Дневник мыши Баки Барнса

4 октября.       Дорогой дневник, это было потрясающе! Моя матушка, да упокоят её дух мышиные предки, могла бы мною гордиться. Ведь именно она, в своё время, внушила мне понимание, что значит быть настоящей мышью. Мышью с большой буквы! И я должна немедленно тебе обо всём рассказать, пусть и сейчас далеко за полночь. Потому что меня просто распирает от гордости, усы топорщатся как никогда, а хвост — твёрд и хлёсток!       Поверь, после всего ужаса, что я пережила, прячась от белого монстра, пока эти громкие шумные люди куда-то ушли, признаться, моей единственной мыслью было сменить место жительства. Но кошка долго не отходила от моего укрытия, а потом я так устала от стресса, что просто уснула. А когда проснулась, то обнаружила благословенную ночь. О, ночь, это воистину моё время!        Растяпы оставили еду на столе! Поэтому сначала я добросовестно обследовала каждую крошку, каждый сантиметр пышного недоеденного сэндвича с ветчиной, подобрала каждое кунжутное семечко! Это был пир и сладкая месть! Ведь пометить территорию — это святое! Не знаю, как описать тебе свой демонический мышиный смех, дорогой дневник, но я смеялась именно так в тот момент. И вот, когда я добралась до спальни этих людей, тогда-то всё и случилось. О, я закатываю глаза от удовольствия, вспоминая тот момент вновь и вновь!       — Барнс… проснись… — свистящий шёпот застал меня за поеданием роскошного цветка на комоде в их спальне. М-м-м, просто десерт, право слово. Лепестки таяли во рту.       — М? Да люблю я тебя, люблю, и не злюсь, что плевалась ядом в мою бывшую, всё, спи, — сонно пробубнил мужчина, зашевелившись. Мне плохо было видно что там происходит, увы. Но думаю, он не проснулся.       — Да нет же! Плевать на Романову, Господи, не к ночи будь помянута! Тут кто-то есть! — кажется ответ не устроил обладательницу женского голоса и упомянутого яда.       — Ну убей его… — судя по звукам, человек перевернулся на другой бок и накрылся подушкой.       — А если он — это они, и их много? — в тоне женщины появилась ехидца. Я улыбнулась себе в усы и снова начала грызть цветок. — Ты оставишь хрупкую женщину наедине с опасностью?       — Ну убей их много… — тяжело вздохнул её собеседник. — И конечно же я не оставлю хрупкую женщину наедине с опасностью. А вот тебя — да.       — Мерзавец, — женщина фыркнула и зажгла свет. Я этого не ожидала, признаться. Но встретила врага во всеоружии. Поднялась на задние лапки, встопорщила усы и громко пискнула. Жуткая тень моего пугающего облика разрослась по всей стене.       — А-а-а-а-а! — пронзительный леденящий душу визг ожидаемо закончился грохотом — мужчина упал с кровати, запутавшись в простынях. — Барнс! Там мышь!       То-то же. Бойтесь меня, шуршащие и грохочущие люди, приютившие у себя в жилище шерстяную машину для убийства. Демонически расхохотавшись и вильнув хвостом, сбросив на прощание с комода что-то маленькое и стеклянное, я удалилась под плинтус. Откуда и пишу тебе, мой дорогой дневник, пока эти убогие обыскивают дом.       Месть сладка. Особенно, если ты — мышь. Нет, не так, а вот так — Мышь!