…Мальчику снился сон.
Низкое небо и тяжёлые свинцовые тучи на нём. Вот вот должен был пойти дождь и резкий порывистый ветер раскачивал листья папоротника над головой. Он привстал на локтях и огляделся. Вокруг раскинулось старинное кладбище. Массивные мраморные надгробья навевали тоску. Зачем он здесь? Парень поднялся, оказавшись несколько выше ростом, чем рассчитывал. Или нет? Похоже Ригель был лишь сторонним наблюдателем в чьей-то голове. Он прошёл мимо нескольких памятников с высеченным изображением корабля, могилы с красивым плачущим ангелом, обошёл разбитое надгробье и повернул направо. Здесь находились более свежие захоронения. Памятники в этой части были не такими красочными, представляя из себя лишь безликие глыбы и кое-где каменные кресты. В основном различались лишь тип камня и надписи. Он остановился у широкого светлого надгробья, задумчиво разглядывая большой букет белых лилий у его подножия. — Ну разумеется, где ещё ты мог оказаться? — проговорил тот, чьими глазами смотрел сейчас отрок. Ответом ему была тишина. Насмешливо хмыкнув, некто начал медленно обходить плиту. С обратной стороны и вправду обнаружился человек. Он сидел подперев спиной надгробье и занавесившись длинными чернильно-чёрными волосами прямо на холодной земле. «Риг» бесшумно подошёл и сел рядом. Он несколько минут рассматривал страдальца, а затем поднял руку, оказавшуюся полупрозрачной и слегка светящийся, чтобы коснуться волос неизвестного. В тот же миг, видимо что-то ощутив, мужчина сделал молниеносное движение, сродни броску кобры, одной рукой попытавшись схватить призрака за руку, а другой направляя палочку ему в лицо. Ригель узнал этот взгляд. С лица побитого жизнью мужчины на него смотрели те самые хищные глаза. Это был Снейп. — Регулус? — неверяще пробормотал он. — Здравствуй, Север. Какими судьбами? — Фините инкантатем! — отреагировал мужчина отменяющим заклинанием. На это призрак лишь вздёрнул брови. — Как звали твоего филина? — Паранойя замучила, а, Снейп? — Не переводи тему. Отвечай! — Это был сычик и его звали Уголёк, — усмехнулся Блэк, на что Снейп длинно выдохнул и опустил палочку. — Мордреда тебе в прадеды, Блэк! Нельзя же так пугать! — Мне казалось, ты не из пугливых. — Работа нервная, знаешь ли. — Детишки довели? — И они тоже. — Заметно. Не обижайся, но выглядишь ты отвратно. — Кто бы говорил. Я хотя-бы не просвечиваюсь. — Хах! Уел. Но это не отменяет моего предыдущего вопроса. Почему ты здесь? — Да так. Нужно было кое о чём поразмыслить. — Поразмыслил? — Почти. — Не поделишься? — Зачем это тебе? — Может что подскажу… — Сомневаюсь. Я вообще не понимаю, почему ты здесь? Это странно. Призраки ведь появляются либо там, где умерли, либо там, куда тянется сердце. Ты никак не мог знать это место, если только… — Ох, остановись, — рассмеялся Регулус, — иначе ты походя придумаешь какой-нибудь заговор. Всё намного банальнее. Меня попросили. Снейп непроизвольно покосился на надгробье. — Не угадал. К твоей драгоценной мисс Эванс это не имеет отношения. — Объяснись. — Кое до кого дошли слухи, что тебя слишком сильно задело исчезновение маленького Поттера. С чего бы? — Ты не поймёшь… — А вдруг? — Он ведь её сын… Тот, ради кого она умерла… — И тем не менее, тебя это не слишком заботило последние десять лет… — Откуда ты?.. Ты что-то знаешь! — направил он палочку на собеседника. — Эй эй! Полегче! Я как бы нематериален, ты в курсе? — Ничего. И на таких заклинание найдётся. Отвечай! — Остынь, приятель. Я тебе не враг. И, да, я кое-что знаю. Только вот не уверен, нужно ли оно тебе? Так почему ты вспомнил о ребёнке только сейчас? — Ну знаешь… Кто бы позволил «Пожирателю», пусть и оправданному, общаться с достоянием всея Британии? Я даже не знал