[День Первый]
Многоэтажка в центре города. Квартира Син Цю.
Алатус стоит перед дверью чужой квартиры, в которую он бы никогда не хотел возвращаться и был уверен, что ему не придется, но все же слова Альбедо звучали логично, а в голове журналиста Сяо не нашел скрытых умыслов или лжи. Конечно, Хэйдзо уже научил его не верить даже мыслям, ведь если «противник» знает о телепатии, то способность Сяо может быть использована против него, а Син Цю кажется тем, кто знает практически все, так что и в его мыслях есть причины сомневаться. Осложняется все тем, что в голове журналиста полный хаос. В отличие от разложенных по полочкам дел, построенных графиков на доске и порядка в квартире, в голове все похоже на смятый лист бумаги с надписями неразборчивым почерком. Выдохнув, детектив подносит руку к звонку и замирает, вспомнив слова Син Цю о том, что он еще точно вернется. То, что журналист по итогу оказался прав, задевает самолюбие и эго, но с другой стороны, он, работая в одиночку, хоть и в обход закона иногда, но достиг большего, чем Сяо, который имеет куда больше инструментов, да и в принципе вся полиция. — Детектив Алатус? — со спины его отзывает Чун Юнь. Сяо разворачивается, бегло осматривает коллегу — тот одет в домашний спортивный костюм, в руках он держит зонт и пакет из супермаркета. Альбинос вопросительно наклоняет голову: — Ты к Син Цю? И часто ты захаживаешь к нему? — усмехается альбинос. — Второй раз, — на выдохе отвечает Алатус. — Да, к нему, разговор есть. — Когда я уходил, он спал над своими бумажками, — Чун Юнь берёт зонт и пакет в одну руку, а вторую запускает в карман, выискивая ключ. — Погода сегодня не располагает к работе, — он кивает головой в сторону окна между этажами. — Кажется, еще целый месяц лета, но уже какая-то осень… серое и сонливое. — «Серое и сонливое» это я по жизни, — Алатус прослеживает взглядом, как коллега открывает дверь чужой квартиры. — Разве? Мне казалось, ты довольно энергичный, — альбинос пропускает Сяо вперед себя, — заходи, не шуми только, вдруг он еще спит. — Спасибо. Квартира ничуть не изменилась с того раза, как Сяо был тут пару дней назад: все такие же пустые стены, до блеска натертый пол, полное отсутствие уюта и комфорта. Если воспринимать это место не как дом, а как рабочий офис, тогда все еще относительно терпимо, но если задуматься над тем, чтобы здесь жить, то от одной мысли появляется ощущение, словно пустота давит. — Схожу чайник поставлю, — информирует Чун Юнь. — Ты что-то будешь? — Кофе, если можно… погода и правда сонная сегодня, — он прикрывает рот ладонью, на что коллега усмехается. — Ванна если что там, — альбинос кивает головой в сторону двери. — Да, спасибо… В квартире стоит абсолютная тишина, а дверь в комнату, где, скорее всего уснул журналист, закрыта. Похоже, когда Чун Юнь уходил, то специально закрыл, чтобы по возвращении не разбудить парня. Сяо медленно подходит к комнате, тихо опускает руку на ручку и вслушивается. Он уже практически привык к постоянному шуму на фоне. Чужие голоса в голове теперь воспринимаются просто как уличная суета или очередь в торговом центре. Если постоянно это слушать, то в какой-то момент они становятся не более чем фоном. Только так получается избавиться от головной боли. Сейчас, либо соседей журналиста нет дома, либо они тоже спят, поэтому в мыслях у Сяо непривычно пусто и ясно. Он слышит лишь раздумывания Чун Юня о том, какой же кофе ему заварить, бросать ли сахар и стоит ли уточнить у Алатуса еще что-то, и уже привычные спутанные размышления Син Цю. Все же, похоже, журналист не спит. Алатус открывает дверь, и его глаза округляются, а рот приоткрывается в удивлении — помимо янтарных глаз журналиста, сейчас на него направлен взгляд кислотно-зеленых. Сяо неуверенно делает шаг назад и упирается спиной в Чун Юня, который уже успел приготовить кофе. — Упс, — хихикает Син Цю, отходя от доски. — Попались. — Доброе утро, наставник, — с легкой улыбкой на него смотрит Хэйдзо. Сяо быстро и часто моргает, пытаясь понять, не показалось ли ему, или же Сиканоин и правда сейчас в квартире журналиста. Обреченно выдохнув, он разворачивается на выход, думая о том, что лишь потратил время впустую, и, раз уж Сиканоин оказался дома у Син Цю, нет смысла вести с ним дальнейший диалог. — Вы уверены, что хотите уйти? — спрашивает ему вслед журналист. — Не просто так же пришел. — Что ты здесь делаешь? — Сяо скрещивает руки на груди, обращаясь к Сиканоину. — То же, что и ты, наставник, — Хэйдзо пожимает плечами. — Занимаюсь расследованием. — Как ты попал в город? — А, моя работа, — Син Цю пожимает плечами и отходит к Чун Юню, — я привык отвечать услугой на услугу, так что, конечно, помог Хэйдзо попасть в город, извините уж. Журналист оставляет на щеке альбиноса легкий поцелуй, забирает с подноса свою чашку и возвращается к доске. Взяв в руки карандаш, он проводит от одной красной точки на карте до другой и поворачивает голову на Хэйдзо: — По-моему, все очевидно. Именно с этого района и началось заражение, а потом они поставили блок посты тут, тут и вот тут, — карандаш скользит по карте, оставляя за собой едва заметные серые полосы. — Получается, они точно знали, в каком районе будет вспышка, в какой момент и с какой силой, поэтому без труда смогли удержать вирус в пределах города. — Хмм… — Сиканоин прикладывает руку к подбородку. — То, что все спланировано, по-моему, очевидно. Если нулевым пациентом и правда была та девочка, то вирусу, получается, уже больше десяти лет. — Я думаю, что вполне несложно догадаться, из-под чьей легкой руки он вышел, хех, — журналист делает глоток горячего чая и выдыхает. — Сяо, так ты уходишь либо присоединишься к размышлениям? — Знаю, что меня, наверное, Вы не особо рады видеть, — Хэйдзо слабо усмехается. — Тем не менее, мы занимаемся одним и тем же, так почему бы не объединить усилия? «Вчетвером и правда будет проще, — Алатус переводит взгляд на Чун Юня, который, поставив поднос с чашками и сладостями на кофейный столик, тоже подошел к доске. — От него пользы мало… мне кажется, он просто удобный инструмент в руках этого журналиста и не больше, сам он дедуктивными способностями не блещет, а вот Хэйдзо — да… его логика, нестандартное мышление и интуиция вполне себе могут быть полезны, но он знает о моей телепатии, а значит может использовать ее против меня… его мыслям доверять нельзя, как и его словам…» — Ладно, не буду