Ни строчки до тебя

      За те полтора часа, что заняла дорога до первого пункта назначения, Гермиона успела узнать о профессоре несколько новых занимательных фактов. Во-первых, он был слишком вежливым и хорошо воспитанным, чтобы отказаться от отвратительного кофе со вкусом жженой бумаги. Во-вторых, для человека своего статуса он знал неприлично много поп-композиций. И в-третьих, он действительно часто курил.       — Серьезно? — пробормотала Грейнджер, искоса взглянув на своего спутника, который уже в третий раз открывал окно. За пределами красного «Мини» разворачивалась панорама заснеженного леса. — Опять?       — Плоть слаба, — ответил Малфой, пожимая плечами. Затем он сделал первую медленную затяжку.       У Гермионы не было никаких предубеждений насчет курения в машине, дело не в этом. Но: до какого возраста он планирует дожить, поджигая каждые полчаса кончик толстой «Мальборо»? Или обладатели этой привычки мыслят категорией одного дня?       — Летом вы, кажется, не курили, — заметила она, и ее щеки покрылись легким румянцем. Девушка чувствовала его взгляд на себе — пытливый, изучающий. Они еще ни разу не обсуждали, что же именно тогда произошло. Хотя, наверное, стоило бы.       — Я пытался начать новую жизнь, — он повернул голову к окну и выпустил из легких полупрозрачный дым.       — Что пошло не так?       Профессор облизал губы и усмехнулся.       — В целом, все получилось. Кроме того, чтобы бросить курить.       — Разве это тяжело?       Малфой долго молчал, и Гермиона уже подумала, что ответа не последует. Но затем он выкинул тлеющую сигарету в окно и обратился лицом к ней.       — В какой-то момент, — его голос после курения становился низким и чуть более хриплым, сводя ее тем самым с ума окончательно, — вся твоя жизнь начинает выстраиваться вокруг этого. Ты выбираешь бары, в которых можно курить, и привыкаешь ходить только туда. Ты знакомишься с продавцом в табачной лавке, и он становится тебе другом. Ты заказываешь столик в ресторане в зале для курящих и влюбляешься в вид из окна именно оттуда. Ты знаешь, как ощущается первая затяжка после тренировки, поэтому бежишь быстрее. — Гермиона представляла себе все, что он говорил, и получалась на удивление романтичная картинка. — Это становится эмоциональной потребностью, а не физической. Ритуалом. Словно ты влюбляешься в плохую девчонку и никак не можешь порвать с ней, потому что зависим от адреналина, который она дает.       Грейнджер улыбнулась лобовому стеклу и смогла выдать лишь:       — Ого.       Послышался тихий смех.       — Только не вздумай начинать курить.       — Трудно удержаться после такой убедительной презентации, — она мельком взглянула на него, успев ухватить только силуэт длинного прямого носа.       Тем временем охотники за писателями въехали в деревушку Пертон Сток недалеко от Суиндона.       — Что мы будем здесь проверять? — Малфой выглядывал из окна с пассажирской стороны, рассматривая невысокие домики с треугольными крышами.       — Нам нужен паб «Потеряшка Тревор», — ответила Гермиона, вбивая название в навигатор. — Он упоминается в романе «Яблочное варенье». Дважды.       — Ясно.       Через десять минут они припарковались недалеко от заведения. Грейнджер под его насмешливым взглядом взяла с заднего сидения еще более розовую, чем ее свитер, куртку и белый рюкзак и вышла из машины первая. Двухэтажное здание из необработанного серого кирпича напоминало пряничный домик и выглядело крайне мило и приветливо. На втором ярусе, скорее всего, располагались жилые комнаты.       Гермиона огляделась, и из ее груди вырвался удивленный вздох. Свежий снег, который еще не успели убрать, хрустел под подошвой ботинок. Все вокруг искрилось, как внутри снежного шара. Старая Англия с рождественских открыток.       — Где вы выросли? — девушка подумала об этом и сразу же озвучила свой вопрос. Встроенные в каждого студента при поступлении предохранители, обычно останавливающие от излишнего любопытства к личной жизни профессоров, работали с ним через раз. Она то до ужаса его стеснялась, то говорила все, что взбредет в голову.       — На юге, — ответил Малфой уклончиво, открывая для нее дверь, — а ты?       — В Лондоне. Всю жизнь там прожила.       — Я думал, ты училась в школе-пансионе или что-то вроде того.       — Нет, — Грейнджер рассеянно разглядывала интерьер паба. — Слишком сильно была привязана к семье, чтобы уехать.       «Потеряшка Тревор» изнутри оказался простеньким и несколько несуразным заведением. Под низким потолком стояла дубовая мебель исполинских размеров, по стенам хозяева развесили пластиковые рождественские украшения, а прямо посередине зала поставили живую ель и обвесили ее потрепанными, но в какой-то степени все же очаровательными игрушками из стекла. В воздухе витал запах жареного мяса, который вряд ли выветрится и через сто лет после закрытия этого паба. Чего Грейнджер ему, разумеется, не желала.       