Фантастический вальс

С официальной концовки прошло чуть меньше года. Теперь представим себе такую картину — семейный обед, всё члены, кроме Абуэлы, сидят за широким, укрытым скатертью столом. Горячая еда разила тонким благоухающим ароматом, разыгрывая аппетит сидящих. Но к трапезе никто не стремился, всë семейство гипнотизировало одно пустое место, туда, с минуты на минуту, должна была сесть глава Мадригалей. На лестнице слышатся тихие шаги. Это Абуэла спускается вниз к столовой. Несмотря на возраст, её шаги были довольно чёткие и уверенные. Альма размеренно, с непременно прямой спиной и приподнятым подбородком, двигалась к своему месту, оценивая взглядом каждого человека. Звон вилки об тарелку нарушил гробовую тишину. Озабоченные взгляды устремились на источник шума, а над Пеппой нависло небольшое облачко. Бруно, нервозный несчастный мужчина, всегда боялся взгляда матери и даже в свои пятьдесят один год, не смог совладать со своим детским страхом. Фигурная, слегка мускулистая рука, в тике задела посуду. Заметив стремительные взгляды, мужчина опустил глаза и виновато прижал голову сильнее к шее придав себе «черепаший» вид. Откашлявшись, Альма начала вещать: — Дорогие мои, вы хорошо потрудились на благо города, восстанавливая его после трагедии, — моментом, взгляд бабушки перенесся на Мирабель, — и благодаря вам, Энканто полностью оправился! Вы молодцы! — размеренный и спокойный голос, сменился на неподдельную радость. Остальное семейство также было в радостном настроении, — а теперь, ещё одна не менее счастливая новость. Так как все несчастья позади, долгожданная свадьба Исабеллы и Мариано состоится! Долорес, выпивая сок в это время из бокала, услышав «радостную» весть сильно поперхнулась, неостанавимый кашель, так можно сказать, вынудил её выйти на улицу. В этой комнате только два человека знали о влюблённости Доли — это Мирабель и Исабелла. «Свеча» Энканто понимая, что дело пахнет жаренным, поспешила вслед за кузиной. Ису, эта новость тоже не обрадовала и вокруг неë, словно щиты, образовались колючки, что очень напугало сидящих рядом Агустина и Луизу. Исабелла, что происходит? — злостно приструнила Альма внучку. Девушка виновато убрала лишнюю растительность и вслед за девушками убежала на улицу, — да что происходит, кто-нибудь мне объяснит? Над столом начинает формироваться облако, Пеппа начала злиться, — какое неуважение?! — сжимая зубы она прошипела эти слова. Феликс, её дорогой супруг, по привычке принялся успокаивать свою жену, поглаживая еë по руке. — Пеппа, еще тебя тут не хватало Успокойся! — повелительным тоном, приструнила Абуэла дочь. Всё за столом были напряжены, особенно тяжело было Бруно. Мирабель, которая в случае чего могла приободряюще взять его за ладонь, чтобы успокоить, ушла. И мужчине, одному, без поддержки пришлось сдержать себя, дабы не забиться в углу или залезть под стол, как маленький ребёнок. Казалось, так называемая «трагедия» должна была вразумить его мать и в принципе преобразить обстановку в доме. Но всё осталось по прежнему. Хотя нет, всё же одно поменялось — присутствие Бруно. Он впервые за долгие десять лет провёл свой день рождения не за картиной в стенах дома, а в кругу семьи с любимыми сёстрами — это был прекрасный момент в его жизни. Тепло, которое мужчина давно не получал, обволакивала его сердце заставляя биться сильнее. Но в такие мрачные моменты, Бруно вспоминал, почему решил сбежать, да главной причиной было спасение своей племянницы от своих «ужасных» предсказаний, но скопившиеся напряжение, нервозность и осуждение, сыграли свою роль в нужный момент. — Дорогие мои, всем приятного аппетита, разберёмся с этой ситуацией после обеда, — размеренным, успокаивающим голосом, промолвила Абуэла, на её лице хоть и была маска «без страстности» случившиеся сильно потревожило женщину. Тем временем, на улице возле крыльца