мешать тебе думать, — Син Цю ведет плечами. — Итак, Хэй, на чем мы остановились? — Муниципалитет, — Сиканоин постукивает пальцем по карте. — Равноудаленный от всех этих точек. Получается, что если провести круг, — он ведет карандашом, — то здание муниципалитета получается в центре. Думаю, это было очевидно, но теперь мы можем быть уверены, что они точно замешаны в распространении вируса. — По официальным данным, вирус не передается по воздуху, его вводили каждому лично, иначе он существовать не может… — журналист хмурится. — Проще всего сделать это через какое-нибудь мифическое вакцинирование, но ничего подобного не было. — А что насчет больницы? — в диалог вступает Сяо. Детектив решает на время оставить их личные с Хэйдзо разборки и перейти к расследованию. — Городская больница, которая подчиняется непосредственно муниципалитету. — Провести такое массовое заражение через больницу? — Сиканоин щурится, словно пытается что-то вспомнить. — Хм, — журналист делает еще глоток и передает чашку Чун Юню. — Вообще, если задуматься, то в среднем, в ТРЦ с торговой площадью около двухсот тысяч метров квадратных в сутки может быть примерно сто сорок тысяч человек… Кажется, наш ТРЦ даже больше, потому что считается одним из самых крупных в мире, но не суть. Предположим, двести. Учитываем, что это был выходной день, добавляем наплыв туристов или еще что. — Клонишь к теракту, да? — догадывается Сяо. — Хм… Если подумать, то в этом есть логика… все пострадавшие были распределены по городским больницам, где им вполне себе могли подсадить вирус. Бедо сказал мне, что заражен. Авис тоже. Ави тогда был переговорщиком, а от ударной волны его откинуло в сторону и он разбил голову, то есть, он тоже попал в больницу… я стоял относительно далеко, так что… из моих знакомых в больницу тогда попали Альбедо, Венти и Авис… все трое заражены. — А как же та девочка? — журналист выискивает на доске вырезку из газеты. — А, вот, — указывает карандашом. — Ты на руках вынес девочку-подростка, это попало в кадр репортерам. — Точно, Кли… и она тоже заражена, да. То есть, я знаю четверых, и все четверо оказались заражены. — Наставник, а что насчет Камисато Аяки? Когда я приехал, с тобой была девушка, помнишь? — Она не была ранена, да, — кивает. — Она приехала со мной вместе. К слову, она привезла Венти в больницу, приводила его в чувства и все такое, но при этом не заразилась. То есть, вирус и правда не передается по воздуху. — И от контакта с кровью, — напоминает Хэйдзо. — Син Цю не заражен, Нари тоже не заражен, хотя оба контактировали с кровью погибшей от вируса Люмин. — Верно-верно… — Сяо берет со стола кофе и благодарно кивает. Пить его он не намерен, но руки уже замерзли, а горячая чашка поможет согреться. — Теоретически, получается, вирус был подсажен напрямую через инъекции, которые с подачки городских властей сделали в городских больницах. Довольно много людей пришлось задействовать… — Врачи могли ничего не знать, — предполагает журналист. — Им прислали какой-нибудь физраствор или что там в вену вводят, а на деле — вирус. — Не могу понять мотив… — Алатус поворачивает голову в сторону окна. — Зачем это все? Изолировать город, подготовиться, чтобы вирус точно не оказался за пределами, выкосить 80% зараженных, а сейчас постепенно возвращаться к спокойной жизни? Если это предвыборная акция о том, какой наш мэр молодец, за три месяца «избавил мир от скверны», то звучит слишком безумно. Я бы поверил, если б в мэры баллотировалась Рэйндоттир, аха. — Может, это была попытка создать управляемый вирус? — Хэйдзо присаживается на диван и берет в руки чашку. — Я к тому, что господин Барбатос ведь довольно долго чувствовал себя плохо… а потом ему прямо резко стало еще хуже. Если нулевым пациентом и правда стала та девочка, как ее… — Амос, — напоминает Син Цю. — Точно, то, судя по записям «Ордена» в руки Рэйндоттир она попала десять лет назад. Про нее есть целый дневник о том, как протекает заражение и так далее, то есть она находилась под контролем Рэйн, и вирус полностью был под ее надзором. — И сейчас Амос числится одной из пациенток с резкими осложнениями, — Сяо сводит брови к переносице. — Получается, вирус вышел из-под контроля? — Думаю, ему помогли выйти. Так-то штука безвредная, живет себе в организме, как и многие другие, но под определенным внешним воздействием он начинает разрушать своего носителя, — Сиканоин отпивает горячий чай и откидывается на спинку дивана. — Итого, имеем сумасшедшую Рэйндоттир, которая создала вирус, которым, условно, могла управлять. Имеем нулевого пациента в лице Амос, которая жила себе десять лет и в ус не дула, а затем происходит что-то, из-за чего вирус вспыхивает резко и неожиданно для нас, простых смертных, но ожидаемо для городских властей. — На одежде Синьоры обнаружен карфентанил… — вспоминает Сяо. — Точно так же, как и в приюте. Амос тоже числилась воспитанницей приюта. Если предположить, что катализатором выступил карфентанил, а Куки, Синьора и Люмин просто стали подопытными? — Почему такой разрыв между смертью Куки и смертью Синьоры? — недоверчиво переспрашивает Хэйдзо. — Не всё всегда получается с первого раза, — подмечает Син Цю. — Ради некоторых интервью журналисты годами ходят на приемы и как только не изворачиваются. Если предположить, то у девочки, о которой вы говорите… — Куки Синобу… — подсказывает Сиканоин. — Хм, сходится ведь, — Сяо опирается поясницей о подоконник. — Смотрите, Куки была заражена, но что-то пошло не так, и ее убил снайпер, которым вполне себе могла быть Амос, ведь по хронологии это случилось уже после того, как она стала ученицей Рэйн. Далее, чуть больше года назад Рэйндоттир становится «пропавшей без вести», а потом убивают Синьору, на одежде которой — карфентанил. Ее тоже могла убить Амос. То есть, вирус ей ввели, но, как и в случае с Куки, удержать его внешним влиянием не получилось, и тут пропадает Рэйн, и Амос убивает Синьору, потому что просто не знает, что ей делать, ведь она не ученая, а простой стрелок. — И решает сделать это показательно и в прямом эфире, чтобы просто навести суеты? — с усмешкой переспрашивает Хэйдзо. — Либо чтобы вплести полицию в скандал, — журналист усаживается на руки Чун Юня, который все это время молча сидит на краю дивана. — Эффектная смерть, тут не поспоришь, но это еще хорошо показывает то, насколько стрелявший — нездоровый и помешанный эгоист. Если