Гермиона уверенно подошла к стойке и улыбнулась бармену, который оживленно разговаривал по телефону.       — Да, мама, — высокий темноволосый парень в фартуке тяжело вздохнул, — это и впрямь большая проблема. Нет, мама, я не думаю, что дядя Роджер тебе поможет. Он ветеринар, а не врач. Есть большая разница…       Малфой встал чуть позади девушки, и она могла чувствовать затылком, как тот закатывает глаза.       — Да, я обязательно посмотрю в интернете, что можно с этим сделать, — продолжал разговаривать бармен, не обращая никакого внимания на первых гостей. — Хорошо, я распечатаю для тебя все на принтере… Как Мелисса? Ага… А Боб?       Спустя десять минут парень, казалось, должен был узнать о состоянии дел всех людей в Великобритании, но имена продолжали сыпаться. Грейнджер барабанила по деревянной стойке и сверлила его взглядом, в то время как профессор беззаботно уселся за стол, закинув ногу на ногу.       — Простите? — робко попыталась она, но бармен тут же оборвал ее, выставив вперед указательный палец.       «Ноль баллов из десяти этому заведению за клиентоориентированность», — подумала Гермиона и раздосадованная присоединилась к Малфою.       — Так бывает, когда выезжаешь за пределы Лондона, — сказал он с насмешливой улыбкой.       Грейнджер одарила своего спутника хмурым взглядом и подперла подбородок рукой. Неизвестно, сколько бы еще времени они провели в ожидании окончания разговора, если бы из арки, ведущей в подсобные помещения паба, не вышла женщина за шестьдесят в зеленом фартуке с оборками.       — Невилл! — воскликнула она и уперла руки в худощавые бока. — Ты не видишь, что у нас гости?!       Бармен с самым искренним удивлением перевел взгляд на скучающую парочку и поспешно попрощался с матерью на том конце провода.       — Прошу прощения, — просияла женщина, поправляя на голове сложносочиненную заколку с каким-то зверьком. — Меня зовут Августа, и я хозяйка этого заведения. А это мой внук, — она указала пальцем на бармена. — Хотите попробовать наше фирменное блюдо? Ягненок с овощами просто объеденье!       Гермиона сомневалась, что сможет в десять утра осилить такой плотный завтрак, поэтому помотала головой. К тому же у них было не так много времени, чтобы объездить Уилтшир, и она не планировала надолго задерживаться в «Потеряшке».       Малфой же придерживался ровно противоположного мнения.       — Почему бы и нет? — ответил он, обворожительно улыбаясь женщине и уже поднимаясь, чтобы снять пальто.       За все это время Грейнджер должна была привыкнуть к тому, как хорошо на профессоре сидит классическая одежда. Но правда была в том, что к этому невозможно приспособиться. Это почти как перестать фотографировать закат, пусть он и случается каждый день.       Нереально, понимаете?       Так же, как великолепно заходило солнце за горизонт, Драко Малфой выглядел в рубашке. Четкие линии швов подчеркивали разворот широких плеч, напоминая Гермионе о том, как сильно она на самом деле желала закинуть на них свои ноги. Она тут же отвела глаза в сторону с мыслью: «Помоги мне, Господи, не подавиться сегодня слюной».       — Обещаю, вам захочется проглотить тарелку! — Августа, очевидно, была в восторге. — А вам мисс, — она зачем-то подмигнула гостье, — я сделаю яичницу с беконом.       Похоже, что с хозяйкой «Потеряшки» было проще согласиться, чем объяснить отказ, поэтому Грейнджер покорно кивнула. Все, что угодно, лишь бы уйти побыстрее на улицу, где просто необходимо носить пальто.       Через пятнадцать минут их столик был заставлен большими белыми тарелками. По блюдам было заметно, что на масле здесь не экономили. Профессор с энтузиазмом принялся за ягненка, не прекращая нахваливать Августу, которая присоединилась к ним за столом.       — Обычно у нас не бывает гостей в такое время, — щебетала она. — Особенно перед Рождеством.       — Я бы завтракал здесь каждое утро, — Малфой аккуратно промокнул рот салфеткой.       В тот момент открылся еще один удивительный факт о его персоне: он даже ел сексуально. «Как это вообще возможно?» — недоумевала Гермиона, пристально наблюдая, как длинные пальцы с мужским маникюром держат вилку. Так естественно, словно профессор родился сразу со столовыми приборами и знанием о правилах этикета.       Хотя кто знает, какими появляются на свет обладатели состояния Скруджа Макдака?       Еще некоторое время Грейнджер вяло жевала бекон, слушая их разговор и подгадывая момент, когда можно будет наконец приступить к сути их визита. Но тут вдруг Августа сама перешла в атаку.       — У вас свадебное путешествие? — спросила она и умиленно положила подбородок на сцепленные перед собой руки.       