где он живёт. — Да брось! Зная тебя, сомневаюсь, что при желании ты не смог бы найти одного малыша. — А смысл? Я дал слово, что помогу его защитить, в конце концов, это именно я навлёк на него опасность, но я точно не подписывался нянчить младенцев. Не сомневаюсь, у Альбуса на этот случай непременно нашлась парочка наседок. — Ой ли? Будь всё так, как ты себе напридумывал, тот бы может и не сбежал. — Так он сбежал? — возмутился Снейп. На его лице отразилась целая гамма эмоций от неверия до злорадства. — При первой же возможности, — кивнул призрак, — и ни на миг об этом не пожалел. — Ты знаешь где он! — подался вперёд зельевар. — Знаю. Но тебе не скажу. Северус просверлил визави глазами. — Не пытайся убить меня взглядом. С этим ты немного опоздал. — Итак, мальчик жив? — Жив, здоров, под присмотром и вне досягаемости всех тех, кто строил на него грандиозные планы. — Но Альбус говорил, что он должен… — Всем, кому должен, он простил, но дальше им придётся обходиться своими силами. — А ты стал ехиднее… — Посмертие насыщенное. — Ну ну. Так зачем ты на самом деле пришёл? — Просто предупредить, что Поттеру с Дамблдором больше не по пути. Вдруг тебе эта информация для чего-нибудь сгодится. И, нет, надавить на него тоже не выйдет. Считай, что этот долг с тебя списали. — Я тебя услышал. Но что мне делать? — А что бы ты делал, останься Поттеры живы? — Не знаю. Сидел бы в Азкабане наверно. — В смысле? — Ну… Останься Поттеры живы, я не пошёл бы к старику, а значит он бы не поручился за меня перед судьями. — Но ведь ты не участвовал в рейдах. — А кого это волновало? Ты просто не видел что тогда творилось. Пока был жив Лорд, министерство и пальцем не могло пошевелить. В стране было, считай, две вертикали власти, при том официальная во всём подчинялась фактической. Но стоило исчезнуть лидеру… Знаешь, было страшно. Они не щадили никого, и точно знали где нас искать. Похоже, это была спланированная акция. Задержанных даже не оставляли в аврорате, а прямым ходом везли в Азкабан. Я не уверен, все ли из тех, кто там оказался, в итоге попали на суд, или о ком-то решили просто не вспоминать. Тебе, пожалуй, даже повезло, что ты вовремя помер. Тебя бы точно законопатили. — Ну ещё бы! Наша семья многим поперёк горла встала. — И это тоже. Но по большей части из-за твоего идиота-братца. — А что с ним не так? — Ты не знаешь? Он ведь стал тогда звездой дня! Правая рука Тёмного Лорда и всё такое… — Пфф! И ты в это веришь? Ты хоть раз видел его среди Вальпургиевых рыцарей? — Нет, но… Он ведь мог тайно шпионить, или ещё что… — Сириус и тайна — вещи взаимоисключающие. Признай. Как бы ты к нему не относился, но он просто не мог сделать того, в чём его обвиняют! Да к тому же… Он был предан Джеймсу как пёс! Не сомневаюсь, что между угрозой жизни, мутными планами старика и своим обожаемым Поттером он бы выбрал последнего. — Но тогда… — Всё не то, чем кажется, да? Я тоже так подумал, — покивал Блэк. — И что я должен делать с этой информацией? — Анализировать? — А потом? Призрак лишь многозначительно закатил глаза. — Ну хорошо. Как бы ты поступил на моём месте? — Зависит от того, чего ты хочешь на самом деле. Уверен, спустя столько лет, всеобщая истерия спала достаточно, чтобы твой талант зельевара перевесил нелепые домыслы. Так что ты вполне мог бы послать старика куда подальше и заниматься наукой, как планировал в детстве. Вот только… — Что? — Ты и в самом деле этого хочешь? — Сомневаешься? — Посмотри на себя. Ты выглядишь как сорокалетний маггл. Снейп скрестил на груди руки и нахмурил брови, но комментировать не стал. — И не смотри на меня так! Я это не просто так говорю. Ты же маг! Вспомни чему нас учили: «Внешний вид волшебника… — …отражает состояние его