* * *
Запах сырости и некой безнадёги, кажется, надолго засядет в лёгких после посещения этого мрачного места, куда никогда не попадал солнечный свет. Хоуп сидела на обшарпанном стуле в подземелье Разведкорпуса, пристально рассматривая причину визита в это столь угнетающее помещение. — Здравствуй, Энни. Столько было возможностей спуститься сюда раньше, приходить и болтать без умолку, но все произошедшие события напрочь отбивали всё желание. Хоуп коснулась того самого кристалла, подумав про себя о том, какой же он действительно крепкий. Непробиваемый, как и Леонхарт. Первые десять минут она просто смотрела на очертания её лица и гадала — действительно ли она сейчас её слышит? — Не подумай, что мы про тебя забыли, — издала Хоуп едва заметный смешок, — Последние события всё ещё никак не отпускают. Наверняка ты будешь шокирована новостью о том, что Райнер выдал себя и Бертольда. Уж не знаю, какой у вас был план, но Райнер явно действовал по своим установкам. Государственный переворот… Свержение короля. Знаешь, Энни, я даже боюсь пропустить какой-либо момент. Так что, как выйдешь, ты на меня уж не злись, ладно? Не всё же мне детально хранить в своей голове. Взгляни на Хоуп сейчас посторонний человек — наверняка бы подумал, что она подавно умом тронулась разговаривать сама с собой. — А, кстати, я и Марло вступили в Разведкорпус. Видела бы ты лицо Хитч в тот момент, когда она пыталась нас всячески отговорить, — вмиг все радостные эмоции при рассказе испарились, когда Хоуп медленно, но верно подбиралась к тяжёлой теме разговора, — Нам удалось вернуть Стену Мария, но практически никто не выжил. Никто. Армину пришлось съесть Бертольда, чтобы спасти свою жизнь, а Марло… Блять, чёрт. Резко вскочив со стула, Хоуп прикрыла руками лицо и тяжело вздохнула, пожалев о сказанном уже тысячи, а то и больше раз. Она сумела предположить, что навряд ли бы Энни хотела знать все эти ужасающие подробности, находясь в прочном одиночестве кристалла без возможности говорить. Отвратительный воздух подземелья невольно проникал всё глубже, оттого и хотелось бить кулаками в стену от собственного отчаяния. И непонятно было, окажись Энни не в этой оболочке, а там, в день битвы за Марию. Отказалась ли бы она от пролития крови и встала бы на сторону разведчиков, своих друзей? А друзей ли вообще? Хоуп уже ничего не понимала, но самую малость продолжала надеяться на то, что она бы не стала соглашаться на смерть Марло. На смерть Хоуп. — Несмотря на весь кошмар, что вы посеяли несколько лет назад и совсем недавно, я почему-то верю в то, что никто из вас этого не хотел. Но если я ошибаюсь, значит, пора бы мне перестать так отчаянно верить в людей. Впрочем, давно пора перестать. На мгновение показалось, будто Энни пошевелила рукой и Хоуп сразу же дёрнулась, положив на то самое место и свою ладонь. Конечно же — просто показалось. — Я всё помню, Энни, — с едва ощутимой тоской ответила Хоуп и улыбнулась, — Как мы познакомились в кадетском училище, как ты учила меня приёмам. Иногда кажется, что это было так давно! Я всё ещё поражена, что вообще попала в ряды Полиции. И ещё я помню наш разговор до того, как тебя схватили разведчики. Ты пришла ко мне рано-рано утром, на рассвете и опустилась на колени в слезах. Это так странно — забывать некоторые значимые события жизни. Но в последнее время такого больше не случается. Ещё Хитч поведала мне о том, что однажды мы с тобой… Ну… Странно было говорить с ней об этом, но страннее Хоуп было ощутить жгучий румянец на щеках, что сходить так просто явно не желал. Заведомо не хотелось говорить об этом и уж тем более напоминать