Беллатриса удивляется тому, что старые новогодние игрушки сохранились в этом доме. Женщине казалось, что более тридцати лет назад родители выбросили их или отдали кому из соседей. В крайнем случае, перевезли их в новый дом, который находился далеко за пределами страны. Впрочем, не желая лгать Гермионе, она достаёт коробку с таким недовольным видом, словно только что её заставили съесть целый лимон. Ей приходится пронести новогодние игрушки с мишурой через длинный коридор и спуститься на первый этаж, в гостиную. Там, посреди большой комнаты уже стоит красивая искусственная ель.
При виде новогодних украшений Гермиона приходит в восторг, на её лице появляется довольная улыбка. Она сразу же бросается к игрушкам в виде животных и шариков. Непривычные, совсем не такие, как в её доме, они вызывают неподдельный интерес. Девушка подымает их за верёвочки, чтобы лучше рассмотреть, вертит в разные стороны. Беллатриса пытается вспомнить, когда в последний раз она наряжала дом к празднику. Её взгляд то и дело блуждает по коробке с украшениями. Женщина боится, что старые игрушки могли разбиться, спрятанные в бумаге. А Гермиона вполне может пораниться из-за маленькой оплошности семейства Блек.
Гермиона вешает на ель первую игрушку. Маленький шарик черного цвета с белоснежными точками, что изображают ночное небо. Сначала девушка вешает его на совсем неприметное место, но считает это несправедливым, поэтому меняет положение несколько раз, оставляя игрушку практически в самом центре. Беллатриса в этот момент занимает своё место на диване. Ей не хочется украшений, она не любит Новый год, и сейчас ей точно не до праздников. Она была готова отказать Гермионе в праздновании, и никто не смог бы её осудить, но глядя в полные надежды глаза Гермионы, ей пришлось изменить своё решение.
— Почему ты не любишь этот праздник? Разве Санта...
— Мои родители всегда говорили, что Санта это выдумка. — Почти смеётся Белла, разглядывая маленькую балерину, оставленную на диване, отдельно от всех. — Я с ними согласна.
— Разве праздник не о том, чтобы верить в чудо?
— Единственное чудо в моей жизни, — Беллатриса подходит к Гермионе, обнимая её сзади, — это то, что ты выжила. Заслуга доктора, но никак не деда с мешком подарков.
Миона делает слабую попытку отстраниться, но каждое новое прикосновение лишь увеличивает тепло татуировки. Она расслабляется, позволяет себе упасть в объятия Беллатрисы. Женщина осторожно гладит её по волосам, замечает, что волосы у Мионы мягкие, нежные. С такими нужны особые меры предосторожности, чтобы не навредить, не сделать больно.
Гермиона с сожалением отстраняется, она достаёт игрушку из коробки, на этот раз маленькую корону, усыпанную камнями. Она рассматривает её дольше других. Игрушка, тёмная почти черная, но если поднести её к свету, та отдаёт красивым изумрудным оттенком. Девушка пытается поискать другие цвета, но все ёлочные игрушки выполнены в определенном стиле, каждая из них обладает собственной мрачной эстетикой.
— Это праздник не для детей. — Уточняет Белла, когда замечает, как поникла Миона, разглядывая другие украшения.
— И что, всё будет такое унылое?
— Есть предложения?
Гермиона хитро улыбается, смотрит на Беллатрису странным взглядом. Она словно хочет, чтобы соулмейт сама догадалась, что нужно делать. Беллатриса сдерживает себя, чтобы не пойти на поводу у соулмейта. Она спокойно возвращается к дивану, а Миона вновь берёт в руки корону.
— Я не смогу угадывать твои желания всегда. Рано или поздно тебе придётся попросить меня о том, что тебе необходимо.
Гермиона вешает на ёлку корону, затем сову и маленькую стеклянную книжечку. В ней просыпается ребёнок, что вместе с родителями наряжал ёлку, не хватает лишь праздничной музыки, отца, который каждый год ремонтирует старую гирлянду, и запаха свежей выпечки, что доносится из кухни. Правда, дом Гермионы, где она провела детство даже близко не напоминал те шикарные апартаменты, в которых она оказалась. Хуже было лишь то, что в большом доме с огромными окнами и антикварными вещицами было так неуютно, словно это место отторгало всё, что может символизировать о счастье.