Каситы, обеспокоенная, печальная красотка в красной юбке, захлебывалась слезами, сидев на траве и обняв колени руками. — Долорес! — выбежала к ней на встречу кудрявая кузина, в круглых зелёных очках и вечно радостным взглядом. Увидев мрачный вид родственницы, девушка села возле нее, заботливо приобняв. Доли, по-детски облокотилась на Миру и сдерживая всхлипы, простонала, — Мирабель! Я так надеялась, что помолвки не будет. Почему бабушка так жестока! — разрыдавшись в край, ее голова окончательно оказалась на коленях кузины. Их отношения не отличались особой близостью, до недавнего времени. Мирабель первая узнала о её влюблённости к Мариано, она устроила их встречу, только вот, молодой человек не обладал любовным интересом в ответ. Долорес, как наивная девушка, обвинила во всём себя — это она не достаточно красива, не достаточно обаятельна, не достаточно идеальна. Этим она завидовала Исабелле, с самого детства окруженная вниманием, заботой и восхищением. Доли, не могла получить даже часть подобного отношения. И теперь, её любовь досталась кузине… Несправедливо! Из далека прозвучал чей-то рёв: — Да, как же это произошло?! Почему этот никчёмный индюк до сих пор бегает за мной?! Пусть только посмеет на мне жениться и я превращу его жизнь в ад, — злостно крича, вся из себя прекрасная розочка Энканто, растила под собой острые, колючие кустарники и растения. Заметив два угрюмых комочка на траве, её гнев поубавился. Сердце обливалось кровью от вида плачущего родственника, Иса понимала насколько жестоко забирать чужую любовь, и ее от этого терзала вина. Подойдя к этой парочке, Исабелла села на корточки напротив Долорес, не забоявшись испачкать подол платья, и стерев слезы с её румяных шëк сказала, — моя милая Доли, я знаю, как тебе больно, я тебе обещаю, что не выйду замуж за Мариано, я его не люблю и никогда не смогу полюбить, это твоя любовь и ты должна быть с ним. Я поговорю с бабушкой и мы решим эту проблему! — печальная девушка, с дрожащими красными, пухлыми губами, внимательно смотрела в решительные глаза кузины, затем поднялась скален Мирабель и крепко обняла Ису, Мира последовала её примеру и «сестры» примирились в групповом объятие. — Нет, я не могу так поступить, — безукоризненно возразила Абуэла, — Гузманы не поймут, тем более Мариано хочет взять в жены именно Исабеллу. Это свадьба очень важна для нашей семьи. Мы два первоначальных рода: Мадригали и Гузманы. Этот союз сильнее сплотит весь народ Энканто, который возрастает с каждым годом. — Может это событие нужно только тебе… ? — презрительно проговорила Мирабель, Касита вслед за ней начала переживать. Пол немного потряхивал, а свет приглушился, — ты снова не обращаешь внимания на чувства других родственников. Ты понимаешь, что своим решением испортишь жизни двух, если не трех людей? Тебя ничему не научила «трагедия», — разочарованно сквозь сомкнутые зубы прошипела внучка, она наивно надеялась, что Альму можно поменять, изменить её годами устоявшейся мнение, но нет, это было заблуждение. — Не воспринимай мои решения слишком серьёзно, женитьба это ещё не конец света! — мерзким насмешливым тоном ответила женщина, театрально размахивая руками. На сложившейся шум, на второй этаж вышли старшие члены семейства. Повернувшись в пол оборота, Альма схватила себя за голову и то и дело указывая на Мирабель, жаловалась, — Джульетта! Успокой свою дочь! Ты посмотри, она нам дом сейчас разрушит своей истерикой! Раз ты удостоилась такой чести быть «свечой» Энканто, то относись к этой роли ответственно и не подвергай нас опасности! — грубое, бесчувственное, эгоистичное высказывание. Хрупкое, юное сердце, совсем не способно вынести такое давление. Как же Мирабель было больно, грудная клетка будто истекала кровью, кончики пальцев замёрзли и побледнели, на глазах наворачивались слезы. Но в шоке была не только она, стоявшие рядом Иса и