Энни про их поцелуй в пьяном угаре. Благо ничего не меняется — язык за зубами Хоуп по-прежнему держать не умеет. — Кажется, у тебя волосы немного стали длиннее, — заметила она и кончиками пальцев коснулась своих, — Скоро совсем как мои будут. — И когда это Разведкорпус одобрял так откровенно говорить с предателями? — Флок, а ну отъебись. Появился он так же незаметно, как это и бывало раньше. Это уже не было чем-то новым, скорее, Флок изредка раздражал Хоуп своей эдакой привычкой «совать нос в чужие дела». Хотя вряд ли он специально спустился сюда и слушал весь непонятный бред из её уст, что действительно так откровенно лился безо всякого страха быть услышанной. Флок лишь негромко фыркнул на их «приветствие» и неспешно подошёл к кристаллу, осматривая как нечто невиданное. — Так вот значит как выглядит Женская Особь, — в голосе его прозвучала нотка удивления, — А что, если она решит выбраться? Ей не составит труда незаметно устранить разведчиков. Насколько я помню, она даже сумела одолеть всех солдат Элитного Отряда капитана Леви. Кста-а-ати о нём, — серьёзная речь Флока, словно по-волшебству, испарилась и теперь он был настроен лишь на очередные стёбы, — Что вчера было на балу? Вы танцевали так, словно репетировали это несколько ночей подряд. — Да, репетировали, а что? — Э-э, а я думал… — Что я буду всё отрицать? — Ну да… Обычно так и происходит. Ладно, я понял, — с неким огорчением произнес Флок, одаривая её широкой улыбкой. — Подкалывать тебя уже бесполезно. — Если хочешь меня подколоть, то будь готов вновь ощутить привкус пыли во рту, — Хоуп приняла боевую стойку в расслабленном состоянии. — Хотя, ты уже и так это знаешь. На все эти неправдоподобные угрозы и сжатые кулаки Флок усмехнулся, медленно подходя к Хоуп со скрещёнными руками. В ответ она лишь в шутку сделала замах, но и Флок не остался в стороне — он приставил к её лбу жест пальцев в виде пистолета, отчего бровь Хоуп невольно изогнулась от недоумения. — Кулаки от пули не спасут, — утвердил Флок и, кажется, с каждой секундой всё сильнее давил пальцами на её лоб. — Паф. — Хотела бы я сейчас влепить тебе смачных ударов под задницу, — она резко отбросила от себя его руку, вновь повернувшись к кристаллической оболочке. — Ты за мной следил? — Шёл за тобой для того, чтобы напомнить кое о чём. — О чём же? — Нас капитан Леви вызвал к себе перед награждением. Неужто забыла? А, нет, стой, — Флок приготовился для ещё одной порции шуток про Хоуп и капитана. — Вы же… — Ещё хоть слово, Форстер, — пригрозила она другу, нахмурив лицо до максимума, — И я действительно заставляю тебя пожалеть. — Я обожаю твои пустые угрозы, дорогуша. Шутки шутками, но даже это не помогло отвлечься от осознания, что Хоуп целовалась с капитаном прошлой ночью. Гнать все эти нахлынувшие разом мысли не удавалось, как и, впрочем, уснуть после всего случившегося. Вместо сна она лишь изредка дотрагивалась до своих губ, прокручивая то, как бордовая помада нечестиво размазывалась и сливалась с её кожей. Как же это все, блять, нелепо. Потому что ни один из них не был пьян и откровенен на вчерашнем балу. И это бесило Хоуп, злило и заставляло невольно биться от невроза, ведь тут не было никакого оправдания. Они целовали друг друга в здравом уме, рассудке, с головой на плечах и желанием. Это всё было иррегулярно, ведь нельзя так внезапно податься эмоциям и чёртовым скрытым желаниям, хотя бы потому что он — капитан, она же — обыкновенный солдат со своими обязанностями. Неправильно, зябко и по-прежнему стыдно. Но отчего-то воспоминания об этом заставляют Хоуп невольно вздрагивать.* * *