взять почерк истинного «N», — голос тут же приобретает нотки восхищения и восторга, — то ни одна его жертва не была убита так, чтобы пострадал кто-то сторонний. Ну, по крайней мере создается такое впечатление, ибо про убийство первых двух Фатуи информации вообще нет… видимо, делами никто не занимался. — Дела были у наставника, — вспоминает Сяо. — Это я к тому, что подражатель сделал убийство в прямом эфире, а ведь эфир могли смотреть дети. Да, это были новости, но тем не менее дети, которые просто сидели и ждали конца новостей, чтобы посмотреть мультики или еще что, могли получить травму. Ответственность родителей, да, но… тем не менее, настоящий «N» никогда не стрелял вот так… Если вспомнить недавнюю смерть Райдэн, то она была убита у себя дома, без лишних глаз. Это больше похоже на его почерк. «Вот же… придурок мелкий, тц…» — Алатус опускает взгляд и прикусывает губу. Конечно, он и сам понимал, кому принадлежал этот выстрел, но до последнего верить не хочется, что Скарамучча снова встал на ту же дорожку. — То есть, Куки стала жертвой сумасшедшей ученой, аха, — Сиканоин слегка истерично смеется. — А потом, когда эксперимент провалился, она просто приказала другой сумасшедшей убить Синобу… Хм… но ведь сама Амос заболела больше десяти лет назад и при этом вирус из-под контроля не вышел. — Полагаю, он сам по себе никакого вреда не несет, — задумчиво говорит Алатус. — Лишь под внешним воздействием он начинает убивать носителя. Убирать нулевого пациента Рэйн не хотела, поэтому Куки стала жертвой. Случайно ли выбор пал на Куки? Кто знает… Хотя, — Сяо поднимает взгляд и холодно смотрит в зеленые глаза Сиканоина, — если третий ученик Рэйн — это ты, то выбор пал на Куки не случайно. — Я? Ученик? — Хэйдзо усмехается. — Я ж идиот. Ни в стрельбе, ни в науке… То ли дело Тигнари… не хочу его подозревать, но он любил Куки не меньше, чем я. — Против Нари проще использовать Сайно, — Алатус отталкивается от подоконника, подходит к Хэйдзо впритык и склоняется над ним. — А вот ты… вполне себе… — он берет Сиканоина за подбородок и поднимает его голову. Смотрит в глаза, в которых читается лишь легкий страх. — Либо же выбор пал на Куки случайно, кто знает. Взгляд янтарных глаз испепеляет Хэйдзо. Алатус смотрит так пристально, словно пытается увидеть душу. Он слышит чужие мысли, но в них лишь истеричный смех и поставленное на повтор «я не виновен». — Что скажешь, Хэй? — Син Цю с особым интересом наблюдает за этой картиной. — Пх, — Сиканоин роняет смешок, — наставник, ты серьезно думаешь, что она взяла бы себе в ученика меня? Я даже читать не умел, когда в приют попал… мои родители — алкаши, которые меня били, а детям было противно общаться со мной, потому что я отставал. Я всюду таскался за Нари и Сайно, словно хвост. Я был жалким и слабым, совал свой нос, куда не надо, отчего страдали мои друзья, и мне даже не хватило мозгов понять, что та ссора между Нари и Сайно не была точкой в их отношениях, из-за чего Нари теперь страдает. — Если проследить, то некая закономерность между ее учениками и правда есть, — Син Цю кивает. — Например, если «N» и его подражатель, это первый и второй ученики, то думается, что и третий будет снайпером, который преследует месть или еще что. — Хм, да, не без этого, — Сяо убирает руку от лица Хэйдзо, так и не увидев в его мыслях ничего противоречащего словам. — Хм, но ведь вполне может быть, что мы просто не знаем, что этот человек — снайпер. — Ну хоть с вирусом стало понятно, — журналист вновь усаживается на колени к возлюбленному. — Осталось прогуляться до здания муниципалитета ночью и немного порыскать там, хехе. — Так вот какими методами пользуются журналисты, чтобы добыть информацию? — усмехается Алатус. — Каюсь, грешен, — хихикает тот. — Но я не жалею.***
[День Второй]
Здание «Ордена». Палата Амос.
— Мне не о чем с вами разговаривать, — вяло проговаривает девушка, лёжа на кровати. — Мой лечащий врач запретил мне «открывать рот без разрешения». — Кончай ерничать, — Сяо скрещивает руки на груди. — В здании везде камеры, включая палаты. Ты самолично призналась в нанесении тяжких телесных повреждений, похищении и удержании в неволе… — А ещё знаете что, детектив? — она ехидно улыбается и встаёт с места. — В убийстве вашей милейшей сестры я тоже призналась. Сердце пропускает удар, но Алатус проглатывает обиду и ненависть, сохраняя лицо невозмутимости и непоколебимости. — Верно, — кивает. — Помимо похищения, удержания в неволе, тяжких телесных есть ещё умышленное убийство. Ты уже себе на пожизненный срок насобирала, так что нет смысла разводить здесь эти игры. Рассказывай правду. Чистосердечное признание смягчает наказание. — Не хочу, — она разводит руки в стороны и ведёт плечами. — А как отяготить наказание? Я бы лучше ещё кого-то убила, чтобы выбить себе смертельный приговор, аха… — Так не терпится на тот свет? — детектив всматривается в потухший взгляд зеленых глаз. — Что ж так? — Мое место не здесь, — она хлопает ладонью по постели. — Мое место рядом с ней. Дверь в палату открывается, и на пороге показывается Альбедо. Как только она видит его, глаза сразу загораются, а губы растягиваются в слабой улыбке. Девушка пристально следит за медиком, не отводит взгляд от него, рассматривая его болезненно бледное лицо. — Ты решил вернуться ко мне? — она встаёт с кровати, минует Сяо и подходит к Альбедо впритык. — Я знала, что ты вернёшься… — она прислоняется к нему всем телом, уложив голову на плечо. — Вы всегда возвращаетесь… — Нари будет чуть позже, — холодно проговаривает Альбедо, стоя неподвижно. — Пахнет статьей за домогательства, — хмыкает Алатус, обращаясь к девушке, но с появлением Альбедо в палате, она напрочь перестала слышать его. — Глупый-глупый мальчик, — Амос трётся щекой о плечо медика, по лицу которого Сяо понимает, что тот еле-еле сдерживается. — Такой уставший, такой напряженный, такой слабый… — Я пришел записать показатели, — холодно проговаривает медик. — И взять у тебя кровь на анализ. — А шприц принёс? — она без тени сомнения запускает руку в карман его белого халата, вынуждая парня вздрогнуть. — Сядьте, пожалуйста, я возьму у вас кровь, — он продолжает спокойно и равнодушно, но Сяо отлично видит, как нервно дёргается уголок его губ. — Такой же холодный, как и она, — Амос трётся носом о его шею. — Ты так похож на свою маму, Альбедо… — … — выдохнув, он отталкивает девушку от себя. — Идея Нари о