магии». Я помню. Но к чему ты клонишь? — К тому, что ты из тех людей, кого рутина убивает. И, поверь, дело здесь вовсе не в детях, с которыми ты на самом деле в состоянии найти общий язык, если не задаёшься целью всех распугать. — Предположим. И что дальше? — Скажи, ты ведь тоже боролся не за лорда, а за саму концепцию? — Даже если и так, это больше не имеет значения. В современной магБритании даже упоминание идей, подобных нашим, способно отправить глупца к дементорам. — И почему? — Да потому что всё министерство… — …С детства слушало проповеди Дамблдора. — Что-то вроде того. — Вот тебе и ответ. Старик начал свой путь с места декана Хогвартса, и за пол века перевоспитал целую страну. Кто мешает тебе поступить так же? — Альбус не позволит. — Он будет занят борьбой с тёмным Лордом. Как будто ты его не знаешь. — Мне тоже, знаешь ли, не слишком выгодно его возвращение, так что я буду занят не меньше. — Забей! Лорд — не твоя забота. — Ну конечно! У нас ведь есть герой-Поттер! Младенец-драконоборец и бла бла бла… Не смеши меня, Рег! — Ты что-то имеешь против мальчика? — Я лишь против его раздутого самомнения и непомерной гордыни…- начал заводиться Снейп. — А я разве что-то говорил о том, что это его собственное мнение? Да и вообще, какое может быть самомнение у волшебника, воспитанного незабвенной Петуньей Эванс? — Кем? — поперхнулся воздухом Снейп. — Ты всё правильно понял. Пока весь магический мир фантазировал на тему того, какие ещё подвиги мог бы совершить героический малыш, сам мальчик добросовестно впитывал мудрость магглов на тему того, как нужно относиться к магии. Тебе ли не знать, как это бывает? — многозначительно поднял бровь призрак, на что мужчина стал мрачнее тучи. Они немного помолчали. Наконец Северус решился задать тот вопрос, что мучил его с самого начала. — Рег… — Хм? — А что там, на той стороне? — Кто знает… Я ведь так и не смог уйти. Сначала слишком яркий всплеск эмоций перед смертью не позволил мне уйти за грань в свой срок. Я так рьяно цеплялся за остатки сознания, что в итоге обнаружил себя у родового камня наравне с отпечатками личности предков. — В смысле? — Как бы тебе объяснить? Не уверен, как именно древние маги этого добились, но после смерти мага слепок его личности вместе с остатками магии притягивается к родовому камню и остаётся там для потомков, тогда как сама душа, очищенная от всего наносного, отправляется на перерождение в этот или любой другой мир. Так что, Север, пока ты здесь плачешься своей ненаглядной о том, как по ней скучаешь, её душа может оказаться одной из твоих студенток… Ну или почтовой совой. Хотя… Это вряд ли. Сила души магессы не позволила бы ей переродится в кого-то более примитивного чем в прошлой жизни. — Так что насчёт тебя? — Так я и говорю. Пока пришёл в себя, пока осмотрелся… Оказалось, что я чуть ли ни единственный из Блэков, если не живой, то хотя бы имею свободу воли. Как ты понимаешь, слепки сознания всем хороши, но они не могут развиваться и создавать что-то новое. Так я и остался рядом с маман, дабы поддержать её в нелёгкую минуту. А спустя несколько лет такое моё положение помогло покинуть родовой алтарь, не уходя за грань. — Если честно, звучит пугающе. Какой-то тёмный ритуал? — Не бойся, приятель. Я не разрывал душу или что-то вроде того, так что вам не придётся успокаивать очередного обезумевшего лича. Это немного другое. — Очень на это надеюсь… — Постой. Ты сказал, остатки магии притягиваются к родовому камню… А что насчёт магглорождённых? — А их магия возвращается в магическое поле мира, после чего воплощается в новом магглорождённом. А твоя кислая физиономии наверняка отправится третировать следующее поколение Принцев, пока ты сам будешь, к примеру, греть