Несколько толчков в плечо, едва слышимый смех из уст и взаимопонимание — всё то, что Флок принёс в жизнь Хоуп, появившись в ней так внезапно и, признаться честно, очень вовремя. Как выяснилось, следить за ней действительно не входило в его планы, как и подслушивать разговор с предательницей и безжалостной убийцей. Так Флок невольно отзывался об Энни, но если раньше Хоуп бы бросила все свои силы на её защиту, то сейчас лишь предпочитала игнорировать и пропускать мимо ушей. Потому что она уже не знала, что правильно, а что нет. — Кажется, недавно я видел Армина, который тоже спускался в это подземелье. Что, тоже скрашивает одиночество Женской Особи? — поинтересовался Флок. К кабинету капитана Леви они шли неспешно, кидая взгляды по разные стороны на оживленную атмосферу военного штаба. — Первый раз слышу, — голос Хоуп был довольно удивлённым и она на секунду призадумалась. — Но если и так, то это хорошо. Значит, Энни скучать не приходится. — Ага, заботливые какие, — буркнул Флок, обнаружив, что шнурки солдатских ботинок развязались. — Осталось только под дудку сплясать. На мгновение они остановились и почему-то Хоуп оглядывала Флока с осознанием, что именно он спас её жизнь. Такой же дрожащий от страха и смятения новобранец, единственный, кому так необычайно повезло выбраться с поля битвы без серьёзных травм. Солдат, переживший каменный шквал наравне с ней. Флок быстро справился со шнурками и, выпрямившись, встретился со взглядом Хоуп полной печали, смешанной с непостижимой благодарностью. Он тут же замер. — Флок. — Да? — Спасибо, что спас меня. Он не знал, как вообще реагировать на это. Абсолютно, потому и каждое слово, которое он пытался вымолвить, вмиг залетало обратно. Флок ещё пару секунд мялся на месте и бился от того, что сказать попросту нечего. — А, ну… — всё же он сумел ответить, вернее, попытался. — Я ведь не мог поступить иначе. — Как твоя семья отреагировала на всё…это? Флок моментально посерел во взгляде и Хоупа буквально слышала всю его внутреннюю боль. — Я для них стал героем, всего за один миг… Даже отец поздравил. А с чем поздравлять? — на последних словах голос стал на тон выше. — Отныне я не могу отсиживаться или молчать, не могу бездействовать. Вот ты сама мне скажи… Кого нужно было спасти? Хоуп засмотрелась на него и больше не видела того наивного глупца, кричащего в столовой о славе разведки. После событий в Шиганшине Флок поменялся, впрочем, как и все остальные разведчики, но… Он же словно повзрослел на несколько лет и больше не похож на того напуганного солдата. — Флок… — Говори уж. Я хочу знать твоё мнение. — Я согласна с тобой, согласна с тем, что Эрвин был нашем единственным шансом на победу. Но не набрасываться же на Армина за то, что его спасли? Ребята истерили, когда думали, что капитан выбрал Эрвина, а когда оказалось совсем иначе… Ты даже не дёрнулся. — Потому что я сохранял холодную сосредоточенность, думал головой, а не тупыми эмоциями. Я не боюсь говорить. Блять, я даже не мечтал увидеть море, уничтожить всех титанов, как этот хрен Йегер или заглянуть в подвал… Мои желания были простыми, как три копейки: внести посильный вклад в борьбу с титанами и оттяпать свой кусок славы. Вот ты… — Флок подошёл ближе дозволенного и Хоуп едва ли пошатнулась. — Зачем ты вступила в разведку, зная, что нас ждёт? Флок вперил в неё пронзительный, немигающий взгляд. — Потому что в Каранесе у меня больше никого не осталось. Ни любящей матери, ни деда… Я одна. Я пошла в кадетку и поставила себе цель, чтобы жить припеваючи в Полиции безо всяких хлопот. Но как я могу жить в безопасности, пока там, за Стенами, творится хрен разбери