Старый дом

— Но тётя Вальбурга, а если я не хочу? — уставился мальчик огромными изумрудно-зелёными глазами на живой портрет, — А можно я, как Вы, буду дом охранять, или ещё что? И столько боли и обиды было в этом взгляде, столько безысходности, что пожилая леди сразу сдулась, не посмев отчитать собеседника за такой радикальный подход. Признаться, она никак не могла предугадать ход мысли этого ребёнка. — Тише, малыш, расслабься. Сейчас не время для столь отчаянных решений. Лучше объясни, как ты умудрился прийти к такой безумной идее? — Ну, просто, так от меня будет меньше вреда. Если за мной вернутся те, кто спрятал, то может случиться много нехороших вещей. — В этой мысли действительно что-то есть. И что, тебе совсем не страшно? — Ну… Я немного волнуюсь. Но теперь я точно знаю, что смерть — это не конец, а значит всё будет хорошо. А так я мог бы принести пользу. — А если ты просто умрёшь? — То увижу маму и папу, — уверенно ответил мальчик. — А скажи-ка мне, дитя, что для тебя значит «Гарри Поттер»? — Что вы имеете в виду? — Имя, мальчик. В нашем мире имя — не просто звук. Оно имеет силу. Ну так что, не боишься лишиться всего того, что связано с именем «Гарри Поттер»? Ребёнок потупил взгляд и задумался. Спустя минуту, до Вальбурги донёсся едва слышный детский голос. — Я рад, что вы за меня волнуетесь, но… Это имя… Оно не моё. Им пользуются только учителя в школе и то не всегда. До прошлого года я думал, что меня зовут «урод», так что… Мне всё равно, что станет с каким-то «Гарри Поттером». А после вашего рассказа я вообще думаю, что с таким именем меня ждут только беды. Опекунам я в общем-то не нужен, друзей у меня нет… В детстве я мечтал найти родителей, но вместо них меня находили только странно одетые люди. Они иногда появлялись, хватали за руки, выкрикивали что-то вроде: «Это большая честь!», и так же внезапно исчезали. Не думаю, что стану по ним скучать. — Ну почему же? Я уверена, стоит тебе появиться среди магов, тебя ждёт слава, почёт и всеобщее обожание. Ты станешь их идолом. — Это не то, — помотал головой мальчик, — я чувствую. Это как когда Дадли завернул камень в конфетный фантик. — То есть ты твёрдо уверен, что Гарри Поттер должен умереть? — Да, мэм. Это было бы правильно. Вальбурга несколько минут всматривалась в лицо такого неожиданного племянника. Как ни странно, она понимала его резоны и даже в чём-то с ними соглашалась. Но, разумеется, не столь кардинально. — Но ведь без тебя прервётся род Поттер. Ты даже не знаешь, что унаследовал. Деньги, артефакты, книги, возможно дома… — Какой толк мне от этих вещей, если я их никогда не увижу? А хуже, если они помогут тем, кто вредит магии. — Говоришь как чистокровный, — хмыкнула Вальбурга, — позволь говорить с тобой, как со взрослым. Есть один очень древний ритуал: «Воззвание к предкам». Проведя его, ты отдашь свою судьбу на откуп духам Блэков. Они могут решить всё что угодно: могут наградить или наказать, лишить магии, или поделиться своими дарами, стереть тебя из мира или оповестить всех о твоём местонахождении. — От чего это зависит? — Всё во имя Рода. Мальчик понимающе кивнул. — Только… я ведь ничего не умею. — Не страшно. В ритуалистике очень многие действия направлены на то, чтобы указать магии что нужно сделать и запретить то, чего делать не нужно. Как ты понимаешь, это совсем другой случай. — Я понял. — Хорошо, да будет так. Кричер! Эльф с хлопком материализовался в глубоком поклоне. — Госпожа звала старого Кричера? — Будь добр, разыщи мою подвеску с беседкой, да побыстрее. — Кричер всё сделает в лучшем виде, Госпожа! И действительно, буквально спустя несколько секунд, эльф вернулся с красивым миниатюрным пейзажем на серебряной цепочке. На нём, в окружении буйной зелени, стояла одинокая скамейка с мягким на вид бежевым пледом и небольшой подушкой. — Надень её на шею и идём, — строго приказала леди Вальбурга. — Идём? — машинально переспросил мальчик, уже перекидывая цепочку через голову. — Не трусь. У нас много дел. С этими словами Леди решительно шагнула за пределы рамы и тут же появилась на миниатюре в более лёгком, но всё ещё чёрном платье. Пару мгновений удивлённо посозерцав пустой