Малфой поперхнулся ягненком, а затем рассмеялся. Его спутница тем временем покраснела ярче костюма Санта-Клауса.       — Нет, — выдавил он, прикрывая рот рукой. Серые глаза за тонкими стеклами сверкнули, когда профессор бросил мимолетный взгляд на Гермиону.       — Оу, — хозяйка «Потеряшки» сделала вид, что смутилась. — В такое время года здесь часто появляются парочки, которые отмечают свадьбу поездкой по старой Англии, и я подумала… — она тут же отмахнулась от предположения, как от назойливой мухи. — У нас очень красиво, не правда ли?       — Безусловно, — профессор неловко улыбнулся ей. — На самом деле мы не женаты. И даже не движемся к этому. Мы эээ…       — Чужие друг другу люди, — закончила за него Грейнджер.       — Да, — он кивнул. — Вообще-то, я ее преподаватель.       — Оу, — повторила Августа, теперь смутившись по-настоящему. — В таком случае простите меня за бестактность.       Это был идеальный момент. Самый подходящий, чтобы объяснить суть дела. А потому Гермиона подняла свой рюкзак и выложила на стол четыре увесистых тома.       — Мы ищем этого писателя, — объявила она, подвигая к женщине книги. Правда, пришлось обогнуть перечницу и миску с нарезанным хлебом, чтобы избежать лобового столкновения. — Феникса Уайта. Вы что-нибудь знаете о нем?       Лоб Августы покрылся полотном из хмурых морщин. Она действительно крепко задумалась.       — Уайт, Уайт… — женщина взяла верхнюю книгу и покрутила ее перед собой на вытянутых руках. — Нет, никого не припоминаю.       Грейнджер была не намерена сдаваться.       — Может, он работал здесь над своими черновиками? Уайт упомянул вас в своем романе дважды.       Хозяйка просияла, и улыбка ее была ярче новогодней елки в центре паба.       — Это очень лестно, ведь у нас самое популярное заведение в деревне, — она обвела рукой пустой зал. — Вечерами здесь не протолкнуться.       — И все же…       — Нет, нет, — цокнув, Августа начала причитать, — я не могу помнить всех, кто здесь бывал. Это сотни, нет, тысячи гостей… Люди ездят к нам из Суиндона, чтобы пообедать ягненком.       Если бы Грейнджер не была так взволнована секретом личности Уайта, она бы пожалела, что все-таки отказалась от фирменного блюда «Потеряшки». Похоже, этот ягненок был как минимум амброзией, а как максимум — манной небесной.       Августа с печальным вздохом положила томик обратно.       — Ничем не могу помочь, к сожалению. Но, надеюсь, вам понравилась наша еда, заходите еще, — с этими словами она поднялась из-за стола.       — Может, у вас есть какой-нибудь внимательный постоялец? — спохватилась Гермиона. — Тот, кто в курсе всего происходящего здесь?       Хозяйка заведения погрузилась в раздумья, снова со всем усердием насупив лицо. Малфой тем временем с аппетитом продолжал завтракать самым жирным блюдом на территории Великобритании, которое наверняка маркировалось ВОЗ, как содержащее смертельную дозу холестерина.       — Да, может быть, — ответила она, и в груди Грейнджер расцвела надежда. — Сапожник Аргус Филч. Вниз по улице и направо, там будет его мастерская.       Это было лучше, чем ничего. Гермиона благодарно кивнула и принялась поскорее доедать яичницу.       Когда пришло время платить, она достала из рюкзака, о, как удивительно, розовый кошелек и положила на стол слегка помятую купюру. Профессор выразительно приподнял брови, зависнув с бездушным черным портмоне в руке.       — Я бы хотел…       Она жестом оборвала его.       — Нет, но спасибо, — Грейнджер позволила бы ему заплатить за свой завтрак, будь они на свидании. Но это было не оно.       Усмехнувшись какой-то своей мысли, Малфой положил вторую купюру на стол и встал.       — Спасибо за прекрасного ягненка, — сказал он Августе с сияющей улыбкой и взял с вешалки розовую куртку. Гермионе показалось, что пока профессор помогал ей одеться, то пробурчал что-то об отсутствии последовательности в принимаемых ею решениях.       Он действительно ничего не понимал.       До мастерской сапожника они добирались пешком. По пути Грейнджер едва не поскользнулась, но Малфой быстро среагировал и поймал ее за руку. Непонятно, из-за чего девичье сердце забилось быстрее: опасности падения или соприкосновения пальцев.       — Ты похожа на пингвина, — сказал он, обвивая талию девушки. Она тем временем всеми силами старалась вернуть утраченное мгновение назад равновесие.       Гермиона выпрямилась и мрачно посмотрела сквозь очки на преподавателя. Ей вдруг стало интересно, каким он был чуть моложе. Таким же раздражающе идеальным или иногда все же вел себя, как обычный человек?       Знаете, допускал ошибки. Поскальзывался на замерзшей луже.       — Очаровательного пингвина, — добавил он с загадочной улыбкой и отпустил ее, на ходу доставая из кармана пачку сигарет.       «Точно кот», — подумала она, делая шаг в сторону. Хотя, конечно, что-то внутри умоляло наоборот прижаться к нему поближе.       Мастерская оказалась небольшим бежевым домом, стоящим чуть поодаль от других сооружений на узкой улочке. О том, что здесь действительно работает Аргус Филч, подсказала покосившаяся вывеска в форме кота в сапогах, на которой было выжжено его имя. Грейнджер с оптимизмом постучала, и вскоре изнутри послышались тяжелые шаги и недовольное бормотание.       — Вам чего? — сказал невысокий мужчина с седой и жесткой щетиной на лице, едва открыв дверь. Он оглядывал незнакомцев настороженно, с опаской.       Из-за такого холодного приема Гермиона начала нервничать. А Малфой, не почувствовав никакой скрытой угрозы в тоне голоса их нового знакомого, продолжал спокойно стоять позади. Словно вообще не при делах.       — Простите за беспокойство, — девушка попыталась улыбнуться, как ей самой казалось, вполне добродушно, — можем ли мы поговорить внутри?       Мужчина размышлял минуту, а затем все же кивнул и отступил назад. Когда гости вошли, в нос им тут же ударил едкий запах клея и крема для обуви. От такого аромата, должно быть, частенько болела голова. Внутри мастерской Филча было множество металлических инструментов, которые одинаково хорошо бы подошли как сапожнику, так и маньяку. Кроме того, по всем горизонтальным поверхностям валялись обрезки темно-коричневой и черной кожи, а еще пряжки, набойки, молнии и бегунки для них.       — Мы от Августы из «Потеряшки Тревора», — уже не так уверенно заговорила Гермиона, доставая из белого рюкзака книги. — Она сказала, что вы лучше всех знаете жителей Пертон Стока…       Аргус пренебрежительно фыркнул, присаживаясь на широкий табурет рядом с рабочим столом.       — Конечно, кто, если не я, будет наращивать каблуки этим недотепам? Поэтому я знаю всех, а они — меня, — мужчина не разговаривал, а хрустел словами; щелкал буквы, как орехи. — Вы бы видели, в каком состоянии иной раз мне приносят обувь.       Грейнджер переступала с ноги на ногу от возрастающей внутри неловкости, в то время как ее спутник равнодушно оглядывался по сторонам. И тут вдруг мастер заметил, что бойкая девчонка вообще-то пришла не одна, и указал пальцем на Малфоя, слегка прищурившись.       — Твое лицо мне знакомо.       Гермиона обернулась и тут же стала свидетелем взлета темных широких бровей. Ее душа в этот момент ликовала: наконец-то профессор проявит хоть какую-то инициативу в общем деле, а не только будет уплетать ягненка за обе щеки, пока она делает всю грязную работу.       — Вы могли видеть меня в газетах, — ответил он и сдержанно улыбнулся.       Мистер Филч хмыкнул.       — Важная шишка, а?       Невероятно, но обувному мастеру удалось смутить обычно непроницаемого Малфоя одним вопросом. Профессор открыл рот, чтобы возразить, но затем захлопнул его обратно. Лишь через несколько мучительно долгих секунд у него таки получилось собраться с мыслями и произнести:       — Не я, а мои родственники.       — Ммм… — Аргус почесал подбородок. — Грин? Браун?       — Блэк, — поправили его тут же, — но это девичья фамилия моей матери. А я Малфой.       В этот момент Гермиона внезапно залилась краской. Признаться, после инцидента она немного погуглила и выяснила, что отец ее несостоявшегося любовника — банкир, а мать — совладелица издательства «Блэк Лестрейндж Паблишинг». Неудивительно, что он и его семья попадали в газеты.       При всем этом профессор, похоже, не особо кичился высоким происхождением. Летом в том клубе он представился просто как Драко. Поэтому Грейнджер и подумать не могла, с кем до умопомрачения целовалась в тот вечер. И с кем почти переспала на старом диване в своей гостиной. Лишь благодаря Пэнси, которая была в курсе всех светских сплетен в Великобритании, удалось сложить пазл в картинку. Девичьему удивлению тогда не было предела.       — Ясно. Чего хотите?       Грейнджер ухватилась за шанс, во-первых, избавить профессора от неловкого допроса, а во-вторых, перейти к самому главному.       — Подскажите, знаете ли вы писателя Феникса Уайта? — она протянула «Яблочное варенье» Аргусу. Он взял роман осторожно, словно тот мог в любой момент вспыхнуть в руках.       — Я читал у него что-то пару лет назад. Редкостное занудство, — мастер поспешно протянул увесистый томик обратно, едва взглянув на фиолетовую обложку.       Гермиона натянуто улыбнулась, а Малфой где-то сзади и чуть левее издал смешок. «Да что с этими людьми не так?» — вспыхнула девушка, прижимая роман к груди, как нечто очень ценное. Хотя именно таким он для нее и являлся.       — Я не совсем об этом. Знаете ли вы его лично? — настаивала она. — Уайт хорошо знаком с вашим городом, и нам…       — Ей, — поправил тут же Малфой.       — И мне показалось, что он может быть родом отсюда.       