[День Шестой]
Здание «Ордена». Архивный отдел.
— Господин Вейс работал здесь еще до моего появления на свет, — монотонно проговаривает Итэр, с неким осуждением смотря на Сяо, который бегло просматривает бумаги. — Но вся информация, что хранится в базе «Ордена», есть в моей голове. — Есть что-то по поводу госпожи Вейс? — Алатус бросает документы на полку и обреченно вздыхает. — Ни одной официальной бумажки, которую можно было бы использовать в суде… — Госпожа Вейс, госпожа Сука, госпожа Алиса и женщина по имени Гуй Чжун — твоя биологическая мать — учились вместе. Как ты знаешь, «Орден» был основан именно Гуй Чжун, и перешел к Рэйндоттир после смерти первой. Вейсы не принимали участие в создании «Ордена», но были знакомы с Сукой. — Между ними были какие-то проблемы? Или почему Вейсы не участвовали? — Алатус опирается о стену и скрещивает руки на груди. — Они не поддерживали некоторые методы госпожи Суки. Кроме того, Вейсы оказались слишком далекими от науки, поэтому и сама концепция «Ордена» не вызывала у них интерес, — инженер пристально следит за каждым движением Сяо, продолжая испепелять его взглядом. — Как в «Ордене» оказались дети Вейсов? — Оба были переданы с разрешения родителей. Вообще, госпожа Сука, хоть и сука, но каждый ребенок, который оказывался в стенах «Ордена», был лично передан родителями. Даже ты. Правда, твоя мама думала, что отдала тебя на лечение. — Есть предположение, что Валефор стал своеобразной платой за возможность Вейса попасть в архивы «Ордена» и сливать информацию в Фатуи. — Так и было, — Итэр пожимает плечами. — Но если мама Венти и мама Альбедо были в хороших отношениях, тогда в чем смысл? — Некий «N» когда-то состоял в Фатуи, где занимался производством наркотиков. Параллельно он работал в полиции, где был на хорошем счету. Кроме этого он нормально общался с «Орденом» в лице меня. Он был в хороших отношениях со всеми. Но взялся убивать Фатуи. — Справедливо, — кивает. Сяо отходит от стены и берет с полки очередную папку с бумагами. — Вполне может быть, что госпожа Вейс и правда является главой и создателем Фатуи. — Да, так и есть, — инженер щурится, всматриваясь во взгляд Алатуса. — Итэр, я тебе не нравлюсь? — ощущая его тяжелый взгляд детектив не выдерживает. — Ты заставил Ависа плакать, — холодно отвечает ему инженер. — Ты мне не нравишься, да. — Что? Когда?! — Позавчера. После разговора с тобой Авис плакал. Зачем ты обидел его? Он хороший человек, и ты поступаешь неправильно. — Черт, — Сяо ударяет себя ладонью в лицо. — Я не хотел… кажется, в разговоре я просто задел больную тему… Конечно, Авис хороший, и я не пытался его задеть… — Ты извинишься перед ним? — инженер подходит к детективу ближе и хмурится. — Если один человек обижает другого, то должен потом извиниться. — Да-да, я извинюсь, — Алатус виновато поднимает руки, словно сдается. Проанализировав мимику и жесты Сяо, Итэр приходит к выводу, что детектив искренне сожалеет, что заставил Ависа плакать. Этого достаточно, чтобы взгляд инженера мгновенно переменился. Он не чувствовал ни злобы, ни обиды, но просто понимал, что так быть не должно, поэтому хотел услышать от Сяо готовность исправить ситуацию. Убедившись, что Алатус не лукавит, блондин шумно выдыхает, затем делает глубокий вдох, готовясь выдать огромный поток информации. — Двадцать секунд на анализ, — роботизированно проговаривает инженер. Детектив присаживается за стол и слабо кивает. Он достает телефон и смотрит на время. Альбедо уже готовит Венти к операции, которая назначена через четыре дня, и сегодня Сяо планировал сходить проведать Скарамуччу и Нигредо, но весь день провозился в архивах и просидел за расследованием, поэтому если и придет к друзьям домой, то только вечером. — Нашел, — инженер присаживается рядом и складывает руки на столе. — Вейс работал в архивах «Ордена», при этом он сотрудничал и с Фатуи, и с полицией. Вейс и Чжун Ли были хорошими друзьями, поэтому второй прикрывал своего товарища перед законом, когда учителя вызывали соцслужбы домой к Вейсам из-за следов на теле одного из близнецов. Господин Вейс действительно избивал и издевался над своим сыном, потому что считал его дефективным и недостойным. С этими речами он притащил Валефора в «Орден», передал Суке, которая заинтересовалась мальчиком, когда увидела его в «Селестии», а она предоставила ему работу. — Это все есть в записях «Ордена»? — В моей голове находится ее дневник, — напоминает Итэр. — Я лишь проанализировал его, документы в архивах, выстроил правильную хронологию и сейчас озвучиваю тебе. — Всё-таки родители Венти оказались плохими людьми, — Сяо опускает голову и закрывает лицо ладонями. Последняя надежда на то, что они все ошибаются, и на деле Вейс невиновен, разбилась. — Эксперимент пошел не по плану, когда в «Орден» пришел Камисато Аято со своей младшей сестрой. Ей тогда было что-то около тринадцати лет, как и Валефору. Пока Рэйн отвлеклась на Аято, Аяка пошла гулять по лаборатории, где встретила мальчика по имени Валефор. Чем-то она заинтересовала его, и привычно замкнутый, испуганный и апатичный он стал проявлять эмоции, поэтому Рэйн попросила Аято оставить Аяку в лаборатории. Аяка нужна была для наблюдений за Валефором. Из-за того, что на неё он реагировал, госпожа Сука изучала в каких участках мозга происходят изменения, какие именно и прочее, и по итогу она таки смогла принудительно вызвать у него некоторые эмоции, но для этого нужно было прямое влияние, а так как Камисато она обещала не трогать, жертвой стала Амос. Из-за своей гиперэмоциональности Амос больше травмировала, нежели помогала. Эксперимент провалился. — Почему Рэйндоттир позволила Валефору сбежать? — В тот день в охранной системе произошел массовый сбой. Почему это случилось — мне неизвестно, никаких записей об этом нет. Но тогда же Валефор исчез. Госпожа Сука не стала его искать, потому что формально она не имела к нему отношения, поэтому ответственности избежала бы в любом случае, а «лишняя возня» ей не нужна. *** Из-за затянувшегося общения, Сяо оказался на пороге квартиры Скарамуччи и Нигредо уже почти в полночь. Его встретил Кадзуха, который сейчас полностью занят подготовкой к вступительным. Юноша лишь бегло поздоровался и сбежал в комнату, где засел за ноутбук и решение задач. — Доброй ночи, — равнодушно проговаривает Скарамучча, как только Алатус проходит на кухню. — Доброй… — Сяо обессилено падает за стол, складывает руки и опускает голову сверху. — Если пришел просто посидеть пострадать, то я пойду спать. — Это ты убил Райдэн Эи? — Сяо поднимает уставший взгляд на Скарамуччу. — Просто скажи уже, чтобы я не мучился недосказанностью. — Да, я. Посадишь меня за это? — Скарамучча хмыкает. — Нет… вряд ли ты сделал это ради удовольствия… просто хотел услышать это от тебя… хотя, не то, чтобы прям хотел… но как минимум на один вопрос стало меньше. — Теперь я могу идти спать? — И тебе не интересно выслушать все, что я нашел за эту неделю? — усмехается. — Может, работа детектива и правда тебе не подходит. — Ты разве не занимаешься своим расследованием вместе с Син Цю и Хэйдзо? — Скарамучча закидывает голову назад и скрещивает руки на груди. — Дрим тим. — Звучит, как ревность, — Сяо усмехается. — Скучаешь за днями, когда мы занимались расследованиями вместе? — Пх, — он закатывает глаза, пытаясь выдать напускное раздражение. — Скар, — Алатус выдыхает, поднимается и протягивает тому руку, — давай начнем наши отношения с начала…? — Я уж думал ты меня замуж звать собрался, — Скарамучча смотрит на протянутую руку, не решаясь ответить на рукопожатие, ведь считает себя недостойным того, чтобы иметь семью. — Я бы хотел, чтобы мы с тобой были настоящими братьями, а не вот это непонятно что, что происходит между нами… Тихий смешок за их спинами вынуждает обоих повернуться. На пороге кухни стоит Нигредо, вслушиваясь в каждое слово. Он придерживается рукой за дверь, его глаза закрыты, но лицо выглядит спокойным и умиротворенным. Губы растягиваются в слабой улыбке: — Мы с Альбедо можем научить вас двоих быть братьями. — Тц, — Скарамучча непроизвольно цокает. — Пусть его Ави и Венти учат… меня одни близнецы научили, его — другие. Семейное, получается.***
[День Седьмой]
Квартира Скарамуччи и Нигредо.