том, чтобы обколоть тебя чем-то уже не кажется мне такой уж плохой. — Тебе помочь…? — неуверенно переспрашивает детектив, наблюдая за происходящим. Но в ответ Альбедо лишь отрицательно качает головой. Он знал, что так будет, знал, что она снова начнёт выводить его, раздражать и пробуждать в нём ненависть и страх, но все равно пришел. По большей части из-за того, что Сяо решил провести с девушкой это некое подобие допроса, и Альбедо отлично понимает, что разговаривать она с ним не станет, но вот если он сам будет присутствовать, то, возможно, это развяжет ей язык. — Ты пришел послушать мою исповедь? — смеётся Амос, вновь прижимаясь к нему. — Никому не нужную историю про девочку, над которой издевался взрослый мужик и его друзья? Нравятся тебе такие истории? — она хихикает и показательно вдыхает запах его волос. — Ты ведь все равно умрешь, — со вздохом отвечает Альбедо. — Ага, — она кивает, — стану грустной статистикой смертности от вируса, — она поднимает голову и едва заметно подмигивает Алатусу, отчего тот вопросительно наклоняет голову в бок. — Впрочем, как и ты, — девушка проходится пальцами по шее Альбедо. — Заражение так быстро распространяется… хм-хм, с чего бы это… — Лежа в палате с Венти разве не ты говорила, что самое время рассказать друг другу правду? — напоминает Альбедо. — Ведь все равно все умрут, так и смысл в молчании? Уйти, так и не поведав миру свою историю? — Да нет у меня никакой истории, — усмехается. — Жила-была девочка по имени Амос, она была слабой, никому не нужной и страдающей от любви к мужчине, который ее предал. Он убил Амос, а вместо нее на свет появилась Сиилия. Добрая, открытая, наивная, светлая… такая, какие нравятся всем. Амос была порочной, грязной и испорченной, а вот Сили — милейшей души человек. Вот и вся история. — Это имя дала тебе моя мама…? — медик стоит посреди комнаты, словно статуя, пока девушка уже во всю гладит его, обнимает за пояс и трется об него, игнорируя тяжелый взгляд Алатуса. — Да… — девушка придвигается к уху Альбедо и выдыхает. — Она спасла меня… она показала мне, что жизнь не ограничивается стенами комнаты, в которой он держал меня… она убила его, а меня забрала себе… разве она не удивительна? — Она обучила тебя стрелять? — уточняет детектив. — Я и так умела. Мой опекун держал стрелковый клуб, вот только мне не хватало смелости стрелять в живую мишень… до того момента, как прямо у меня на глазах его мозги не украсили стену, аха… — Амос запускает руку Альбедо в волосы, принимаясь перебирать светлые пряди. — Это все вина Флео… если бы не он, мы с тобой были бы вместе еще с того момента, как Рэйндоттир подослала к тебе Дотторе. Одно лишь упоминание этого человека вызывает у Альбедо приступ тошноты. Медик заметно вздрагивает и тяжело выдыхает, что не может остаться незамеченным. Амос сводит брови к переносице, выдавая гримасу жалости и сочувствия. Она показательно драматично качает головой и морщится: — Бедный-бедный малыш до сих пор не пережил травму, что была больше десяти лет назад. — … — медик отворачивает голову в бок. — А я все видела, — хихикает Амос, и сердце Альбедо в этот момент словно остановилось. — Твоя мама приказала мне убить Дотторе, если я посчитаю это необходимым, — она шумно выдыхает ему на ухо. — Я могла оборвать твои страдания в любой момент… — шепчет. — Но наблюдать за ними было так приятно… Впервые в жизни я почувствовала, что не одинока… По спине пробегает холодок. Ладони потеют, а конечности немеют. В голове стоит неприятный писк и звон, и практически все, что Амос сейчас говорит, теперь проходит мимо Альбедо. Воображение так предательски подбрасывает ему кадры из прошлого, вызывая лишь еще большую тошноту. А вслед за всем этим приходит осознание — эта девушка затащила его к себе в постель, полностью осознавая травму, которую он так отчаянно пытался спрятать. — Удивлен? — она хихикает. — Как же приятно было наблюдать за тобой… за тем, как ты давишься слезами, как бегаешь от него по всей комнате, как царапаешь дверь, как кричишь о помощи… такой слабый и беспомощный… брошенный своей семьей… не нужный своему отцу и своим братьям… где они все были, Альбедо? — она аккуратно целует его в уголок глаза, где уже собрались слезы. — Ты не нужен тем, о ком так сильно печешься… и не был нужен. Тебя любила всегда только она… и я… Это Флео настроил тебя против нее… он тебе солгал. — … — Альбедо стискивает зубы, поджимает губы и с трудом проглатывает стоящий в горле ком. — Бедняжечка, — Амос сухо целует его в щеку. — На самом деле я нужна тебе… ты слабый, ты хрупкий, ты такой маленький и беззащитный… даже не можешь сказать мне что-то против… Она любила тебя, и я буду любить тебя, как и она… Согласись, столько эмоций, как с Дотторе, ты не испытывал никогда… разве это плохо? Твой голос может звучать так высоко и прерывисто, а если будешь плохо питаться, то ты становишься похожим на подростка… такого же, как и тогда. — Я ненавижу тебя… — сквозь зубы проговаривает медик, смотря в пустоту. — Хватит, — Алатус кладет руку девушке на плечо и одергивает ее. Особо не заботясь о чужом комфорте, он довольно грубо бросает ее на кровать. — Бедо, ты хотел у нее кровь взять? — …хотел бы я, чтобы ты и правда стала грустной статистикой смертности. — Слишком простое наказание для нее, — раздраженно проговаривает Сяо. — Пусть выздоровеет и сядет. — Ахаха, — девушка откидывается на подушку. — Смешные вы. Мне не выйти из этой палаты живой, разве не очевидно? Интересно, а малыш Венти поправится? И Вал… я бы извинилась перед ним, но ему не хватает смелости зайти в мою палату. Еще один дрожащий от страха малыш. У тебя с ним много общего, Альбедо. — Бесполезный разговор, — Сяо вздыхает. — Пусть этой ненормальной занимается Нари, я уже из последних сил держусь, чтобы не ударить ее. Взяв Альбедо за запястье, Алатус выводит его из палаты. Лишь оказавшись за дверью, блондин роняет смешок. Он бегло вытирает глаза, в которых уже успели скопиться слезы, и поднимает голову вверх, смотрит в потолок, прикусив нижнюю губу. — Только нервы помотала, — Сяо вздыхает. — Хочу воздухом подышать, а то меня сейчас вырвет, — сдавленно проговаривает Альбедо. Детектив понимающе кивает. Он берет Альбедо под руку и помогает выйти из здания. В воздухе витает запах свежести и дождя, небо затянуто серыми тучами, а шелест листвы заглушается проезжающими по дороге автомобилями. Блондин закидывает голову к