Мир за вычетом тебя

      Звук капель воды, степенно падающих в лужу, был слышен повсюду. Девичьи ноги, почти белые, сливались с водой, что обволакивала их, занимала тело, погружая всё глубже. Равномерное тиканье часов слышалось вдалеке, был виден свет, где-то в белой комнате, слишком далеко, чтобы к нему добраться.       Девушка думала, стоит ли делать попытки спастись, когда сердце неистово болит, когда тело давно не слушает, а вода периодически наполняется кровью. Не проще ли позволить телу остаться здесь, а душе уединиться в глубинах прозрачных вод. Проще, но что-то держит её. Может свет, слишком долго не мелькавший, а может что-то другое... Тёплое, обволакивающее, почти родное, но доселе неведомое.       И она плывёт, захлёбываясь солёной водой, превозмогая боль, превозмогая собственные обиды, которых уже не помнит. Она плывёт к той комнате,где кто-то шепотом взывает к ней. Где кто-то её любит, ждёт.

***

      Взгляды присутствующих были обращены к ней. Казалось, даже мягкий свет софитов демонстрирует фигуру в непривычно белоснежном платье, что едва доходит к щиколотке. Беллатриса не стала делать макияж, лишь слабо окрасила губы в нежный розовый цвет. Волосы её, на удивление прямые, были собраны в хвост, и кажется, цвет их стал темнее. В черных глазах невозможно было прочесть её настроение, но слабая искорка говорила о желаемом азарте, коего Белле уже давно не хватало.       Женщина ни на кого не смотрела, но в то же время смотрела на каждого. Она проследовала к Лорду через весь клуб. В последнее время только в этом месте можно было застать мужчину не трезвым, но по меньшей мере, готовым к серьёзным беседам. В иных местах, которые считались его любимыми, он оказывался слишком пьян или попросту заносчив, что мешало начать диалог. Окружённый девушками, чьё тело было скрыто лишь тонкой полоской ткани, которую трудно было назвать платьем, он восседал в любимом кресле, не замечая ничего, кроме развлечений. Его бокал уже был пуст, вероятно не впервые за вечер. Беллатрисе пришлось резко потянуть одну из его спутниц за волосы, вынуждая ту отойти от мужчины. Отчасти, Белла хотела продемонстрировать власть, которую ещё имела рядом с Лордом, отчасти она желала выместить злость, на ком-то, кто не сможет ей ответить. Мужчина только усмехнулся, словно ждал, когда его любимица проявит характер. — Белла, — Лорд сделал жест, но женщина намеренно отошла в сторону, чтобы тот не смог коснуться её бедра ладонью, — Я слушаю тебя.       Один его взгляд, и прелестных спутниц, как не бывало. Казалось, даже телохранитель отступил в сторону, куда-то вглубь неосвещенного клочка здания. Женщина окинула помещение взглядом. Не то чтобы ей было важно сохранить некую тайну, но вести переговоры, когда Лорд увлечён другими, было не в её интересах. — Вы вправе делать, что пожелаете, — Беллатриса села на край алого дивана, — но никогда Вы не лгали мне. Я не убила Грейнджер. — А хотела? — Мужчина рассмеялся, музыка в ночном клубе стихла всего на секунду, но этого было достаточно, чтобы люди обернулись в его сторону. — Это моя работа. Мои желания не имеют силы. — Выдавила Беллатриса, ощущая тепло метки. За последние дни она стала чаще согревать женщину, а холодным вечером она могла долго наблюдать за мерцающим огоньком, блуждающим по контуру татуировки. Беллатриса ждала, когда Гермиона придёт в себя. Она хотела этого и боялась. — У тебя будет возможность убить её. — Улыбнулся Лорд, обнимая киллершу за плечи, словно отец, когда дочь расстраивается, не получая желанного. — После небольшой игры.       