Кадзуха приглаживает непослушные пряди, пытаясь навести порядок на голове. Он собирает пушистые волосы в хвостик, поправляет воротник белой рубашки, подтягивает галстук и со слабой улыбкой смотрит на свое отражение. Круги под алыми глазами кажутся ему настолько темными и глубокими, словно он подводил глаза косметикой. Юноша тяжело выдыхает, думая о том, что выглядит сегодня просто отвратительно, и даже официальная одежда не может исправить ситуацию. — Просто красавчик, — с иронией звучит его голос, пока безжизненный взгляд направлен в зеркало. — Но ведь и вправду хорош, — Сяо, смотрит на юношу из коридора. Детектив только-только проснулся и сейчас планировал пойти в ванную, чтобы привести себя в порядок, но, проходя мимо комнаты Кадзухи, остановился. — Не шутите так, пожалуйста, — юноша опускает голову. — Я ведь и не шутил, — Алатус пожимает плечами. — Выглядишь уставшим, тут бесспорно, но все равно хорош. Официальная одежда тебе идет, да и на лицо ты милый, но это тебе и без меня говорили. — Кхем… — юноша показательно кашляет в кулак. — Простите, мне уже пора идти. Схватив свою сумку через плечо, он спешит на выход. Хочется заглянуть в комнату, где спит психолог, пожелать ему доброго утра, и, конечно, услышать пожелания удачи, но Кадзуха гонит подобные мысли прочь. Он благодарен Нигредо, но своей семьей его не считает, поэтому не хочет навязываться. Не страшно, что тот забыл, что у Кадзухи сегодня вступительный экзамен. А даже если и не забыл, все равно не обязан желать удачи или еще что. Хотелось бы, конечно, получить поддержку хоть от кого-то, но юноша понимает, что все слишком заняты. Он уже привык, ведь его приемные родители тоже всегда были заняты, что и неудивительно с таким количеством детей. Каэдэхара присаживается на порог и принимается завязывать шнурки. Душу греет краткое «я в тебя верю», которое прислал ему Авис. И как бы сильно ни хотелось услышать это лично, юноша просто проглотит эти чувства и, натянув фальшивую улыбку, побежит на экзамен. Закрыв за ним дверь, Алатус идет на кухню, где включает чайник, а уже потом возвращается в ванную. Сегодня круги под его глазами могут посоревноваться с теми, что обычно бывают у Альбедо из-за переработки и бессонницы. До операции осталось всего-ничего. Конечно, если все десять дней Сяо проведет на ногах, то на одиннадцатый день операции не будет, а его самого только положат в больницу, чтобы провести финальные анализы и подготовить. Хотелось бы закончить все пораньше, чтобы наконец Венти мог почувствовать себя хоть немного лучше, но перспектива слечь на полтора месяца после пересадки кажется слишком не радужной. Пока он провозился в ванной, Нигредо и Скарамучча уже занялись приготовлением завтрака. Алатус замирает в дверном проеме, когда видит, как психолог режет свежие овощи, пока Скарамучча рядом готовит омлет. Нигредо наощупь находит глубокую тарелку и пересыпает порезанные овощи в нее. Не успевает и слова сказать, как Скарамучча уже подает ему в руки небольшую бутылку с растительным маслом. «Понимают друг друга без слов… — детектив опускает взгляд. — Черт, как же я уже соскучился по Венти…» — Будешь стоять, как истукан? — фыркает на него Скарамучча. — Помоги лучше чем-то. — Чем…? — Песенку спой, — усмехается тот. — Или станцуй. — Тц… и откуда в таком маленьком тебе столько злости, — детектив обреченно вздыхает. — А на вид такой милашка. — Не вижу ничего милого, — Скарамучча закатывает глаза. — Да, я тоже, — с иронией говорит психолог. — …. — …. — Ладно, я думал, что мне можно над этим шутить, аха… — Нигредо разворачивается и ставит тарелку на стол. — Тебе можно всё, — Скарамучча обнимает его со спины и трется носом о его шею. — Можно спросить, куда ты уходил ночью пару дней назад? — психолог отклоняет голову в бок, открывая парню больший доступ к своей шее. — Хотелось бы развернутый и правдивый ответ. Скарамучча шумно выдыхает. — Ты ходил в «Орден»? — переспрашивает Нигредо. — От тебя пахло больницей. — В аптеку ходил, — неуверенно отвечает тот. — Лжешь, да…? — Нигредо вздыхает. — Скар, я ведь не буду тебя воспитывать или еще что… но… почему между нами не может быть просто доверительных отношений? — Наверное, я лучше пойду, — Алатус неловко вмешивается в разговор. — Эм… у меня там встреча назначена скоро, а я хотел еще к Венти заехать по пути, так что… мм… увидимся. . . .[Кафе Камисато]
Аяка закидывает ногу на ногу и отклоняется назад. Короткая юбка задирается, оголяя стройные ноги девушки. Светлые волосы собраны в низкий хвостик и спадают по плечу. Её равнодушный и пустой взгляд направлен в окно. Она попивает коктейль через трубочку, полностью игнорируя Сяо, сидящего напротив неё. Детектив показательно кашляет, пытаясь привлечь её внимание. Девушка медленно поворачивает голову и поднимает брови. Она смотрит на Сяо сверху вниз, снисходительно и слегка высокомерно: — Пришел сказать мне «спасибо» за то, что не бросила твоего мужика? — усмехается девушка. — Всегда пожалуйста. Подбирать бессознательных парней на улице — моё хобби. — … — Сяо шумно втягивает воздух через нос. — Аяка, скажи, ты ведь знакома с Валефором, да? Упоминание его имени заставило сердце девушки дрогнуть. Она машинально прикладывает ладонь к груди, чувствуя сильную боль. В мыслях медленно всплывают воспоминания из детства, и все они кажутся Сяо добрыми и приятными. Поведение Аяки никогда не вязалось с тем, какой она на самом деле человек, и каждый раз, попадая в её мысли, Сяо лишний раз в этом убеждался. — Знакома, да, — она роняет взгляд в стол. — Правда, последний раз мы виделись больше десяти лет назад. — Тебе ведь известно, что Авис и Валефор — это один и тот же человек, — напоминает Сяо. — Нет смысла делать вид, что ты не знаешь. — Окей, ладно, — она скрещивает руки на груди. — Да, я его знаю, только это никакой роли не играет. — Можешь рассказать, как вы познакомились? — Аято притащил меня в какую-то лабораторию. Я в его дела не лезла, но оставить меня дома одну он не захотел, вот и взял в командировку с собой. — И ты просто гуляла по секретной лаборатории? — недоверчиво уточняет Алатус. — Ну, может, «сложно гуляла», — хмыкает она. — Меня никто не ограничивал в передвижении. Я понятия не имела о том, что над