Долорес, были не меньше напуганы, Доли чье сердце окончательно разбилось, вцепилась в Исабеллу скрывая свои слезы. Разлучница, её главный соперник, стала для девушки спасительницей, «рубашкой для слез». Джульетта же после зова матери собиралась спуститься вниз, но дальнейшие слова заставили женщину впасть в ступор. Она не понимала, что делать. С одной стороны Альма обижает и вредит её детям, материнская любовь была готова разорвать обидчика, но её останавливал детский страх, который был присущ всей троице близнецов. Страх быть отвергнутым, брошенным, ненужным. Любой косой взгляд, любая негативная интонация и даже звук шагов, мог транслировать настроение и отношения Абуэлы к ним. За всём этим, дети следили и контролировали, прошло время, а привычка осталась, страх остался, правда не в такой испепеляющей манере. С начала зрелого возраста, боязнь быть отвергнутым ушла в небытие, у сестер появились собственные семьи, к ним пришло понимание, что от семьи отказаться нельзя, что всё друг друга любят и ценят. Изгнание Бруно снова перевернуло сознание Джульетты… Хоть брат сам решил сбежать, в семье о нём не говорили, Пеппа в каком-то смысле даже презирала, в семье чувствовалось облегчение. Страх женщины взрос в несколько раз, когда Мирабель не получила дар, Альма не скрывала свою разочарованность. Страх, запуганность, терпение, подчинение, безразличие, отчаяние — эти чувства наполнили Джульетту, и она перестала им сопротивляться, жила по течению, старалась не вмешиваться, понимала, что не сможет ничего изменить. Вот, стоя на лестнице и тупя взгляд в сторону, она не собиралась ничего делать. Но ведь надо, Джульетта мама, она обязана поддержать, спасти дочерей, но боится не может… «Всё же я плохая мать…» Не выдержав весь напор напряжения, Мирабель сорвалась с места и побежала по лестнице на верх. Касита заботливо отодвигала людей стоящих на её пути. Пробегая мимо Бруно, Мира схватила его о за ладонь, и силой потащила мужчину куда-то в глубь дома. — Вот и все. Моё решение остаётся тем же, завтра вечером состоится помолвка, и через несколько месяцев Исабелла выйдет замуж за Мариано! — больше никто не смог перечить Альме, всё только смотрели, как неторопливое старое тело двигалось по направлению своей комнаты и исчезла за деревянной дверью с собственным изображением. Как только прозвучал щелчок закрытия, тонкая трещина появилась над дверью Альмы. Горькие рыдания разнеслись по всему дому — это Долорес упала на пол и вцепившись в платье Исы, тоскливо страдала. Осознав всю ситуацию, Джульетта и Феликс, наблюдавшие всё это время, хлынули к детям. — Папа! Папочка! — не переставая вопила Доли, обнимая широкую грудь отца, — он… я… — пыталась она что-то вымолвить, но захлёбывалась слезами. Феликс успокаивал дочь, приговаривая «знаю, знаю», отвёл в комнату. Джульетта, смущённо подошла к дочери и нежно положила руку Исе на плечо. — Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно спросила она. — Как я? Ужасно! Меня выдадут замуж за того, которого я ненавижу, Долорес разбили сердце, а у Мирабель обесценили всё её заслуги. А ты, всё это время стояла и ничего не делала! — отдернув руку матери и сдерживая слезы, кричала девушка на маму. — Извини меня, я наверное плохая мать… — стыдливо опустила женщины глаза, и сжала подол своего платья. — На что мне твои извинения? — посмотрев пару секунд на жалкий вид Джульетты, Исабелла, создала лиану и ловким движением, улетела к себе в комнату. Захлопнув дверь, сквозь неё тоже прошла тонкая трещина. Отчаявшиеся женщина упала на пол, продолжая сжимать юбку и прикрывая ей лицо, на котором ручьём льются тихие слёзы. — Тётя Джульетта? Что с вам случилось? — взволнованно проговорил Камило. После стольких криков и терзаний, в доме стояла непривычная тишина и юношеский, только начавшиеся ломаться голос парня звучал довольно громко. — Что? А… нет всё в