косточки под лучами альфа-Центавры. — Чушь! Принцы вымерли, как мамонты. — Ну значит их алтарь, не имея возможности подпитывать членов рода, постепенно затухнет, а у кого нибудь из их соседей родится маленький маг с особенным талантом к зельям и фамильной Принцевской язвительностью. — Пфф! — Зря сомневаешься. Тут их беседу перебил раскат грома. Регулус поднял взгляд к небу и грустно вздохнул. — Полагаю, тебе следует отправиться куда-нибудь под крышу. Не стоит лишний раз рисковать здоровьем, даже если качество твоего бодроперцового зелья считается лучшим в стране. Да и мне пора. Удачи, Север! С этими словами парень похлопал старого знакомого по плечу вполне материальной рукой и рассыпался чем-то вроде хлопьев, истаяв в воздухе. Северус ещё несколько минут растерянно смотрел на то место, где совсем недавно находился, как оказалось, не совсем призрак. С первыми каплями дождя он собрался с мыслями и аппарировал в Хогсмид. Регулус прав. Ему есть над чем подумать. Да, рубить с плеча не стоит. Хогвартс — довольно удобное место, как не посмотри.***
В неприметном углу кабинета стояла глубокая каменная чаша. Она могла бы многое поведать своим посетителям о взлётах и падениях, о храбрецах и трусах, о талантливейших лентяях и гениальных слабосилках… О да, эта чаша знала больше, чем любой из когда-либо живших магов, и, вероятно, больше, чем сам Хогвартс. А всё потому, что она была школьным омутом памяти. Десятки директоров, или просто удостоенных этой чести личностей, делились с ней сотнями воспоминаний. Нить за нитью, они писали подлинную историю магии, бережно хранимую последующими поколениями. Вот и теперь чаша думосбора светилась призрачным голубоватым светом, приглашая погрузиться в свои глубины. Впрочем, он не спешил этого делать. Альбус стоял над омутом памяти и задумчиво скользил взглядом по поверхности воспоминаний. Всё шло не по плану. Он так тщательно продумал каждый ход, каждую реакцию, так долго всё просчитывал… И что теперь? Он ещё помнил разочарованный взгляд, который бросил Северус напоследок. Похоже, даже с ним могут возникнуть проблемы. Какая же комбинация дала сбой? Где он ошибся? Альбус невесомым прикосновением перемешал содержимое омута, и на поверхности оказалось не слишком давнее воспоминание. ..«Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…» Возможно ли, что пророчество уже сбылось, и потому мальчик оказался больше не нужен? Или напротив, он ошибся в расчетах, и за эти годы до Гарри добрался кто-то из пожирателей? И что теперь делать? Альбус окинул оценивающим взглядом коллекцию воспоминаний, относящихся к личности Тома Риддла. Не может быть, чтобы всё было зря. Он столько лет собирал их по ниточке, изредка делясь крупицами знаний с нужными людьми. Большая часть из них должна была достаться Избранному. Альбус задумчиво взболтал один из флакончиков. Там показалось лицо Тома-подростка. Ах да, вечер накануне убийства семейства Риддлов… это воспоминание он получил одним из последних. Большой удачей стало то, что ему удалось добыть разрешение на посещение Морфина в Азкабане незадолго до его смерти. Альбус погрузился в омут и в очередной раз с досадой наблюдал, как мужчина и его племянник шипят друг на друга в старой лачуге, а затем юноша забирает кольцо и уходит… Старик прокрутил воспоминание ещё раз. Так и есть. Оно не слишком чёткое. А это значит, что кто-то вносил в него изменения. Альбус осмотрелся. Хижина была невероятно ветхой и убогой. Уже тогда она выглядела практически нежилой. Профессор побарабанил пальцами по каменному бортику. А что если… Дамблдор не знал, что планирует там найти, но нервирующая ситуация вызывала зуд под кожей. Хотелось какого-то движения. И чем исследование родового гнезда