небу и закрывает глаза. Хочется домой, а после общения с Амос он чувствует себя морально истощенным. — Ты как…? — неуверенно спрашивает Алатус. — Не совсем бесполезно, конечно, — медик поворачивает голову на детектива. — Знаем мы одного мужчину, который держал стрелковый клуб, а потом был убит. — И это стало отправной точкой в деле «N»… — Сяо заканчивает мысль за Альбедо. — Верно… получается, мужчина, который относился к Скару, как к сыну, удерживал Амос и издевался над ней, вот у нее кукуха и слетела… а потом еще и моя мама убила этого мужчину прямо у девочки на глазах, вот та и «влюбилась». Уверен, мама навешала ей на уши, а потом позволила ей быть свидетелем всего, что происходило со мной. Готов поспорить, что оружие, которое было у Амос, когда она следила за Дотторе, было неисправным либо патроны холостые. Она бы не позволила убить его и прервать этот «эксперимент», но суть была лишь в том, чтобы сломить Амос еще больше. — Придумать ей личность, дать другое имя, расшатать по максимуму и подчинить себе… звучит максимально мерзко и отвратно. — И манипулятивно… в духе моей матери. Неприятный выдался разговор, но, похоже, есть смысл поискать зацепки через смерть Сэма, ведь Амос упоминала его друзей. Не исключено, что и они сыграли свою роль в этой путанице… — медик поворачивается к двери. — Я пойду… неважно себя чувствую. — Ты не думал о том, чтобы возобновить сеансы с Нигредо…? — Алатус скрещивает руки на груди. — Знаю, что твой брат и сам сейчас терапию проходит, но, возможно, это помогло бы ему вернуться к обычной жизни, да и тебе лишним не будет. — Я подумаю об этом…***
[День Третий]
Архивный отдел полицейского участка
Хэйдзо просматривает очередную папку с бумагами, затем обреченно вздыхает. На часах уже поздний вечер, и здесь они провели целый день, но так и не нашли нужных записей. Чун Юнь остался при входе, чтобы, если вдруг кто-то захочет сходить в архив, то не обнаружил здесь постороннего, коим является Син Цю, так упорно пересматривающий дела одно за другим, даже не обращая внимания на то, связаны они с основным или нет. Для журналиста в принципе интересно читать дела, ведь каждое из них можно взять за основу для написания книги. — Удобно, конечно, было, когда Чжун Ли складывал все связанные между собой дела вместе, — обреченно простанывает Алатус. — Воспользоваться цифровой базой тоже было бы удобно, — хмыкает Хэйдзо. — Кому вообще нужны эти бумажки. — Я не могу использовать свой ключ для входа в базу архивов, — напоминает Сяо. — Лишнее привлечение внимания нам сейчас ни к чему. Я слишком ограничен во времени, чтобы разгребать еще и сторонние проблемы, которые точно возникнут, если я буду использовать служебное положение в личных целях. — Сейчас ты тоже используешь его в личных целях, — Сиканоин отбрасывает очередную папку на стол. — В этом беспорядке черт ногу сломит. — … — Син Цю отрывается от чтения и одаривает молодого детектива снисходительным взглядом, который плавно опускается на его ноги. — Не сломал. — Тц, — Хэйдзо скрещивает руки на груди. — Кажется, сейчас мы на одной стороне, так что давай без вот этого вот. — Пх, — журналист выходит из-за стола. — В архивах нового «Ордена» бы еще порыться. — Ты и без того порылся, — усмехается Сяо. — Даже где-то достал личные дела всех детей и сотрудников. — Я просто в хороших отношениях со всеми, — Син Цю пожимает плечами. — В общем, единственное, что удалось найти — это то дело о смерти Сэма, в котором в качестве подозреваемой была Макото, — суммирует детектив. — И в нем нет списка свидетелей, да и многие другие детали отсутствуют. Полагаю, наставник кого-то активно прятал от следствия. — А еще есть пробел в графе «судебно-медицинский эксперт» в деле Валефора, — напоминает журналист. — Если предположить, что смерть Валефора, условно, констатировал Чжун Ли, и он же передал мальчика судмеду, который выдал заключение, то понятно, почему его имя стерто. Думаю, было примерно так, — журналист медленно расхаживает по комнате, рассуждая вслух. — Чжун Ли знал этого мальчика и знал, что с ним происходит дома, и что будет, если мальчик выживет, поэтому он договорился с судмедом, чтобы тот констатировал смерть, а на деле мальчик остался жив и был передан в другую семью и отправлен за границу, где ему ничего не угрожало. Думаю, договориться с врачами или кто там по прибытию на место происшествия осматривал тело первым было не особо сложно. — Да, — Сяо кивает. Детектив опирается спиной об одну из полок с бумагами. — В моей голове все сложилось так же. Чжун вёл дело Вейса, и если он и правда спрятал Валефора и передал его в другую семью, а не вернул матери, ведь мальчик все равно ничего не помнит, чувствую, что с мамой что-то не чисто. — Аха, — Сиканоин роняет случайный смешок, и в этот момент в его голове проскакивает случайное «еще бы», отчего Алатус медленно поворачивает голову на него. — Хэй, сейчас мы все занимаемся одним делом, так что, если у тебя есть подозрения или мысли, то было бы хорошо озвучить их, — обращается к нему Алатус. — Даже если эти мысли касаются матери Вашего мужа, наставник? — Тем более, если это касается Венти или его семьи, — строго отвечает тот. Детектив отходит от полки и присаживается на стол, закинув ногу на ногу. — Поделись своими рассуждениями, Хэйдзо. — Из всего, что нам уже известно, Вейс якобы продал Валефора взамен на должность, да? Вот только в «Ордене» он числился как просто рядовой сотрудник и, кажется, работал он как раз в архивном отделе. Продать сына взамен на так себе работу с бумагами? Звучит бредово, нет? — Есть идеи? — Сяо пристально всматривается в глаза Сиканоина. — А разве не очевидно? — тот в ответ наклоняет голову в бок. — Валефора «Ордену» отдала его мама, а нужно это было для того, чтобы Вейс оказался в архивном отделе «Ордена» и мог поставлять Фатуи информацию изнутри. Эта женщина вся из себя хорошая, невинная, любит своего сына и просто стала заложницей жестокого тирана-мужа, вот только ситуация с Валефором никого Вам не напоминает, наставник? — Напоминает, — он опускает взгляд, вспомнив Альбедо. — Но вряд ли это связано. — О, нет, это точно связано, — хмыкает Хэйдзо. — То есть, если принять твои слова за истину, у нас получается, что виноват не столько Вейс, сколько его жена? — журналист бегло собирает разбросанные по столу бумаги обратно в папку. — Хм, если подумать… — он выравнивается, неосознанно прижимая к