что? Меня совет драла на куски, Флок. Я здесь потому что не могу смотреть на то, как другие страдают. Чего же я хочу вообще… Обычной жизни! Жизни молодой девушки, мечтающей о семье, детях, домике в горах. — Ты сильная и необыкновенная, — Флок вбросил это чересчур неожиданно. — Ты тоже не боишься говорить всё напрямую, не боишься последствий… Я тоже мечтал о беззаботности, но всего этого хотел старый я, а новый… Новый не знает куда ему идти и что делать. — Жить дальше… Только это, наверное, помогает мне. Боль утихнет, станет легче. — Не станет, — иронично ответил Флок. — Не станет, — повторила она уже без доли шуток. Хоуп всматривалась глубже и понимала, что Флок лишился эмпатии, приобретя чисто прагматический взгляд на вещи и каменное сердце в довесок. Более говорить об этом — мазохизм чистой воды, потому Хоуп просто кивнула ему с лёгкой, беззаботной улыбкой. До назначенного места оставалось недолго, уже виднелась табличка на двери с надписью «Капитан Леви». Сердце Хоуп непроизвольно забилось быстрее, потому что встречаться с ним после того самого поцелуя страшно. Стыдно, даже нелепо. Благо сохранить умиротворенную физиономию у неё получилось ещё до того, как Флок вновь заговорил. — Слышал от командира Ханджи, что скоро возобновят тренировки и в наших рядах будет пополнение. О, кстати, как думаешь, какое нас ждёт наказание? — размышлял он, останавливаясь вместе с Хоуп у того самого кабинета. — Даже не зна… Диалог был резко прерван неожиданно открывшийся дверью прямо перед ними. Леви и сам был удивлён не меньше, ведь отнюдь не ждал визита солдат. Позабыл, наверное, да и вовсе не счёл ту ситуацию чем-то серьёзным, чтобы наказывать новобранцев после всех праздничных авантюр. Их взгляды, нехотя для Хоуп, столкнулись, но Леви не выглядел так, словно стремился её избегать. Взрослый, до чёртиков серьезный мужчина, которому абсолютно было не до этой поебени. Хотела бы и Хоуп такую реакцию, настрой и образ жизни в целом, но даже пытаясь сохранить безразличное выражение лица глаза предательски бегали, не желая останавливаться на предмете мыслей. И как хорошо, что взгляд Леви долго не задержался на них, ведь контролировать свой хренов напряг у Хоуп и вовсе не получается. — А, это вы, — произнёс Леви спокойным голосом, разворачиваясь обратно в свою «обитель». — Заходите. Хоуп переглянулась с Флоком, поймав себя на мысли, что все пройдёт хорошо. Очень бы хотелось верить в это. Оказаться вновь в кабинете капитана было приятным удивлением и она, прокручивая в голове свой последний визит, моментально уловила некие изменения в интерьере: стало больше бумажной неразберихи (что для него чертовски несвойственно, ведь Леви не переносит бардак), на полках виднелись новые книги, а на столике у окна красовался чайный сервиз. Новый, кажется, приобретён совсем недавно. — Флок, за свой словесный высер отправляйся отмывать столовую, — утвердил Леви. — Заодно и кухню. — Есть! — без каких-либо возражений уверено ответил Флок. Он незамедлительно покинул кабинет и отправился на поиски тряпок, да средств для скорой уборки. Флок вразумил себя, что чем раньше начнёт, то как можно скорее покончит со своим наказанием. Комната наполнилась лишь отдалёнными голосами солдат, там, за дверью, ведь оставшись вдвоем они не проронили ни слова. Но Леви практически сразу же после ухода Флока принялся разбирать свой бардак в виде бумаг, а Хоуп, изнемогая от неловкости всего, тихо топала ногой. Капитан молчал, и её это жуть как угнетало. — Я могу помочь Флоку, — Хоуп старалась сделать голос как можно увереннее, твёрже. — Столовая ведь такая большая. Да и не только