Мраксов не достойная цель. Там всё равно никто не живёт. Заодно и проверит. Не давая себе возможности передумать, Альбус накинул на плечи тёплую мантию и направился к двери. Уже на выходе он вспомнил о наследстве пропавшего Поттера и вернулся, чтобы взять с полки небольшой свёрток. Нужно заметить, сделал он это очень вовремя, буквально на один поворот разминувшись с очередной делегацией взбудораженных гриффиндорцев. Они никак не уймутся. Добравшись прогулочным шагом до паба «Три метлы», Альбус аппарировал по выясненным не так давно координатам прямо к ветхой разваливающейся лачуге. К его удивлению, дом был накрыт огромным количеством защитных чар. Как интересно. По идее, последним обитателем этого дома был тот самый Морфин. Но его арестовали прямо здесь ещё в 1943, а значит, он никак не мог вернуться и наложить защиту. Профессор воспрял духом. Похоже, он нашёл себе небольшое приключение. Потерев руки, маг принялся за работу. Он бережно распутывал вязь защитных плетений, снимая боевые и замыкая сигнальные чары. Чем дальше, тем больше в душе старика разгорался азарт исследователя. Он не мог не признать, что использованные здесь плетения были произведением искусства. Наконец, Альбус глазам своим не поверил, чары кончились. Путь был свободен. Не до конца веря в такой исход, мужчина медленно переступил порог. Половица пронзительно заскрипела. Гость оказался в небольшом помещении: камин, стол, несколько стульев и пыльное кресло, вот и вся обстановка. Казалось бы, ну что можно найти в нищенской лачуге? Но ведь что-то же здесь охраняли так тщательно? Кинув несколько диагностических заклинаний, маг заметил со стороны одной из половиц магический отклик. Под ней оказалась небольшая шкатулка, а в ней — то самое кольцо. Значит, здесь всё-же был Том… О да! Альбус помнил это кольцо! С начала шестого курса Том носил его не снимая, как доказательство древности своего рода. Маг хотел уже взять артефакт в руки, но какое-то шестое чувство заставило его ещё раз проверить. И не зря. На кольце оказалось ещё несколько слоёв защиты. Провозившись не меньше часа, профессор смог наконец прикоснуться к древней реликвии. Сколько бы он ни доказывал всем, что будущее магического мира за новинками и ассимиляцией с маггловской культурой, но не мог не признавать красоту и изящество работ древних мастеров. Большинство старинных артефактов имели порой грубоватый вид, но тончайшее плетение чар, тогда как современные наоборот отличались искуссной работой ювелиров и топорной — чароплётов. Дамблдор зажёг на кончике палочки люмос, чтобы осмотреть камень внешне и ахнул: в глубине прозрачного чёрного кристалла едва заметно мерцал знак даров смерти. От волнения у мужчины пересохли губы. Этого просто не могло быть, потому что не могло быть никогда! Он это сделал! Сам того не желая, он собрал в своих руках все дары смерти. То, о чём он мечтал с юности… …Они мечтали…***
Старик сидел на пороге разваливающегося домика и всматривался в огни маггловского посёлка в низине. Где-то в траве стрекотал сверчок. Вся природа дышала покоем и умиротворением, а над головой мерцало прекрасное звёздное полотно. То самое, что можно увидеть только в таком вот уединённом месте. Неподалёку послышался шелест. Лёгкие шаги дали понять, что он больше не один. Альбус догадывался, кого может встретить в такой ситуации, а потому совсем не удивился, когда ткань реальности слегка исказилась, прорисовывая тёмный силуэт. Мантия не делала гостью абсолютно невидимой, но отражала звёздное небо, невольно становясь его частью. Из складок показалась тонкая белая кисть. Она с нежностью провела кончиками пальцев по ткани мантии-невидимки в руках визави, а затем решительно откинула свой капюшон. Это оказалась