портрет, мальчик собрался с мыслями и уточнил: — Куда? — Вниз! В ритуальный зал. Кричер, проводи! Этот приказ настолько воодушевил старика, что он, казалось, даже двигаться начал быстрее. Спустившись на первый этаж, эльф скользнул куда-то за гобелен. Повторив его маневр, мальчик оказался в узком коридоре. К слову, пустом. Тёмные стены будто нависали, а у ног клубился странный туман. Без единого огонька, он сам едва заметно подсвечивал путь. — Смелее! — послышалось из подвески. Больше не колеблясь, мальчик уверенно зашагал вперёд. Каждый шаг невесомым эхом разносился по всему поместью, будто воздух вибрировал, а светящийся туман вихрился вокруг босых ног. В конце коридора обнаружилась красивая статуя ангела в каменной вуали. — Коснись её и мысленно попроси прохода. Нас уже ждут. Положив ладошку на каменную руку ангела, мальчик ожидал чего угодно, но не того, что она приподнимает вуаль, а под ней окажется… пустота. Точнее лестница вниз. Здесь тумана было куда больше. Он окутывал ребенка по пояс, а порой доходил и до самой шеи, отдаваясь лёгкой щекоткой на коже, однако, вопреки всем законам физики, по мере продвижения вниз всё оставалось по-прежнему. Миновав последний виток, мальчик оказался в мрачном чёрном зале. Пола не было видно, а стены, плавно перетекающие в сводчатый потолок, были отделаны гладким чёрным камнем. — Как красиво! — Это обсидиан. Он не позволяет любопытным почувствовать, что здесь происходит. Пройдя ещё немного вперёд, мальчик наткнулся на большой чёрный постамент. Это было больше похоже на чёрное стекло Сквозь прозрачный камень едва заметно белели аккуратные черты лица и тонкие запястья. — Коснись камня! Как только он это сделал, всё вокруг вспыхнуло мириадами звёзд. У мальчика создалось впечатление, что он оказался в открытом космосе, а в центре, подсвеченное волшебным светом, будто в янтаре, застыло тело изящной женщины. Её юбки клубились так, будто она оказалась в воде, и только их неподвижность говорила об обратном. От неожиданности перехватило дыхание. Он никак не мог отвести взгляд от нереальной картины. — Леди, — почему-то шёпотом позвал он, — а вы его чувствуете? На что Вальбурга залилась искренним смехом. — Ох, ну конечно нет! Сейчас это всего лишь тело. — А это нормально, что оно здесь? Разве Вас не нужно как-то… эмм… похоронить? — Ну что ты, дитя, не переживай. Со временем оно само растворится, станет частью магии рода. Подойди ближе к алтарю. Видишь кинжал? Разрежь им ладони и положи их на камень. А дальше скажешь ритуальную фразу: " Кровь к крови, сила к силе, вверяю свою жизнь на суд Ваш». — И что будет? — На всё воля Магии. Может ты останешься прежним, может что-то изменится, а может ты уйдёшь в Силу, как я. Не передумал? На это мальчик лишь вздёрнул подбородок и сделал шаг навстречу своей судьбе. Взяв в правую руку кинжал, он растерялся, не зная, как подступиться к такому нетипичному для себя действию. — Сожми лезвие в кулаке и просто дёрни. Не бойся, раны мы позже залечим. Мальчик лишь кивнул и сделал как велели. От внезапной боли он невольно зашипел, но не отступился. С маленьких ладошек кровь закапала на гладкий камень и мальчик на миг испугался, что испачкает такую красоту, но, капли падали словно в воду, лишь на мгновенье растекаясь дымкой и растворялись без остатка. Та же участь постигла и кинжал. Кровь с него впиталась в алтарь, возвращая лезвию первозданную чистоту. Судорожно вздохнув, он рывком опустил обе ладони на камень и непроизвольно затих, прислушиваясь к себе. Мгновенье поколебавшись, мальчик начал проговаривать ритуальную фразу. — Кровь к крови, — ладони, казалось слегка онемели — Сила к силе, — мирно ластящийся прежде туман внезапно взметнулся и обвил маленькие запястья, поднимаясь всё выше. На том месте, где он сгущался, кожа становилась такой же чёрной и мерцающей, как всё вокруг. «Будто космос», — подумалось мальчику, и тревога вдруг совсем отступила. — Вверяю свою жизнь на суд Ваш, — прошептал мальчик, замечая, как последние видимые участки тела затягивает чернота и закрывая глаза. В следующее мгновение он и в самом деле обнаружил себя в какой-то другой реальности, напоминающей космос. Вокруг мерцало множество