подопытными там издеваются. Валефор мне тоже ничего такого не говорил. Просто, гуляя, зашла к нему вот и всё. Подружились с ним, и ничего более. — Не знаешь, кто подстроил его побег? — Учитывая, что случилось это после того, как я пожаловалась Аято, что мне запретили видеться с Валом, а последний раз, когда я его видела, он показал мне глубокие ссадины на руках и ногах, то, полагаю, сбежал он с помощью моего брата. — И в чем смысл Аято помогать какому-то левому человеку… — детектив закрывает лицо ладонями. — Голова уже от всего закипает. — Разве не очевидно? — Аяка машет ладонью. — Валефор — моя первая влюблённость, вот и всё. И Аято просто старался для меня. По крайней мере, так я думаю, и такая версия меня устраивает. — И сейчас ты…? — Это неважно, — она качает головой. — У меня нет привычки лезть в чужие отношения. — Ага, я так и понял, — Сяо цокает. — Да ничего не было, бож… Какие все нежные пошли, — фыркнув, она вновь склоняется над стаканом и берет трубочку. — Знаешь что-то про Вейсов? — Понятия не имею, о ком ты… — лениво отвечает, не вынимая трубочку. — Не знаешь, почему умер Чжун Ли? Кажется, они с Аято хорошо ладили… — Покончил с собой, — Аяка поднимает взгляд в янтарные глаза. — И это правда было самоубийство. — Почему ты так думаешь? — Так сказал Аято… а он никогда не лжет. Да, он перенес тело господина Ли, потому что тот его об этом просил, но… никакого убийства не было, Сяо. Полиция закрыла дело не из-за того, что работать никто не хотел, а из-за того, что это и правда было самоубийство. . . .[Здание муниципалитета]
Попасть в само здание оказалось не так уж и сложно. Журналист добился аудиенции у городских властей, что в преддверии выборов сделать совсем несложно, ведь каждый будет только рад любому пиару и лестной статье. Встреча была назначена на два часа дня, продлилась чуть более часа, а потом Син Цю словно испарился. Параллельно журналист ведет блог, в котором освещает текущие события. Аудиенция не осталась без внимания, что играло лишь на руку, как ему, так и горсовету. По окончании аудиенции Син Цю попрощался и, якобы, ушел, но по факту он спрятался в уборной на первом этаже, где дождался окончания рабочего дня и закрытия здания, а позже, когда охранник пошел на плановый обход, журналист через парадную дверь впустил детективов. Такое халатное отношение к безопасности вызывает у Сяо смешок, но с другой стороны, это свидетельствует о том, что власти не подозревают, что кто-то и правда собрался проникнуть в здание. — Недооценка противника — одна из главнейших ошибок в любой стратегии, — хмыкает Хэйдзо, проходя в какой-то кабинет вслед за Сяо. Мебель здесь выглядит массивной и роскошной. Стены давят, отчего невольно появляется чувство ничтожности и слабости. — Даже сигнализации нет? Не говоря уже про открытую дверь… — с недоверием размышляет Алатус. — Кто знает, — журналист ведет плечами. — Быть может, нас тут ждали, хехе. Знаешь, как во всяких там сериалах и так далее, типо нас всего трое, делаем одно дело, но потом оказывается, что один из нас крыса, да, Хэйдзо? — Син Цю подмигивает, на что Сиканоин шумно выдыхает через нос. — Я уже просил, — вздыхает Алатус, — Син Цю, давай либо без игр своих, либо аргументы, потому что сеять зерно раздора между нами тремя сейчас было бы так себе. — Ладно-ладно… Сяо с опаской осматривает комнату — камеры и датчики движения не работают. Очевидно, в здании просто не может не быть сигнализации, но и она, судя по всему, не работает. Чувствуя тревогу, Алатус прислонился ухом к двери — никакого шума, никаких шагов, никаких намеков на то, что в помещении есть еще хоть кто-то. От этого становится даже немного жутко, ведь как минимум охранник должен был быть, не говоря уже о тех людях, что дежурят или задерживаются после работы. — Тишь да гладь, да, детективы? — журналист свободно расхаживает по кабинету, без тени сомнения прикасаясь ко всему, что только привлечет его внимание. — Я бы не советовал оставлять отпечатки пальцев, — хмыкает Сиканоин, демонстрируя перчатки. — Все-таки мы тут не на законных основаниях. — Справедливо, да, — Алатус надевает перчатки, которые передал ему Хэйдзо. — Удивительная рассудительность. Можешь ведь, когда хочешь. — Сам ответил на свой вопрос, — усмехается парень. Не желая дальше развивать этот разговор, Сяо отходит к столу и опускается на корточки. Взгляд привлекает закрытый на ключ верхний ящик. Он понимает, что вряд ли нужная им информация находится там, ведь было бы слишком глупо хранить ее в столь очевидном месте, но само существование этого ящика вызывает у Сяо желание в него заглянуть. — Может, нам будет лучше разделиться? — Син Цю окидывает взглядом комнату. — Здесь столько документов, что найти нужное будет времязатратно, да и не факт, что оно здесь есть, так что… я бы сходил в бухгалтерию и все такое. Это же какую вкусную статью можно будет выкатить, если найти черную бухгалтерию горсовета, хехе… — Почему у меня ощущение, будто нам позволили сюда прийти, а не будто мы сами сюда пришли… — Алатус выравнивается. — Сигнализация отключена, охранник какой-то каматозный, здание пустое, камеры и датчики движения не работают… Это странно, нет? — И что предлагаешь? — Хэйдзо опирается спиной о дверь и скрещивает руки на груди. — Даже если ты и прав, то что дальше? Может, тот человек, который все это для нас отключил, играет на нашей стороне и просто пытается облегчить задачу? — Может… — соглашается Алатус. — А может это просто ловушка. Либо это просто способ выставить нас идиотами и показать, что ничего нет, а мы, как дурачки, тратим свое время. — Вы как хотите, но я пойду шариться в бухгалтерии, — вмешивается Син Цю. — Предлагаю так: в данный момент у нас каждый сам за себя, каждый работает сам и ищет сам. Когда закончим, то списываемся, собираемся у меня и обмениваемся информацией. Если что-то пойдет не так, то мы друг друга не знаем и все такое. Хихикнув, журналист осторожно выглядывает за дверь и, убедившись, что там никого нет, уходит, оставляя Сяо и Хэйдзо вдвоем. Алатус тяжело вздыхает и качает головой: — Должен признать, что его слова звучат разумно, так что и правда будет лучше разделиться. — Как скажешь, наставник.***
[День Восьмой]
Здание муниципалитета.