порядке… Ты что-то хотел? — вставая женщина старательно вытирала слезы и натягивала на себя фальшивую улыбку. — Да, там ослы сбесились, Хосе руку сломал, очень нужна твоя помощь, — после этих слов Джульетта, как с цепи сорвавшейся, собирала продукты. Было бы достаточно, просто дать племяннику печенье и все, но это её долг, помогать больным, из-за чего женщина спонтанно бросилась к нуждающемуся. Тем временем, в комнате Бруно, в тот же момент, как Мирабель увела дядю туда. Зайдя непосредственно в помещение, они слышали только шум бесконечно сыпавшегося песка. Мужчина, растерянно стоял и смотрел на грустную мордашку племянницы. Тут Мира резко, крепко обняла дядю, зеленое пончо покрылось мокрыми пятнами. Пухлые руки девушки, мягко схватили старую поношенную ткань, сильнее прижимая родственника к себе. Бруно, первые секунды находился в лёгком удивлении, но вскоре обнял племянницу так же сильно. — Мирабель… моя любимая бабочка… моя спасительница — шёпотом, и со всей нежностью на сколько был способен мужчина, гладил девушку по спине, — как мне тяжело видеть тебя в таком состояние. Я о тебе очень переживаю. — Правда? — дрожащим голосом, промолвила Мирабель, оперившись носом в грудь дяди. — Правда, — взяв, немного опухшее, лицо племянницы в руки и смотря прямо в большие горящие карим глаза, продолжил, — ты прекрасна! Ты самый лучший человек, которого я когда-либо встречал. Все это знают. Дом не разрушился из-за тебя, в этом виноваты всё, не только ты. Я считаю, что мама не права, она не должна была так говорить. Твоих «сестёр» мне тоже жалко, но тут уже ничего не поделать. Сейчас главное не сильно переживай, соглашусь, радоваться тут нечему, но и убиваться не стоит. Ты, моя любимая Мирабель, — стирая большими пальцами слезинки, которые непрерывно катились из глаз, Бруно, закончил свои слова и поцеловал Миру в лоб, от чего слезы только сильнее лились. Мужчина испугался, боясь, что он сделал что-то не так, но Мирабель снова обняла его, сильнее прижав и радостная проговорила: «Спасибо дядя Бруно» Прошёл день и состоялась помолвка Мариано с Исабеллой. Это должен был быть праздник, но больше похож на похороны. Долорес в тот вечер так и не пришла. Исабелла, молча приняла кольцо и осталась ждать своей участи. Пеппа же, на удивление, никак особо на сложившейся скандал не отреагировала, она слишком увлечённо была занята самопознанием. Как-то раз, в город забрёл странствующий монах. Он проповедовал свои учения о жизненной силе, всемирном терпении и добродетели. Второе же, довольно завлекло вечно беспокоящуюся женщину. Она хотела только одного, чтобы её дети были счастливы. Поэтому после помолвки, Пеппа зашла в комнату Долорес, где у них состоялся серьёзный разговор. Помещение было довольно обычное, большая комната, возле стены стоит широкий стеллаж, полностью заваленный любовными романами, не факт, что они были всё прочитаны, но они у неё были. Небольшой деревянный шкаф, стилизованный под дар Долорес, маленькие звуковые волны выжганы на торцах. Круглое, большое зеркало висящее над столиком, куда были навалены бутылочки духов, косметика, украшения и письма… неотправленные письма… письма, где со всей душой и любовью девушка признавалась в своих чувствах любимому. У единственной пустой стены, стоял одинокий магнитофон, полностью покрытый пылью. Благодаря ему она может услышать любой звук, любой разговор, с любой точки мира. В детстве это было здорово, Долорес никогда не была по ту сторону гор и новые незнакомые языки, звуки животных, городской шум был, для маленькой Доли, в новинку. Но вскоре ей это надоело, девушка возненавидела свой дар неподвластный её контролю. Но Пеппа направлялась к другому объекту, к огромной круглой кровати устеленной красным одеялом и множеством подушек, там свернувшись в клубочек, лежала Долорес. Женщина, села рядом с нею и медленно гладила девушку, по