столовая, но и весь штаб… Да, знаете, неплохо бы было на складе ещё прибраться. В голове Хоуп крутятся вопросы из разряда «да какого хуя я веду себя так несерьёзно?». Нельзя так убого стесняться, краснеть и, боже правый, бегать от этой темы с внезапным поцелуем. Она ведь точно такой же взрослый, мать его, человек. Капитан ещё несколько секунд что-то стремительно выискивает и, наконец закончив, показывает ей листовку с названием паба, что располагался совсем недалеко от военного штаба. — Убираться ты не будешь, — решил капитан, отдав ей прямо в руки тот самый лист. — Но всё-таки одно задание выполнить придется. — В пабе? — Пошли и сама всё увидишь. Хоуп не стала задавать лишних вопросов и предпочла коротко кивнуть, соглашаясь со своим «наказанием». Впрочем, назвать это так даже язык не поворачивался. Путь до конюшни был в полном безмолвии, как и путь до назначенного места. Паб назывался «У Грега», являлся практически самым посещаемым местом для развлечения в городе. Отвратительнейший запах перегара, крепких сигар и пота — стандартный набор для любого подобного сброда, блевать от которого тянет неимоверно. Оказавшись уже около дверного проёма, Леви невольно поморщил лицо, ментально уже чувствуя всю эту грязь. — Отвратительно, — констатировал он, открывая для них дверь. Как и ожидалось — встретили их до чёртиков нетрезвые взгляды, громкие возгласы и большое скопление гражданских. Но особого внимания они не уделили, лишь на мгновение задержали взор на нашивке Разведкорпуса и презрительно фыркнули, возвращаясь к своему сумасбродству. Вдобавок Леви заметил ещё одну деталь — пол был пиздецки липким. Поразительная мерзость. — Не совсем понимаю…— Хоуп едва заметно нахмурила лицо, оценивая окружающую их обстановку, — какое задание вы мне дали, капитан. — Просто жди, — Леви остановился с ней у свободного места возле барной стойки и развернулся к всеобщему сборищу пьяных людей. — Делай вид, будто всё нормально. А то я уже вижу как некоторые уроды косятся на тебя. Смотреть в ответ на тех самых уродов Хоуп не сочла нужным, но зато её внимание привлёк до жути знакомый профиль мужчины. Он увлечённо вёл диалог с молодой девушкой, изредка задирая её юбку и в целом позволяя себе многое. Она истошно хихикала ему прямо в ухо, совсем не страшась его вида и запаха перегара. Смотреть Хоуп было на это крайне мерзко, но задержать взгляд пришлось, потому что это был тот самый ублюдок со вчерашнего бала, что поливал разведку нескончаемым потоком дерьма. Леви понял, что Хоуп узнала его по её сжатым кулакам и готовностью идти прямо к нему с желанием разъебать эту наглую, пьяную морду. До самой крови. — Хочешь сделать это прямо здесь? — поинтересовался капитан, слегка поворачивая к ней свою голову. — Очень. А что, вы опять не хотите привлекать лишнее внимание, капитан? — её голос выдал едва заметный стёб. — В целом мне поебать. — Чудненько. Леви скрестил руки, упершись о барную стойку и с особым интересом наблюдал, как Хоуп с каждой секундой приближалась к тому самому мужчине. Остановившись практически лицом к лицу, она выжидала ещё немного, ведь пьянчуга ещё не с самого начала даже заметил, как возле него остановилась девушка с кипящей от злости в жилах крови. Впрочем, это даже сыграло на руку. — Жизелла, ты такая… — опьяненным голосом бормотал мужчина рядом стоявшей с ним молодой девушке, медленно оглаживая спину, — Аппетитная и… Пауза, затем лишь скрипучий ор на все помещение от боли, ведь Хоуп резко дёрнула ублюдка за ухо. Ещё пара секунд — мужчина валялся на полу и Хоуп поставила свой ботинок прямо ему на грудную клетку, сдавливая всё сильнее. Окружающие