Мистера Филча явно утомил этот разговор. Это стало понятно благодаря тому, как демонстративно он вздохнул. Но что поделать, если такая она, юность — изобилующая любопытством и напором.       — Вы приехали из… — он два раза щелкнул пальцами, ожидая подсказки.       — Из Лондона.       — …чтобы спросить о писателе?       — Ну, — Грейнджер не поняла, к чему мужчина клонит, но виду не подала, — да.       — Почему это важно? — ей показалось, что Аргус поинтересовался почти искренне. Будто действительно не понимал, что примечательного может быть в каком-то — любом — человеке.       Что ж, Гермиона посчитала за честь его просветить. Она набрала в легкие побольше воздуха и начала:       — Уайт пишет так, — в голосе моментально появились мечтательные оттенки, — что ты веришь каждому слову. Смеешься вместе с героями и плачешь. Взрослеешь. Как будто смотришь хороший фильм, только в своей голове. Но… — уголки губ печально опустились, — пару лет назад он пропал и с тех пор не опубликовал ни строчки. Для меня действительно важно найти его и сказать, что его романы очень важны. Чтобы он знал, что один человек точно будет ждать его новых книг.       — М-да… — протянул мастер и отвел взгляд в сторону.       Неизвестно, что послужило смягчающим обстоятельством для его железобетонного скептицизма — грустные глаза девушки или ее наивно-проникновенная речь, но мистер Филч вдруг признал поражение.       — Есть тут у нас один писака, — нехотя сказал он, — раньше работал в университете. Все время с толстенной тетрадью таскается и куда ни придет, все что-то строчит и строчит…       Грейнджер было необыкновенно трудно обуздать свое желание подпрыгнуть на месте. Или хотя бы вскинуть в воздух кулак. Но она уже исчерпала лимит сантиментов при общении с этим человеком, поэтому только благодарно улыбнулась.       — Как нам его найти? Как его зовут?       — Римус Люпин. Попробуйте спросить в книжной лавке, он там все время ошивается, но ничего не покупает. Только страницы пачкает, — последнее слово мастер выплюнул, как жженый арахис.       Гермиона поблагодарила Аргуса еще примерно двадцать раз, пока шла к выходу из мастерской, а Малфой на прощание лишь сдержанно ему кивнул.       Так они снова оказались на улице, кишащей опасными замерзшими лужами. Чтобы избежать нового акробатического номера в исполнении своей спутницы, профессор мягко положил руку ей на поясницу. Если бы не три слоя одежды, Гермиона, может быть, даже почувствовала бы жар от его ладони. Ей помнилось, что они у него необыкновенно теплые.       — Я как будто играю в какой-то квест, — она энергично помотала головой, вся переполненная эмоциями, — где неигровые персонажи отправляют меня друг к другу, а я все не могу сообразить, что нужно у них спросить, чтобы выйти на следующий уровень.       Малфой хмыкнул, взирая на нее практически с высоты фонарного столба, но беззлобно.       — Ты ведь не думала, что приедешь в первый же город и тут же встретишь Уайта, спокойно попивающего кофе с Августой? Скорее это было бы похоже на фантастику.       Она вздохнула, глядя на то, как вылетал из-под их ботинок снег во время ходьбы. До книжного магазина было всего минут семь пешком, поэтому «Мини» снова не пригодился.       — Знаю. Просто злюсь, что это все вообще может оказаться напрасным, я потрачу весь ваш день на какую-то глупость и…       Малфой замедлил шаг, а затем и вовсе остановился. На его очки упала снежинка, которая показалась Грейнджер очень милой. Значит, эти линзы не защищены каким-то отпугивателем погодных явлений или на что там еще тратят деньги богачи.       — Если бы мне не хотелось проводить с тобой время, я бы никуда не поехал. Расслабься, Гермиона. Когда бы ты еще побывала в Пертон Стоке? — он обвел рукой совершенно ничем непримечательную улицу, заставив девушку тем самым хихикнуть.       — И правда.       Они возобновили шаг. Вскоре пауза уже стала казаться неловкой, и Гермиона решила ее разбавить первым вопросом, который взбрел в голову.       — Почему вы пошли работать в университет?       — А почему бы и нет?       — Ну вы… — неприлично богаты, — могли выбрать любую профессию.       Уголки его губ подпрыгнули вверх.       — Именно. И я выбрал ту, что больше всего мне по душе.       «Хороший ответ».       Книжная лавка, еще один кукольный домик в этой деревушке, была украшена венками из живой ели и гирляндами, которые сейчас, в полдень, конечно не горели. Не дойдя до двери пары метров, Малфой достал из кармана сигареты и телефон.       — Мне нужно позвонить. Ты справишься тут одна? — спросил он, уже что-то набирая на экране большим пальцем.       — Да, без проблем, — пожала плечами Гермиона и зашла в лавку.       