тёмным мелким кудряшкам. «Моя милая Доли. Доченька моя, ты такая красивая у меня. Моя единственная любимая дочь. Я была так счастлива, когда ты у меня появилась (несчастливы были только люди которые принимали у неё роды). Твои страдания приносят мне огромную боль», — небольшая тоска пробиралась к душе Пеппы, из-за чего крохотная тучка формировалась у неë над головой. Говорила она искренне, ей всегда хотелось девочку, а после рождения Исабеллы желание увеличилось в несколько раз. И тут, маленький комочек счастья на её груди, заставил радугу над головой засиять куда ярче прежнего. — Мам, тебе когда-нибудь разбивали сердце? — неожиданно хриплым голосом промычала девушка из-под одеяла. — Мне? — удивлённо выпучила глаза женщина, — было дело, мне тогда было может, как Камило сейчас. Первая любовь, мальчик старше меня, всё как у всех. Я очень хотела ему понравится, наряжалась в красивые платья, красилась, — забавный смешок вылетел из её рта, — мягко сказать не по возрасту, но он меня не замечал. А то и понятно, у него были свои увлечения, его интересовали взрослые девушки, со мной ему было не интересно. Окончательно, я от него отстала во время праздника, по моему было Рождество, я весь вечер ждала, когда он пригласит меня на танец, но потом увидела его с другой, они танцевали и целовались, вскоре поженились… — неловкое молчание зависло в воздухе и на лице Пеппы застыла ехидная улыбка, — слез конечно было море, но как была сладка месть, когда всё моë горе нависло в день их свадьбы. Повзрослев, я столкнулась с этой проблемой сама, не зря говорят, что в жизни всё возвращается. Смотрящая уже на мать Долорес, укрыла всю свою голову одеялом оставив только лицо открытым, — мам, ты так легко об этом говоришь… тебе же было так больно. — Было, ещё как было, но сейчас всё в прошлом, у меня есть Феликс, твой папа, и я его люблю больше жизни, как и он меня. Ты тоже найдешь человека, который полюбил тебя также сильно, как и ты его. Время лечит, тебе просто надо пережить этот момент, — нежно смотрела женщина в большие темно-янтарные глаза дочери и всё больше находила в ней своего мужа, над еë головой светило солнце, но слеза текла по щеке, — как я тебя люблю! — схватила Пеппа Долорес за лицо и начала усиленно целовать его. Визги и смешки наполнили комнату, настроение «страдалицы» немного повысилось, а разговор с матерью помог ей сохранить надежду. Через несколько месяцев семейство Мадригалей сыграли свадьбу. Исабелла, в дорогом белом платье, стояла у алтаря. Для неё это был день похорон, смерть её свободной, счастливой жизни. Рядом стоит человек вызывающий у девушки отвращение, Иса, даже смотреть на него не хотела. Скопившиеся злоба, не даёт разрыдаться прямо в церкви. Удовлетворенное лицо Абуэлы, вызывало ещё большее раздражение, ей абсолютно наплевать на жизнь внучки, на то хорошо ей или плохо, бабушке нужно лишь одно, чтобы всё было по еë плану. Прошёл обряд венчания, и Мариано решил вытянуть свои тонкие губы в сторону невесты, чтобы поцеловать, Исабелла на это не согласна, небольшое количество белых цветов влетели в его рот. У гостей вызвало это смех, они подумали, что девушка просто стеснялась целоваться на публике, и никому и в голову не приходило, что брак был не по любви. Официальная часть закончилась и невеста, не просто ушла, а так скажем сбежала с собственной свадьбы. Она не знала, как жить дальше, что будет. Мариано Исабелла никогда не полюбит и не будет стараться с ним сблизиться, в ней, в каком-то смысле, играет юношеский максимализм, она на зло Альме не будет стараться улучшить отношения. Долорес, осмелилась прийти на праздник, ей конечно было больно, но всю жизнь прятаться в комнате не вариант. К тому же, там Доли познакомилась с юношей. Милый парень из не очень известной семьи. Печальный вид девушки привлёк его внимание, они сговорились, Доли выплакала ему свою душу, а