Беллатриса закусила губу, причиняя себе боль, чтобы не выстрелить в сердце Лорда, и в этот раз не совершить ошибок. Она всегда носила с собой невесомое оружие, чтобы использовать его в случае срочного дела. Теперь эта игрушка казалась опасной. Она влекла женщину подобно татуировке, ведь сколько ни было людей рядом с Лордом, Гермиона имела интерес лишь для него одного. Стоит убить его, и девушка будет жить, но выживет ли Беллатриса?       Вокруг знал каждый, что Игра будет. Жестокая, алчная, занимательная. Вероятно, этот показательный концерт из рук мужчины станет доступным не только ему. Он соберёт вокруг себя людей, как когда-то, когда посвящал Беллатрису в свои ряды или когда прощался с кем-то. Одна церемония, посвящённая человеку. Одна программа со своим концом для каждого. Кто-то получает лавровый венок, а для кого-то готовят венок похоронный. И в обоих случаях зрители получают возможность насладиться. Никто не сочувствует жертве, они более расстраиваются, когда бокал оказывается пуст, а официанта нет поблизости. В их мире только игра может иметь цену более высокую, нежели жизнь человека. — Мы знаем, чей она соулмейт. — Лорд усмехнулся, подымая бокал вверх, словно это был тост.       Кто-то принёс шахматы, но погруженная в свои мысли Белла не заметила их сразу. Старые фигурки из дерева, необычной формы, созданные вручную. Белые, менее величественные, пусть и ходят первыми. Вместо короны король имеет лишь жалкое её подобие, ободок. Ферзь потёртый, края его, словно рассыпаются, а конь и вовсе больше похож на осла. Черные превосходны, украшены драгоценными камнями. Даже на пешках изображены рунические символы, а "головы" их украшены аметистом. — Игра началась.       Беллатриса закрыла глаза, делая первый ход. Стоит ей проиграть, и всё пропало. Одна оплошность стоит жизни её соулмейта. Пешка на примитивной, но не слишком логичной позиции, дорогу ей переходит иная, только черная. Начало положено. Беллатриса вздыхает, в руки ей попадается конь, слишком жалкий, чтобы стать победителем. Лорд делает шаг ладьёй. Честная игра, кровавая битва. Шахматы танцуют, сменяя позиции друг друга. Одни сталкивают других, оставляя своих братьев и сестёр на жестоком поле. — Шах. — Дрожащим голосом произносит Беллатриса, когда её ферзь оказывается на безопасной, но уязвимой для короля позиции. Лорд делает слабую попытку защититься, но женщина вновь переводит ферзя. — Мат.       На мгновение воцаряется тишина, кое-кто из присутствующих успел стать наблюдателем этой сцены, этой битвы, где Беллатриса не поддалась Лорду. Она открыла игру, она стала победительницей. — Игра только в пределах нашей страны. На каждый ход есть помощник. Дважды выбирать одного человека нельзя. — Холодно говорил мужчина, удивляясь, как легко Белла пошла против него. Как легко она забыла кем была, пока не попала к нему в руки. Власть меняла людей, любовь разрушала их. — Как выяснить, кто победил? — Спрашивали в толпе, ожидая услышать самые разные варианты. — Год времени или тупик, когда сделать иной ход с жертвой невозможно.       Беллатриса ушла из зала, ни с кем не прощаясь. В руке она сжимала белоснежного коня, что дал ей фору, позволил обезвредить фигуру Лорда и привести к победе. Странный конь, не имел с классическими шахматами ничего общего, но отчего-то запал женщине в душу. Он успокаивал, как успокаивает томик "Маленького принца", спрятанный в черной сумочке, в машине. Два талисмана, словно "до" и "после". Две её жизни. Две разные Гермионы. Травмы меняют людей, и у Беллатрисы есть всего один ход, чтобы объяснить эту простую истину соулмейту, которого она собственноручно попыталась убить. Всего один ход, чтобы усложнить задачу Лорду, чтобы вынудить его потратить год впустую, не зная, какой шаг предпринять. Один ход... В шахматах так не бывает, но эта игра сложнее. На кону жизнь.