звёзд. Маленькие и большие, тусклые и яркие. Одни безучастно плыли где-то вдалеке, другие кружились совсем рядом, согревая своим теплом. Ребёнок попытался увидеть себя, но не смог. Он и сам был звездой. Небольшой голубой звёздочкой с нестабильной орбитой. Другие стали подлетать всё ближе, слегка опаляя. Становилось горячо, но мальчик верил, что они знают что делают и просто позволил им это. Иногда было тепло и уютно, иногда горячо и больно, но со всеми он открыто делился светом, не разделяя. Порой из ниоткуда слышались голоса. То громко, то тихо. В памяти всплывали отдельные моменты его жизни. … какой маленький… … чужой… … слишком мягкий… …просто гибкий… … как вода, он не сломается … достоин… … но его мать — грязнокровка… …отважная, сильная, самоотверженная. Не грязнокровка… … достоин… … он устал… … он изранен… … там ему плохо. Пусть остаётся среди нас… … он сильный. Он важен. Должен жить. Пусть возвращается… … здесь вторая душа… … только осколок… … слишком мал чтобы жить … слишком ярок чтобы уйти … сохраним … исцелим … СПИ… … здесь ему будет лучше… Мальчик искренне согласился. Непонятно, как так вышло, но за всю его короткую жизнь, он ни к кому не чувствовал той же искренности, что к тёте Вальбурге, её домовику и этим сущностям, коснувшимся его души в прямом и переносном смысле. Он был согласен с каждым их словом. И даже если они его не отпустят, мальчик знал, что это не из вредности и не назло. Его накрыло непривычное чувство: доверие. Что бы они не решили, он это примет. Мальчик расслабился и позволил Блэкам делать что пожелают. Одна за одной, чужие искры сближались и тут же отступали, делясь своим теплом, или наоборот на миг воскрешая в нём плохие воспоминания, а затем будто лишая их яркости. Сложно сказать, сколько длился этот звёздный танец, минуту или вечность, мальчик не возражал. Они были так похожи, но такие разные. Одни — бурлили протубиранцами, другие — убаюкивали ровным холодным светом… голоса продолжали что-то говорить, но он не прислушивался, погрузившись в ощущения. … его имя? … не чувствую… … не знает? … не дорожит! … страх… … обида… … ты получишь новое имя, звёздочка. Подобающее нашему потомку. … он же Поттер?.. … Поттеры не уберегли! Не отдам! Ты Блэк! Долой их пустое наследие! С этими словами одна из искр решительно приблизилась, обжигая своим яростным холодным светом, дух закружил потомка в хороводе. Становилось всё горячее. Мальчик ощутил чужую досаду, видимо, на «Поттеров». … дедушка, не надо! Ему больно! Обиженная звезда наконец отпустила, тут же сменившись другой. Эта была меньше и ласковее. … Нет! Остановись! … ты потеряешь себя! … НЕ СМЕЙ! … Регулус! … РЕГУЛУС!!! Но упрямец никого не слушал. Небольшая яркая звёздочка подлетела так близко, что стали видны неровные вспышки и потухшие участки, обнажающие крохотное сияющее ядро. Похоже, этому Регулусу перед смертью неслабо досталось. Внезапно, их орбиты сместились, и обе звезды закружились вокруг одного центра с всё большим ускорением. Сначала ничего не происходило, а затем свет Регулуса стал тонкой струйкой перетекать ко второй звезде. Он окутал уставший разум теплом, делясь с ним своим светом, заполняя прорехи, исцеляя шрамы, и укрывая нового Блэка своей защитой. На краю сознания прошелестело: «Медальон. Кричер. Алтарь…» Мальчик не сразу понял, что сделал этот безумец, а когда осознал — испугался. Он попытался вернуть хоть часть света, но Регулус ускользнул словно песок сквозь пальцы. Юркнув прочь ослепительной крохотной искрой. — Всё хорошо, малыш. Теперь всё будет хорошо… — прозвучало прямо в голове. … оставь его, дитя … не нужно … это его выбор … он так решил … он восстановится, дай ему время … не забудь его просьбу … теперь вы братья … душой… … магией… … Имя тебе Ригель! — Да будет Магия мне свидетелем, я принимаю тебя, как своего младшего сына. РИГЕЛЬ ОРИОН БЛЭК! Новая надежда рода! … надежда… Откуда-то появился знакомый уже туман, обволакивая его и увлекая прочь, напоминая ребёнку, что это не космос, а он — человек. Постепенно появились ощущения. Под ногами оказался холодный камень, ладони касались гладкого алтаря. Мальчик, теперь уже Ригель, ощутил, как магия так же