Девушка чувствовала на себе взгляд соулмейта, который никак не исчезал, но предпочитала не обращать на это внимание. Она поднялась на носочки, когда захотела повесить игрушку на ветку повыше, затем обернулась и смело шагнула в сторону Беллы.
— Услуги киллера всегда были роскошью, которая не доступна простым людям. Может это и к лучшему.
— Определённо, только это не услуги киллера. Скорее забота соулмейта. — Беллатриса достаёт сигарету из маленькой коробочки, которая до этого спокойно лежала рядом с ней. Она поджигает её спичкой, считая, что зажигалки портят эстетику, бросает её в маленькую коробочку с надписью "Блек". Сигаретный дым моментально распространяется по комнате. Гермиона закатывает глаза, но ничего не говорит на этот счёт. Она не согласна с курением в доме, но уверена, что вишнёвые сигареты прекрасно дополняют общую атмосферу. Она всё ещё не может признаться себе, что ей это нравилось. — Если ты будешь молчать, я прекращу готовить.
— Если я не буду оставлять поцелуи на твоём теле, ты оставишь меня без ужина?
— Черт, Миона, это была твоя идея.
Щеки Гермионы вспыхнули от стыда охватившего её. Она совсем не хотела этого говорить, но коварная улыбка Беллы убедила её, что та не оставит эту идею без внимания. Впрочем, уже в следующую секунду соулмейты смеялись над собственной шуткой.
Как ни пыталась Гермиона ненавидеть Беллу, у неё не получалось. Девушка вспоминала Рона, который вполне успешно отвергал своего соулмейта, пресекал эту связь сразу, как только она появлялась. А она так не могла, а может не хотела. Гермиона не знала, что думать на этот счёт, но девушка больше не отстранялась, не садилась в дальнем углу комнаты, чтобы избежать прикосновений. Наоборот, она стремилась к ним, она их искала, желала и берегла. Её не прельщала перспектива молчания и длительного одиночества, особенно тогда, когда проводка вновь даёт сбой.
Гермиона была вынуждена кусать губы, не решаясь ни согласиться, ни отвергнуть ею же предложенную идею. Девушка не узнавала себя, она мыслила совершенно иррационально. В попытке привести себя в чувства, Гермиона садится рядом с Беллой, берёт её за руку, как делает это каждый раз, когда волнуется или расстраивается.
— Эй, я же не серьёзно. — Беллатриса обнимает соулмейта за плечи. — Кухня в твоём распоряжении в любое время суток.
— Я сбежать хотела. — Произносит Гермиона фразу, которую давно хранила в душе. Она закрывает глаза, ожидая злости и ярости, но Белла лишь улыбается, бросая сигарету в коробочку.
— Я знаю, только это опасно.
— Пешки не нарушают правил.
— Пешки следуют им до тех пор, пока не переигрывают короля. Знаешь что случается тогда? — Беллатриса наблюдает за Гермионой, за её дрожащими руками, заинтересованным взглядом. За её внимательностью, которая всецело направлена на диалог.
— Они становятся ферзём? Это так сложно...
— Гораздо легче, нежели признать свои чувства. Не находишь?
Гермиона подаётся вперёд. Сначала девушка убеждает себя в том, что хочет убрать прядь волос с лица, но оказывается слишком близко. Она замирает на секунду, закрывает глаза. Беллатриса осторожно касается её губ кончиками пальцев. Гермиона нетерпеливо убирает её руку своей, позволяя губам слиться в нежном чувственном поцелуе. В объятиях друг друга соулмейты впервые обретают истинное счастье.
— Можешь назвать это ошибкой, если хочешь. — Шепчет на ухо Мионе Белла. — Но лучше не надо.
— Выстрелишь в меня из револьвера?
— Истерзаю твоё тело перочинным ножом.
