Дотторе, была с подачки родной матери. Он видел её и ошибки быть не может. Язык не поворачивается сказать об этом Альбедо, да и смысла он не видит. Он уже совершеннолетний и собирается жить самостоятельно, независимо от матери, поэтому Флео верит, что больше она жизнь ему не испортит. — Слушай, — Макото гладит его руку по предплечью, слабо сминая рукав зеленой форменной рубашки, — не хочешь поехать со мной? Я познакомлю тебя со Скаром, посидим где-нибудь втроем, пообщаемся? Я уверена, что вы двое поладите. — Не хочу, — он пожимает плечами. — Разве я сказал, что мне плохо одному? — Верно, не сказал, все время забываю, что люди разные, хех. Дурная привычка — судить по себе. Разговоры ни о чем, тёплая ладонь Макото, сквозь которую он буквально может чувствовать её любовь, мирно спящая Розария, шум дождя и стук колес — все это кажется Флео уютным и приятным, он с горечью осознает, что вот-вот и они расстанутся. Он не пойдёт на контракт снова, потому что для себя они с Альбедо поняли, что это слишком сложно. Остаётся наслаждаться этими короткими минутами до прибытия. — В любом случае, ты всегда можешь расчитывать на меня, — нарушает тишину Макото. — Ты спас мне жизнь… сделал так, что мой сын не стал сиротой… я перед тобой в неоплатном долгу. — Помогите мне с работой? — неожиданно для женщины проговаривает Флео. — Вы говорили, что я могу пойти работать в бюро судебно-медицинской экспертизы, когда закончу обучение… Я… я не хочу работать с живыми пациентами, — он опускает взгляд на свои руки, и воображение пачкает их в кровь Кавеха. — Не хочу… — вздрагивает. — Я перейду на другой факультет и доучусь… — Конечно, — она понимающе кивает. — Как только закончишь учёбу, я замолвлю за тебя слово. Поезд останавливается, и проводники повторно информируют о прибытии. Понимая, что как только она увидит сына, то забудет обо всём на свете, Макото прощается со всеми ещё находясь в купе. Она крепко обнимает каждого, а Альбедо в который раз благодарит, после чего мчится на выход. Флео плетется следом, стараясь сохранять дистанцию. Оказавшись на улице, Макото просто влетает в мальчика лет шестнадцати на вид. Он встречал её на платформе с букетом цветов, который она успешно прижала к нему, заключив ребенка в объятия. Флео слабо усмехается, наблюдая, как живая и жизнерадостная женщина взъерошивает волосы угрюмого и хмурого мальчика, который изо всех сил пытается сдержать улыбку. «Вот так и выглядит семья…? — он смотрит со слабой завистью. — Интересно, если бы у меня было отдельное тело, то объятия с Альбедо ощущались бы точно так, как и сейчас? — он обхватывает себя руками, вцепившись пальцами в форму на плечах. — Моя семья — это Альбедо…» Макото разворачивается и машет рукой. Прикусив губу, Флео сбегает в переход, чтобы избежать лишнего знакомства. Для себя он запомнил просьбу Макото и внешность мальчика, которому обязательно поможет, если нужно будет, ведь его мама подарила Альбедо и Флео ощущение материнской любви. Хоть и не надолго, но они хотя бы осознали, как это. Судмедэксперт стоит во дворе «Ордена», покуривая очередную сигарету. Воспоминания в последнее время одно за другим всплывают в голове, помогая ему понять «того» себя, осознать роль Флео и то, насколько важным и дорогим для Альбедо он был. «Раз я вспоминаю и то, что мне не принадлежит, — он прикладывает ладонь к груди, — значит ли это, что мои личности слились в одну, и Флео по-прежнему здесь…?» Слишком больно думать о подобном, но в этих мыслях он видит слабую надежду, за которую хочется цепляться. — Шиз… — отзывает его Сяо. Медик тут же тушит сигарету и выдыхает куда-то в бок. Он поворачивает голову на Алатуса и, надев привычную маску невозмутимости и холода, вопросительно смотрит ему в глаза. — Страшно? — усмехается Альбедо, заметив, как дрожат скрытые защитным костюмом руки детектива. — Да, но не за себя… — Вирус больше не распространяется… неделя интенсивной терапии пошла на пользу, — со вздохом проговаривает блондин. — Кстати, вчера получили результаты, и ты, и Нари, оба подходите. — Нари…? — детектив хмурится. — А, я не говорил? — медик пожимает плечами. — Забыл. Тигнари согласился быть вторым донором, так что твой Вентик сможет вернуться к практически прежнему образу жизни. — Я