мягко стекает с него, возвращая в реальность. Сначала освободилась макушка, от чего волосы на ней непривычно спружинили, затем вернулось зрение, позволяя пронаблюдать как красиво ночное небо на руках сменяется фарфоровой белизной. Картинка резала глаз. Ригель переступил с ноги на ногу. В надежде понять в чём дело, мальчик сдвинул очки и вдруг обнаружил, что без них видит куда чётче. Как странно, раньше кожа казалась смуглее. Ах, ну да. Леди Вальбурга ведь говорила, что я могу стать чуть сильнее похож на Блэков. Видимо что-то такое и произошло, а зрение улучшилось бонусом. Ритуальный зал постепенно засыпал. Звёзды вокруг начали меркнуть, оставляя освещение на долю клубящейся вокруг магии. Теперь это было очевидно. Но чем сильнее гасли прочие искры, тем явственнее становился виден мерцающий огонёк внутри алтаря. Он не был похож на те красивые звёздочки, какими представлялись прочие Блэки. Это был не шар, а словно осколок. Совсем небольшой, и явно очень колючий, он светился ровным белым светом. — Леди Вальбурга… Откуда это? — шокировано прошептал мальчик — Не помнишь? Это осколок чужой души. Он спал внутри тебя. — И что теперь с ним будет? — Кто знает? Может исцелится, а может — растворится в силе, подпитав алтарь. — Такой яркий… — Это очень печальное зрелище, но тебе лучше вернуться в дом. Здесь довольно прохладно. — Не волнуйтесь, мадам, чтобы простыть, мне нужно нечто большее, чем небольшая прогулка по подземелью. Выдав эту совершенно несвойственную семилетнему почти-беспризорнику фразу, счастливый ребёнок развернулся к выходу.

***

И снова лёгкие шаги несут его по тёмным коридорам пустого дома. Он даже не заметил, когда босые ступни перестали оставлять на пыльном полу цепочки следов. Значит, Кричер постепенно начал приводить поместье в порядок. Как странно… сперва казалось, что после ритуала ничего не изменилось, но вот он, Ригель, легко взлетает по ступеням на второй этаж и безошибочно находит комнату названого брата. Только повернув ручку двери с надписью «Комната Регулуса», он осознал, что сделал. — Ой! Я… Прошу прощенья. Я непроизвольно… — А? Да… я понимаю. — прозвучало задумчиво, — А знаешь, можешь здесь и оставаться. Не думаю, что мой сын был бы против. — Спасибо, леди. Для меня это очень важно. — Не стоит. Мне давно пора было отпустить его. К слову… Кричер! С первого этажа послышалось ворчание. Сквозь распахнутую дверь было хорошо видно, как старик неспешно поднимается по лестнице. — Скажите, Леди Блэк, а почему Кричеру так тяжело работать? Я могу для него что-то сделать? — Не переживай, на тебя одного у него сил вполне хватит. Долгое время дом спал, а с ним и эльф. Он скоро войдёт в силу и начнёт сам тобой командовать. На этих словах дама по-доброму усмехнулась. — Госпожа звала старого Кричера. Кричер рад услужить. — Кричер, знакомься, решением рода и магии, это мой приёмный сын, Ригель Орион Блэк. С этого момента он твой новый хозяин. Служи и заботься, как ты умеешь. Кричер несколько минут рассматривал мальчика перед собой, а потом так же низко, как до этого хозяйке, поклонился и произнёс: — Кричер позаботится о маленьком хозяине. Чем Кричер может помочь? — Смелее, Ригель, это твой эльф. Учись управлять им. — Я?.. Да, хорошо… … Глубокий вдох… — Кричер, я планирую жить в этой комнате. Придай ей, пожалуйста, жилой вид. А в следующую секунду оба, и мальчик, и домовик синхронно покосились на миниатюру за подтверждением. Вальбурге оставалось лишь улыбнуться на такое единодушие. — Всё верно. Только ты забыл ещё кое-что. Кричер, сперва достань старые вещи Регулуса и подбери что-нибудь подходящее по размеру. Не дело будущему лорду ходить босиком. Ригель хотел осмотреться, но взгляд непроизвольно прикипел к зеркалу. Долго, очень долго он разглядывал своё отражение, не зная как к этому относиться. Казалось бы, в деталях почти ничего не изменилось. Ну, кожа стала светлее, волосы свернулись в колечки, возможно слегка заострился овал лица… Но вот в целом… образ оказался практически неузнаваемым. Мальчик подошёл ближе и всмотрелся в глаза напротив. — Странно… — Что именно? — Я почему-то думал, что Блэкам не понравится родство с моей мамой, но у меня по-прежнему