— Ты это... — Гермиона запинается, не зная, что ответить. В её глазах застывает былой страх, загнанной в угол зверушки. — Серьёзно...
— Прости, издержки профессии. — Белла целует Гермиону в висок. — Твоё тело особенное, ему нельзя причинять боль.
Девушка решается заплести соулмейту косичку, осторожно касаясь свободных прядей, и без того кудрявых волос. Беллатриса только глаза закатывает, сдерживаясь, чтобы рефлекторно не ударить Миону в моменты, когда ей особенно больно. Иногда она намеренно касается рук девушки, вынуждая ту остановиться, но так и не говорит о дискомфорте, который испытывает. Беллатриса не смогла заметить, как давно начала бояться испортить их идиллию с Гермионой, но сейчас определённо был тот случай, когда стоило ещё минуту потерпеть.
Женщина ненавидит, когда кто-то касается её волос, но Гермионе позволяет нарушать правила, предвкушая те дни, когда она сможет отыграться.
Так они и продолжают сидеть, мечтая о чем-то своём, глядя на ёлку, ещё не наряженную. Они наслаждаются моментом, запоминая его на целую жизнь. Им кажется таким логичным возможность просыпаться вместе, что девушки даже не предполагают иного развития событий. Они счастливы, пока Лорд неистово придумывает множество коварных планов.
***
Барти ошибается. Дорога приводит его не туда, не в тот город. Всё это время он двигался не в том направлении. Его руки замёрзли от холода в этих краях. Он не чувствовал самого себя. В нём кипела ярость и ненависть к Беллатрисе, он ненавидел Альбуса и совсем немного презирал его сестру.
Мужчина предпочёл остановиться в отеле на ночь, отправляя сообщением короткий перечень своих провалов, а также варианты их исправления. Барти уточнил в переписке с Лордом, что неудача лишь малая часть его проблем. На последнее сообщение он ответа не получил.
Мужчина считает, что допустил роковую ошибку. Ему не нравится то, что он подвёл человека, чей авторитет никогда не ставил под сомнения, но хуже всего ему казалось то, что он, Барти Крауч Младший, смог довериться Альбусу, когда тот ему так жестоко лгал. А ведь Альбус никогда не скрывал некоторого расположения к семейству Блек, и в частности к самой Беллатрисе, более известной под иной фамилией.
Впрочем, страдания не были долгими. Спустя пару часов, мужчина уединился с одной из местных девушек, в борделе без названия. Он считал это весьма справедливым искуплением собственного провала. В объятиях незнакомки, он забыл обо всём.
***
— Что они нашли? — Уточняет Лорд. Он смотрит в окно, где видит лишь своё отражение, так темна и непроглядна зимняя ночь.
— Несколько упоминаний... Некто по имени Альбус... — Девушка кладёт на стол мужчины распечатанные листы с найденной информацией. Чёрное пальто выгодно подчеркивает её фигуру и непривычно рыжий цвет волос, в виде парика. Её глаза скрывают солнцезащитные очки — Вы гарантируете смерть Гермионы?
— Да, Парвати. Вам не о чем беспокоиться. Сообщите мне о новых находках.
Девушка улыбается Лорду, она находит в нём покровителя, того, кто сможет спасти их с Роном отношения. Парвати не в силах понять, что значит быть очередной пешкой. Считая себя полезной, она не видит того, кем на самом деле является Лорд.
Она не узнает, как его рука без дрожи и сожалений будет держать тонкое, но острое лезвие. Она не заметит, как это лезвие множество раз пройдётсч по телу Пэнси, вынуждая её кричать до хрипа, пока голос не пропадёт. Её тело станет бледным, безжизненным. Лишь тогда мужчина позовёт врача, бросая девушку в коридоре. Он не проведёт её в спальню, не поможет сесть. На утро он не спросит, жива ли она. У Лорда была только одна любовь. Остальные оставались игрушками.
Лорд никогда не причинит боль одной лишь Лестрейндж, терзая тела других. Он будет уничтожать Пэнси до тех пор, пока из уст Беллатрисы не услышит простую фразу: "Я люблю тебя, Том".