рядом, кажется, за этот короткий миг успели отрезветь, ненароком отходя подальше. Что удивило Хоуп больше всего — никто не стал влезать в эту образовавшуюся потасовку. Мужчина практически скулил от боли, отчаянно пытаясь подняться, но второй ногой она мигом сдавила его пальцы на руках. Вновь раздался крик. — Ебаная мразь! — процедил он, выпуская слюну изо рта от нахлынувшей боли и злобы, — Это же ты на балу подошла ко мне, да? Всё никак не успокоишь свой пыл, тупорылая шлюха. Эй, почему никто не отцепит ее от меня?! — Ох, Жизелла, — спародировала Хоуп его голос и начала двигать ногой, словно желая размазать его мерзкие пальцы по полу, — А знаешь, что ещё аппетитнее? — Катись к ебеням! Сжатый еще задолго до этого момента кулак Хоуп, наконец, выпустился на волю. Первый удар, второй, третий. Десятый. Она перестала считать, когда его лицо превратилось в кровавое месиво. Мужчина больше не кричал, лишь изредка выпускал изо рта алую кровь, уже слившуюся с липким полом. Пытаться остановить себя оказалось страшным, почти невыполнимым испытанием, ведь с каждой выпущенной агрессией Хоуп хотелось ещё и ещё. И ещё. До тех пор, когда мужчина больше не двигался. Вновь замахнувшись с небывалой силой, её запястье резко перехватывает капитан и оттаскивает куда подальше от окровавленного, практически безжизненного тела мужчины. Тащит на улицу и свежий воздух мгновенно оседает в лёгких, постепенно приводя в чувство затуманенный злобой разум. Руки Хоуп замараны кровью, оттого они дрожат и не слушаются. Леви что-то говорит, но каждое слово отдаёт гулким эхом, практически не слышимым. — Порядок? — спросил капитан, направив взгляд на её отбитые костяшки рук. — Д-да, наверное… — Хоуп по-прежнему не могла отпустить всю эту ситуацию, постепенно начав ощущать давящую вину за свой поступок. — Хорошо, что я вовремя остановилась. — Это я тебя остановил. Так бы ты убила его, если уже не сделала это. У тебя это давно? — Что именно? — Такие вспышки гнева. — Не знаю, — она хотела протереть свои глаза руками, но чёртова кровь напрочь отбивала это желание. — Надо ему помочь. В конце концов, он не сделал ничего плохого, чтобы так наказывать его. Дверь паба неожиданно распахнулась и оттуда выбежали несколько мужчин, неся бессознательное тело в сторону ближайшего лазарета. По дороге образовывается дорожка из капель алой крови, которая всё никак не останавливалась. Страшно было осознавать, что с этого момента (а точно ли именно с него?) Хоуп не в состоянии контролировать все свои озверевшие, яростные эмоции и желания. Леви достал со своего кармана военной формы белый, практически белоснежный платок и протянул ей прямо в руки, изъявив желание помочь избавиться от всех напоминаний о содеянном. Хоуп стало даже стыдно за то, что теперь вряд ли капитан сможет ещё раз взглянуть на эту тряпку в прежнем цвете. — Благодарю вас, — тихо, почти шёпотом произнесла она, протирая пальцы. — Правда, обратно я вам не смогу вернуть этот платок. — Не смертельно. — Это и было… наказание? Набить морду того человека? — Скорее, это было наказанием для него. Я и сам не против был окунуть в дерьмо эту свинью, но ты справилась с этим сама. Даже чересчур. — Но теперь чувствую себя паршиво, — из уст Хоуп вырвался грустный хмык, и она, наконец, избавила свои руки от всех следов «преступления». — Знаете, я бы сейчас не отказалась от чашки чая… Беспардонную лукавость Хоуп на дух не переносила, но именно сейчас она так легко нарушила собственную установку, ведь ни одна частичка её тела не хотела никакого грёбаного чая. Ни разу. Можно сказать, чай отнюдь не доставлял ей вообще какого-либо