зелёные глаза. Она ведь магглорождённая. — Твоей матери зачли её самоотверженный подвиг и посчитали достойной, а вот чьего наследия ты почти лишился, так это Карлуса. Финеас был очень зол. Он слишком сильно любил твою бабушку. Да ещё и Регулус постарался, так что ты теперь больше Блэк, и немного Эванс. Едва ли хоть кто-то узнает в тебе Поттера. — Надо же… На этом новом лице даже привычный цвет глаз казался мягче. Вместо изумрудного он стал скорее тёмно-бирюзовым. Или это не кажется? При ближайшем рассмотрении обнаружилось, что поверх привычной однотонной ярко-зелёной радужки появился узор глубокого синего цвета. Как красиво… А если бы они полностью были… Внезапно, узор запульсировал, на миг сжавшись до едва заметного кружева, а затем распустился пронзительной синевой. — Ого! Леди! Вы видели? Мои глаза! — Неожиданно. А скажи-ка мне, дитя, не бывало ли с тобой такого, что какие-то особенности внешности менялись сами по себе? — Да вроде нет. Хотя… Однажды я расстроился из-за ужасной стрижки, а к утру волосы стали прежними. — Интересно. Вы, молодой человек, в какой-то мере метаморф. Это довольно редкая особенность. Немыслимо, что с таким даром вы прожили столько лет среди магглов и не раскрыли себя. — И что это значит? — Как правило, метаморфы могут по желанию изменять свою внешность. Порой очень радикально. — Но это странно. Если я мог, как вы говорите, менять внешность по желанию, почему этого «дара» хватило только на то, чтобы вернуть бардак на голове? — Кто знает? Возможно, ты очень хотел выглядеть как можно более обычным, и в это понятие, по твоим представлениям, хорошо вписывался подобный стиль. — Это вряд-ли. — Ну или непроизвольно копировал Джеймса таким, каким его запомнил.

***

Ещё в тот момент, когда особняк впустил неизвестного ребёнка, Вальбурга дала себе слово, что не упустит этот шанс. Не столь важно, откуда он взялся. Это маленький Блэк, и за ним не стоит кто-то достаточно компетентный, чтобы ребёнок не оказывался ночью один в пустом заброшенном доме. Вначале она решила, что мальчик — беспризорник, лишь волей случая оказавшийся бастардом её семьи. Унизительно, но не в её положении привередничать. Кто бы это ни был, он послужит во благо Рода! Так ей казалось ровно до того момента, пока он не представился. Поттер! Мордредов символ света! Мальчишка, чей подвиг уже много лет безродные воспевают на каждом перекрёстке, как к себе домой входящий в дом темнейшего семейства. Немыслимо! И здесь бы ей отступить, но что-то не позволило. Малыш казался таким крохотным и беспомощным… как заблудившийся котёнок. И вёл мальчик себя так же: он ничего не понимал, но ничему не удивлялся. Хранительница готовилась к сложным уговорам, возможно, подкупу или шантажу, но только не к этому. Мальчик с радостью верил всему, что говорят, и готов был пойти за первым встречным. Огромное доверие, плещущееся в глазах цвета Авады, просто переворачивало всё внутри. Он не Блэк! Не бывает доверчивых Блэков! Предки его просто раздавят, сделав пищей для алтаря. Как ни странно, но к мальчику она привязалась и даже честно предупредила о последствиях, готовая отпустить. И здесь он тоже повёл себя нелогично. Обычно на суд предков отправляются те, кто твёрдо уверен, что вернётся. А этот… он просто принял к сведению, что может умереть, и оставил всё как есть. Казалось, ребёнок обречён… Но нет. Ритуал он прошёл с лёгкостью, и даже ничего не потерял. Как же она этого сразу не заметила? Мальчик не глуп и не доверчив. Верно предки подметили, он как вода: прогнётся, ускользнёт, но не сломается. «Маленькая змейка», — с теплотой подумала дама. Более того, Регулус, её драгоценный сын, увидел в мальчике что-то такое, что поделился с ним своей сутью и магией, залатал его душевные раны, возможно дал что-то ещё. Вот теперь Вальбурга с трепетом наблюдала, как племянник, хотя нет, теперь уже сын, внимательно изучает свою новую внешность. Подумаешь, волосы изменились… Он ведь не заметил главного: чуть сильнее расслаблены плечи, чуть выше подбородок, немного легче походка, и вот перед глазами уже не несчастный беспризорник, а юный наследник. А ещё этот искристый взгляд, и то, как он машинально поправляет