Среди всех документов и бумаг, что попадались под руку, ничего так и не привлекло внимание Хэйдзо. Он особо и не надеялся здесь что-то найти, да и вообще само проникновение сюда считает глупой и бессмысленной затеей, тем не менее, раз Алатус посчитал это необходимым, пусть так. Сиканоин опускается на колени на пол, затем наклоняется ниже и прикладывает ухо к полу, постукивает по паркету, но ничего необычного не находит. «Если они и хранят какие-то свои бумажки в здании, то явно где-то есть тайник… — детектив вздыхает и поднимается на ровные ноги. — Думай, Хэй… под полом, в стене, за картиной… звучит слишком банально и просто, ведь любой дурак сможет при желании… хотя… — хмурится. — Снайперскую винтовку «N» ведь не нашли… Надо быть идиотом, чтобы действительно думать, что он пользовался той болванкой…» — Нашел что-то интересное? — в кабинет заглядывает Син Цю, держа в руках какие-то бумаги. — Нет, ничего, — Сиканоин отрицательно качает головой. Он переводит взгляд на документы в руках журналиста и усмехается: — А ты? — Как видишь. — У нас еще есть время? — Вы как хотите, а я поехал домой, — Син Цю пожимает плечами. — Я устал и хочу спать, до рассвета всего ничего, так что пора бы закругляться. — Справедливо, — Хэйдзо обреченно вздыхает. — Тогда уходим… — Я пойду к машине, позови Сяо и приходите на место встречи, поедем ко мне и обсудим детали. — Да, хорошо… Проводив Син Цю взглядом, Сиканоин выходит из кабинета и направляется в сторону лестницы. Если Алатус никуда не ушел, то должен быть этажом выше. Хэйдзо идет посреди коридора, уверенный, что ни охранник, ни система безопасности его не заметят, ведь их попросту нет. Мужчина вышел из здания еще в самом начале и точно не вернулся, а охранная система выведена из строя. Он абсолютно уверен в этом, ведь это — дело его рук. Юноша привык, что его всегда недооценивают, но эта позиция довольно удобна. Сяо явно задумался о том, что они слишком легко сюда попали, но при этом в его голове даже не проскочило и мысли о том, что за отключение системы безопасности ответственный Хэйдзо. — Наставник, Син Цю ждет возле машины, — поспешно бросает Сиканоин, открыв дверь, за которой возится Алатус. — Понял, скоро буду, — холодно отвечает тот, продолжая рыться в документах. Усмехнувшись, Хэйдзо выходит и возвращается к ступенькам. Он довольно быстро покидает здание городской администрации, особо не скрываясь и не прячась, ведь полностью уверен, что переживать не о чем. Он продумал все до малейших деталей, поэтому ничего не должно пойти не так. Син Цю стоит около своей машины, опираясь поясницей о капот. В руках он держит две бутылки с зеленым чаем, который уже успел купить, пока дожидался детективов. Он протягивает одну Сиканоину и неоднозначно улыбается. — А где же Сяо? — хихикает, будто бы видит всю душу Хэйдзо насквозь. — Скоро будет, — юноша отрицательно качает головой, отказываясь от чая. — Я пошел, получается? — он протягивает руку для рукопожатия. — На этом наша договоренность всё. Я больше не могу оставаться с вами, ведь теперь это лишь вопрос времени, когда вы сложите всё, что нашли, воедино, и я окажусь виновным во всех грехах человечества, аха… — Думаю, критическое мышление Алатуса достаточно развито, чтобы, как минимум, понимать, что ты не такой, как «N» или его подражатель, а это уже делает тебя немного лучше. Если это слово тут уместно, конечно. — Был рад с тобой познакомиться, Син… Да и вообще, я не жалею ни о чем, что между нами было. — Кто бы мог подумать, что простая пьянка сведет меня с третьим учеником самой госпожи Рэйндоттир, аха, но пить тебе однозначно нельзя, — драматично смеется журналист. — Впрочем, если Алатус сам до этого не додумается, то и говорить я ему не буду, — пожимает плечами. — Все-таки я помню добро и отвечаю тем же. — Удачи, — Хэйдзо слабо похлопывает Син Цю по плечу. — И со статьей, и с книгой, и с Чун Юнем… А я пошел, мне еще с Нари попрощаться нужно. — Пока-пока, — журналист слабо машет рукой детективу вслед. Сиканоин скрывается за углом ближайшего переулка. В здание «Ордена» просто так, конечно, попасть не получится, ведь отключить их систему безопасности практически невозможно. Сколько бы раз Хэйдзо ни пытался, ничего не выходит. Похоже, ее разрабатывал и устанавливал довольно сильный программист, который обеспечил системе такую защиту, взломать которую кажется фантастикой. Другой вариант — отключить электроснабжение полностью, но пойти на это детектив не может. Во-первых, потому что это не имеет смысла, ведь как и в любом другом медицинском учреждении, в «Ордене» есть генератор. Во-вторых, если вдруг что-то пойдет не так, то пациенты, чьи жизни сейчас напрямую зависят от аппаратов, могут умереть. «Я, конечно, мразь, но не настолько, чтобы подставить под угрозу жизни пациентов, — он мысленно усмехается сам с себя. — Лучше напишу ему сообщение… или позвоню…» Время на часах — четыре утра. Не хотелось бы будить Тигнари, но и задерживаться Хэйдзо не может. Он набирает номер фенека, и тот практически в ту же секунду отвечает: — Слушаю. — Эм, Нари… — неловко начинает Сиканоин. — Ты что-то хотел? — холодно и без эмоций спрашивает лис. — Хочу поговорить. Мы можем увидеться? Если нет, то я пойму… ты не обязан… — … — Тигнари шумно выдыхает. — Ты где? — Возле входа в «Орден»… — Сейчас спущусь. Тигнари сбрасывает звонок и прячет телефон в карман. Он переводит равнодушный взгляд на пациентку, показатели которой заметно упали за последние дни. В отличие от Венти, который медленно поправляется, состояние Амос наоборот ухудшается. Лис отлично понимает, почему это происходит, и, хоть и сам не испытывает ненависти к девушке, она порядком раздражает. До того, как Алиса и Рэйндоттир забрали его к себе в лабораторию, он думал, что никогда бы не смог убить человека, но с тех пор ему безразличны жизни посторонних. Единственное, что имеет значение — жизнь и улыбка Сайно. — Уже уходите, доктор? — сиплым голосом девушка проговаривает ему вслед. Она продолжает пытаться вести себя непринужденно и безумно, но этот фанатичный образ совсем не впечатляет лиса. Отчасти он может ее понять, ведь она просто до сумасшествия влюблена в женщину, которая когда-то спасла ей жизнь, а в Альбедо она видит ее отражение. Как моногамный зооморф, лис отлично знает, что обозначает зависимость от другого человека. Это безумие и полная потеря контроля над собой, которые возникают, стоит лишь задуматься об объекте обожания, ему знакомы. Амос в его глазах не столько сумасшедшая, сколько зависимая. Она похожа на наркомана, а в Альбедо она видит эдакое плацебо, которое могло бы утолить ее жажду. Так ничего и не ответив ей, Тигнари выходит из палаты и быстрым шагом направляется дальше по коридору. Встречаться с Хэйдзо желания нет, но сегодня он впервые за эти четыре месяца попросил о встрече. Фенек прячет руки в карманы белого халата, поднимает плечи и зарывается носом в ворот черного свитера. Лето в этом году достаточно холодное, и чем ближе осень, тем больше складывается ощущения, словно лета вообще не было. Лис покидает территорию «Ордена», где за главными воротами его уже ждет Сиканоин. От Хэйдзо исходит довольно навязчивый запах приторного парфюма, отчего фенек морщит нос и жмурится: — От тебя воняет… — Аха, — детектив роняет смешок. — Говно потому что, — пожимает плечами. — Ты зачем пришел, Хэй? — фенек опирается о ворота и