Здесь пахло в тысячу раз лучше, чем в «Потеряшке» и мастерской мистера Филча. Новыми книгами, кофе и совсем немного пылью. Сердце тут же забилось быстрее от вида полок, переполненных новыми удивительными историями. Кончики пальцев начало покалывать от желания провести рукой по корешкам, взять какой-нибудь экземпляр, а затем усесться с ним в кресло, покрытое клетчатым пледом.       Рай определенно должен выглядеть, как книжный магазин в Пертон Стоке.       Джордж Майкл (или это все-таки Эндрю Риджли?) пропел: «Обжегшись на молоке, дуешь на воду. Я держусь подальше, но ты все еще у меня перед глазами», когда из-за стеллажа вышла молодая девушка с пепельно-белыми волосами, заплетенными в две косички.       — Здравствуйте! — громко поздоровалась Гермиона и поправила лямку рюкзака на плече. — Я ищу мистера Люпина, мне сказали, что он часто бывает здесь…       Девушка тут же кивнула на лестницу, ведущую на второй этаж магазина, и сережки с редисками в ее ушах забавно запрыгали. Грейнджер благодарно улыбнулась и поспешила наверх.       В таком же кресле, как на первом этаже, сидел мужчина лет сорока пяти. Укрытый от посторонних глаз тенью книжных полок, он неторопливо перевернул страницу и улыбнулся написанному. Морщинки тут же собрались вокруг его глаз, выдавая человека смешливого и, наверное, доброго. Одет он был просто, даже слишком: в потертый вельветовый пиджак и застиранную рубашку, но впечатление производил приятное. Интеллигентное, что ли.       — Простите? — негромко, чтобы не напугать зачитавшегося мистера Люпина, сказала Гермиона.       Прошло несколько секунд, прежде чем мужчина поднял глаза. Вероятно, ему нужно было закончить предложение.       — Да?       — Ммм… — девушка подошла ближе и опустилась в свободное кресло напротив. Она нервничала, мысли расплывались в голове. А вдруг это и впрямь он? Это была бы большая удача. — Мне сказали, что вы можете быть тем, кого я ищу.       Мистер Люпин прикрыл книгу, зажав нужную страницу указательным пальцем, и со спокойным выражением взглянул на собеседницу. За толстыми очками в черепаховой оправе прятались проницательные светло-зеленые глаза. Такие, что прочитали тысячу историй и вобрали в себя мудрость сразу нескольких цивилизаций. Ну, или это снова проявилась ее склонность придавать большое значение всему на свете.       — А кого вы ищете?       Вместо того чтобы ответить, Гермиона полезла в рюкзак. Через секунду она вытащила оттуда «Яблочное варенье».       — Вы… — она взволнованно улыбнулась, — Феникс Уайт?       Какое-то время на втором этаже книжной лавки царила тишина, а затем вдруг послышался тихий смех.       — Лестно, конечно, — мистер Люпин откинулся на спинку кресла, — но нет.       Гермиона ничего не могла поделать с разочарованным вздохом, который вырвался прямо из сердца. Она уже успела влюбиться в идею, что этот мужчина и есть ее писатель. Он выглядел точно так, каким девушка представляла себе Феникса Уайта: скромным, влюбленным в литературу преподавателем университета.       — Жаль, — Грейнджер усмехнулась в ответ на улыбку собеседника.       — Зачем вы его ищете? — спросил он, внимательно изучая книгу в ее руках. — Феникс бы этому не обрадовался.       Ей наоборот нравилось думать, что Уайт был бы польщен приложенными Гермионой усилиями. Разве это так ужасно? Знать, что кто-то искренне любит то, что ты делаешь? Что этот кто-то готов объездить целое графство, чтобы выразить восхищение лично?       Мистер Люпин не дождался ее объяснений. Он подался немного вперед и положил книгу на низкий круглый столик, позабыв о том, что внутри нет закладки, и нужная страница наверняка потеряется.       — Я помню его еще мальчишкой. Любознательным таким и очень дерзким, — мужчина улыбнулся какой-то своей мысли. — Тогда я работал в Оксфордском, ассистировал профессору древних языков, а он еще учился в школе, но разговаривать мы могли часами на равных. Позже он стал присылать мне первые наброски романов, которые изначально были простенькими рассказами.       От изумления рот Гермионы приоткрылся. Она бы многое отдала, чтобы сидеть с Уайтом лицом к лицу и говорить о творчестве и писательстве, как со старым другом.       — Уже тогда было понятно, — продолжил Люпин, — что его проза будет сильной. Но ей требовалось время окрепнуть.       — Правда? — с трепетным придыханием переспросила Грейнджер.       Мужчина улыбнулся.       — Да. Я понимаю и уважаю его желание оставаться анонимным.       — Почему? — тут же переспросила Гермиона. — Что может быть плохого в умеренной известности?       Никто ведь не собирался просить его читать черновики с трибуны стадиона. Просто… хотя бы завести чертов электронный ящик для писем с обратной связью.       — Часто читатели, особенно такие преданные, как вы, — мистер Люпин даже указал на девушку рукой, — не отделяют автора от того, что он пишет. Им хочется новых историй, а вместо этого они лезут в личную жизнь. А она у Феникса, поверьте, сложная. И лишнее внимание ей не нужно.       