тут прочитал… — он опускает голову. — М? — Прочитал, что люди с пересаженными органами живут, в среднем, не больше десяти лет… — … — Альбедо закатывает глаза. — При определенных обстоятельствах умереть можно и от занозы в пальце. — То есть… — Ты знаешь, что если у человека останавливается сердце, то есть наступает клиническая смерть, то у врача есть всего 5-7 минут на то, чтобы его спасти, иначе человек умрет. — Знаю… — бубнит, смотря под ноги. — А знаешь, что рекорд выхода из клинической смерти составляет 6 часов? То есть человек был «мертв» 6 часов, а потом очнулся, и после этого прожил свою жизнь. — Теперь знаю… — Все мы разные, не стоит этого забывать, — Альбедо скрещивает руки на груди. — Я на своей работе насмотрелся на десятки трупов, которые погибли при таких обстоятельствах, что в голове не укладывается. А врачи в больницах знают сотни людей, которые выживали там, где это, казалось бы, невозможно. — Хочешь сказать не верить цифрам, да? — детектив нервно топчется на месте. — Да. И, учитывай, что Венти будет пересажена часть лёгкого. Кстати, если ты не знал, то жить можно и без одного лёгкого, и без части лёгкого… Люди вообще существа довольно живучие. Как тараканы. — Пх… успокаиваешь? — Операция серьезная, — Альбедо кладёт ладонь Сяо на плечо, — но угрозы жизни нет. Единственное, что может пойти не так — это если организм Венти начнёт отторгать. В остальном, проблем быть не должно. — Ладно… доверимся специалистам, — Алатус слабо усмехается. — Сам-то ты как? Выглядишь так, будто вот-вот расплачешься. — Вспомнил просто кое-что… — блондин отворачивается и опускает голову, чтобы волосы прикрыли глаза. — Твои волосы, кстати, подросли, — подмечает Сяо. — Совсем длинные стали… — «Совсем длинные» — это у Итэра, а у меня так… утепление для тараканов, которые живут в моей голове. — Понимаю, — Алатус присаживается на ступеньку около входа. — Полтора месяца, да? — Да… примерно полтора месяца тебе придётся пролежать в палате, — Альбедо присаживается рядом. — Уже пора готовиться к операции… — Снова моё расследование зависнет… чувствую, что я где-то рядом. Если честно, то я настолько не хочу останавливаться, что готов даже помочь Хэйдзо въехать в город и попросить его о помощи. — Хм… не думал о том, чтобы попросить брата? — Аха, насмешил, — Алатус опускает голову Альбедо на плечо. — Не хочу, чтобы он случайно засветился или ещё что… — Судя по материалам дела, он работает чисто, разве нет? — Думаю, он лишь прольёт невинную кровь, — сквозь зубы проговаривает, а в памяти всплывает флешка, что до сих пор так и лежит в кармане. — Но Хэйдзо… — Да, не стану я просить того, в ком не уверен… — Сяо постукивает ногой по ступеньке. — Один назойливый журналист преподал мне хороший урок… — Хм? — Альбедо скрещивает руки на груди и наклоняет голову. — Может, стоит объединиться с ним? Хотя, зная, кто его тётя… с другой стороны, вы можете просто временно объединить усилия. Все же, такой союз будет полезен вам обоим. — Думал об этом, но даже так я слягу на полтора месяца и что тогда? Пустить его восвояси? — А еще говорят, что я старый, — Альбедо усмехается. — Кстати, есть еще Кадзуха. — Смешно ты пошутил, — Сяо поднимается на ровные ноги и стряхивает с костюма пыль. — А что смешного? Не суди людей по их возрасту. Да, Казу всего восемнадцать, но это не значит, что он… — Альбедо запинается. На секунду ему показалось, что это говорит не он, а Флео, ведь когда-то точно так же Флео защищал Альбедо перед Кавехом, который судил по возрасту. — Что «что»? — Сяо наклоняет голову. Чувствуя, как губы начали дрожать, Альбедо просто отрицательно качает головой, пытаясь сказать «ничего». — Мне больше нравится другой вариант, — Сяо складывает руки на груди. — Операция примерно через десять дней, да? Кажется, ты говорил, что примерно столько надо, чтобы подготовить Венти и провести все анализы. За эти десять дней я распутаю все, что случилось с наставником, Валефором, Тао и Синьорой. А ещё найду третьего ученика Рэйн. — Ага, не забудь ещё все камни бесконечности собрать и активировать перчатку, — саркастично проговаривает медик. — Спасибо, только на твоей вере в меня и держусь. — Не забудь ещё остановить вирус, найти Камисато, вернуть Саске в Коноху и стать хокаге.