скрещивает руки на груди. — Извиниться… — Сиканоин опускает взгляд в пол. Юноша стоит чуть в стороне, сохраняя дистанцию, чтобы не давить на лиса. — Знаешь, я не имел права поступать с тобой так… — Я уже все сказал, — фыркает на него лис. — Твои извинения мне не нужны. Зла на тебя не держу, но и продолжать общение я более не намерен. — Нари… мне очень-очень жаль, и… если в первый раз я правда думал, что между тобой и Сайно ничего больше не будет, а я ведь был влюблен в тебя… хотя… разве «был»…? Я всё ещё люблю тебя… до безумия люблю, хоть и понимаю, что лишь отравляю твою жизнь… Мне не понятны Ваши с Сайно отношения, я искренне не мог осознать, как можно поднять руку на любимого человека, но потом… я ведь сделал нечто более страшное простой пощечины… — Я уже говорил, что мои с Сайно отношения — это не чужого ума дела, — ухо фенека нервно дернулось. — Ты прав, да… — Хэйдзо вздыхает, нервно перебирая пальцами край кардигана. — Ты ведь счастлив с ним… я рад за вас… когда-то вы подарили мне семью… вы двое и Куки — это все, что у меня было… но потом Куки была убита… а вы двое от меня отдалились… это я виноват, но… я скучаю по «нам», хех… — Если ты пришел понастольгировать, то у меня на это нет времени, — лис кивает головой в сторону «Ордена». — Хочу напомнить, что я на работе. — Да, точно, — детектив отрицательно качает головой. — Я искренне сожалею о том, что сделал, поэтому принял решение исчезнуть из твоей жизни… — … — сердце невольно пропускает удар, а в голове одно за одним всплывают воспоминания о днях, проведенных вместе с Хэйдзо, Сайно и Куки. — Я не хочу больше причинять тебе боль… и не хочу, чтобы из-за меня вы с Сайно ссорились. В общем… мне жаль, и, конечно, я не надеюсь, что ты меня простишь, я этого не заслуживаю… Кхем… — он достает из кармана смятый лист бумаги и протягивает его Тигнари. — Я сменю номер телефона и уеду… здесь записан мой новый номер и будущий адрес. Я ни о чем тебя не прошу, и ничего от тебя не требую. Но… если вдруг тебе или Сайно понадобится помощь, то я всегда готов помочь. Звони в любое время дня и ночи, для тебя я всегда свободен, — он слабо улыбается и делает шаг назад, как только фенек забирает лист. — Прощай, Нари… — П-прощай… — фенек сжимает в ладони записку, смотря в непривычно искренние и мягкие глаза Хэйдзо. Облегченно выдохнув, Сиканоин уходит. Солнце медленно поднимается, и Хэйдзо спешит скрыться из виду прежде, чем настанет утро. Он знает, что Сяо будет его искать и, конечно, «Орден» — это одно из тех немногих мест, куда Сиканоин мог бы пойти.***
— В каком смысле «ушел»? — Алатус растерянно хлопает глазами, смотря на Син Цю. — Надолго? — Полагаю, что да, — усмехается журналист. — Он сказал, что мы можем его не ждать, — парень кивает головой на автомобиль. — Поехали ко мне? — Ты нашел что-то интересное? — Сяо хмурится, пытаясь продумать в голове, как будет лучше распределить время, чтобы успеть как можно больше всего. — Конечно, — хихикает. — Кажется, у меня нюх на всё незаконное. — Поехали, да… Заняв место пассажира, Сяо откидывается на спинку и потирает сонные глаза. Эта ночь выдалась довольно тяжелой, а нужно еще столько всего успеть. Через два дня он должен лечь в больницу, чтобы подготовиться к операции, и после этого будет совсем не до расследования, а главный вопрос о том, кто же за всем этим стоит, хоть и кажется Алатусу очевидным, ведь кроме Камисато в голову никто не приходит, но все еще остается открытым. Погрузившись в размышления, Сяо даже не заметил, как автомобиль покинул стоянку. — Мм? — детектив вопросительно наклонил голову в бок. — Ты решил поехать домой другой дорогой? — Аха, — журналист усмехается. — Правда думаешь, что мы едем ко мне? — … — взгляд янтарных глаз тускнеет. — Учишь меня не садиться в машины к незнакомцам? — Нет, но идея мне нравится, — смеется журналист. — Едем в редакцию, из которой я уволился за домогательства. — Зачем? — Лично мне было бы интересно выкатить статью и постик, где я освещу всю черную бухгалтерию, которую смог найти. По голове меня за такое не погладят, но, как говорится, после драки кулаками не машут. Представь какой будет удар, если вдруг журналиста, который раскрыл правду, найдут мертвым? Наши чинуши не такие идиоты, чтобы пойти на это, так что… — Убеждаешь себя в том, что за твои поступки не будет последствий? — переспрашивает Алатус. — Ну, на тот свет я пока не спешу, так что, конечно, хотелось бы убедить себя в том, что я в безопасности, аха… — журналист резко сворачивает с трассы, отчего Сяо неприятно ударяется головой об стекло. — Ой, сори. — Сам не пристегнулся, — качает головой. — Так и для чего нам в редакцию? — Он ведь проходил по делу об убийстве девушки, помнишь? Предположительно, его любовница. Ноэлль, кажется, — задумчиво проговаривает журналист. — Так вот, я тут нарыл чеки на аренду цокольного помещения, которое располагается прямо под офисом издательства, которое принадлежит этому самому «любителю маленьких мальчиков». — Ну не особо-то ты и маленький, — усмехается Сяо. — И не особо-то и мальчик? — журналист приподнимает брови. — Именно такой была его аргументация, когда он зажимал меня у себя в кабинете. Я показал бы тебе, что было дальше, но у меня в машине нет ничего такого, чем можно было бы тебе втащить, да и статья за нападение на правоохранительные органы мне кажется не нужна. — Прости-прости, — детектив поднимает руки, словно сдается. — Так вот… цокольное помещение под издательством, которое принадлежит этому придурку, который якобы с муниципалитетом не связан, но при этом не брезгует распускать руки, ведь знает, что ему ничего не будет. У него явно крыша, и раз в полиции меня послали нахуй, то крыша у него «высокая». Он вполне себе мог покрывать какие-то документы или еще что. — Предлагаешь просто завалиться к нему? — Знаешь, после того, как я выкатил несколько статей, образ «N» стал восприниматься многими, как эдакий образ некого вершителя правосудия. Все знают, что полиция не работает, когда дело касается «избранных», но вот он… — голос приобретает нотки восторга. — Ему было неважно, кто перед ним и сколько у него денег. Именно так правосудие должно смотреть на мир. Предлагаю завалиться к нему в образе «N» и напугать. — Любишь все делать эффектно, да? — Алатус хмыкает. — Только «N» был казнен, и это факт, и это все знают. — Тем лучше. Призрак пришел закончить начатое. — Надеюсь, в книге ты такое писать не будешь, ибо это абсурд и сюр. — Ничего не понимаешь в писательской душе, — он драматично прикладывает ладонь к груди. — Ранишь мои чувства. Автомобиль останавливается около трехэтажного здания, больше напоминающего жилой дом, нежели офисный центр. Ни одной таблички или вывески, которая сообщала бы о том, что здесь находится издательство. Лишь серые стены со сбитой облицовкой, пострадавшей после наводнения. — Выглядит как какая-то заброшка, — Алатус выходит из машины и осматривает унылое строение с битыми окнами. — Верно, совсем не похоже на место, где можно хранить что-то важное, да? — Кстати, да… — Муниципалитет обычно водит дружбу с журналистами, ведь это выгодно, так что… в какой-то степени неудивительно, что выбор пал именно на это здание. Кстати, если мы сюда зайдем, то рискуем выйти только завтра, потому что нас могут запереть, а отсвечивать ты не хочешь. — Потратить целый день на то, чтобы просидеть в подвале под редакцией неизвестного