девушка. Очень красивая. Пожалуй, самая красивая из всех, кого он встречал за всю свою жизнь. Шелковистые чёрные волосы, столь же черные глаза на совершенном мраморно-белом лице. Странно. По легенде, у неё должен быть золотой взгляд. Тот самый, которым она видит чистоту людских душ. Девушка небрежным движением распахнула полы невесомой чёрной мантии, подобрала подол простого одеяния и опустилась на ступеньку рядом, с любопытством глядя на старика. — Здравствуй, Альбус. Ты меня ждал? — …Госпожа… — выдохнул смертный. — Похоже, даже ты до конца не верил в нашу встречу, да? Любопытно. Я слышала о тебе. Ты много лет гнался за моим наследием. Не меньше веками, не такли? Так каково твоё желание? — с любопытством заглянула ему в лицо женщина. — Желание? — Ну да. Должна же была быть у твоей одержимость какая-то цель? — Я в замешательстве. В юности казалось, стоит только собрать все три Дара Смерти, и мир падёт к нашим ногами, или что-то вроде того. — Ожидал чего-то более фееричного? — Возможно… — Так чего ты хочешь? — В молодости я хотел увидеть сестру, узнать правду, возможно, попросить прощенья… — А теперь? — А теперь мне страшно. Возможно, через несколько лет, когда я буду готов, но не сейчас. — Так для чего тебе дары, Альбус? — А разве владение дарами не делает человека повелителем смерти? — Хочешь быть «владычицей морскою», да? — хмыкнула Морана. — Что? — Да так. Просто ассоциация. Это действительно возможно. Одно слово, и ты получишь бессмертие и власть над чужими смертями, а вместе с ней и ответственность. Уверен, что хочешь этого? Это бремя жнеца. Вряд-ли такой игрок, как ты, захочет остаться вечным наблюдателем. — А у меня есть выбор? — Естественно. Одно желание в рамках договорённости. Ох, смертные, какие же вы порой бываете смешные! — Но ведь легенды… — Легенды гласят, что, если собрать все дары смерти, можно стать бессмертным, но нигде не сказано, что это обязательное условие. — То есть?.. Что в таком случае дают Ваши Дары? — Возможность обратиться ко мне, естественно, — беспечно пожала плечами девушка, — ну и право на одну просьбу. — И я могу попросить о чём угодно? — О том, что в моей власти. Глаза старика вспыхнули надеждой, но слова застыли на кончике его языка, так и не сорвавшись с губ. — Я догадываюсь, чего ты хотел. Не стоит тревожить ушедших. Прошло слишком много времени. Девочка давно счастлива в новом мире. Ты же не хочешь наградить бедняжку кошмарами о прошлой жизни? — О! Нет! Конечно нет! Так она уже переродилась? — Разумеется. Прошло довольно много времени. Как и хотела, она родилась в любящей семье без крупицы магии. Возможно, однажды вы снова встретитесь, если оба будете этого искренне желать. Может ты хочешь чего-то другого? — Это очень сложный вопрос. Очевидно, первое, что приходит в голову — бессмертие. Но я уже слишком стар для таких игр. Как по мне, лучше уж отправиться дальше, чем провести вечность в другом теле. В конце концов, для высокоорганизованного разума смерть — это новое приключение. — Твоё право. Если однажды передумаешь — только позови. Так зачем ты сюда приходил? — Сложно сказать. Возможно, я просто хотел немного подумать… — А вместо этого встретил Смерть, — хихикнула девушка, — Что тебя тревожит? — Сложно сказать. Вроде бы пока особо ничего не произошло, но мне неспокойно. Я так привык всё контролировать, что упустив пару нитей, растерялся. Почему всё пошло наперекосяк? Что я не учёл? — Чувства, Альбус, ты не взял в расчёт чужие чувства. — Разве? Кого я не учёл? Я, вроде, включал в анализ возможные реакции с учётом степеней привязанности фигурантов… — деловито начал старик, но остался под сердитый взглядом сверхсущности. — Ты не учёл желание жить тех несчастных, чьи судьбы решил