чёлку, пропустив пряди сквозь пальцы… Сколько же он перенял от своего названного брата… Видимо, опекуны нанесли личности ребёнка гораздо больше вреда, чем казалось. — Ригель. — Да мэм? — А скажи-ка мне, дитя, почему ты так легко принимаешь вещи, которые многим кажутся безумными. — С этим что-то не так? — Всё так. Мне просто любопытно, есть ли для тебя что-то, что абсолютно неприемлемо. Мальчик и в задумчивости прикрыл глаза. Спустя несколько минут он заговорил. — Не знаю, как это объяснить. — Попробуй своими словами. — Да, думаю нужно. Я… я с детства привык пользоваться одним свойством… вроде интуиции. — Поясни. — Ну знаете, иногда я просто чувствую, что что-то правильно или нет, независимо от того, как это выглядит. К примеру, разбитое стекло — это неправильно, а убитая котом птица — правильно. Или вот, срубленное дерево — это неправильно, а ваше тело в том зале — это правильно. И ребёнок просто развёл руками, чуть виновато улыбнувшись. Понимайте, мол, как хотите. Образ мальчика в голове Вальбурги перевернулся, и все детали паззла со щелчком встали на место. Ну разумеется, чего ему бояться, если эта магия ему родная, а значит любое её решение было бы «правильным». Сколько ему сейчас? Кажется, скоро будет восемь, а на вид не больше шести. До Хогвартса осталось всего три года. Немыслимо! С таким восприятием мира его там либо сломают, либо заклеймят изгоем. Ну уж нет! Блэки не сдаются! — Ригель, сядь и послушай меня очень внимательно. Мальчик посерьёзнел и уверенно кивнув опустился на край кровати. — В первую очередь мне нужно знать, как ты жил до этого момента. В подробностях! — Но, мэм, я бы не хотел… — Не перебивай. Пойми, то, что ты мне рассказал — это исключительный дар, но мы живём в обществе, где ты должен хорошо понимать как принято поступать в определённых обстоятельствах. Зачастую то что «правильно» может не соответствовать тому, как «принято», и для тебя сейчас первостепенно научиться различать эти два понятия, иначе в будущем ты можешь пострадать. — Но как же быть? — С этого момента и на неопределённое время я прошу не расставаться с подвеской. Я смогу заметить всё, что ты делаешь не так. А ты будешь очень внимательно слушать и запоминать всё до последнего слова независимо от твоего мнения. — А если… — Но! Если твой дар, именно дар, а не упрямство, говорит тебе, что что-то становится, как ты это назвал, «неправильно», ты мне обязательно об этом говоришь и мы вместе решаем как быть. Договорились? — Хорошо. Но я не совсем понимаю… Почему нельзя просто объяснить окружающим, что я так чувствую? — Видишь ли, любой дар — это твоя сила. Но только до тех пор, пока о нём никто не знает. В противном случае, он может стать твоей слабостью. И потому первое чему тебе нужно научиться — скрывать некоторые особенности… В этот момент в комнату с поклоном зашёл Кричер. — Маленький хозяин, ваша комната готова. — Спасибо, Кричер. — Что Кричер должен сделать с вещами мастера Регулуса? — Пока ничего. Я хочу их просмотреть. — Как прикажете. Кричер может выполнять? — Выполняй. — Постой! — Госпожа? — Накрой обед в малой столовой. И пусть будет полная сервировка. От такого у мальчика вытянулось лицо: — Но зачем? — Хочу кое-что проверить… Переоденься. Обернувшись, Ригель увидел на краю кровати довольно непривычный костюм: кипенно-белая рубашка, бархатный чёрный кафтан с широкими обшлагамии золотыми пуговицами, и такие же бриджи. К ним прилагались винного цвета гольфы, шейный платок и чёрные остроносые ботинки на шнуровке. — О! Эм… Леди Блэк… — Да, детя? — Эмм. а мне обязательно всё это надевать? Возможно хватит только рубашки и шорт? — Это бриджи, и нет, не хватит. Запомните, молодой человек, даже если вы считаете комплект старомодным, не стоит пытаться в нём что-то изменить! Поверь, без гольф он современнее не станет. Лучше слыть эксцентричным, чем бедным или лишённым вкуса. Если не имеешь возможности выглядеть так, как принято, заставь окружающих думать, что они слишком ограничены, чтобы подражать тебе. Это всегда работает, — заговорщически подмигнула Леди, — И не переживай, позже ты сможешь купить себе что-то более привычное. Только, умоляю, не эти грубые парусиновые