мне чела, потому что какой-то журналист предположил, что там что-то есть, — подытоживает Алатус. — Звучит, как план, конечно, но как хреновый план. — Что уж поделать. Здесь нет сигнализации, но… будем реалистами, я уверен, что попасть в цокольное помещение просто так не получится, а ключ карта только у этого придурка. Я стащу ее, открою нам дверь, впущу тебя и верну карту обратно, потом приду к тебе и весь день нам придется провозиться там, иначе можем спалиться. — Ладно, будем действовать по обстоятельствам. Разговор прерывается сообщением от Альбедо. Алатус бегло читает, затем поджимает губы и шумно выдыхает. — Что-то не так? — журналист одаривает его вопросительным взглядом. — Венти готов к операции… Нари тоже… получается, ждут только меня. — Оу, на два дня раньше, получается? — Чёрт… и что делать? Мы же так близко… — он прикусывает губу и опускает голову. — Придётся выбирать, — Син Цю пожимает плечами. — Расследование или Венти? — он наклоняет голову в бок и неоднозначно улыбается. — Что выберешь? — Альбедо сказал, что время терпит… но для Венти каждый день в этом состоянии — бесконечная пытка… — Тогда… это всё? — журналист смотрит на здание редакции. — Здесь наши пути расходятся? — … — Алатус стискивает зубы и сжимает в руке телефон. «Если пойти прямо сейчас, то, возможно, уже через день Венти прооперируют… думаю, Альбедо сможет сделать так, чтобы все мои анализы и прочее посмотрели быстро… а это значит, что Вентик уже на той неделе, возможно, будет отключен от ИВЛ… перестанет быть заложником больничной постели… Но ведь я так близко… в словах Син Цю есть логика, и я уверен, что все свои бумажки они хранят именно здесь, ведь это и правда идеальное место… Ещё и редактор точно в сговоре…» — Ау, детектив? — Син Цю машет у него перед лицом ладонью. — Ну так… что делаем? Алатус хлопает себя по карманам в поисках удостоверения. Убедившись, что не оставил его дома или в участке, он берет Син Цю за запястье и тянет за собой: — Идем.***
｢ Проект ☐☐☐☐☐☐ _ ☐☐☐☐ |☐☐☐☐☐: Рэйндоттир ✦ |☐☐☐☐☐☐: Камисато Аято, Чжун Ли, Вейс ☐☐☐☐, Е Лань Дата: ☐☐.☐☐.☐☐☐☐ «…идёт по плану, отклонений от нормы не наблюдается, продолжаем наблюдение…» Дата: ☐☐.☐☐.☐☐☐☐ «…разработка на стадии завершения, тесты положительные…» Дата: ☐☐.☐☐.☐☐☐☐ «…сопротивляемость определенной группы крови к вирусу подтверждена…» Дата: ☐☐.☐☐.☐☐☐☐ «…не может быть использован в военных целях, смертность повышена, управляемость усложняется постоянными мутациями…» ΞΞΞΞΞΞΞΞ ｢ Проект ☐☐☐☐☐☐ _ ☐☐☐☐ 1.1 |☐☐☐☐☐: Рэйндоттир ✦ |☐☐☐☐☐☐: Камисато Аято, Чжун Ли, Вейс ☐☐☐☐,[ ☒☒☒☒☒☒ MA]
Имя: Камисато Аято Возраст: 39 ☐☐☐☐☐☐☐☐☐ Х: владелец «Селестии» ☐☐☐☐☐☐☐☐☐ ✓: Агент министерства государственной безопасности Семья: Сестра — Камисато Аяка (жива); ☐☐☐☐☐☐☐☐☐ — данные отсутствуют. Семейное положение: Помолвлен. Диагноз: данные отсутствуют. Особые приметы: данные отсутствуют.[ ☒☒☒☒☒☒ A]
Имя: ☐☐☐☐☐ Дурин Возраст: 37 ☐☐☐☐☐☐☐☐☐ Х: врач в «Селестии» ☐☐☐☐☐☐☐☐☐ ✓: Агент министерства государственной безопасности Семья: Мать — Рэйндоттир (пропала без вести); отец — данные отсутствуют; сестра — Кли (жива); брат — Рубедо (мёртв); брат — Альбедо (жив); брат — Нигредо (жив) ☐☐☐☐☐☐☐☐☐ — данные отсутствуют. Семейное положение: Помолвлен. Диагноз: данные отсутствуют. Особые приметы: данные отсутствуют.[ ☒☒☒☒☒☒ MA2]
Имя: Е Лань Возраст: 39 ☐☐☐☐☐☐☐☐☐ Х: директор детского приюта ☐☐☐☐☐☐☐☐☐ ✓: Агент министерства государственной безопасности Семья: данные отсутствуют. Семейное положение: данные отсутствуют. Диагноз: данные отсутствуют. Особые приметы: данные отсутствуют.[ ☒☒☒☒☒☒ 3(?)]
Имя: данные отсутствуют Возраст: 20 ☐☐☐☐☐☐☐☐☐ Х: данные отсутствуют ☐☐☐☐☐☐☐☐☐ ✓: Агент министерства государственной безопасности Семья: данные отсутствуют. Семейное положение: данные отсутствуют. Диагноз: данные отсутствуют. Особые приметы: данные отсутствуют. ☐☐☐☐☐☐☐☐: фотографическая память, осознанные сновидения, манипуляции, актерское мастерство, психоанализ[ ☒☒☒☒☒☒ 2(?)]
Имя: Скарамучча Райдэн Возраст: 25 ☐☐☐☐☐☐☐☐☐ Х: бывший следователь ☐☐☐☐☐☐☐☐☐ ✓: член Фатуи, «N». Семья: Райдэн Эи — тётя (родная мать) — жива; Райдэн Макото — мачеха (мертва). Семейное положение: замужем. Диагноз: данные отсутствуют. Особые приметы: данные отсутствуют. ☐☐☐☐☐☐☐☐: данные отсутствуют.[ ☒☒☒☒☒☒ 1(?)]
Имя: Амос (Сиилия) Возраст: 29 ☐☐☐☐☐☐☐☐☐ Х: данные отсутствуют ☐☐☐☐☐☐☐☐☐ ✓: данные отсутствуют Семейное положение: данные отсутствуют Диагноз: гиперэмоциональность, склонность к зависимости и привязанности, тревожное расстройство личности, комплекс неполноценности Особые приметы: розовые пятна на шее. ☐☐☐☐☐☐☐☐: нулевой пациент, манипуляции, актерское мастерство, психоанализ, давление, фанатичная привязанность [ ☒☒☒☒☒☒ MA] [ ☒☒☒☒☒☒ A] [ ☒☒☒☒☒☒ MA2] [ ☒☒☒☒☒☒ 3(?)]***
[День Девятый]
Здание «Ордена»
Алатус, одетый в белую больничную пижаму, сидит в палате, пока медсестра берет у него кровь. Взгляд Сяо направлен куда-то в сторону, мысли заняты переживаниями о том, чтобы все прошло гладко. Даже сделав выбор в пользу расследования, он не продержался и дня. Уже вечером он был на пороге «Ордена», готовый пройти финальное обследование и подготовку к трансплантации. Выйти из здания редакции «по-тихому» не получилось, но это и неудивительно. Впрочем, для Сяо уже и неважно. Все, что они нашли, выступать доказательствами в суде не может. Да, для себя они правду раскрыли, но донести ее до высших инстанций все равно не смогут, ведь все найденные улики — не более, чем рукописные бумажки. — Благодарю, — равнодушно проговаривает медсестра и уходит, оставляя Сяо наедине с собой. «И всё же, я не успел… потратил неделю зря… постоянная беготня, которая не принесла ничего, кроме правды, которую я не хочу говорить Венти… — взгляд падает в пол. — Возможно, некоторой правде было бы лучше оставаться неизвестной…» Альбедо проходит в палату без стука, оценивающе смотрит на Сяо и хмыкает. Медик держит в руках планшет для бумаг, на котором закреплена медицинская карта Алатуса. — Итак, по физическому осмотру остался только анализ крови, — задумчиво проговаривает блондин. — Тут тоже все нормально… хмм… не вижу причин томить тебя ожиданиями, так что и с кровью все ок, операция будет назначена на завтра. — И… я больше не смогу вернуться к работе, да…? — Алатус поднимает на Альбедо неуверенный взгляд. — Люди даже с одним легким могут вести более-менее полноценную жизнь, а у тебя забирают только кусочек, так что не стоит себя зря накручивать. Да, конечно, послеоперационный период — удовольствие так себе. Скорее всего в тебя понатыкают трубок и какое-то время придется существовать вот так, ну а Венти придется жить на лечении иммуносупрессивными препаратами и по мере необходимости другими медикаментами для предотвращения реакции отторжения пересаженного органа и профилактики инфекционных заболеваний, но разве это высокая плата за жизнь? — Нет… тревожусь просто. Альбедо вздыхает и, бросив папку на соседнюю кровать, присаживается рядом с Сяо. Он несильно поглаживает детектива по дрожащей ноге и качает головой: — Все будет хорошо, Сяо. Операция довольно распространена в наше время, поэтому не нужно так переживать. Противопоказаний никаких у вас обоих нет, вы молодые и здоровые, так что наркоз и все такое сможете перенести легко. — Полтора месяца, да…? — вцепившись зубами в нижнюю губу, Сяо поворачивает голову на медика. — Нормальное