тот с пониманием поддержал. Так и продолжались их дни, со временем они узнали друг друга поближе и у них начали развиваться собственные романтические отношения. Первое время, Долорес, глушила в себе пустоту вниманием парня, но вскоре влюбилась заново и по-настоящему. Следующий черёд выйти замуж теперь выпал Доли, и в этот раз всё было идеально. Даже слезы радости Пеппы, не смогли испортить волшебный момент бракосочетания. Пожелание матери всё же оказалось пророческим, Долорес встретила человека который любит её так же сильно, как она его, только сейчас Доли почувствовала себя по-настоящему счастливой. Исабелле же, было в несколько раз хуже. Свадьба для не была трагедией, а супружеская жизнь пыткой. Если с начала, Мариано был девушке неприятен, то со временем совместной жизни, она его просто возненавидела. О супружеском долге не шло и речи, Иса не пускала мужа в комнату, не то что себе в постель. Мужчина сначала злился, потом умолял и в итоге смирился. Этот брак, он не мог расторгнуть по той же причине, что и Иса, надо отдать долг семье. Ребёнок, с магической силой в семье Гузманов, был бы главной гордостью, но этого добиться будет крайне сложно. Касита, великодушно создала для несчастного Мариано отдельную комнату. Исабелла так же всеми силами рассчитывала на развод, что мужчина не выдержит такой жизни и сбежит, но всё начало налаживаться. Мариано уже не был столь назойливым, не лез к ней при первой возможности и вёл себя, как обычный, чужой для неë человек. Но самое главное оставалось прежним, нужно не допустить, чтобы от их пары родились дети. Но не вышло… По случаю семидесятивосьмилетию главы семьи, Абуэлы Мадригаль, в их доме состоялся большой праздник. Всё пили, танцевали и веселились. Иса, дабы затушить горе своей участи, заливал её алкоголем. За мерой девушка не следила, напивалась, как в последний раз, из-за чего, зачастую, вела себя не совсем прилично. Вот один из подобных вечеров, невменяемая Исабелла осталась на кухне одна, пока остальные гости находились на улице. К ней зашёл Мариано, тоже будучи не трезвый, но намного сознательнее чем его жена. Заметив Ису за столом, он хотел поскорее уйти, дабы не получить цветком, а ещё хуже кактусом по лицу. Но Исабелла предложила ему сесть, тот насторожился, но всё же воспользовался её приглашением. Девушка, завела какой-то невнятный разговор о быстротечности жизни, о том, что она коротка и смерть с каждым годом становится всё ближе. Мариано точно не понимал, что она говорит, но нетрезвый мозг не придумал ничего лучше, как воспользоваться ситуацией. Над Изабеллой было совершено насилие, она точно не помнит, как это было, но страх близости останется с ней на всю оставшуюся жизнь. К несчастью Иса забеременела. Ребёнок естественно был нежеланный, первое время ей было даже сложно поверить в это, пока не наступил ужасный период токсикоза. Семейство было крайне удивлено, но всё же порадовалась такой новостью. Исабелла же, всей душой ненавидела этого ребёнка, несколько раз пыталась вызвать у себя выкидыш, но её или ловили за этим или ничего не получалось. Роды были очень тяжёлые, родильное помещение покрылось растительностью полностью, туда было не зайти. Долорес, не могла вынести столь страшные крики и пряталась в своей комнате, сама боясь испытать такие же муки, к тому же будучи самой беременной. Спустя восемнадцать часов, пыток и мук, на свет появилась маленькая красивая девочка, еë плач был тихий и не разрывающий, так можно сказать для галочки. Мать была настолько истощена, что сразу же упала в обморок. Но даже после пробуждения, желание видеть своего ребёнка, она не проявила, имя ей дала Мирабель. Лично видя, как тяжело девочки было ещё до рождения, и как она смогла с этим всем справиться, еë нарекли именем Вивиан — значащие живущий. Дальнейшая история будет идти, как раз о этой девочке и её необычной судьбе.