груди документы. — В этом есть смысл… — Я не верю, — Алатус отрицательно качает головой. — Почему она тогда Венти не тронула? — Не тронула ли? — Сиканоин постукивает указательным пальцем по виску. — Барбатос был подопытным, Валефор был подопытным тоже. Она отдала обоих своих детей, только из-за задержки развития Валефор ее раздражал, поэтому за ним она вообще не следила, а вот в Венти видела надежду на то, что тот, когда станет старше, поймет ее, но он пошел в адвокатуру и загорелся желанием отбелить имя отца, вот так она и поняла, что он не разделяет ее точку зрения, поэтому решила отпустить его. — Просто взять и отпустить…? — журналист хмурится. — Разве это так работает? — Вот черт… — Сяо прикладывает холодную ладонь к своей щеке, которая вспыхнула жаром от осознания ситуации. — Она приглашала нас с Венти домой, чтобы познакомить Барбатоса со своим новым мужчиной и «навестить сестру». Ранее Вен никогда не упоминал, что у него есть сестра, так что, полагаю, она от второго брака и, возможно, не родная… а недавно, когда я ходил к ней домой, то ни мужа, ни дочери не было, да и сама женщина жила в старой квартире, а не в доме, где мы Новый год отмечали. — А кольцо на пальце было? — Сиканоин прикладывает пальцы к подбородку. — Впрочем, неважно. То, что семья Венти связана с Фатуи, по-моему, очевидно. — И не только с Фатуи, но и с «Орденом», получается, — Син Цю слегка криво улыбается. — Аж поговорить с этой дамой захотелось, хех. — Вся жизнь во лжи… — Сяо ударяет себя ладонью в лицо. — Так вот о какой женщине говорил Аято… — Аято? — Сиканоин откидывается на спинку стула и складывает руки на груди. — И когда же наставник успел пообщаться с пропавшим без вести Камисато Аято? — Три года назад… Говоря о женщине, я думал, что он имеет в виду Райдэн, но, похоже, речь шла о госпоже Вейс. Аято тогда сказал, что Чжун Ли был обманут женщиной и подвержен ее влиянию. Первой в голове мне, конечно, пришла Рэйндоттир, а потом — Райдэн Эи, ведь наставник, если верить Аято, шантажировал ее, поэтому она прогибалась под него. Я думал, что полиция находится под Фатуи именно из-за нее, но, похоже, дело в Чжун Ли и госпоже Вейс. — Итого, имеем «Орден» под управлением Рэйндоттир, полицию под управлением Фатуи, «Селестию» под управлением Камисато, который пляшет между «Орденом» и Фатуи, и, собственно, самих Фатуи, — суммирует Сиканоин. — У меня одного напрашивается аналогия с «Орденом» и «Селестией», и язык чешется сказать, что Вейсы находятся во главе Фатуи? — Не у одного… — Сяо опускает голову. — Венти этого не переживет. — Это просто теория, — Хэйдзо пожимает плечами. — К тому же, разве не ты, наставник, сказал мне не жить иллюзиями и принять реальность? Кстати, этим и занимаюсь. — Раз так, если и соваться к Вейсам домой, то уж точно не с предъявами, — усмехается журналист. — Я на тот свет не спешу, так что к потенциальной главе Фатуи домой не полезу, очевидно. — Но всегда можно разыграть спектакль, — Сиканоин медленно переводит взгляд с журналиста на Сяо. — Кстати, способ рабочий, не раз проверял. — И что ты предлагаешь? — детектив отклоняется назад, упираясь ладонями в столешницу. — Из жестокого — сказать, что Венти умер, провести псевдо похороны, а потом ждать, пока она осознает потерю и придет каяться к нему на могилу, ведь, по его словам, она была довольно верующей. — Звучит глупо и времязатратно, — Сяо сразу отметает подобный вариант. — Можно просто пойти к ней домой и рассказать, что дело раскрыто, Вейс действительно виноват, а среди его личных вещей найден дневник, который Чжун Ли прежде скрыл от следствия, — предлагает Хэйдзо. — Первое, при упоминании дневника она точно понервничает, а ты, как телепат, можешь это почувствовать. Второе, можно напугать ее, а испуг мешает концентрации. — Шатко, не думаю, что сработает… — А если попросить Ависа помочь? — журналист щелкает пальцами, будто в его голову пришла гениальная мысль. — Если этот парень согласится, мы могли бы немного загазлайтить эту даму. — Хочешь, чтобы Ави притворился Валефором, погибшим тринадцать лет назад и изводил ее? Типо, отыграл роль призрака или еще кого? — переспрашивает Алатус, роняя слабый смешок. — Звучит максимально глупо и безумно. — А мне нравится, — усмехается Сиканоин.***
[День Четвертый]
Здание «Ордена». Кабинет отдыха медперсонала.
Выслушав подробный рассказ Алатуса, Авис опускает взгляд в чашку горячего какао, которое несколько минут назад принес ему Итэр. Психиатр сидит на мягком диване, немного нервно подергивая ногой. Не то, чтобы он не понимал, что родители в детстве не особо-то его и любили, но услышать этой мысли очередное подтверждение слишком сильно ранит. — Как-то так… — заканчивает Сяо. — Поможешь? — Полагаю, идею подкинул кто-то, кто не брезгует аморальными способами добычи информации, — хмыкает Ави. — Ты не подумал о том, что если вы ошибаетесь, то это все становится издевательством над человеком? — Я уверен, что мы не ошибаемся… к сожалению. — Окей, даже так… — сердце сжимается от боли, когда приходится вспомнить тот день, когда он сам пришел к маме Венти с вопросом. Конечно, он пытался найти своих родителей, а когда случайно увидел Барбатоса, то не заметить сходства было просто невозможно, вот только женщина, глядя Ави в глаза, сказала, что сын у нее только один. И всегда был один. — Справедливо, конечно, — детектив вздыхает. — Да и не факт, что в страхе она вдруг начнет оправдываться, выворачивать душу наизнанку и все такое… Просто у меня ни единой зацепки на нее, поэтому подумал, что таким способом мог бы прочитать ее мысли и узнать, действительно ли она имеет отношение к верхушке Фатуи. — А разве Пьеро, который перед «Орденом» в долгу не имеет отношения к верхушке? — Альбедо, до этого молча сидевший на подоконнике, поворачивает голову на Сяо. — Признаюсь, идея с переодеванием и отыгрыванием роли погибшего Валефора мне очень даже импонирует. Выглядит эффектно, а раз она набожная, то может сработать, но… времени не так много, а изводить ее — это длительный процесс, да и так и с ума сойти можно, причем не только ей, но и Ави. — И это тоже… — Авис кивает. — Я уже более-менее смирился с тем, что я и есть Валефор, тем не менее, это осталось в прошлом, которого я не помню. В настоящем меня зовут Ави, и я приемный сын Каэдэхар. Именно они для меня те, кого я называю родителями. Благодаря им я знаю, что семья — это не про насилие, семья — это про