сломать. — Увы, совсем без жертв нам не обойтись. Я и так свёл сопутствующий ущерб к минимуму. Смерть задумчиво посмотрела на собеседника. — Вот я всегда говорю: «Никогда нельзя злоупотреблять ментальными практиками». — К чему это Вы? — Увы, зачастую для высокоорганизованного разума жизнь — это лишь набор формул. Ты увлёкся планированием и забыл, каково это, просто жить. Мечтать, фантазировать, наслаждаться природой и общением, читать бессмысленные книги, выращивать цветы… Скажи, оно того стоило? — Я не понимаю… — Эмоции, мальчик мой. Ты перестал замечать личности за персоналиями, а ведь каждая душа уникальна, и каждой при рождении подарена своя собственная неповторимая партия в гармонии мира. Не стоит их обрывать по собственной прихоти. — Не возводить напраслину! Да я за всю свою жизнь никого даже пальцем… — Нет. Напрямую — нет. Но ты когда-нибудь задумывался, что значит твой «сопутствующий ущерб» для тех, кто им стал? Как считаешь, почему погибла та девочка, которую ты никак не можешь отпустить? — Я не переставал об этом думать много лет. — И к каким выводам пришёл? — Я потерял контроль. Просто не всё учёл. Нужно было быть внимательнее. — Вот как… — почему-то нахмурилась Смерть, — Знаешь, без оболочки, души выглядят именно так, как себя ощущают. Я помню эту малышку. Не уверена насчёт контроля, мне она не показалась слишком уж хаотичной, но ей точно не хватало тепла. Эта душа себя едва осознавала от тоски. — Думаете, она бы смогла исцелиться? — Не знаю… Но по крайней мере, она бы прожила немного дольше. — Я корил себя за это изо дня в день. — И тем не менее, не прошло и полувека, как ты отказал в тепле такой-же искалеченной неволшебными детьми душе маленького мальчика. — Кого? — удивился профессор. — Волчёнка из приюта. Того, на обломках чьего рода мы сейчас стоим. — Чушь! В случае с Томом я виноват лишь в том, что не распознал в нём тьмы, пока это было возможно. Он был монстром, им и умер! — Альбус-Альбус, — сокрушенно покачала головой Бледная Госпожа, — В новорождённых душах нет тьмы. Она нарастает на них под влиянием окружающих. Знаешь, а ведь такие души довольно редки. Их могут любить, или ненавидеть, но не заметить — никогда. Такие как он плетут нити судеб. Как говорите вы, смертные, они вершат историю. — Не сомневаюсь. Такого паука очень сложно раздавить… — Возможно. Хотя… Даже будь он ангелом во плоти, или поборником превосходства кошек над людьми, он бы всё равно был тем, за кем идут. Просто узор оказался бы немного иным. — Не думаю. Ещё при нашей первой встрече мальчишка уже был испорчен. — Предположим. А что насчёт другого? — Кого? — Того ребёнка, что дал тебе мой третий дар. — Джеймс? Я любил его, как сына. После того, как от него отвернулись родные, я стал его единственной опорой и поддержкой! Чёрная радужка глаз начала мягко светлеть, становясь похожей на озёра расплавленного золота. Пронзительный взгляд, казалось, заглянул в самую душу. Это не было похоже на легилименцию, Смерть заглянула в самую его суть, минуя мысли. — Поразительно. А ведь ты даже не осознаёшь… Ты лишил его семьи. — Я борюсь за светлое будущее магического мира! — И сколько материнских слёз нужно будущему, чтобы отмыть его добела? — Вы просто не понимаете… — Возможно. Я не знаю всей истории целиком. Только со слов своего потомка. — Потомка? — Мальчик, что был отрезан от родовой поддержки и отдан в семью, пригодную только для воспитания обскура. — Гарри?! Так он всё-таки погиб? — Мы встречались. Тебе этого должно быть достаточно. — Но как же так?! Этого не должно было случиться! — Действительно, странно. Как мог остаться полным сиротой ребёнок, в чьём роду хранится саван смерти? Если только это не чей-то злой умысел… — Было пророчество. Он