Дневник Дина Винчестера.

2 ноября. Сегодня отец вернулся из долгой поездки в Сан-Франциско. Его не было около недели. А это долго. Обычно охота занимает у него не столько времени, но видно, дело попалось трудное и серьезное. Я знаю одно: какой бы миссия не была сложной, папа всегда все сделает на высший балл. После его охоты все сверхъестественные твари обходят это место стороной, не смеют мучить тех людей, которых он спас. Отец рассчитывал, что будет на деле не так долго, как получилось, поэтому нанял няню всего лишь на четыре дня. По истечению контракта, она упаковала вещички и ушла, оставив детей одних. В этот момент я почувствовал себя по-настоящему взрослым. И все бы ничего, если бы молоко из кастрюли не убегало... Хорошо, что время поездки отца пришлось на каникулы в школе, иначе, мне пришлось бы прогуливать или, что еще хуже, оставлять Сэмми одного. Брат, несмотря на свои умные глаза, быль настоящим пеньком: постоянно совал в рот и нос маленькие игрушки, сколько ему не объясняй, что делать можно, а что нельзя, пытался засунуть свои маленькие пухлые пальчики в розетку, устраивал бои с подушками против невидимого противника, при этом устраивая беспорядок. В общем, он вел себя как обычный ребенок. Мне стоило лишь надеяться, что скоро все это пройдет и он вырастет. В школе нам дали задание на каникулы. Нужно было нарисовать маму такой, какой ты ее представляешь закрыв глаза. Я мог бы нарисовать белый потолок нашего прежнего дома и маму с пожирающими ее языками яркого пламени. Именно этот момент мне запомнился больше всего. Я стал забывать все остальные. Смотрю на выцветшую фотографию и придумываю ситуации, которых никогда не было, лишь потому, что время идет, и воспоминания куда-то уходят. Только огонь, крики и звук горящих углей, как в печке для гриля. Это было бы неправильным, рисовать ее такой. Как бы мне ни хотелось, но я не мог не выполнить задания. Поэтому я нарисовал женщину с глазами-пуговками, двумя червяками заместо губ и черными волосами. Эта женщина совсем не походила на маму. Пусть так, зато в моем воображении пореже станут всплывать огненные виды на нашем потолке. После дела папа вернулся опечаленный, нетрудно было догадаться в чем дело. - Тяжелая охота? - спросил я. - Да... - устало вздохнул он. - Хочешь поговорить об этом? - конечно, не хочет. Отец не из тех, кто любит говорить о том, что чувствует и обниматься. - Дин, говорить не о чем... Каждая тварь - еще один шаг к разгадке смерти твоей мамы. Я просто иду, делаю шаг за шагом. Даже если не хочу, я напоминаю себе, что нужно. Это все выглядит как замкнутый круг... Ты находишь новое дело, находишь останки, посыпаешь их солью и сжигаешь. Все, дело сделано. И так каждый раз. Разве что только изредка попадаются хищники, за кем охотиться не так нудно, но в этом округе лишь призраки, да полтергейсты. Почем мне знать, что в руинах нашего старого дома не бродит мама? - Так, давай, поедем туда. Освободим ее, - сказал я, голос дрогнул, отец уловил ту нотку. - Нет, сын. Ни ты, ни я к этому еще не готовы. Мы станем ее жертвой. Ее призрак обвинит нас в ее смерти, так уж заведено, - печально улыбнулся папа. После этого разговора я долго не мог уснуть. Может быть, чтобы избавиться от кошмаров, плохих предчувствий, нужно просто отпустить призрака, которого по всем правилам даже не может быть с тобой? «Уходи, мам. Пожалуйста, уходи». Легче? Нет. Все также паршиво на душе. Сколько мне лет? Двадцать? Нет, всего лишь шесть с половиной. Я закрываю глаза, закутываюсь в теплое одеяло. Вроде бы сон должен был уже прийти. А вот и он, сладкий, как липкая карамель на палочке, но стоит ему поддаться, как перед глазами вновь появляются страшные образы. Огонь, крики и звук горящих углей, как в печке для гриля.