удовольствия. Обыкновенные заваренные в кипятке листья, святая Сина... Леви её предложение ещё несколько секунд прокручивал в голове, но по его недоуменному взгляду Хоуп сразу всё поняла. Он и сам, кажется, бьётся от сраного смятения после того, что произошло в коридоре на балу. Но надо отдать ему должное — он ведёт себя так, словно ни один его нерв, ни одна эмоция в тот момент не дали о себе знать. — На две чашки вроде должно хватить, — наконец, Леви дал свой ответ и направился к лошадям. Голос его был привычно спокоен. Впрочем, Хоуп не сразу последовала за ним к лошадям, ведь ещё несколько секунд тупо стояла и отчего-то давила свою лыбу. Уголки губ невольно приподнялись из-за его ответа, хотя в словах капитана не было ничего примечательного. Оттого и стало страшно — ей совсем не хотелось так по-ребячески радоваться такой мелочи. Кажется, большой мелочи.* * *
— Почему вы так странно держите чашку? Вопрос Хоуп прервал эту щемящую и удручающую тишину с тех самых пор, как они вернулись в кабинет. Леви сделал несколько глотков и поставил чашку на блюдце. — Однажды я накопил на свой первый чайный сервиз. Решил испробовать его в деле и ебучая ручка откололась. После этого я им не доверяю. — Даже если они сделаны из хорошего материала? — спросила она, чуть подув на жгучий кипяток. — Тот сервиз вроде был сделан хорошим мастером. Но что в итоге? Хуйня из-под коня. Хоуп тихо посмеялась с его слов и коротко кивнула, кидая взгляд на окружающий их интерьер. Всё в кабинете Леви было неброским — он не любил слишком большое количество вещей и ненужного хлама. Некоторые предметы словно и не меняли своего места с тех самых пор, когда Хоуп побывала здесь впервые. Кажется, здесь даже воздух был чище — поразительное замечание. — Вы не любите загромождать комнату декором, — утвердила Хоуп, сделав глоток. — Заядлый перфекционист, капитан? — Большего мне и не нужно для работы. — Кабинет командира Ханджи и рядом с вашим не стоял. Там, насколько я помню, творится вечно рабочая неразбериха. — Как будто тебя это удивляет, — Леви слегка наклонил голову вбок, вновь о чем-то так беспрепятственно задумавшись, — Что ты решила? — Вы о чём, капитан? — Наш разговор про возвращение к обычной жизни. Ты не справляешься. Возразить, всячески отрицать все сказанные слова Леви в этот момент — самый стандартный и приевшийся сценарий Хоуп, ведь нельзя так напрямую заявлять о её слабости. Тем более от самого капитана, хотя он прекрасно видел все её всплески эмоций и ярость, невиданную Хоуп до этого. Но все заранее прописанные строчки, фразы напрочь поменяли своё место назначения, ибо сейчас она была с ним полностью согласна. Она не справилась. Строить из себя горе-героя — до смехоты странная штука. — Добрейшего денечка, товарищи, — Ханджи вошла без стука, неся в руках тоненькие папки с документами. — О, как хорошо, что вы оба здесь. Я как раз вас и искала. Хоуп не успела ответить капитану, но это даже сыграло на руку — совершенно не хотелось поддерживать диалог касательно возвращения к обычной жизни. Леви встал со стула и взял у командира все имеющиеся отчёты, пристально сканируя каждое слово. — Ваше с Хисторией количество спасённых сирот поражает, — голос Ханджи издал мимолетный восторг, — Хорошая работа, Леви. На следующей неделе готовься встретить ранним утром новобранцев. Впрочем, это мы все обсудим на собрании. А сейчас, — командир с улыбкой повернулась к Хоуп и протянула в руки документ, — Если ты думаешь, что я забыла наш разговор в сауне, то нет. Я никак не выпускала это из головы, даже обсудила с Найлом… Э-э, ну вот, ты уже наверное догадалась, о чём