Грейнджер могла бы оскорбиться, если бы захотела. Но бабушка в детстве всегда говорила ей, что на обиженных падают балконы, так что…       — Мне очень нужно поговорить с ним, — в последний раз попыталась она, грустно округлив глаза. Не хватало только ладоней, сложенных в умоляющем жесте, но это было бы уже слишком.       — Мне жаль, юная леди, но я обещал ему сохранить тайну.       После этих слов мистер Люпин взял книгу и с первой же попытки открыл нужную страницу. Вежливый знак, что разговор окончен. Гермиона сдержанно поблагодарила нового знакомого и спустилась по лестнице вниз.       — Счастливой Хануки, приходите еще! — пожелала ей мечтательным голосом белокурая девушка.       — Спасибо, — пробурчала Грейнджер в ответ и открыла дверь, ведущую на улицу.       Похоже, что Санта исчерпал лимит чудес на этот год.       Малфой ждал ее на другой стороне улицы. Он докуривал, скорее всего, не первую сигарету с тех пор, как они разошлись.       — Ну что? — профессор улыбнулся ей.       Гермиона тяжело вздохнула и поправила лямку рюкзака. Спина начинала ныть от четырех толстых книг, лежащих на дне. Заметив это, мужчина протянул руку и молча забрал ношу себе. Это бы ее тронуло, не будь она так расстроена двумя самыми бесполезными часами в своей жизни. Время клонилось к обеду, а первая остановка не принесла никаких зацепок.       Ноль информации.       — Ну, что такое? — тон его голоса был теплым и мягким. Словно он действительно проникся ее неудачей.       — Уайт моложе, чем я думала, — пробормотала Грейнджер неохотно. — Но это все, что мне удалось выяснить.       — Насколько?       Малфой закинул ее белый рюкзак на плечо и кивком предложил следовать вверх по улице. Девушка без лишних вопросов последовала по указанному маршруту.       — Ему, наверное, даже меньше сорока. Я полагала, что это взрослый мужчина, романтизирующий времена своей юности. Уайт ведь пишет в основном о двадцатом веке. Но… — она обогнула льдину, упавшую с крыши, — видимо, нет.       — Тебе нужно было идти в детективы, — профессор взял ее за локоть, предвосхищая следующую попытку навернуться.       Гермиона хмыкнула и посмотрела на своего спутника. «Боже, какая у него белая и гладкая кожа», — почему-то подумалось ей. Место, в котором щека встречалась со скулой, казалось особенно привлекательным для поцелуя. Как и венка, виднеющаяся над воротником рубашки.       Ей бы хотелось прямо сейчас повиснуть у него на шее и пожаловаться, что она встретила человека, знакомого с Фениксом Уайтом, но тот, из соображений чести, отказался делиться подробностями.       А Грейнджер не могла.       И даже не по той причине, что профессор сбежал летом и этим как бы ее отверг. И не потому, что в последнем семестре он преподавал у ее курса.       Просто они были слишком разными. Она — пингвин в розовой куртке, а он… Ну, Драко Малфой. В своем идеальном сером пальто.       — Я учту, если не получится устроиться в издательство, — ответила Гермиона спустя вечность.       Профессор с удивлением посмотрел на нее.       — Ты хочешь работать в издательстве?       Она пожала плечами.       — Да. А что?       — Я думал, что в твоих планах академическая карьера в университете.       Казалось странным, что Малфой не только обращал внимания на ее одежду, но еще и думал, чем она могла бы заняться после учебы.       — Вообще-то, нет, — она смущенно поправила очки на носу, — я хочу стать литературным редактором.       Он покачал головой, утягивая ее в поворот направо. У дальнего дома, рядом с «Потеряшкой Тревором» стоял целый и невредимый «Мини».       — Добровольно отдать душу в пасть капитализму?       — Простите, — Грейнджер с возмущением пихнула профессора в бок, — но не у всех счет в банке равен годовому бюджету средней европейской страны.       Он рассмеялся. «Ох уж этот звук…» — бабочки запорхали в ее животе. В самом деле, что за назойливые насекомые?       — Это все вранье.       — Да?       В довершение к широкой улыбке, чтобы, видимо, окончательно прикончить ее самообладание, Малфой поиграл бровями.       — Мой счет в банке равен годовому бюджету двух европейских стран.       Гермиона сомневалась, что в мире есть столько бумаги. Чтобы напечатать такое количество денег.       — Тогда не вам рассуждать о душе.       Они разошлись по разным сторонам, чтобы сесть в автомобиль. Когда оба пристегнулись, Грейнджер завела двигатель.       — Куда дальше? — спросил ее спутник, располагаясь в кресле поудобнее.       Внутри этой машины он выглядел словно слон, который пытался влезть в клетку для попугая. Но это в какой-то степени даже мило.       «Потому что он милый».       — В Касл Ком.       Малфой фыркнул.       — Очаровательно, я как будто на школьной экскурсии по местам старой Англии.       