функционирование легочной системы восстанавливается в течение года, но в больнице нужно будет пролежать в среднем полтора месяца ему, вам с Нари поменьше, но ты ведь все равно будешь ждать Венти, так что полежишь столько же, ничего страшного. Под наблюдением специалистов даже лучше будет. — И всё же, мама Венти — не святая женщина, — Алатус меняет тему, как только в голове всплывает картинка, как адвокат сможет говорить и, конечно, спросит про расследование. — Уверен…? — Абсолютно… В записях «Ордена» Вейсы считаются «далекими от науки», как сказал Итэр, но при этом она умело использовала твою маму. Вертела ей, как хотела, хотя… я склоняюсь к тому, что Рэйндоттир просто позволяла ей вертеть собой. Видимо, женщина, о которой говорил Аято, это и правда госпожа Вейс, тогда, прогибая под себя Чжун Ли, она прогибала всю полицию, потому что наставник имел влияние на Райдэн. Вот почему полиция закрывала глаза на выходки Рэйндоттир, пока те, конечно, не вышли за пределы зоны влияния Райдэн. А там уже и лаборатория, и расследование, и пожар, и начало всей этой тягомотины. — Хорош, — Альбедо усмехается. — И что теперь…? — Я не знаю… думаю, в участок я больше не вернусь. Как только Венти поправится, поговорю с ним, и мы продадим обе квартиры и уедем отсюда… я не хочу больше даже вспоминать обо всем этом. Жители города просто стали заложниками эксперимента по разработке биологического оружия. Когда Хэйдзо сказал мне это, то я посмеялся, а когда нашел записи, в которых написано, что Камисато, Е Лань и твой брат — агенты министерства нацбезопасности, то все стало на свои места… — А, тот самый «мифический брат», который появляется только когда ему что-то нужно? — медик поднимает взгляд в потолок. — Помню такого… правда, не очень хорошо. — Я полагаю, что муниципалитет и министерство заключили договор. Организацией теракта занималось министерство. Человек, который выстрелил тебе в ногу — это твой старший брат. Е Лань приходила к тебе в больницу, чтобы тебя добить, а пропустили ее понятно почему, вот только твоя амнезия спасла тебе жизнь, а сама женщина тебя пожалела. Ты был ненужным свидетелем. Думаю, Дурин получил приказ исчезнуть из твоей жизни, чтобы ты, в случае чего, не узнал его голос, вот и все. После того, как ты пришел в себя, он ни разу не выходил с тобой на связь, ведь боится стать триггером, который поможет тебе вспомнить, что именно Дурина ты тогда и встретил. — Подожди, если это правда были не террористы, а госслужбы, то кто посмел спустить курок? Кто-то убил человека, который общался с Ави… полиция не стреляла ведь, — Альбедо скрещивает руки на груди и изучающе проходится взглядом по сосредоточенному лицу Сяо. — Среди записей с данными агентов был некто, чье имя не указано. Судя по возрасту людей, описанных там, этим записям примерно год, а значит сейчас этому «некто» двадцать один год. В графе без названия была пометка о фотографической памяти. Никто в голову не приходит? — Хэйдзо. — Верно… Я стал вспоминать день теракта, и, черт, Хэйдзо же был там! Как я раньше этого не замечал? Когда я приехал, он уже был там, а незадолго до того, как переговорщик был убит, Сиканоин ушел. Полагаю, все очевидно: это он был снайпером, который спустил курок. Он снял ответственность с Ави, и он же сорвал весь этот план. И, учитывая, что в списке, состоящем из некого «безымянного», Скара и Амос он был с отметкой «три», то, полагаю, он и есть третий ученик. Похоже, действует он по собственной инициативе и, в отличие от фанатичной Амос, интересы Рэйн вообще не разделяет. — И никакой шизы, как я понимаю, у него нет? Если проследить модели поведения остальных учеников, то Шизохэйдзо — это его образ, да? — Похоже на то, — Сяо вздыхает. — Видимо, он так фанатично искал Скара, продолжая убеждать себя мысленно в том, что Скар виноват в смерти Куки, лишь из-за того, что не знал, кто именно из учеников творит всю эту дичь. Точно так же, как он искал Скара, я думаю, он искал и Амос. — Моё почтение, конечно, — блондин роняет смешок. — Всех на хую повертел. Достойный ученик моей матери. И… что дальше? — Готовиться к операции, — Алатус пожимает плечами. — Идти и пытаться уладить этот вопрос с чинушами, чтобы одни депутаты подосрали другим и сносить городскую власть — это не по мне. Я лишь хотел узнать правду, и я ее узнал, добиваться справедливости я не хочу… У каждого своя справедливость. Амос считает справедливым то, что сделала с Нигредо, а Скар — то, что выкосил невинных людей. Ни один из Фатуи, кроме Арлекино, не был официально признан виновным в каких-либо незаконных делах. Если Скар хотел творить правосудие, начинать нужно было с Сэма, которого, собственно, Рэйн и убила. — Я так понимаю, раз теракт был подстроен, то Аято жив… — Да, и, думаю, он вместе с Хэйдзо, потому что Сиканоин сказал мне «я могу найти Аято за полдня». Очевидно, что он знает, где прячется Камисато. Похоже, из-за нарушения договора, Аято просто залег на дно. Не удивлюсь, если Хэй спустил курок именно с его подачки. Хэйдзо все еще ребенок, причем, недолюбленный. Если подобрать к нему правильный подход, то он сможет стать хорошим инструментом. Амос — живой тому пример. — Пока что живой, — Альбедо опускает голову. — Ее показатели падают, и, хоть Нари и говорит, что делает все возможное, я понимаю, что он лжет. Как врач, я чувствую себя отвратительно, что не вмешиваюсь в это, но… как человек… ты даже не представляешь себе, какое удовольствие я испытываю, осознавая, что она заживо сгнивает… — взгляд голубых глаз наполняется безумием. — Я бы не смог убить ее… но… разве то, что с ней происходит, это незаслуженно? — Ох, — Алатус качает головой и слабо похлопывает друга по плечу. — Она больше не твоя пациентка, и если ей становится хуже, то это ответственность Тигнари. Ты не должен об этом думать, Бедо. — Верно… лучше позабочусь о Венти и малышке Кли. — Кстати, в той анкете Кли была указана, как твоя сестра, — детектив прикладывает пальцы к подбородку. — Но у Рэйн было всего четыре сына, один из которых погиб при рождении… девочек у нее не было. — Алиса была подругой моей мамы… возможно, когда Алису посадили, то Рэйндоттир оформила опеку над Кли. Судя по всему, мама не особо посвящала меня в свои дела, аха. — Тоже верно… — Ладно, схожу в лабораторию и попрошу поспешить с твоей кровью. Не хочется затягивать дальше… тяжело видеть Барбатоса таким.***
[День Десятый]