тряпки, в которых ты сюда пришёл! Так, под шутливое ворчание названной матери, Ригель добрался наконец до той самой «малой столовой». Весь интерьер здесь был выдержан в строгом стиле. Высокое окно в чёрной раме, того же цвета дверь и комод. В центре — лаконичный стол сервированый на одного человека и кожаный стул с высокой спинкой. Стоило Ригелю остановиться на пороге, как свечи на столе вспыхнули, отразившись во множестве золотых украшений, углубляя тени. Чёрные стены расцвели золотыми ликорисами, деревянная мебель прорисовалась заклёпками, а тяжёлые шторы и скатерть — отделкой по канту. Вальбурга проявилась в ажурной раме над камином как раз вовремя, чтобы по достоинству оценить вспыхнувшие восторгом глаза сына. Неожиданный эффект впечатлил его настолько, что даже в его глазах на миг блеснули золотые искорки. — Проходи, Ригель, не смущайся. Обед стынет. Мальчик с небрежной грацией приблизился к столу и занял своё место напротив портрета, при этом небрежным жестом опустив салфетку на свои колени и подняв взгляд на изображение хозяйки дома. — Бон аппети… — Благодарю, мадам, — машинально отозвался мальчик и замер. — Похоже, мой сын поделился с тобой некоторыми своими рефлексами. Ты привыкнешь. Поешь. Несколько минут был слышен только звон приборов. Наконец, покончив с основным блюдом, мальчик заговорил: — Так значит, магические портреты могут попасть куда угодно? И почему в этом доме столько пустых рам? — К счастью — нет. Будь это так, их бы уничтожили в ту же минуту. Никто не хочет, чтобы за ним мог кто-то безнаказанно шпионить. — Но вы же… — Ты не совсем верно понимаешь природу магических портретов. Они — не личности. Лишь запечатлённые в определённом моменте отпечатки людей. Будь это иначе, они бы очень быстро сходили с ума. Так, к примеру, портрет полководца может выстроить грамотную стратегию битвы, ведь на портрете он «в образе», но с трудом вспомнит, какие цветы он выращивал в саду у дома. Максимум что им доступно — знать, что происходит рядом с другим таким же портретом. Безусловно, многие из них могут перемещаться в соседние рамы, но… — Это не соответствует их образу? — Именно. Но это не значит, что они бесполезны. К примеру в больнице св.Мунго висят портреты многих целителей, способные поделиться своим опытом и знаниями с новым поколением, но только по медицине, а в кабинете директора школы — портреты прежних директоров, помогающие ему во всём. К примеру, мой дед, Финеас Найджелус Блэк, будучи духом, не выносит Дамблдора, но как портрет директора, он будет ему подчиняться. — Как компьютерная программа? — Не уверена, что знаю о чём речь. — Но тогда я не понимаю. Ведь всё, что вы сказали, противоречит… — Видишь ли, я — нечто иное. Можешь считать меня полтергейстом. — Полтергейстом? — Полуматериальный дух. Можно сказать, я обитаю в самом доме, потому и власти у меня здесь куда больше. К этому времени мальчик закончил с едой, промокнул рот салфеткой и принялся собирать посуду, на что Вальбурга недовольно прицокнула. Поняв что делает, Ригель густо покраснел. — Этого следовало ожидать. — Но как же так? Я ведь знаю, что это не прилично. — Да? И откуда же ты это знаешь? — Но ведь… — Столовый этикет — одна из тех вещей, которым тебя не учили, верно? — Верно, — потупился ребёнок. — Зато этому обучали Регулуса. — Значит, Регулус поделился со мной знаниями? — Скорее навыками. А что на этот счёт говорит твоя собственная память? — Простите? — Ну же! Чему тебя учили опекуны? — Что после еды я первым делом должен собрать посуду, — понимающе нахмурился мальчик, — я понял. — Не останови я тебя, наверняка ты бы её и помыл. Ригель шаркнул ножкой, невербально подтверждая, что, да, была у него такая мысль. — Это не очень хорошо. Вы с Регом слишком отличаетесь, потому разница в поведении заметна. Такие порывы придётся строго контролировать, а лучше повторно изучить всё то, что сейчас тебе доступно лишь на уровне рефлексов. Но я рада, что мы это выяснили. У нас достаточно времени, чтобы сгладить твои порывы. — Значит я должен стать таким как Регулус? — Вовсе нет. После ритуала ты просто перенял некоторые привычки. Как если бы вы росли вместе. — Как братья? — Как