We'll still be there when your war is over

На рассвете летнее солнце пробивалось за линией горизонта, косые лучи его падали на каждый уголок квартиры и заглядывали сквозь щели полуоткрытых жалюзи в спальне. В воздухе царила прекрасная тишина, пока город ещё спал, наслаждаясь приятной жарой, которая только предвещала что-то худшее во второй половине дня, но сейчас всё было прекрасно. Анатолий томно перевернулся на живот в ответ на постоянное шевеление рядом с ним, где Фредди, вероятно, отбрасывал одеяло и неохотно вставал, потому что он никогда не мог спокойно вернуться ко сну после пробуждения. Русскому также пришлось столкнуться с этим, так как вскоре после того, как он услышал потягивание Фредди и шаги вокруг кровати, весь вес Фредерика сразу же обрушился на спину Анатолия. Он лишь тихонько хмыкнул в подушку. — Тебе пора вставать, — сказал американец, будто напоминая ему о чём-то важном. — Вообще-то нет, — ответил он, почти приглушённый подушкой. — Вообще-то да, — возразил Фредерик так же устало, — потому что мне нравится, когда ты готовишь эти блинчики для меня и когда выкладываешь ягоды в форме сердца, а ещё ты готовишь вкусный кофе. — Я тебя не слышу, я сплю. Это только заставило Фредди корчиться на нём до тех пор, пока Анатолий не почувствовал, как дыхание Трампера щекочет его ухо. — Анато-оли, — прошептал он. — Я поцелую тебя и даже помою посуду после завтрака. Это не было причиной, по которой он встал, но он сказал бы Фредерику, что это была за причина. Сергиевский позволил ему поднять себя с кровати, держа обе его руки в своих. Фредди сразу же притянул его к себе для сладкого поцелуя — единственного вида поцелуев, которые Фредди дарил ему, пока он был слегка сонным, омытый потоком розового света. Этот свет одевал его так, словно он всегда предназначался ему, и Фредерик снова был очарован лишь одним видом Анатолия. — Только один? — спросил Сергиевский, порхая из одной комнаты в другую в надежде украсть ещё один. — Я сказал поцелуй...если только ты не хочешь помыть посуду этим утром. Анатолий задумался. Он не мог перестать смотреть на то, как свет падал на лицо Трампера, где бы они не были. Это идеально сочеталось с его милой улыбкой и растрёпанными волосами; с тем, как он всё ещё держал руки, когда наполовину вошёл в кухню. Анатолий не долго обдумывал свой выбор, пока утро оказывало ему всевозможные услуги. Он бросился вперёд и заключил Фредди в свои объятия, и этим, как и всем остальным, он хотел насладиться. — Тебе повезло с очаровательной внешностью, — произнёс Сергиевский. — Знаю, — лукаво ответил американец. — Но я также очень добрый, так что сегодня я займусь стиркой. Что было правдой лишь наполовину, поскольку они оба всегда спускались вниз вместе, чтобы постирать, но, тем не менее, этого было достаточно. Остаток утра был приятным, с нежным ароматом кофе и только что снятых со сковороды блинчиков, а также клубники, аккуратно сформованной в виде маленького сердечка, как, по словам Фредди, он любил. Полы были тёплыми там, где солнце светило сквозь стеклянную балконную дверь. Они решили погреться там и насладиться едой на диване, а после медленно собирая пустые тарелки и чашки, стоящие на кофейном столике. К полудню они запутались в объятиях друг друга и приятно уснули.