Гермиона закатила глаза, но затем предательская улыбка расплылась на ее губах.       — Почему вы согласились поехать со мной? — она не смотрела на профессора, но чувствовала его взгляд на себе.       — А почему бы и нет?       — Завтра Сочельник. Разве вы не должны покупать подарки и все такое? — Гермиона нажала на кнопку запуска аудиосистемы. Тишина заставляла ее нервничать, а песни Тейлор Свифт заменяли дыхательную практику.       — У меня уже все готово. А ты почему не готовишься к праздникам?       «Интересно, есть ли в его списке получателей подарков бывшая жена?» — она попыталась сразу же отмахнуться от этой мысли, но неприятный осадок все равно остался. Ей стало безумно любопытно, на какой ноте они расстались.       «Может, секс по старой дружбе?..»       — Гермиона? — вытянул ее Малфой из раздумий.       «Черт».       — Мои родители уехали отмечать годовщину свадьбы в Австралию, — ответила девушка с нервным смешком. — Других близких родственников у меня нет. А для друзей я уже давно все купила.       — Значит, студенческая вечеринка?       — Да, что-то вроде того, — лучшая защита — это нападение. — И все же, вы ушли от ответа. Почему вы поехали со мной?       Профессор хмыкнул.       — Мне просто захотелось узнать, что же случилось с Уайтом.       «Конечно», — Гермиона мысленно закатила глаза, вспоминая его пренебрежительную речь вчера вечером в книжном магазине.       — А ты почему не взяла кого-то из друзей? Или своего… — ей показалось, что он скривил лицо, — кавалера?       Грейнджер нахмурилась и бросила быстрый взгляд на своего спутника.       — У меня нет кавалера.       — Да? — Малфой уже доставал пачку «Мальборо» из кармана. — Я просто видел твои фотографии с тем болгарским футболистом, Виктором. Случайно наткнулся, когда читал новости.       Как же сильно профессор ошибался, предполагая такое.       — О, мы просто старые друзья, — красный «Мини» покинул Пертон Сток. — Он учился год в моей школе по обмену.       Открылось окно, и почти сразу же чиркнула зажигалка.       — Значит, Виктор тебе не нравится?       — Нравился, когда мне было четырнадцать, — она усмехнулась, вспоминая, как плакала по нему в женском туалете. — Но с тех пор мой вкус на парней немного изменился.       — И какие парни сейчас нравятся двадцатилетним студенткам литературного факультета?       Гермиона снова мельком взглянула на своего спутника, и ей показалось, что он немного покраснел. Что, разумеется, маловероятно.       — Я не проводила исследований, чтобы выдать вам срез, могу ответить только за себя.       — Давай.       «Вы, например».       Но Грейнджер облекла это в витиеватую форму:       — Чуть более сложно устроенные, — начала она, внимательно следя за дорогой. Больше никаких случайных взглядов на него — сердце рисковало не выдержать, а Гермиона все-таки за рулем. — Я не говорю, что он должен быть гением, но, во всяком случае, интересоваться чем-то помимо футбола. Читать книги, пусть и не те же самые, какие обычно выбираю я. Даже здорово, если его мнение будет отличаться. А еще, он должен любить котов или хотя бы относиться к ним нейтрально. И хорошее чувство юмора, как бонус ко всему вышеперечисленному. Как-то так.       Некоторое время Малфой молчал, а затем вдруг выдал:       — Ты сейчас описала моего покойного деда.       Гермиона не сдержалась и расхохоталась на всю машину.       — Приятно знать, что такие мужчины все же существовали на планете.       — Могу устроить тебе знакомство с его кузеном, ему девяносто два, — в его голосе чувствовалось поддразнивание. — Единственное, у него аллергия на шерсть, но в остальном он тоже подходит.       — В таком случае извините, но нам с вашим двоюродным дедом не по пути, — девушка с преувеличенной досадой хлопнула по рулю. — Коты — это главный критерий.       Их взгляды пересеклись, и спутники вновь рассмеялись. Это было похоже на общую шутку, которую они могли бы напоминать друг другу через пару лет. Такие есть у лучших друзей.       И у парочек.       — А какие женщины нравятся молодым докторам философии по литературе? — рискнула она, въезжая в крутой поворот. На драйве, так сказать.       — Полагаю, разные, — пожал плечами Малфой.       — Ладно, — щеки Гермионы становились пунцовыми, — спрошу по-другому, почему вы не женаты? Очевидно, что вы выгодная партия.       — Я польщен, но нет. Моя бывшая жена говорит, что у меня невыносимый характер.       — О, вы были женаты?       Будто она это не выяснила, когда его гуглила.       — Да, но мы развелись в прошлом году.       — Почему?       — Потому что у меня невыносимый характер, — повторил он с весельем в голосе.       Что ж, пока все, что Грейнджер видела, было вполне выносимым. А если уж быть до конца с собой откровенной, Драко Малфой был мужчиной, в которого слишком легко влюбиться.