должен был встретиться лицом к лицу с Тёмным Лордом и победить его. — А ты не думал, что, даже подари ты этим детям немного тепла, пророчество всё равно никуда бы не делось? — Но так было нужно! Пророчество… Как только я узнал, что его услышал Пожиратель, то сразу понял, это судьба! Я даже не стал стирать ему память, чтобы всё случилось как можно скорее. — Пожиратель? Ты имеешь в виду того забавного юношу, что сидит у тебя на поводке? Да… Занятный малый. Сколько ему? Тридцать один? Похоже, ты поймал его совсем ещё ребёнком. Понимаю. Таким талантливым детям часто стараются подрезать крылья до того, как они как следует оперятся, иначе потом их уже не запрёшь. Прекрасный экземпляр. Жаль, подобные ему в неволе долго не живут. Впрочем, на твой век, пожалуй, хватит, — задумчиво покивала девушка. — Вы не справедливы! Я дал ему защиту, кров и работу. — Как думаешь, для того чтобы пожить в своё удовольствие, достаточно пяти лет между школой и отправлением в твои подземелья, за которые он защитил звание мастера, или может стоило не лишать мальчика смысла жизни? — Да при чём здесь я?! Даже спаси я мисс Эванс, они бы всё равно не были вместе! — Девочка? — удивилась Смерть, — Да нет же. Я говорю о его таланте. Путешествия, приключения, новые открытия… Это то, что должно было вернуть твоему подопечному вкус к жизни. За что ты так с ними, Альбус? — Это во имя всеобщего блага! — А какое оно, всеобщее благо? Что благо для лисы, то горе для зайца… — Это просто софистика, — фыркнул старик, — я точно знаю, что победа тёмных магов никому добра не принесёт! Уж с этим-то Вы не поспорите. — Вы, смертные, имеете очень короткую память, а потому снова и снова совершаете одни и те же ошибки. Это довольно забавно. — Я не понимаю! — Давным давно, на неведомых землях, жил удивительный народ. Они звали себя Людьми Природы. Каждый из них жил в гармонии с миром. Они не строили сложных жилищ, не заковывали своих коней в кожу и металл. Их маги слышали мир, и мир заботился о них. Но однажды появились корабли. Они принесли с собой белых людей в яркой одежде с красивыми вещами. Светлые люди подарили дикарям прогресс. Они знали мир лучше, чем он сам себя. Светлые люди стали убивать леса, выгонять с их территории зверей, возводить безжизненные каменные коробки. Люди природы попытались донести до пришельцев закон, по которому эти земли существовали веками, но светлые люди назвали их тёмными недалёкими глупцами и прогнали их. Началась война. Светлые люди всё плыли и плыли, привозя с собой более технологичное оружие и новых людей, а тёмным аборигенам ничего не оставалось, как отступать, стараясь защитить то что осталось и убить напоследок как можно больше жестоких захватчиков, разрушающих их мир ради всеобщего блага. Повисла тишина… — Это очень поучительно, но сомневаюсь, что применимо к нашей ситуации. — А почему нет? — Даже если Вы в чём-то правы, как же Тёмный лорд? — А разве тебе суждено победить его? — Нет, но… — Не волнуйся. Их встреча — лишь вопрос времени. И ещё, позволь, я кое-что заберу. С этими словами девушка протянула руку к Дарам смерти, а в следующий миг на её хрупкой бледной кисти появились длинные когти. Они вцепились в воскрешающий камень, но не забрали его, а будто вынули что-то эфемерное. Это нечто стало извиваться, но Госпожа была неумолима. Она подняла сущность повыше. Так, что за кольцо она цеплялась лишь тонкой ниточкой, а затем отточенным движением появившейся из ниоткуда косы перерезала её. — А это пусть лучше побудет у меня. Тебе невероятно повезло, что ты не стал надевать перстень сразу. Лишний элемент твоей душе был бы ни к лицу. Под шокированным взглядом Альбуса, девушка в последний раз печально улыбнулась и растворилась в ночи.