любовь, а задержка в развитии — это не приговор, если упорно работать. Я принимаю то, что Венти — мой брат. Я безумно жду того момента, когда он поправится, чтобы поговорить с ним об этом, но я не принимаю и не приму того, что эта женщина — моя мама. И даже так… я не смогу притворяться погибшим Валефором, чтобы изводить ее. — Наверное, я слишком много за эти три дня общался с теми двумя шизиками, раз допустил подобную мысль в свою голову, — Сяо качает головой. — Конечно, газлайтинг — не лучший выход… — Можно было бы попробовать разыскать ее мужа и дочь, — предлагает Альбедо. — Поговорить с ними и все такое… — Ничего не нашел, — детектив обреченно вздыхает. — Брак был неофициальный, никаких записей о нем нигде нет, дочь на нее тоже не записана, но, примечательно, что по документам у нее и правда всегда был только один сын. Единственное упоминание Валефора — это то дело в архивах участка. Больше нигде не нашел… во всех открытых источниках упоминается только Барбатос… Если прийти в закрытые документы, тогда — да, есть информация про погибшего сына, и то, что муж сидел за его убийство. — Кто-то подпортил документы, получается, — Альбедо спускается с подоконника и проводит ладонями по халату, чтобы разгладить складки. — Есть идеи, кто это мог быть, космонавт? — Одно из двух: Флео либо Чжун Ли. — Флео работает слишком чисто, — подмечает медик. — Если бы это был он, и он хотел скрыть существование Валефора, то сделал бы так, что даже Венти его бы забыл, не говоря уже про документы или детские фотки. — Верно… — Алатус кивает. — Остается только наставник. Это сходится с тем, что он и судмед, который делал вскрытие, констатировали смерть. — К слову, я уточнял у нача, кем был тот самый судмед, и, к сожалению, поговорить с ним не получится. — Дай угадаю, — детектив роняет слегка истеричный смешок. — Верно, — Альбедо присаживается на диван около Ави. — Несчастный случай. Разбился на машине. Буквально через месяц. — Итого, семья Каэдэхар, которые воспитывали Ави, мертвы, — подытоживает Алатус, — следователь, который занимался его делом, мертв; судмедэксперт, который делал вскрытие, тоже мертв. Как удобно все сложилось… — А госпожа Вейс случайно не депутат какой-нибудь? — Альбедо слабо гладит Ависа по плечу, заметив, что упоминание родителей вызывает у парня боль. — Никогда не интересовался. Венти, кажется, когда-то говорил, что она в цветочном работает… но я не уверен… за последние дни моя голова буквально закипает от потока информации. — Ну, на сейчас мы имеем то, что вирус был искусственно распространен с подачки муниципалитета, Амос двинулась еще в юности и слепо следовала за Рэйндоттир, а во мне она видит «брата по несчастью», плюс я похож на свою мать, должен признать это, потому что слишком часто слышал подобное, а главной подозреваемой во всех грехах вдруг стала госпожа Вейс. Я ничего не пропустил? — К слову, если подумать, когда после теракта Вентика положили в больницу, то мама примчалась по первому зову, а сейчас ее днем с огнем не сыщешь. — Это из-за меня, — Ави встает с места, — пойду по двору пройдусь, а то как-то дышать тяжело… А женщины этой здесь нет, потому что когда я искал своих родных, то приходил к ней. Она сказала мне, что у нее только один сын. Сказала это, смотря мне в глаза… — он прикладывает ладонь к груди. — Больно осознавать это, но меня просто выбросили. Я не осуждаю… я просто не понимаю. Хотя… кому нужны «дефективные», аха… ладно, мне нужно прийти в себя, а то у меня занятие скоро. Удачи… Он уходит, не дожидаясь ответа, и Сяо обреченно вздыхает. Он и сам догадывался, что Авис приходил к женщине, да и в мыслях психиатра он не раз видел образ госпожи Вейс. Не хотелось верить, что милая и приветливая женщина, которая шутит странные шутки и постоянно заставляет Венти краснеть за нее, окажется далеко не той, за кого себя выдает. — А что по третьему ученику? — Альбедо смотрит на дверь, что медленно закрывается за спиной Ави. — Понятия не имею, — Сяо падает на диван на спину и устремляет взгляд в потолок. — Что думаешь делать дальше? — Хорошо бы проникнуть в здание муниципалитета, перерыть там все и найти хоть что-то, что подтвердит теорию про вирус, его распространение и контроль. В таком случае я мог бы инициировать расследование у высших инстанций. — Обосрать городскую власть, — усмехается медик и опускается рядом с Сяо. — В преддверии выборов, если сможешь доказать виновность текущей администрации, то некие другие кандидаты помогут тебе за милую душу. Осталось только найти тех, кто не связан, либо не засветился, как связанный. Эффектно будет, если сможешь все доказать, Син Цю — выкатит отличную статью об этом, а его друзья-репортеры в прямом эфире покажут, как полиция арестует наших чинуш, аха. За такой эксклюзив журналисты душу продадут тебе. — Ага, вот только самое сложное — попасть в здание и перерыть там все, еще впереди. — А в чем проблема? — медик хмурится. — Пойди пусть тебе нач ордер на обыск выпишет, ты ж не погулять туда собрался, так что как бы… думаешь, будет против? — После смерти Райдэн нам до сих пор никого не поставили, а исполняющий точно не даст… да и не хочу светиться. Сейчас, пока город только-только воскресает после тотального лок-дауна, по-моему, самое время действовать. — Окей, с вирусом понятно, — медик слабо машет ладонью. — С третьим учеником не особо понятно, хотя, видя фанатичность Амос, жопой чувствую, что именно она продолжает дело моей матери, а третий тут вообще не при чем. Скар, например, не разделяет ее взглядов. — Не будем забывать, что Скар пошел именно по тому пути, на который она его толкнула, — подмечает детектив. — Третий вполне себе тоже может идти по дорожке, на которую она его поставила. — Изобрела столько всего, но не изобрела машины времени… грустно-грустно. — Ох… — услышав выражение, которое обычно использует в речи Венти, Сяо поджимает губы. — Я так давно не слышал его голос… его смех… не видел его широкой улыбки… — Операция через неделю, космонавт. Я уверен, что все пройдет хорошо… За него возьмутся лучшие специалисты «Ордена»… — В смысле? То есть, это не ты будешь делать? — от неожиданности он подскакивает. — Как это… — Конечно, не я… — судмедэксперт усмехается. — Я, конечно, на все руки мастер, но пусть лучше этим занимаются те, кто умеет. Я буду присутствовать, но скорее просто как ассистент или медбрат, не больше.***
[День Пятый]
Квартира Син Цю.