Music: Hans Zimmer — Interstellar (guitar cover) Кадзуха сидит на подоконнике, нервно перебирая пальцами край бордового худи. Завтра ему предстоит второй вступительный экзамен, и только через неделю после него юноша узнает, смог ли поступить в университет. Он практически все свободное время проводит за подготовкой и зубрежкой, отчего уже порядком устал, хоть это и помогает отвлечься от тоски за Ависом и Альбедо. — Чай будешь? — доносится до него голос Скарамуччи, и только сейчас Каэдэхара замечает, что парень тоже суетится на кухне. — Пожалуйста… — непривычно растерянно отвечает Кадзуха. — Что-то случилось? — Скарамучча включает газ, ставит чайник и поворачивается к юноше. — Сделал то, что хотел? — взгляд алых глаз медленно перемещается по невозмутимому лицу брюнета. — Ты сказал Нигредо, что я ходил в «Орден»? — Нет, от тебя спиртом несло за километр, — хмыкает юноша. — Если решил поставить доверие Нигредо под удар, то хотя бы делал это менее палевно. — Некогда мне было думать, ты же позвонил и сказал, что у него паническая атака случилась. — … — Кадзуха тяжело вздыхает и склоняет голову на бок, опираясь лбом о стекло. — Беспокоишься из-за того, что Альбедо весь день не выходит на связь? Кажется, он говорил, что сегодня будет ассистировать на операции, а она длится почти шестнадцать часов, так что… — Тебя это не касается, — равнодушно отвечает юноша, наблюдая за серыми тучами, что медленно затягивают небо. — Верно, — Скарамучча кивает. — И разговаривать с тобой я права не имею… — Тц… — юноша встает с подоконника. — Пойду в комнате посижу. — Нигредо просил тебя зайти, — напоминает Скарамучча. — Утром еще, помнишь? «Точно… совсем из головы вылетело…» — шаркая тапками по полу, Кадзуха плетется в комнату. Психолог только-только договорил с Ави, и сейчас сидит, перебирая струны. Заниматься музыкой пришлось ему по душе и пока Скарамучча работает, Нигредо старается отвлечься на творчество. — Можно войти? — с тихим стуком, Каэдэхара открывает дверь. Психолог тут же поворачивает голову на звук. Его глаза закрыты, но лицо кажется привычно спокойным и умиротворенным, хотя припухлые губы и красные щеки говорят о том, что еще пять минут назад он плакал, общаясь по звонку с психиатром. — Конечно, — Нигредо слабо улыбается. — Как твои вступительные? — Пока что никак, — юноша присаживается на краю кровати. — А Вы… как Вы себя чувствуете? — Тревожно, — психолог усмехается, а его пальцы непроизвольно сжимают гриф гитары. — Казу, можешь сыграть что-нибудь? — Что-нибудь спокойное? — Что самому захочется, — Нигредо передает юноше гитару и опускается спиной на мягкий плед. — Да, сейчас… — он хмурится, пытаясь вспомнить что-нибудь подходящее. Скарамучча проходит в комнату, ставит на стол поднос с чашками и тянет психолога на себя. Нигредо послушно поднимается и заключает его в объятия: — Посиди немного с нами, — шепчет Скарамучче на ухо. Выдохнув, тот присаживается, а психолог удобно устраивается у него на коленях и склоняет голову на плечо. За три месяца, что он провел в абсолютной темноте, каждое касание стало ощущаться чем-то иным. Не таким, как прежде. Раньше он видел любовь в глазах Скарамуччи, а теперь чувствует ее через прикосновения, слышит в каждом слове и улавливает любое малейшее изменение интонации, отчего без труда распознает ложь. Определившись с музыкой, Каэдэхара ударяет по струнам. В своей голове он видит Альбедо, который сейчас, вероятно, весь на нервах, уставший и готовый просто свалиться с ног, помогает хирургам на операции. Кроме него — Ави. Кадзуха знает, что Ави заболел, чувствует, что друга что-то беспокоит, но времени пообщаться просто нет. В здание «Ордена» юношу по-прежнему не пускают, а покидать клинику ни Альбедо, ни Авис не будут. Вирус, как они уже установили, не передается через воздух, и если поведение Ави Кадзухе кажется понятным, ведь друг и сам заболел и нуждается в лечении, то вот поведение Альбедо наводит на мысли, что медик его избегает. «Он ведь меня так и не вспомнил… — пальцы, как на автомате, сами перебирают струны, пока алые глаза наполняются слезами. — Он столько всего вспомнил… я слышал, как они с Нигредо обсуждали что-то из детства… да и их странные полиаморные отношения… но… но про меня не было ни одного воспоминания… Может, его сознание упорно пытается вычеркнуть меня…? Тогда… должен ли я продолжать стараться? Может, было бы лучше отпустить его? Сейчас он уже не нуждается в моей помощи… этот мир для него больше не чужой… чужим остался только я…» Тяжелые капли дождя разбиваются о стекло. Скарамучча открывает окно, и комнату наполняет запах свежести. Незаконченное дело вынуждает его прервать эти уютные посиделки и, аргументируя свой уход тем, что у него «горит проект», брюнет убегает в соседнюю комнату. Нигредо же вновь опускается на кровать, раскинув руки в стороны и устроившись у Кадзухи за спиной.***
— Я нахожусь у здания муниципалитета, которое полиция уже взяла в кольцо, — проговаривает женщина-репортер, смотря в камеру. — Напоминаю, что сегодня утром неизвестными хакерами в сети были опубликованы документы, подтверждающие причастность городских властей к теракту, совершенному в декабре прошлого года. «Придурок», — Аяка отворачивает голову от телевизора. — Бармен, ты бы включил что-то другое, — хмыкает девушка. — Кто же в развлекательном заведении новости смотрит? — Тебя спросить забыл, — огрызается на нее Дилюк, с замиранием сердца слушая репортера. «Ты дурак, Аято… — Аяка закрывает лицо руками. — Какой же ты дурак…» — По непроверенной информации глава благотворительной организации Фатуи, именуемая Царицей (сейчас её личность устанавливается), на самом деле занималась продажей наркотических веществ, провозом оружия через границу и торговлей людьми. Прикрываясь анонимной благотворительностью, она организовала подпольную лабораторию, где занималась разработкой биологического оружия. — Бред, — раздраженно шипит Кэйа, и Дилюк бросает на него строгий взгляд. — Я тебе уже говорил, чтобы ты не ошивался у моего бара. — Я и не «у», — прокурор пожимает плечами, — я «в». — Среди документов, которые утекли в сеть, есть личные дела причастных к теракту и ответственных. Как показывают записи, к инциденту имеет отношение министерство государственной безопасности. Прямой эфир прерывается, и бармен недовольно хмыкает. Вполне очевидно было, что репортерам просто так не позволят выносить на всеобщее обозрение происходящее в центре города, но и анонимный хакер, взломавший сеть, останавливаться не собирается. Вместо прерванной трансляции на экранах зрителей мелькают документы и детали по делу о расследовании. — Алатус что-ли? — Кэйа хмурится, пытаясь уловить суть происходящего. — Кто ж еще, как придурок, попрет против городской власти. — … — Дилюк опускает голову. — Идиот, — раздраженно шипит Аяка. — Зачем было лезть в это все вообще… — Ты о чем? — прокурор переводит взгляд на девушку. — О своем тупом брате, — она бросает на барную стойку деньги по чеку. — Хорошего дня.***
«Для пересадки легких используются органы, полученные от донора после смерти мозга, но возможна и пересадка от живого донора… — Альбедо с замиранием сердца наблюдает за работой хирурга, находясь в операционной. — Прямо сейчас они все, врачи и Сяо с Нари, по сути, спасают Венти жизнь… разве… разве это не удивительно?» В голове невольно всплывают воспоминания о днях, проведенных в отряде Райдэн Макото. Тогда он тоже хотел быть хирургом, хотел помогать людям, дарить им возможность жить полноценно, но смерть Кавеха — первая смерть пациента — так сильно ударила, что руки опустились. «Работать с мертвыми легче… Но… интересно, если бы я все-таки стал хирургом, то каким бы я был? Смог бы спасти хотя бы одну жизнь…?» Теракт, разделивший жизнь на «до» и «после» вдруг стал для него тем самым ответом на вопрос — ведь тогда, не сомневаясь ни секунды, он бросился к Венти, чье сердце не билось, а сразу после него — еще с десяток людей, которым он, не жалея себя, пытался оказать помощь. «Любовь не нужно заслуживать…» За спиной порядка десяти часов на ногах, он сделал все, что мог, и сейчас, пока обоих доноров уже перевели в палаты, Альбедо остается рядом с Венти. Усталость валит с ног, но он ни на секунду не оставит Барбатоса одного. Он доверяет специалистам «Ордена», но обещал Сяо, что будет рядом с Венти до самого его перевода из операционной.