братья. Знаешь, когда люди долгое время близко общаются, то становятся неуловимо похожи. Мальчик с досадой прикусил губу. — Что не так? — Я… мне всё время кажется, что я притворяюсь кем-то другим. Ещё вчера я был никому не нужным сиротой, а сейчас изображаю из себя какого-то лорда. — Эй нет! Ты неверно расставляешь акценты. И сегодня, и вчера, и пять лет назад, ты являлся наследником древнего рода, и всех тех изменений, что ты в себе замечаешь, не понадобилось бы, будь у моего кузена поменьше ветра в голове. Я всего лишь заявила на тебя права, как ближайшая родственница. Осознай наконец, что ты — будущий лорд по праву. Этого ничто не изменит, но чем меньше несоответствий будет в твоём поведении, тем меньше нервов тебе испортят окружающие. И, к слову, как мой племянник, ты делаешь всё верно, но, как твоя приёмная мать, я бы предпочла, чтобы ты называл меня «maman». Ну же, посмотри на меня! Ригель несмело поднял взгляд на портрет. — Я понимаю, что перемены — это всегда страшно, но мы справимся. Ты мой сын, и любая проверка это подтвердит. Мы лишь умолчим, что стал ты им немного позже, чем с рождения. — А если нам не поверят? — Поверят. Вот смотри, Регулус пропал летом 1979. Мы с супругом его долго искали, но не нашли никаких следов. А следующей зимой погиб и Орион. Ты родился 31 июля. Орион вполне мог бы быть твоим биологическим отцом. — Получается, вы восемь лет прятали меня ото всех? Зачем? — Я была не в себе, — шутливо всплеснула руками Леди. — А когда Вы умерли… — А кто об этом знает? До сих пор никто не уверен, жива я или нет. — Я понял, maman. — Умница! А теперь меня интересует глубина твоего невежества. Ты ведь учился в школе? — Конечно. С пяти лет. — И как успехи? — Не знаю, — загрустил мальчик, — мне нельзя было учиться лучше Дадли… В ходе беседы было решено, что помимо того, чему собирается учить его Леди Блэк, Ригель купит маггловские учебники и будет заниматься самостоятельно. «Я себя не прощу, если хоть в чём-то уступлю кому-то вроде Дадли». — Но у меня нет денег. — Действительно. Следует написать гоблинам! Резко изменив маршрут, Ригель беспрепятственно пересёк порог кабинета, на что Вальбурга странно хмыкнула, но промолчала. Ребёнок оказался в обители книг, папок и пергаментов. К слову, очень пыльной обители. — Достань из верхнего ящика стола чистый пергамент и перо. Ты когда-нибудь пользовался пером? — с подозрением уточнила женщина. Мальчик помотал головой, неловко пытаясь открыть чернильницу. — Это будет сложнее, чем я думала… Стоило с горем пополам установить перо над пергаментом, как оно будто затанцевало, оставляя ровные быстрые строчки с наклоном влево. Завершив послание красивой витиеватой подписью, перо замерло в ожидании. — Прекрасно! А теперь тебе понадобится сургуч и перстень с гербом… — Как Вы это сделали? — Я же говорю, можешь считать меня полтергейстом.

***

Наконец, Кричер был отправлен с ключом и письмом к гоблинам, а Ригель — инспектировать книжные полки в своей комнате. Как и ожидалось, здесь был полный комплект учебников Хогвартса, несколько развлекательных изданий, детские энциклопедии, некоторые сборники сказок, и огромное количество конспектов, написанных мягким округлым почерком. Как не парадоксально, но Ригель скучал по брату, хотя вживую его никогда не видел. А ещё очень волновался, чем аукнется ему та эскапада? Неспешное знакомство с комнатой застопорилось на первой же детской энциклопедии магических существ. Раскрыв книгу с яркими движущимися картинками, мальчик больше не смог от неё оторваться… — Маленький хозяин должен лучше питаться! Маленькому хозяину пора пить чай! — настойчиво причитал над ухом Кричер. — С возвращением, Кричер! Сколько времени? — Время вечернего чая! — И правда. Идём. Кстати, как там банк? У тебя всё получилось? — Кричер старый эльф! Кричер знает, как получить от гоблинов то, что нужно хозяевам. — То есть они сопротивлялись? — понятливо покивал мальчик. — Зеленошкурые интересовались самочувствием хозяйки, но Кричер ничего не сказал. Кричер принёс деньги, и маггловские бумажки, и два ключа: для госпожи и для маленького хозяина. — Замечательно! Спрячь ключи и деньги в сейф, а бумажки оставь Ригелю.