Журналист лежит на диване, закинув ноги на спинку. Его взгляд направлен в потолок, пока в голове медленно переваривается вся информация и все мысли, которые выдал Алатус. Работать в паре с детективом для Син Цю является бесценным опытом, который он никак не упустит, ведь именно так сможет передать максимальный спектр эмоций в своей книге, но он однозначно уже устал, ведь последняя неделя для него становится похожа на гонку, вот только траса круговая, а финиша нет. — Слушай, — журналист резко отрывает голову от дивана, — меня осенило! Он вскакивает с места и подбегает к карте. Щурится, всматриваясь в записи, пока Сяо, приподняв брови, смотрит на голые ноги журналиста, прикрытые короткими шортами и мятой футболкой. Чун Юнь копошится на кухне, за последние несколько дней Алатус уже полностью убедился, что альбинос не принимает участия в расследовании. Видимо, интерес к своей работе у него напрочь отсутствует, а не увольняется он только из-за Син Цю, которому, возможно, может понадобиться помощь полиции. Впрочем, лично для себя Сяо уже понял, что журналист справится и без удостоверения. — Получается, что теракт был спланирован муниципалитетом, а люди, которые находились в ТРЦ просто стали «бесплатными подопытными», — журналист постукивает карандашом по карте. — Больницы — это места, где всегда много людей, но как отследить всех? Звучит неудобно, особенно учитывая, что не все пациенты записываются, и не все врачи работают «на светлую». — И что нам это дает? — Хэйдзо, до этого рассматривающий карту, переводит взгляд на Син Цю. — Теракт изначально нужен был только для того, чтобы положить массово огромное количество людей в больницу, — догадывается Сяо. — Это ведь удобно… дали разнарядку, чтобы всех поголовно на осмотр или еще что, у всех проверяли документы, и личность каждого зараженного становится известной властям. Поэтому они отправили переговорщика без профильного образования… потому что изначально хотели все провалить. — А потом кто-то спустил курок, чтобы переговорщик не оказался виноватым? — Сиканоин переводит взгляд на Алатуса. — Или зачем было стрелять, дак и кто стрелял, если по плану переговоры должны были быть провальными. — По количеству патронов — ни один полицейский не спустил курок, — детектив присаживается на край дивана. — Стрелял кто-то не из полиции. — В любом случае именно этот выстрел снял всю ответственность с переговорщика, да, — журналист прикладывает пальцы к подбородку. — Об этом я как-то не думал. Видимо, не такой уж он и плохой, хех. — Кто? — Сяо поворачивает голову на Син Цю. — Человек, который выстрелил, — пожимает плечами. — Я просто до этого думал, что во всем случившемся виноват однозначно он, поэтому пытался найти именно его, а сейчас, когда мы пришли к тому, что теракт был спланирован, мне начинает казаться, что человек, спустивший курок, наоборот играл на стороне полиции. — Справедливо, — Алатус хмыкает. — Этот выстрел будто бы дал понять террористам, что городская власть их кинула, поэтому они со злости начали действовать не по плану. Возможно, это не только сняло ответственность с Ави, но и спасло некоторых людей, ведь, уверен, по плану муниципалитета было заражение как можно большего числа людей, вот только для этого их нужно было травмировать, а поэтому — разбросать по всей площади ТЦ и только потом взрывать, но террористы наоборот собрали всех в одном месте, которое оказалось довольно удаленным от очага взрыва. Получается, травмировано было меньше людей, чем могло бы быть, а значит и заражено меньше. — Изначально были в сговоре с городской властью, а потом подумали, что их кинули, поэтому нарушили уговор, — Хэйдзо прокручивает между пальцев карандаш. — Между терактом и карантином срок примерно полгода… получается, если все, кто был в больнице, действительно были заражены, то вирус и правда получается замедлить, ведь, вспомним ту же Люмин, она умерла за сутки-двое. — Да и Нари говорил, что всего пару дней, и если их не «поймать», то человек умрет, — Сяо постукивает ладонью по колену. — Вирус и правда получилось замедлить, но как… — Кажется, мы пришли к выводу, что без условного триггера вирус безвреден, — напоминает журналист. — Все сходится, разве нет? — Использовали погоду? — Сиканоин срывает с доски вырезку с прогнозом погоды. — Не зря же ты прицепил ее сюда. — Влажность воздуха была прекрасной для того, чтобы распылять что-либо, но при этом люди, вдыхая это нечто, не давились сухим кашлем, — Син Цю щелкает пальцами и улыбается. — Шторм передавали за двое суток, плюс пару дней люди сидели по домам, а после этого резко начался карантин. Даже неделя на подготовку — это мало, поэтому я думаю, что они сначала начали готовиться, а потом уже в их головы пришло использовать погоду. Ну а все ненужные следы будут смыты водой. — И Венти стало очень плохо после выхода на улицу… — с неким осознанием в голосе Сяо кивает головой. — Аяка сказала, что он потерял сознание… — А как сама она себя чувствовала? — Я не спрашивал… хм… если дело правда в том, что они распыляли условный «триггер», тогда почему это никак не отразилось на здоровых людях? — Думаю, отразилось, — Хэйдзо цепляет лист с прогнозом погоды назад на доску. — И все, кто пришли в городскую больницу, жалуясь на головную боль и прочее, получили какой-нибудь укол, которым на деле оказался вирус, поэтому их перекосило первее всех. В первый же день смертность была огромной, но откуда? Очевидно, первыми слегли те, кому подсадили вирус после «триггера». Заодно и проверили, что будет. — Звучит максимально мерзко… — Зато правдоподобно, наставник. — Согласен, — Син Цю переступает с ноги на ногу и хмыкает. — Получается, теракт и вирус связаны, это уже факт. За всем этим стоит городская власть, это тоже факт. Муниципалитет все знал, все просчитал и продумал. Очевидно. Вопрос о том, зачем им это, остается открытым. — Не будем исключать того, что нас всех просто продали, — Сиканоин кивает головой на карту. — Столице, например. Эдакий полигон для тестирования биологического оружия. — Похоже на теорию заговора, не перегибай, — детектив качает головой. — И какие наши дальнейшие действия, наставник? — Хочу вывести на чистую воду госпожу Вейс, разобраться с Камисато и проникнуть в здание администрации. Будет идеально найти там хоть что-нибудь, что поможет сдвинуться с места. — Не забывай про «Орден», — напоминает Сиканоин. — Предлагаю разделиться. — Собрать информацию в «Ордене» будет несложно, — Алатус прикусывает губу и поднимает взгляд вверх. — Самое сложное — это муниципалитет и Камисато. — Готов найти Аято за полдня, — со слегка истеричным смешком Сиканоин поворачивается к окну. — Это ведь не Скара искать. — Если ты правда найдешь его за полдня, то вопросов к тебе станет только больше, — хихикает журналист. — Полагаясь на интуицию, конечно же, — Сиканоин прикладывает пальцы к вискам. — Я законопослушный и честный человек. Да, согрешил, каюсь… но ведь я исправлюсь, — он со слабой опаской смотрит на Сяо, который слишком погрузился в размышления, чтобы реагировать на своего подопечного. — Молчание — знак согласия, — журналист ведёт плечами, рассматривая задумчивое лицо Алатуса.