этот документ. Услышать имя бывшего командира в Полиции было странно, оттого и читать протянутый листок Хоуп опасалась. Но деваться было некуда, тем более от Ханджи, и она, быстро выдохнув и сняв с себя всё напряжение, принялась изучать письмо. Весь этот официальный жаргон Хоуп предпочла пропустить и перейти сразу к главному. Прочитанное никак не укладывалось в голове и она ещё несколько раз пробегалась глазами по тем самым строкам. В них говорилось о том, что Хоуп переводится обратно в Военную Полицию. — Что? — от небывалого удивления она ещё несколько секунд хлопала глазами, ожидая хоть каких-либо разъяснений от командира, — Командир Ханджи… Хоуп положила этот документ на стол капитана, смотря на Ханджи, то на Леви. Повисла тишина, а сердце предательски забилось быстрее от напавшего волнения. Капитан и сам удивился не меньше, предположила Хоуп, ведь он едва заметно изогнул бровь и покосился на Ханджи. А та лишь стояла с самой широкой улыбкой на свете, словно сделала невероятно благое дело. Благое, не благое — неважно, сначала Хоуп ощутила воодушевление и прилив сил, ведь это означало, что её страданиям пришёл конец. Но реальность быстро опустила её на землю, больно приложив головой об пол. Стало чертовски стыдно, мерзко, ведь сейчас в глазах остальных разведчиков Хоуп, вероятнее всего, выглядит жалко и до смехоты трусливо. Как же, соплячка не выдержала и сбежала. — Как командир я так же беспокоюсь за эмоциональное состояние своих солдат. Не хочу, чтобы кто-то находился здесь как скот в загоне. Ты можешь порвать этот лист и остаться, а можешь вернуться обратно. Я приму любое твоё решение, дорогая. — Спасибо за эту возможность, командир Ханджи. — С учётом того, что нам пришлось пережить, твоё решение остальные должны понять, — утвердила она. Командир коснулась её плеча и коротко кивнула Леви, покидая кабинет. Вновь повисло безмолвие, лишь отдалённые шаги и негромкие голоса солдат из коридора наполняли комнату, вперемешку с ароматом почти остывшего чая. На сей раз вся эта листва тоже сумела привести Хоуп в чувство, что удивило не меньше. То ли великая сила внушения, то ли действительно чай капитана способен на такие эмоциональные перемены. Хоуп настигло непостижимое желание бежать на всех порах в комнату Хитч и поделиться с ней о том, что теперь они вновь стали соседками. Для объявления этой новости требовалось лишь одно — забрать тот самый документ, лежавший на столе капитана Леви. Хоуп потянулась за ним и столкнулась с пальцами капитана, по-особенному тёплыми и едва шершавыми. Кажется, он тоже собирался отдать ей его. Прошло около пяти секунд прежде, чем они перестали так странно, неуверенно касаться друг друга, фалангой к фаланге. Ещё страннее было то, что из головы Хоуп совсем вылетел факт их поцелуя на балу, а это отнюдь не обыкновенное происшествие. Чёртова память, ебись она конем. — Я не буду тебя осуждать за решение, — сказал капитан, кидая мимолетный взгляд на опустошенные чашки. — И надеюсь, что однажды мы ещё раз сможем устроить чаепитие. Только перед этим обойдёмся без кровопролития. — Тогда в следующий раз поставьте на стол букет из ромашек, капитан. Уверена, что вам будет не впервой. — Обязательно, солдат. Хоуп в спешке стащила со стола документ и направилась к выходу, напрочь скрывая от Леви свою широкую улыбку. Искреннюю, до чёртиков ребяческую. Оставшись наедине самим с собой, Леви ещё некоторое время ходил из угла в угол, никак не сподобившись сесть за бумажный переполох и работу в целом. Уголки его губ едва заметно приподнялись и он, нехотя признаться, начал отсчитывать секунды до следующей встречи.